Загадочный старец
Загадочный старец
В январе 1864 года в далекой Сибири, в маленькой келье в четырех верстах от Томска, умирал высокий седобородый старик.
«Молва носится, что ты, дедушка, не кто иной, как Александр Благословенный, правда ли это?» – спросил у умирающего купец С.Ф. Хромов. Уже много лет мучила купца эта тайна, которая сейчас, на его глазах, уходила в могилу вместе с загадочным старцем.
«Чудны дела твои, Господи: нет тайны, которая бы не открылась, – вздохнул старик. – Хоть ты знаешь, кто я, но ты меня не величь, схорони просто».
…За сорок лет до этого разговора генерал-адъютант Дибич отправил из Таганрога в Петербург, наследнику Константину Павловичу, рапорт: «С сердечным прискорбием имею долг донести Вашему императорскому величеству, что Всевышнему угодно было прекратить дни августейшего нашего государя императора Александра Павловича сего ноября 19 го дня, в 10 часов 50 минут пополуночи здесь, в городе Таганроге. Имею честь представить при сем акт за подписанием находившихся при сем бедственном случае генерал-адъютантов и лейб-медиков».
Тело умершего императора поместили в два гроба – деревянный и свинцовый – и отправили в Петербург. «Хоть тело и бальзамировано, но от здешнего сырого воздуха лицо все почернело, и даже черты лица покойного совсем изменились… Поэтому думаю, что в С.-Петербурге вскрывать гроб не нужно», – настоятельно рекомендовал П.М. Волконский, организовавший перевозку траурного кортежа.
«Чужое тело везут!» – эти слова сопровождали кортеж почти на всем протяжении пути. Слухи о том, что в гробу – не император, возникли немедленно после смерти Александра I. Они неслись, обгоняя траурную процессию, множились, растекались по России, достигали самых глухих селений. В народе толковали о том, что «творится обман», что государь жив, а в гробу везут другое тело. Передавали известия, совершенно противоречивые.
«…Государь жив, его продали в иностранную неволю».
«…Государь жив, он уехал на легкой шлюпке в море».
«…Когда император поехал в Таганрог, то за ним гнались всю дорогу многие господа с тем намерением, чтобы убить его. Двое и догнали его в одном местечке, но убить не осмелились».
«…Государь убит в Таганроге верноподданными извергами, ну то есть господами с благородными душами, первейшими в свете подлецами».
«…У государева тела был некоторого села дьячок, смотрел, и при приезде его в село стали его спрашивать мужики, что видел ли он государя, а он ответил: «Никакого государя нет, это черта везли, а не государя».
На подъезде к Москве эти слухи переросли в такую уверенность, что нашлись даже отчаянные головы, предлагавшие насильно вскрыть гроб. Московские власти пошли на беспрецедентные меры безопасности: пока гроб стоял в Архангельском соборе, ворота Кремля запирали в 9 часов вечера и у каждого входа стояли заряженные пушки. Всю ночь по городу ходили военные патрули.
В Петербурге рекомендацию Волконского исполнили лишь отчасти: с покойным приватно простились члены императорской фамилии, а жителям столицы демонстрировать покойного императора не стали. 13 марта 1826 года тело Александра I было предано земле…
Тело Александра?
Известно, что император Александр I неоднократно выражал твердое намерение оставить престол. Чего стоит, например, такое заявление:
«Я скоро переселюсь в Крым и буду жить частным человеком. Я отслужил 25 лет, и солдату в этот срок дают отставку».
В чем же кроется причина желания императора «уйти в мир»? Напомним, что юный Александр взошел на престол в результате убийства масонами – теми самыми «верноподданными извергами, ну то есть господами с благородными душами, первейшими в свете подлецами» – императора Павла I. Сам Александр тоже был посвящен в заговор. Но когда до него дошла весть о смерти отца, он был потрясен.
«Мне же обещали не посягать на его жизнь!» – с рыданиями повторял он и метался по комнате, не находя себе места. Ему было ясно, что теперь он – отцеубийца, навсегда повязанный кровью с масонами. Как свидетельствовали современники, первое появление Александра во дворце представляло собой жалкую картину: «Он шел медленно, колени его как будто подгибались, волосы на голове были распущены, глаза заплаканы… Казалось, лицо его выражало одну тяжелую мысль: «Они все воспользовались моей молодостью, неопытностью, я был обманут, не знал, что исторгая скипетр из рук самодержца, неминуемо подвергаю его жизнь опасности». Он пытался отказаться от престола. Тогда «верноподданные изверги» пообещали показать ему «рекой пролитую кровь всей царствующей семьи»…
Александр сдался. Но сознание своей вины, бесконечные упреки самому себе в том, что он не сумел предвидеть трагический исход, – все это тяжелым грузом легло на его совесть, ежеминутно отравляя его жизнь.
С годами Александр медленно, но неуклонно отодвигался от «братьев». Начатые было либеральные реформы постепенно были свернуты. Александр все чаще находил утешение в религии – позднее либеральные историки испуганно назвали это «увлечением мистикой», хотя религиозность никакого отношения к мистике не имеет и на самом деле мистикой является именно масонский оккультизм. В одной из частных бесед Александр говорил: «Возносясь духом к Богу, я отрешаюсь от всех земных наслаждений. Призывая на помощь Бога, я приобретаю то спокойствие, тот душевный мир, который не променяю ни на какие блаженства здешнего мира».
Долгое время Александр бессильно наблюдал, как в стране множатся масонские ложи, сознавая, что эта ядовитая зараза плодится его попущением. Но незадолго до событий 1825 года он издал рескрипт, запрещавший все масонские ложи и тайные общества. Все их члены должны были принести клятву прекратить свою деятельность.
Но оставалось главное: искупление. Искупление смертного греха – отцеубийства.
1 сентября Александр выехал из Петербурга в Таганрог. Отъезд его состоялся, как пишет Г. Василич, «при совершенно исключительных обстоятельствах». В далекий путь император отправился один, без свиты, ночью. В пятом часу утра коляска Александра подъехала к Александро-Невской лавре. У входа его встретили митрополит Серафим, архимандрит и братия. Император принял благословение митрополита и, сопровождаемый монахами, вошел в собор. Началась служба. Государь стоял перед ракой с мощами святого князя Александра Невского. «Когда наступило время чтения Святого Евангелия, – пишет историк Н.К. Шильдер, – император, приблизившись к митрополиту, сказал: «Положите мне Евангелие на голову» – и с сими словами стал на колени под Евангелие».
Повествуя о посещении императором лавры, иностранные историки указывают, будто Александр, отправляясь в дорогу, служил… панихиду! Долгое время считалось, что это ошибка: не сведующие в православных обрядах иностранцы могли перепутать панихиду с молебном. Однако исследователь загадки Александра I H. Васильев считает, что служили именно панихиду. Наконец, сам факт, что Александр, часто уезжавший из Петербурга на продолжительное время и всегда перед отъездом служивший молебны в присутствии близких людей, на этот раз приехал в Лавру далеко за полночь, совсем один, и велел запереть за собой ворота – разве это не указывает на то, что в ту ночь в соборе происходило нечто необычное?
Уезжая из лавры, Александр был в слезах. Обратившись к митрополиту и монахам, он сказал: «Помолитесь обо мне и жене моей». До самых ворот он ехал с непокрытой головой, часто оборачивался, кланялся и крестился, смотря на собор.
В Таганроге император заболел: по одним данным – брюшным тифом, по другим – малярией (даже болезнь его – загадка!). И… умер?
В. Барятинский, серьезнейший исследователь этой загадки, считает, что император Александр воспользовался своим пребыванием в Таганроге и легким недомоганием, чтобы привести свой план в исполнение. Он скрылся, предоставив хоронить чье-то «чужое тело». В пользу этого Барятинский приводит следующие доводы:
1. Во всех документах, относящихся к таганрогской драме, встречаются многочисленные противоречия. Ни один из документов не содержит таких важнейших сведений о кончине императора, как обстоятельства, при которых наступила смерть, число лиц, присутствовавших при кончине, поведение императрицы и т.д.
2. Исчезновение многих документов, связанных с этими событиями, в частности, части записок императрицы Елизаветы Алексеевны, освещающих события после 11 ноября.
3. Заведомо подложная подпись доктора Тарасова под протоколом вскрытия тела.
4. Ряд странных поступков ближайших родственников царя, явно посвященных в тайну.
5. Распространившиеся сразу после смерти Александра массовые слухи о том, что «везут чужое тело».
6. Анализ протокола вскрытия тела, сделанный по просьбе В. Барятинского крупнейшими медиками России. Они единодушно отрицают возможность смерти царя от малярии или брюшного тифа.
7. Поведение самого императора, начиная от его твердого намерения оставить престол, до того факта, что он, чья религиозность не вызывает сомнений, даже не призывал духовника в последние дни болезни, не исповедовался перед смертью. Священник даже не присутствовал при его кончине! Это совершенно невозможно для Александра, который, если бы он действительно умирал, конечно, потребовал бы к себе духовное лицо. Да даже окружавшие его близкие люди – и те, несомненно, послали бы за священником!
А в семье фельдъегеря Маскова, умершего 3 ноября 1825 года в Таганроге, долго сохранялось предание о том, что их дед похоронен в соборе Петропавловской крепости вместо императора Александра I…
…Осенью 1836 года к кузнице на окраине города Красноуфимска Пермской губернии подъехал верхом на лошади рослый плечистый человек, уже пожилой, одетый в простую крестьянскую одежду, и попросил подковать лошадь. В разговоре с кузнецом человек рассказал, что он едет «мир да добрых людей посмотреть», а зовут его Федором Кузьмичом.
Местная полиция странника задержала, спросила паспорт. Ответы его полицию не удовлетворили: зовут Федор Кузьмич, паспорта нет, родства не помнит, а странствует потому, что решил мир посмотреть. За бродяжничество страннику дали двадцать ударов плетьми и по этапу отправили на поселение в Сибирь.
26 марта с партией ссыльных Федор Кузьмич прибыл в Боготольскую волость Томской губернии и был помещен на жительство на Краснореченский винокуренный завод. Здесь он прожил около пяти лет, а в 1842 году переехал в Белоярскую станицу, а затем – в деревню Зерцалы. Он построил себе небольшую избушку-келью за деревней и жил в ней, постоянно отлучаясь в соседние деревни. Переходя из дома в дом, он учил крестьянских детей грамоте, знакомил их со Священным Писанием, историей, географией. Взрослых он удивлял религиозными беседами, рассказами из отечественной истории, о военных походах и сражениях, причем вдавался в такие мельчайшие подробности, что это вызывало у слушателей недоумение: откуда он мог знать такие тонкости? Федор Кузьмич обладал и государственно-правовыми познаниями: он знакомил крестьян с их правами и обязанностями, учил уважать власть. По рассказам современников, знавших Федора Кузьмича, он обнаруживал прекрасное знание петербургской придворной жизни и этикета, а также событий конца XVIII – начала XIX столетий, знал всех государственных деятелей и высказывал довольно верные характеристики их. Он говорил о митрополите Филарете, Аракчееве, Кутузове, Суворове. Но он никогда не упоминал имя убитого императора Павла I…
Сибирь повидала много всякого народу. Бродяг, родства не помнящих, тут побывало великое множество. Но этот был особенный. Его редкие качества вызывали всеобщее внимание, и популярность Федора Кузьмича была необыкновенной.
Жил он скромно и неприхотливо. Костюм его состоял из грубой холщовой рубахи, подпоясанной ремешком, таких же штанов, обыкновенных кожаных туфель. Иногда поверх рубахи надевал длинный темно-синий суконный халат, зимой носил сибирскую доху. Федор Кузьмич отличался аккуратностью, одежда его всегда была чистой, в жилище своем не выносил никакого беспорядка. У себя он принимал всех приходящих к нему за советами и редко кому отказывал в приеме. Среди его новых знакомых были Макарий, епископ Томский и Барнаульский, и Афанасий, епископ Иркутский.
Почему-то все были убеждены, что загадочный старец – «из архиереев». Но однажды в селе Краснореченском произошел случай, давший пищу для толков. Отставной солдат Оленьев, увидев подходившего Федора Кузьмича, спросил у крестьян: «Кто это?» И, бросившись в избу вперед старца с криком: «Это же царь наш, батюшка Александр Павлович!» – отдал ему честь по-военному.
«Мне не следует воздавать воинские почести. Я бродяга, – сказал старец. – Тебя за это возьмут в острог».
В 1857 году старец познакомился с состоятельным томским купцом С.Ф. Хромовым, который предложил ему переехать в Томск, где специально для него выстроил в четырех верстах от города келью. 31 октября 1858 года старец распростился с Зерцалами, где прожил более двадцати лет, и отправился в Томск.
Ставший при жизни легендой, Федор Кузьмич умер 20 января 1864 года. И хотя многие были убеждены, что это был император Александр I, достоверно, как считает В. Барятинский, о нем можно утверждать следующее.
Во-первых, таинственный старец был, безусловно, человек очень образованный, воспитанный, прекрасно осведомленный в вопросах государственных, исторических, особенно что касается эпохи Александра I, знал иностранные языки, прежде носил военный мундир, бывал при дворе, хорошо знал петербургскую жизнь, нравы, обычаи и привычки высшего общества.
Во-вторых, он добровольно принял на себя обет молчания относительно собственной личности. Он удалился от мира в целях искупления какого-то тяжкого греха, мучившего его всю жизнь. Не принадлежа к духовному званию, он был очень религиозен.
Наружность, рост, возраст, глухота на одно ухо, манера держать руки на бедрах или одну за поясом, привычка принимать посторонних стоя и спиной к свету – все указывает на несомненное сходство Федора Кузьмича с Александром I.
И напоследок – еще одна маленькая деталь.
У императора Александра I был камер-казак Овчаров, всюду сопровождавший его с 1812 года. Приехал он с императором и в Таганрог. Оттуда Александр отпустил его в короткий отпуск в родную станицу на Дон, и в его отсутствие император «умер». А когда казак вернулся в Таганрог и пожелал проститься с покойным, к гробу Александра его не подпустили.
Звали этого казака… Федор Кузьмич!
На протяжении многих лет историки, подтверждая официальную дату смерти Александра I, решительно отвергали «досужие домыслы» о тождестве императора и сибирского старца. Другие исследователи допускали реальность легенды. Впрочем, гораздо важнее не фактическое содержание легенды, а то непреходящее моральное значение, которое имеет этот апокриф о царе, оставившем престол во имя покаяния и искупления греха. Крупнейший биограф Александра I H.K. Шильдер писал: «Если бы фантастические догадки и народные предания могли быть основаны на положительных данных и перенесены на реальную почву, то установленная этим путем действительность оставила бы за собой самые смелые поэтические вымыслы. Во всяком случае, подобная жизнь могла бы послужить канвой для неподражаемой драмы с потрясающим эпилогом, основным мотивом которой служило бы искупление. В этом новом образе, созданном народным творчеством, император Александр Павлович, этот «сфинкс, неразгаданный до гроба», без сомнения, представился бы самым трагическим лицом русской истории, и его тернистый жизненный путь устлали бы небывалым загробным апофеозом, осененным лучами святости».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.