IV
IV
В целом мире совершенно живых и реальных образов, который, соперничая с Господом, создал Уильям Шекспир, вряд ли сыщется более яркий персонаж злодея, чем Ричард Третий. Даже Макбет – и то лучше. Он все-таки знает колебания, угрызения совести…
Пьеса Шекспира «Ричард Третий» начинается с того, что некий герцог Глостер, который еще только намерен побороться за то, чтобы стать королем Англии, Ричардом Третьим, говорит о великой победе дома Йорка, к которому он принадлежит.
Глостер:
Итак, преобразило солнце Йорка
В благое лето зиму наших смут.
И тучи, тяготевшие над нами,
Погребены в пучине океана.
Победный лавр венчает нам чело,
Мы сбросили помятые доспехи,
Мы гул боев сменили шумом пиршеств
И клики труб музыкой сладкогласной.
В общем – все как бы хорошо. Одно плохо – нет у герцога Глостера места в этом мире. Уж больно он нехорош собой – до того, что собаки лают ему вслед. Вот что он говорит о себе сам:
Но я, чей облик не подходит к играм,
К умильному гляденью в зеркала;
Я, слепленный так грубо, что уж где мне
Пленять распутных и жеманных нимф;
Я, у кого ни роста, ни осанки,
Кому взамен мошенница природа
Всучила хромоту и кривобокость;
Я, сделанный небрежно, кое-как
И в мир живых отправленный до срока
Таким уродливым, таким увечным,
Что лают псы, когда я прохожу, —
Чем я займусь в столь сладостное время,
На что досуг свой мирный буду тратить?
Стоять на солнце, любоваться тенью
Да о своем уродстве рассуждать?
Ну уж нет, он не будет рассуждать о своем уродстве. Он просто завоюет себе господство в том мире, который отвергает его уродство. Герцог Глостер, будущий король Ричард Третий – чистое персонифицированное зло. Единственное человеческое качество – храбрость. Он идет в бой, готовый сразиться насмерть, но не отступить… А во всех прочих отношениях – злодей хуже некуда. Лжец и предатель, он захватит власть своей силой, умом, коварством и таким умением манипулировать людьми, что, несмотря на свое уродство, добьется даже расположения женщины, отца и мужа которой он убил. Зовут эту женщину леди Анна, и она была женой Эдуарда, сына Генриха Шестого. Кстати – и король Генрих Шестой тоже убит. Вот как в пьесе описаны его похороны.
Входит погребальная процессия. Гроб с телом короля Генриха VI сопровождает эскорт, вооруженный алебардами, дворяне и леди Анна в трауре.
Леди Анна:
Поставьте здесь свою честную ношу, —
Уж если честь покоится в гробу, —
Оплакать дайте мне, как подобает,
Ланкастера безвременную гибель.
Застывший лик святого короля!
Холодный прах Ланкастерского дома!
Прости, что твой я призываю дух,
Чтоб он услышал плач несчастной Анны,
Вдовы Эдуарда, сына твоего,
Заколотого тою же рукой,
Рукой, тебе нанесшей эти раны.
Убийца же и короля Генриха Шестого, и его наследника, принца Эдуарда, и отца несчастной леди Анны – Ричард, герцог Глостер. И думает она о нем как о воплощении чудовищного, абсолютного зла:
Жизнь улетела прочь сквозь эти окна, —
В них тщетно лью я слез моих бальзам.
Будь проклята злодейская рука!
И сердце бессердечного убийцы!
И кровь того, кто пролил эту кровь!
Да будет он, виновник наших бед,
Сам жертвою таких ужасных бедствий,
Каких я пожелать бы не могла
Ни паукам, ни аспидам, ни жабам,
Ни самым мерзким гадам на земле!
И если будет у него ребенок,
Пусть он родится жалким недоноском,
Пусть ужаснет он собственную мать
Своим нечеловеческим уродством,
А злобным нравом пусть пойдет в отца!
Но вот Глостер подходит к ней, заводит с ней беседу – и, о чудо, он умудряется убедить ее, что все сделанное им было сделано только во имя его любви к ней. И они расстаются так, что она чуть ли не обещает ему свою руку.
Глостер:
Ха!
Нет, каково! Пред ней явился я,
Убийца мужа и убийца свекра;
Текли потоком ненависть из сердца,
Из уст проклятья, слезы из очей, —
И тут, в гробу, кровавая улика;
Против меня – бог, совесть, этот труп,
Со мною – ни ходатая, ни друга,
Один лишь дьявол разве да притворство;
И вопреки всему – она моя!
Воистину, выражение «шекспировские страсти» имеет под собой почву.
Господи, но как же это все могло случиться?
Данный текст является ознакомительным фрагментом.