III

III

На следующий день Дрейк доказал, что его легендарная репутация вполне им заслужена – он умудрился улучить момент, когда отбившийся было от строя «Сан Розарио» попытался вернуться к Армаде. Молниеносной атакой корабль был захвачен со всем экипажем.

На испанцев это произвело сильное впечатление, началось колебание дисциплины. Испанские корабли терпели урон от огня английских пушек и даже не могли ответить на него – их ядра не долетали до цели. Однако герцог Медина Сидония отдал приказ, по которому всякий капитан, отбившийся от строя, подлежал повешению.

Порядок восстановился.

Медленное движение испанского флота продолжалось. Суда несли потери в людях, получали пробоины, но тем не менее шли вперед. Наконец им удалось достигнуть Кале, в котором стоял французский гарнизон. В порт испанцев не впустили, и оба враждебных флота, испанский и английский, бросили якорь в заливе, в полумиле друг от друга. Сражение прекратилось, но утром испанцы были разбужены криками ликования, которые доносились с английских кораблей, – к ним подошла подмога.

Эскадра лорда Генри Сеймура подошла из-под Дюнкерка и соединилась с главными силами.

Ночью на стоящий на якоре испанский флот было совершено очередное нападение, на этот раз брандерами – судами, набитыми горючими материалами. Это был распространенный прием, примененный недавно в Антверпене. При взрывах тогда погибло больше 1000 испанских солдат и моряков – так что этих «плывущих костров» боялись буквально как огня, который они, собственно, из себя и представляли. Возникла паника, многие корабли попытались уйти в море, несмотря на категорический приказ оставаться на якорях.

Огромными усилиями Медина Сидония удержал порядок. Английскую атаку удалось отбить – заблаговременно принятые меры оказались вполне действенными, галеры перехватили брандеры и оттолкнули их на отмели. Дисциплину удалось восстановить, повесив одного из самовольно бежавших капитанов – герцог не посчитался даже с тем, что это был его сосед по имению.

С целью спасти бежавшие из Кале суда весь флот снялся с якоря и вышел в море по направлению к Дюнкерку. Англичане последовали за ним. Под Гравелином произошло новое столкновение – артиллерийская дуэль шла целый день, и испанцам опять удалось избежать разгрома – их «тесная формация» опять устояла. И тут Медина Сидония получил ужасную, совершенно смертельную новость: армия Александра Фарнезе не сможет соединиться с Армадой.

Собственно, об этом гигантском промахе в планировании операции он знал уже несколько дней. В Мадриде каким-то образом забыли, что баржи с солдатами герцога Пармского не смогут выйти в открытое море прямо сразу, а должны идти довольно широкой полосой мелководья, на которой безраздельно господствовал «летучий флот» морских гёзов, восставших голландцев.

Неуклюжие корыта, набитые солдатами, как бочки сельдью, голландцы попросту потопили бы, это был самый простой и надежный способ погубить испанскую армию. Герцог Пармский настаивал на необходимости сперва захватить глубоководный порт, в котором Армада могла бы встать на ремонт и принять на борт армию, но все его призывы не были услышаны – в Мадриде настаивали на скорейшей операции и не хотели слушать никаких резонов.

Король ровно ничего не сообщил командующему своим флотом, до самого Кале герцог Медина Сидония был уверен, что как-то он все-таки сможет встретиться с войсками Фарнезе. В Кале он понял, что вторжение в Англию уже ни при каких условиях состояться не сможет, но у него была надежда, что герцог Пармский сумеет доставить Армаде припасы, в первую очередь – порох.

После Гравелина эта его надежда бесповоротно рухнула – герцог Пармский не смог наскрести даже десяток-другой легких кораблей, которые смогли бы прорваться сквозь мели и блокирующие мелководные районы побережья корабли голландцев и добраться до Армады.

Пороху оставалось по 2–3 выстрела на орудие.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.