IV. Провинциальная феодальная знать

IV. Провинциальная феодальная знать

Подобным же образом при VI династии из-под контроля двора освободились крупные мирские чиновники – номархи. Египет превратился в густонаселенное и процветающее государство, добившееся прогресса как в интеллектуальной, так и в материальной сферах. Ранее в небольшом Египте государственная администрация формировалась из членов царской семьи. Для Египта V и VI династий подобное политическое устройство стало непригодным, можно сказать, что члены царской семьи разрушили эту систему своими руками. Через несколько поколений сыновья, внуки и друзья царя значительно укрепили свое положение, они освободились от отцовского контроля и, подобно жрецам, поднялись на руинах царского домена и царской власти.

Впоследствии члены семей благородного происхождения, давно порвавшие связь со двором и существовавшие за счет своих собственных ресурсов, стали проявляться то тут, то там в качестве глав номов, заложив тем самым основы провинциальной аристократии, которая стала естественной оппозицией царским чиновникам.

Децентрализация власти, благосостояния и политического влияния особенно бросается в глаза в Верхнем Египте[187]. Влиятельные семьи появляются в большинстве номов. Гробницы этих семей, сохранившиеся почти повсеместно, называют нам их имена и рассказывают об их деяниях и устремлениях. Если подняться вверх по Нилу, от Мемфиса до Элефантины, можно встретить эти гробницы, они высечены в прибрежных скалах, возвышающихся над долиной. Дешашех (XIX ном), Завиет-эль-Мейтин (напротив Бени-Хасана, XVI ном), Шейх-Саид (близ Эль-Амарны, XV ном), Мейр (XIV ном), Деир-эль-Гебрауи (XII ном), Панополь (IX ном), Абидос (VII ном), Дендера (VI ном), Гермонт (близ Фив, IV ном), Эдфу (II ном) и Асуан (I ном) – вот места расположения главных некрополей, намечающих линию столиц провинциальной знати, возникавших начиная с VI династии.

Главы этих аристократических семей часто начинали свою карьеру при дворе, с высоких постов. Они носили титулы Наместника резиденции (heq het), обозначавший правителя столицы нома, и Верховного Владыки Нома (herj zaza hesept), принадлежавший номарху. Кроме того, каждый номарх являлся Начальником жрецов главного бога провинции.

Он также управлял солдатами (mesh?u) местной милиции. Администратор, жрец и военачальник – номарх олицетворял царя во всех его основных ипостасях. Номарх гордился тем, что является чиновником фараона, но это было не столько реальным повиновением, сколько легализацией его власти. Он украшал себя титулом Советника Царя, имевшего право держать в своем доме царскую печать. Он просил о придворных должностях – Единственного Друга, наместника (r-p?t) или Командующего [армией] (hati-?), и царь даровал ему их, иногда в качестве посмертного вознаграждения.

Однако номарх уже не был «человеком двора». Он живет и умирает «в своем доме, который он любит», который он расширяет и совершенствует. Номарх редко появляется при дворе. В номах, рядом с «собственностью двора» (ikhet n khenu) – царским доменом, за которым номарх осуществлял надзор, – у него и его семьи была «собственность дома наместника», «собственность его отца», то есть унаследованное имущество, и номарх по мере своих сил старался увеличить их за счет собственности двора. Будучи Начальником жрецов, номарх пользовался привилегиями, добытыми жрецами у царя, пользуясь его слабостью или щедростью. И царь отдавал земли и освобождал от уплаты налогов – все за свой счет. Подобно царю и жречеству, номарх основывает новые города (nut ma) – так называемые «свободные поселения», в которые стекаются жители, привлеченные соблазнительными свободами. Номарх XII нома Ханку (V династия) поведал о своем весьма изобретательном способе соперничества с царем: «Я восстановил пришедшие в упадок города этого нома и привлек в них разумных людей из других номов. Те из них, что пришли как крестьяне, занимали здесь должность Сару, и я никогда ни у кого не отнимал имущества, никто не мог бы обвинить меня в том перед богом города».

Теперь в свидетели своей добродетельности номарх призывает не Ра, а бога своего города. Своему личному, провинциальному богу он поверяет надежды и называет себя его Имаху. Наконец, местнический характер аристократических семей становится все более заметным, когда номархи – в тех случаях, когда не делают этого самовольно, – получают от царя инвеституру той же самой должностью, для своего старшего сына, либо еще при жизни, либо после своей смерти. Неканх, Начальник жрецов и Наместник Новых Городов, «говорил» (uzu medu) со своими детьми (как царь с подданными), назначив их жрецами Хатор и сделав этот пост наследственным – переходящим от отца к сыну на вечные времена. В Абидосе визирь Зау, зять царя Пепи I, построил себе гробницу в Тинисе, «за пределами нома, где он родился», для себя и своего отца. В Эдфу номарх Пепинефер, в период правления Пепи I и Меренры, получил высокие должности по наследству от своего отца. В Асуане стала править новообразованная династическая линия. В Мейре тоже была основана династия – у Черного Пепи было три сына – Пепи-Анкх Старший, Пепи-Анкх Второй и Пепи-Анкх Младший, разделившие между собой должности отца, а впоследствии упокоившиеся вместе с ним в его гробнице. На основании этих фактов мы можем сделать вывод, что по мере того, как в провинциях высшие должности становились наследственными, прежнее государство чиновников, созданное первыми династиями фараонов, раскололось на небольшие феодальные образования в рамках давно существующих номов.

Поражает тон, c которым эти провинциальные вельможи хвалились своим могуществом или заботой, которую они проявляли по отношению к своим подданным. Возьмем номарха из Эдфу, Пепинефера, который, как и Уни, жил при первых трех царях VI династии. При царе Тети его отец занимал должность Верховного Главы Земли Нома Утест-Гора (II нома). Впоследствии он отправил Пепинефера ко двору получать образование. Пусть теперь Пепинефер сам говорит за себя:

«В правление Тети I я был ребенком из знатной семьи, при царе Пепи Первом меня отправили ко двору, чтобы я воспитывался там вместе с детьми номархов и стал Единственным Другом Начальника арендаторов фараона при царе Пепи. Позднее царь Меренра отправил меня вверх по Нилу в ном Утест-Гора в качестве Единственного Друга, Номарха, Начальника житницы Верхнего Египта и Начальника жрецов Эдфу, ибо царь был милостив ко мне. Посвящение мое [nez][188] произошло во время празднества, и царь ценил меня больше других номархов Верхнего Египта.

Управление имуществом двора. На своем посту я трудился так, что крупный скот этого нома был куда лучше того, что раньше отправлялся в стойла царя, и он был лучшим на всем Юге благодаря моей неусыпной заботе и искусному управлению имуществом двора [ikhet n khenu]. Я был Начальником таинств и знал каждое слово, что выходило за ворота Элефантины и стран Юга».

Хорошо служа царю, Пепинефер не меньше делал и для своих подданных. Он стал популярным в народе благодаря справедливому использованию заупокойного имущества (per zet).

«Я давал хлеб голодным[189] и одежду нищим благодаря тому, что я нашел в номе. Я давал кувшины молока и отмерял Южное зерно из заупокойной житницы голодным, которых я нашел в номе. Я изменил положение тех, у кого не было своего зерна, при помощи заупокойного домена. Я хоронил тех, у кого не было сыновей благодаря имуществу из заупокойного домена [ikhet n per zet]. Я принес мир в чужие страны, повинующиеся двору, благодаря моей неусыпной заботе об этом, и мой Государь хвалил меня. Я освободил бедняков от тех, кто был богаче, я делил наследство между братьями, чтобы они жили в мире.

Другие надписи повествуют о способах, посредством которых номархи получали от царя погребальные обряды – необходимое дополнение к их политическому и социальному престижу. Номарх Иби из Деир-эль-Гебрауи рассказывает нам, что он обустроил себе гробницу за счет доходов со своих городов, благодаря своему жалованью жреца, а также Царскому Приношению, дарованному его величеством. Себни из Элефантины говорит, что его отец Меху погиб во время похода в Судан. Себни отыскал его тело, поместил его в гроб и известил фараона. Царь незамедлительно прислал бальзамировщика, жрецов и плакальщиков, чтобы почтить [nez] Меху. «Они принесли для него масла из Белого Дома, оружие из арсенала, одеяния из Двойного Белого Дома и погребальные принадлежности из царского дворца». Сопровождало весь этот груз письмо царя, поздравляющего Себни с тем, что тому удалось вернуть тело отца. Сам Себни авансом получил свои погребальные принадлежности, тридцать arourai земли в Нижнем и Верхнем Египте, а также пост и привилегии жреца пирамиды Пепи II.

Дело номарха Зау тоже типично. Он говорит: «Я похоронил отца своего, Зау, с бґольшим почетом, чем любого из его современников в Верхнем Египте. Я попросил Царя Пепи II о милости, желая получить саркофаг, погребальные одеяния и масла для своего отца. Его величество послал мне, своему арендатору, саркофаг из дерева, ритуальные масла, благовония и две сотни кусков Южного полотна наилучшего качества, взятые из Двойного Белого Дома для Зау, и подобного никто никогда не делал для слуги своего. Затем я устроил себе склеп в одной гробнице с Зау, так чтобы после смерти мог пребывать с ним в одном месте. Я мог бы построить себе другую гробницу, но сделал так, потому что желал видеть Зау каждый день, потому что желал пребывать с ним в одном месте… И когда я попросил его величество даровать Зау титул правителя [hati-?], Царь издал указ и даровал Зау титул правителя, а также приношения».

Наследование должностей и царского благоволения, даже дарованные после смерти, как в случае с Зау, – таков обычай всех олигархий. Подобно тому как Гор наследовал Осирису, а фараон, сын богов, получал свой «высокий пост» по наследству, так и номархи считали себя вправе основывать провинциальные наследственные династии. В своих собственных номах они воздерживались от «лишения сына имущества его отца», повсюду внушая уважение институту наследования.

С другой стороны, мы видим, что цари VI династии желали держать номархов под присмотром. Они пытались насаждать покорность и придворные обычаи в провинциальных номах, «воспитывая детей номархов при дворе» и делая из них заложников отцовской лояльности (кстати сказать, подобная тактика применялась и при дворе Птолемеев).

Кроме того, царь учредил должность наместника Верхнего Египта, который должен был инспектировать двадцать два южных нома, и сам этот факт доказывает, что царский двор предпринимал усилия, чтобы помешать укреплению независимости номархов. Впоследствии эта должность перешла в руки нескольких номархов, таких как Заути из VII нома и Иби из XII нома. Титул превратился скорее в почетное звание и стал представлять собой синекуру. Так даже репрессивные меры ослабляли царскую власть.

Когда провинциальная знать получила право быть погребенной в своем номе за счет царя, участь Осириса перестала удовлетворять их. Печальное загробное существование в подземном мире, которое с презрением было отвергнуто фараоном, возносившимся на небо, уже не отвечало амбициям и интеллектуальным запросам аристократов. Будучи в некотором роде причастны к бессмертию своего повелителя, они теперь желали последовать за ним на небо. Эта высочайшая милость – существо которой состояло в причащении к гелиопольской доктрине, прежде считавшейся привилегией царя, – была дарована им в эпоху VI династии.

Номархи Асуана, Деир-эль-Гебрауи, Шейх-Саида в своих погребальных надписях с гордостью сообщают нам, что они могут «без опаски странствовать по божественным путям Запада, где путешествует Дух, и возноситься к Богу, Владыке Небес, как Имаху на глазах у [Ра]». Они благополучно достигают небес «благодаря двум простертым рукам богини Аменти» и «там пересекают небесную твердь» в лодках Ра. В их гробницах еще не начертан подробный царский ритуал, но они, по крайней мере, одержали победу в главном. Теперь после смерти небеса готовы принять не только царя, но и знатных людей.

Так, ближе к концу мемфисской монархии факт принадлежности к жречеству, а также к числу царских чиновников принес жрецам и аристократам социальные и религиозные выгоды, вроде тех, что сформировали право в его восточной форме – не так, как в Греции или Риме (доступ к выборным должностям), а право (которое было на пути к тому, чтобы стать наследственным) занимать административные должности, подразумевавшие привилегированное положение рядом с царем не только в земной, но и в загробной жизни.

Характерной чертой здесь является наказание, предусмотренное указами фараонов V и VI династий для нарушителей хартий вольностей. Оно исключало таких нарушителей из числа жрецов царских пирамид, отнимая у них, таким образом, перспективу «когда-либо попасть в число Духов (Akhu) или в число Живущих в царстве Осириса и Ра». Не доказывает ли это, что религиозные и гражданские права были неотделимы друг от друга? И те и другие были буквально вырваны у фараона жрецами и знатью.

Таким образом, к концу VI династии абсолютная монархия претерпела эволюцию и общество жило уже при системе сходной с феодализмом средневековой Европы.

Из всей массы населения документы выделяют земледельцев и скотоводов, принадлежавших к mertu (= крестьянам), а также ремесленников, причисляемых к hemutiu (= рабочим). Эти группы населения жили благодаря царской службе (заупокойные и царские храмы, per zet, новые города), работали на жрецов храмов богов и на номархов. Они разделяли правовой статус владений, которым были дарованы вольности. Пользовались ли они гражданскими и религиозными привилегиями? Этого мы не знаем. Крестьяне и рабочие, жившие за пределами территорий, пользовавшихся особыми льготами, скорее всего, вообще не имели статуса. Однако интенсивная культивация земли требовала все большего количества земледельцев. Строительство царских пирамид, солярных и царских храмов, возведение гробниц для Имаху, скульптурное украшение зданий, производство мебели, предметов роскоши, ювелирных изделий и прочего для дворцов живущих и мертвых – труд, направленный на удовлетворение потребностей утонченной цивилизации, вызвал увеличение класса ремесленников, разнорабочих и крестьян в весьма значительных объемах. Существенно выросла торговля предметами роскоши, как в стране, так и за ее пределами, поскольку она должна была обеспечивать египетский рынок всем, что было необходимо царскому двору, храмам, гробницам, а также тем, что использовалось в повседневной жизни – большим ассортиментом мебели, статуями, металлом, благовониями, ценными породами дерева и т. д. Следовательно, большая часть трудоспособного населения проживала в городах, исключение составляли мастерские царя и жрецов, специально собранные в Дельте. К концу Мемфисской династии эти простолюдины, судя по всему, не получали выгоды от неторопливой эволюции, в выигрыше от которой главным образом оказалась олигархия жрецов и номархов. Мы видим изображения простого люда на рельефах в мастабах и склепах – это смиренный, искусный и веселый народ, довольствующийся малым, распевающий за работой песни, со вкусом и большим терпением шлифующий до блеска предметы, предназначенные для фараона, жрецов, знати, в обмен на скудную пищу. О чем думали, о чем мечтали эти люди, глядя на осыпанных привилегиями жрецов и аристократов, тексты умалчивают. Но их исполненный покорности облик обманчив. Близится время, когда мы увидим народные массы, охваченные теми же стремлениями, что и аристократия. Они, в свою очередь, тоже найдут возможность получить толику религиозных и гражданских прав.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.