Год 554 от хиджры (23 января 1159 г. – 11 января 1160 г.)
Год 554 от хиджры
(23 января 1159 г. – 11 января 1160 г.)
Первым днем этого года была пятница (23 января).
В первые дни месяца зу-л-хиджа 553 года аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин заболел, болезнь все усиливалась, забирая его силы, и вновь тревожные слухи о нем стали распространяться по вине тех, кто завидовал его удаче, а также среди сеятелей смуты подданных из низших классов. Гражданское население и местные войска были в смятении, а жители приграничных районов и земель боялись, что с ним случится беда, что особо настораживало, если принимать во внимание сообщения о передвижениях греков и новости, касающиеся франков (да отвернется от них Аллах). Осознав свою слабость, он повелел своим старшим офицерам: «Я хочу довести до вас мою волю по поводу того, что я задумал. Готовы ли вы выслушать меня и принять мои условия?» Они ответили: «Мы выслушаем твой приказ и подчинимся ему, каково бы ни было твое решение или твой приказ, мы примем его и поступим в соответствии с ним». Тогда он сказал: «Я беспокоюсь о моих подданных и всех мусульманах, если на смену мне придут глупые, злые и жестокие правители. Что касается моего брата Нусрат аль-Дин Амир Мирана, то, зная о его характере и злых делах, я не могу согласиться отдать ему власть вершить какие-либо дела мусульман. Поэтому мой выбор пал на моего брата, эмира Кутб аль-Дин Мавдуда, сына Имад аль-Дина, правителя Мосула, так как он обладает умом, прямотой, милосердием и истинной верой, чтобы занять мое место после меня и восполнить эту потерю. Будете ли вы после меня повиноваться ему и выполнять его указы, поклянетесь ли в верности ему искренне и всем сердцем, с единой целью в уме?» Собравшиеся ответили: «Мы подчинимся твоему повелению и выполним твое решение» – и торжественно поклялись действовать по его воле и выполнять его заветы. Тогда он послал гонца к своему брату, чтобы сообщить ему о положении дел. Тот был готов выполнить его роль безотлагательно. Однако после этого Аллах смилостивился над Нур аль-Дином и над всеми мусульманами, даровав ему выздоровление, восстановление телесных и душевных сил, и он занял свое место в зале совета, чтобы приветствовать всех собравшихся[355] и принять их поздравления. Сердца всех людей возрадовались избавлению от болезней, и их дух укрепился его обновлением.
Тогда эмир Маджд аль-Дин, его наместник в Алеппо, расставил на дорогах патрули для защиты путешественников, а житель Менбиджа схватил какого-то человека, носильщика из Дамаска, известного как Ибн Магзу, при котором оказалось несколько писем. Он отправил этого человека и письма Муджахид аль-Дину, правителю Алеппо, который, ознакомившись с их содержанием, приказал четвертовать принесшего их и тотчас переправил письма аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дину. Когда тот получил их в четверг, 14-й день[356] месяца мухаррама этого нового года (5 февраля), он обнаружил, что они исходят от интенданта его дивана, правителя цитадели, и одного из его управляющих и предназначены его брату Нусрат аль-Дин Амир Мирану, правителю Харрана. Они информируют его о том, что жизнь его брата аль-Малик аль-Адила обречена, и уговаривают его безотлагательно прибыть в Дамаск и забрать все в свои руки. Узнав об этом, Нур аль-Дин показал письма их авторам, которые их признали, и приказал взять их под стражу. В их числе был и четвертый человек, но он испугался и успел скрыться за два дня до этого. Одновременно с этим пришло письмо от правителя Калат Габара с информацией о том, что Нусрат аль-Дин переправился через реку и спешит в Дамаск. Тогда Нур аль-Дин отправил Асад аль-Дина с победоносным аскаром, дабы изгнать предателя и не позволить ему прибыть. После этого Нур аль-Дину сообщили о возвращении Нусрат аль-Дина в собственные владения, когда он узнал о выздоровлении своего брата аль-Малик аль-Адила, и тогда Асад аль-Дин вернулся с аскаром в Дамаск.
Посланники князя прибыли из Мосула с ответом на письма, которые им было поручено доставить его брату Кутб аль-Дину. Когда они покинули его, он уже выступил со своим аскаром в Дамаск, но, выходя из Мосула, он получил известие о выздоровлении князя Нур аль-Дина и, оставшись на месте, послал визиря Джамаль аль-Дина выяснить ситуацию. Визирь прибыл в Дамаск в субботу, 8-й день месяца сафара (28 февраля), с большой помпезностью, и был встречен многочисленной свитой. <…> Он встретился с аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дином, они провели переговоры и заключили ряд соглашений, после чего визирь возвратился назад, получив подобающие почести и внимание. Нур аль-Дин послал с ним своему брату Кутб аль-Дину и его приближенным офицерам такие дары, которых требовали сложившиеся обстоятельства, и визирь-исфахсаллар Асад аль-Дин Ширкух вместе с приближенными офицерами отбыл в субботу, 15-й день месяца сафара (7 марта).
В это же время прибыл посланник императора греков. Из его лагеря были присланы дары для аль-Малик аль-Адила в виде парчи и других тканей, вместе с дружественным письмом и мулами.[357] Аналогичный дар был сделан в ответ, и он отправился в обратную дорогу в последние дни месяца сафара. Говорили, что король франков (да отвернется от него Аллах) заключил договор о мире и дружбе с императором греков – да обрушит Аллах свой гнев на них обоих, чтобы они почувствовали вкус возмездия за свое предательство и вероломство.
Также, в период между 10-м и 20-м днями месяца сафара, камергер Махмуд аль-Мустаршиди отправился в Египет вместе с возвращающимися туда посланниками (да сохранит их Аллах) и ответами[358] от аль-Малик аль-Адила на письма, которые они доставили от аль-Малик аль-Адил аль-Салиха (Ибн Руззик), его правителя.
Из греческих земель прибыли новости о его намерении выступить в поход против Антиохии и атаковать исламские крепости. Аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин поспешил отправиться в города Сирии, чтобы избавить их от страха перед угрозами со стороны греков и франков (да отвернется от них Аллах), и выступил с победоносным аскаром в четверг, 5-й[359] день первого месяца раби (26 марта), в направлении Химса, Хамы и Шейзара, намереваясь продолжить свой поход в направлении Алеппо,[360] если того потребуют обстоятельства.
В 1-й день первого месяца джумаада (21 мая) поступило несколько радостных сообщений от победоносного аскара князя Нур аль-Дина из Алеппо о том, что эмиры, полководцы и правители провинций прибыли, один за другим, с огромными силами, чтобы защитить эти земли от угрозы и коварства врагов и принять участие в священной войне против войск заблудших неверных, греков и франков, которые намеревались напасть на земли ислама и лелеяли коварное желание завладеть ими и ограбить их. И тогда Аллах проявил величайшую щедрость к Своим созданиям, доброту и сочувствие к Его городам, даровав Нур аль-Дину решительность, здравое суждение, способность управлять и принимать решения, чистоту помыслов в отношении Аллаха и цельность мышления в вопросах заключения соглашения о мире и дружественных отношениях между ним и императором греков, о чем никто не мог подумать и никто не мог себе это представить. Таким образом, в результате разумного суждения императора греков и его осознания ужасных последствий войны и трудностей достижения ее желанного завершения официальный договор по этому вопросу был заключен для укрепления мира, после обмена посланиями и обсуждения предложений о его условиях. Условие императора греков освободить предводителей франков, находящихся в заключении у князя Нур аль-Дина, и их перевод в его собственный лагерь было выполнено, и Нур аль-Дин отправил их всех к нему. Удовлетворены были также и (другие) его требования. В ответ на этот великодушный жест император греков прислал дары, подобающие самым великим и могущественным правителям: различные восхитительные парчовые одежды в большом количестве, драгоценные камни, парчовый шатер большой цены, а также достаточное число местных лошадей.[361] После этого, в период между 11-м и 20-м днями первого месяца джумаада 554 года, он покинул лагерь и вернулся с войском в свои земли, заслужив благодарности и похвалы, не тронув ни одного мусульманина, и сердца людей покинули неуверенность и страх, их сменило чувство спокойствия и безопасности.
После этого пришло сообщение о том, что аль-Малик аль-Адил Нур аль-Дин устроил роскошный пир в пятницу, 17-й день первого месяца джумаада (5 июня), для своего брата Кутб аль-Дина и его аскара, а также для тех военачальников, правителей и их войск, которые пришли, чтобы принять вместе с ним участие в священной войне против греков и франков. Для этого была проведена огромная подготовка, зарезано много лошадей, овец и скота и собрано все необходимое. Никто раньше такого не видел, и на это была потрачена значительная часть налогов.[362] Помимо этого он распределил среди них большое число арабских скакунов, лошадей и мулов, а также громадное количество почетных одежд, различных типов парчи, других даров и золотых блюд. Это был великий, праздничный и торжественный день. Случилось так, что отряд туркмен из отдаленных уголков, обнаружив, что войска ослабили бдительность и увлечены участием в пире, совершили набег на Бану Усаму и других арабов и увели их животных. Когда об этом стало известно, крупное подразделение победоносного аскара было послано в погоню за ними. Аскар догнал туркмен, отнял у них все, что они захватили, и вернул все владельцам.
Затем князь Нур аль-Дин (да возвысит его Аллах) решил направиться в город Харран, чтобы осадить его и забрать у своего брата Нусрат аль-Дина, поскольку видел в такой мере полезный смысл. Он вышел со своим победоносным аскаром в 1-й день второго месяца джумаада (19 июня), и, когда стал лагерем у города и осадил его, имела место серия переговоров, предложений и обещаний, пока, наконец, не было достигнуто согласие о пожаловании амнистии всем, кто там находился. Город сдался в субботу, 23-й день второго месяца джумаада (11 июля), его дела были налажены, а к его жителям проявлены милость и благоволение. После этого город отдали в управление высокому эмиру и исфахсаллару Зайн аль-Дину в качестве военного фьефа. Ему были вверены контроль за делами и оборона города.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.