Глава V ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В ЕГИПТЕ ЭПОХИ ДРЕВНЕГО ЦАРСТВА

Глава V

ПОЛИТИЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ В ЕГИПТЕ ЭПОХИ ДРЕВНЕГО ЦАРСТВА

В этой главе я постараюсь коротко и в общих чертах обрисовать структуру египетского государства в разные исторические эпохи. В то же время я должен попросить моего ученого читателя осознать, как много трудностей возникло при этой первой попытке, особенно в связи с изучением самой древней эпохи. Хотя в гробницах времени Древнего царства действительно точно названы все должности, которые занимал покойный, но, даже если мы терпеливо исследуем до конца этот утомительный список бессмысленных титулов, мы едва ли станем знать больше о том, что нас волнует. Из тридцати или более титулов, которые носил один из этих знатных людей, мы сможем понять значение самое большее двадцати, и с трудом наберется десять званий, о которых мы сможем сказать, какие обязанности были с ними связаны. Еще меньше мы будем знать о том, какая из должностей покойного была главной и как были связаны между собой его различные должности и звания. Эти великие люди Египта почти всегда ограничивались тем, что с явным восторгом перечисляли только одни титулы, которые им милостиво дал в знак благоволения царь, однако без пояснений. Они назвали себя «правитель города», «начальник края» или «главный пророк», но не сообщили нам, где находился город, край или храм, которым они управляли; не сообщили и о том, какие обязанности они должны были выполнять. Если мы прочтем длинный список титулов, сохранившийся в гробнице «князя Уны, управляющего югом, главного жреца-чтеца, ближайшего друга царя, главы великих людей, помощника начальника пророков при пирамидах царя Пепи и царя Меренры, заведующего казначействами, писца по учету напитков, управляющего обоими полями жертвоприношений»[74] и т. д., мы никогда не поймем, что это тот человек, о котором мы прочли в другой надписи, что его обязанностями было отдавать приказы о добыче камня для царской пирамиды и надзирать за состоянием всего государственного имущества.

Египетский узор для потолков. Он состоит из условных изображений цветков лотоса

Еще труднее нам было бы догадаться, что Уна в молодости служил в должности судьи, а позже командовал египетской армией в опасной войне. Его титулы никак не указывают на то, каковы были его важнейшие достижения в жизни, при этом другие люди могли носить титул «начальник солдат», но ни разу не участвовать в бою.

Данные, которые мы имеем относительно эпохи Среднего царства, удовлетворят нас немного больше, а по эпохе Нового царства есть много хорошего материала, но, к сожалению, пока нам доступна лишь небольшая их часть. Нужно было провести обширные исследования, чтобы составить из этих фрагментов даже короткий обзор истории государственного правления в Египте. Основные характеристики здесь, вероятно, достаточно точны, подробности же, вероятно, придется в будущем исправлять и дополнять. Классические авторы и надписи в храмах одинаково сообщают нам, что Египет традиционно делился на провинции, которых было около сорока, а памятники более ранних времен позволяют нам увидеть, что это было, по сути дела, старинное деление, издавна существовавшее у жившего здесь народа: названия многих из этих провинций встречаются в надписях эпохи Древнего царства. Но неизменной оставалась лишь основа этого деления; в некоторых его характеристиках происходило много изменений и перемещений – например, в количестве и границах провинций, особенно в дельте, которая позже, видимо, была полностью поделена на двенадцать провинций в подражание Верхнему Египту, где их было двенадцать. В дельте, где в эпоху Древнего царства была всего одна провинция[75]  , позже мы обнаруживаем в одном случае восточную и западную провинции, а в другом провинцию , часть которой называлась «западная страна» и которую потом разделили на северную и южную провинции. В более поздние времена нам ничего не известно о других древних провинциях, например о «восточной провинции» или о восточной и западной «крокодильих провинциях», – по крайней мере, под этими названиями. Точно так же наши знания об административном делении дельты в эпоху Среднего царства[76] совпадают (в общих чертах, но не в подробностях) с более поздним делением.

В эпохи Среднего, а также и Древнего царства в каждой провинции была своя старинная знатная семья, представители которой в течение многих поколений передавали один другому по наследству должности правителя провинции и верховного жреца ее храма[77]. Верно, что эти провинциальные князья формально могли завещать своим детям только семейные имения и место члена жреческого сообщества в местном храме своего родного края. Но если не было каких-либо особых препятствующих обстоятельств, фараон всегда поручал управление провинцией ее крупнейшему землевладельцу, а жрецы, выбирая своего главу, едва ли могли не избрать самого богатого и влиятельного человека среди таких людей.

По крайней мере, в его городе они позволяли ему называться титулами его предков, даже если он не исполнял сам все обязанности по этим должностям. Было сделано предположение, причем очень правдоподобное, что эти провинции со своей знатью, своими гербами и собственным ополчением были остатками маленьких независимых княжеств и что поэтому все вместе они являются наследием древнейшего политического устройства страны. Эпоха такого устройства должна относиться к очень древним временам, так как похоже, что в основе политического строя Древнего царства лежали уже другие условия: как мы уже видели в предыдущей главе, оно состояло из двух царств, связанных личной унией. Эти два государства управлялись по-прежнему раздельно, и лишь однажды за всю эпоху Древнего царства мы видим высокопоставленного сановника, который один управлял в качестве наместника всей страной: это был Кагемне, «начальник всей страны, юга и севера»[78].

Как правило, деление страны на две части соблюдалось во всех случаях: вся система правления была разделена на «два дома», так что имущество храма или государственные земли принадлежали «двум домам, северному и южному»[79]. В теории вся собственность государства делилась на две части, и высокопоставленные чиновники, чьим делом было надзирать за казной или за складами зерна, всегда назывались управляющими «двумя домами серебра» или «двумя житницами»[80]. Даже если в казне или на складе зерна хранились доходы только одной провинции или одного города, они все же были частью «двух домов серебра» или «двух житниц», собирая доходы от двух стран. Царские драгоценности тоже изготавливались в «двух мастерских» и хранились в «двух домах золота»[81]. Для поддержания существования живых имелись «две обители пищи», чтобы поддерживать существование мертвых, были «два поля жертвоприношений»[82]. Первоначально военное ведомство тоже состояло из двух частей, но похоже, что в этой области египтяне рано почувствовали необходимость концентрации власти, поскольку это ведомство чаще было единым, чем двухчастным[83]; это же относится к царскому двору и к судам.

Насколько мы можем судить, система управления не была одинаковой для обеих половин царства. Например, Верхним Египтом управляли «великие люди юга», а соответствующих им «великих людей севера», видимо, не существовало. Могло быть так, что каждое государство даже после их объединения сохранило свое прежнее устройство. Но при этом мы так мало знаем о дельте в эпоху Древнего царства, что невозможно составить окончательное мнение.

Поэтому на последующих страницах мы расскажем только о положении в Верхнем Египте, который играл ведущую политическую роль.

Верхний Египет, официально называвшийся «юг», делился на большое число округов, каждый из которых имел свое местное управление. Мы не знаем, в какой степени эти округа совпадали с провинциями страны. Общее число «великих людей юга» было тридцать, но многие из них только числились участниками управления страной, поскольку их «округами» были пустыня, Нил или рыбные промыслы[84].

Эти наместники, которые всегда носили гордое звание «первый после царя» – , выполняли две роли – судьи и администратора. Наместник был  – судьей и  – главой округа (возможно, именно так переводится второй из этих титулов)[85] в подчиненной ему части страны, а если там находился большой город, он также был правителем ( ) этого города. Очевидно, с этим главным чиновником было связано немало чиновников более низкого ранга; мы говорим «очевидно» потому, что в большинстве случаев эти младшие чиновники владели только титулами, не имевшими подлинного содержания. Эти древние бюрократы очень любили создавать особый титул для каждой своей судебной или административной функции; если, например, кто-то из них должен был передавать по назначению приказы царя для своего округа или города, он по этой причине именовал себя «тайный советник царских приказов», а поскольку в обязанности чиновников входило руководство общественными работами, они называли себя «управляющим царскими работами» или «надзирателем за царскими поручениями». Если чиновники собирали налоги на пшеницу и скот или командовали местным ополчением, они носили титул «управляющего домами жертвоприношений и продовольствия» или «управляющего военным ведомством». Если кто-то из них имел контору для различного рода секретарей, имевших отношение к его управленческой или судебной работе, он принимал титул «управляющего царскими писцами» или «управляющего судебными писцами». Кроме того, чиновники имели различные жреческие обязанности. В качестве судей они были служителями богини истины Маат; преданность царской семье заставляла их быть жрецами царя и его предков; и, наконец, они почти всегда получали (не знаю почему) должность пророка богини гермопольской космологии Хекет (богиня плодородия), изображавшейся в виде лягушки или женщины с лягушкой на голове.

Мы не знаем, насколько велики были округа, которыми управляли эти «великие люди юга», но нет сомнения, что округ не был равен целой провинции.

Однако великие вожди  многих провинций принадлежали к сообществу «великих людей юга». Амтен, современник царя Снофру, был князем семнадцатой провинции, князем восточной части Файюма и, кроме того, имел звание начальника округа в нескольких провинциях дельты. С другой стороны, были такие «великие люди юга», которые не имели административных обязанностей на юге, но по особой милости царя все же считались членами этого сообщества, например, Рахотеп, верховный жрец в Гелиополе – городе, который едва ли мог входить в юг; области, которыми Рахотеп руководил в качестве «главы округа», были явно необычными: это были рыбные ловли и Нил. Управление ими было поручено ему для того, чтобы такой важный человек имел место в великом совете; место в совете обычно давали также управляющему сельскохозяйственным ведомством.

Тридцать «великих» были не равны по званию, поскольку некоторые из них были заместителями управляющих, а во главе их всех стоял «начальник юга». Это была очень высокая должность: после того как Уна, любимец царя Пепи, верно прослужил ему много лет и достиг высоких почестей, Меренра, преемник Пепи, назначил этого достойного старого человека на должности «начальника юга» и «главы великих людей» и одновременно дал ему титул князя. По словам Уны, это был особый знак благоволения государя к нему, и он старался хорошо управлять югом, чтобы показать себя достойным доверия своего повелителя. Уна справедливо распределял обязанности и два раза приказывал провести перепись всего имущества и всех доходов, которыми царь владел на юге. Этого раньше никогда не делали, и за свой энергичный труд Уна был тогда назван «настоящим начальником юга», то есть его должность не была лишь формальной, какой, возможно, она была при многих его предшественниках. Как мы видели, эта должность давалась в знак особой благосклонности царя; ненамного раньше того времени, когда жил Уна, она была присвоена номарху пятнадцатой провинции Верхнего Египта.

Мы мало знаем о том, как управлялась «северная страна», то есть дельта. В эпоху Среднего царства мы встречаем «начальника северной страны». Возможно, эта должность существовала и в более ранние времена, хотя странно, что она ни разу не встречается среди бесчисленных титулов в более древних гробницах. Дельтой также управляли  начальники округов, о чем свидетельствуют надписи в гробнице уже упомянутого ранее Амтена, «великого человека юга»[86], – той самой гробнице, которая теперь является одним из главных сокровищ Берлинского музея.

Амтен управлял семнадцатой провинцией и восточной половиной Файюма на юге, но среди назначений, перечисленных в его гробнице, эти должности не идут ни в какое сравнение с теми, которые он занимал в дельте: там он был «князем великого дома» приблизительно в двенадцати крупных городах. Нельзя с уверенностью сказать, управлял он самими этими городами или же только государственной собственностью – имуществом «великого дома», которая находилась в них. В любом случае положение Амтена было очень высоким, так как делало его «начальником округа в провинции каждого города». В этой должности он управлял священным городом Деп[87] (позднее называвшимся Буто), «городом двух псов» в провинции Мендес, несколькими городами в провинции Саис, городом Сент в восточной части дельты и другими. В каждой из этих провинций он был также «начальником округа», на землях к востоку от Саиса управлял городом Хесуар, он был также «князем, отвечавшим за сельское хозяйство». Однако самым заметным среди этих городов был один, называвшийся «Коровий дом» и находившийся, вероятно, в одном из оазисов (возможно, современный оазис Фарафра). В качестве князя этого города он был начальником округа «иноземной страны», то есть пустыни, и в этом же качестве был «вождем бедуинов» и «начальником царской охоты». Последняя из этих должностей была у него любимой, поскольку в своей гробнице он не позволил изобразить ничего, кроме дичи, которую приносят его слуги. Помимо своих административных обязанностей, Амтен, как обычно, должен был исполнять судейские и жреческие: он был пророком и главой жрецов различных божеств, а также «судьей по вопросам сельского хозяйства» в провинции Быка.

Статуя Рахотепа из Музея Гизы

Амтен также рассказал нам о своем служебном пути: как он, хотя уже по рождению был знатным человеком (он был «царским родственником»), должен был пробиваться к вершине с низших должностей.

Вначале он был «писцом в доме пищи» (возможно, это означало «заведующий складом продовольствия»), затем постепенно возвысился до «начальника округа» и «заместителя судьи по сельскохозяйственным делам» в провинции Быка на западе дельты. После того как Амтен побывал на многих должностях, в том числе на должности «заведующего всем царским урожаем», ему были присвоены те высокие звания, которые он сохранил за собой до самой смерти.

Эта надпись содержит почти все, что нам известно об управлении «северной страной», и этих свидетельств достаточно, чтобы увидеть, что государство там было организовано не в таком строгом соответствии с традицией, как на юге. Амтен получил такой-то и такой-то города, он стал вождем в некоторых провинциях, но не получил ни одного из тех титулов и ни одной из тех дополнительных должностей, которые всегда были связаны с такими назначениями на юге. Он управлял провинцией Саис, но не был ни «заведующим зданиями», ни «заведующим поручениями», ни «заведующим письменными делами», – а такие титулы он имел по отношению к своим округам Верхнего Египта; похоже, что в дельте не было бюрократической организации управления. Из этих фактов мы делаем вывод, что между двумя половинами царства была большая разница в цивилизованности: Верхний Египет имел строго упорядоченную древнюю административную систему, а в Нижнем Египте господствовал более простой порядок.

Как мы видим по вышеприведенному описанию, Древнее царство не было централизованным. Многочисленные и малые по размеру округа, на которые разделилась страна, имели свои суды, свои склады зерна и свое ополчение. Централизующей силой (с нечеткими очертаниями), которая связывала все эти организации вместе, была «Хуну» – внутренняя, то есть государственная казна. Она имела во всех провинциях страны имущество, которым управлял в качестве ее представителя «начальник юга»[88], а кроме сокровищниц отдельных провинций существовало еще центральное казначейство, которое также заботилось об одеждах и украшениях монарха. В этом «доме серебра казны» служило много людей – его «управляющий», «заместитель управляющего» и «писцы дома серебра» с их начальником[89]. Однако «дом серебра»  подчинялся большому казначейскому ведомству  или , и звание государственного казначея было одним из самых высоких в царстве –  . Именно его обязанностью было собирать и оценивать все ценности, «которые даны небом, или произведены землей, или принесены Нилом», ароматные вещества из стран благовоний, минералы из гор и дорогостоящие каменные блоки из каменоломен[90].

Практическая работа этого ведомства – добыча и транспортировка этих ценностей – как правило, находилась в ведении его второго человека[91] – «казначея бога» ( ). Это был полувоенный чин, который очень желали иметь царские сыновья. Такой сановник, чтобы выполнять свои разнообразные обязанности, должен был быть одаренным человеком во многих областях[92]. Во время поездок он бывал в пустыне и во вражеских странах, а потому являлся «начальником пехоты» и «начальником дома войны», а также «главным начальником юношей». Для того чтобы командовать грузовыми судами, он был «начальником корабельных дел», по этой причине ему поручали заботиться и об остальных судах и кораблях царства, и поэтому «казначей бога» считался адмиралом своей страны[93]. Он должен был обеспечивать перевозку блоков через пустыню, поэтому он был «начальником рабочих отрядов бога», а поскольку свои поездки он предпринимал, как правило, ради царских зданий, он также был «заведующим всеми работами царя» или «заведующим его поручениями».

Принц Мереб, казначей бога при царе Хуфу (Хеопсе)

Другие государственные ведомства, видимо, тоже имели такого центрального управляющего – например, был «начальник складов зерна», собиравший те налоги, которые выплачивались зерном, а это была самая важная часть податей[94]. Свое центральное ведомство имел и управляющий сельским хозяйством, поскольку из-за разливов в этой области было необходимо единоначалие. Поэтому «управляющий сельским хозяйством и писцами по делам сельского хозяйства» занимал должность в «обоих домах – доме севера и доме юга», то есть в обеих частях, на которые делился Египет[95].

Точно так же для лесов «передней страны» (то есть границы Египта с Нубией), обладание которыми было важно для кораблестроения, существовало отдельное ведомство, во главе которого стоял «главный управляющий передней страной фараона».

Правосудие тоже было централизованным. С должностью «судья»  мы встречаемся во многих видах. Одна из самых низших судебных должностей, которую часто занимали сыновья более высокопоставленных судей, называлась «судья и начальник писцов» ( ). Другая должность называлась «судья из города Нехента» ( ); о нем иногда бывает сказано, что он помогает главному судье «во всех тайных делах»; третья должность называлась , что могло означать «судья по делам сельского хозяйства». Эти низшие судебные посты, как правило, занимали «великие люди юга» или их сыновья, и их юрисдикция распространялась на город или провинцию соответствующих крупных владетелей. Каждый судья принадлежал к одному из «шести великих домов», то есть к одному из крупнейших судов, в которых обсуждались «тайные слова», а глава этих великих людей, начальник юга, был членом всех шести судов. Во главе этого суда стоял «верховный судья» ( ), который возглавлял всю судебную систему страны. Этот верховный судья всегда был очень высокого происхождения – если не один из сыновей царя, то один из «верховных жрецов великих богов», или «наследственный князь», или, самое меньшее, «настоящий князь».

Для такого правила были серьезные основания, потому что должность верховного судьи в эпоху Древнего царства была самой высокой, которую мог получить человек. Верховный судья был  тате, то есть главой всей администрации – начальником, или, как мы могли бы перевести этот титул, «предводителем великих людей юга и севера», «вторым после царя».

Во все эпохи истории Египта эта должность была самой популярной в царстве. Когда поэт описывает дворец царя, он добавляет, что в этом дворце «правит начальник судей, чье сердце милостиво к Египту», а о боге Амоне он не может сказать ничего лучше слов «он так же милосерден к беднякам, как хороший начальник судей». Даже бог солнца не может править без помощи хорошего начальника судей и выбирает на эту должность бога мудрости Тота.

Среди египтян было широко распространено представление, что земные наместники и верховные судьи должны были соперничать в мудрости со своими образцами-небожителями, и потому мудрым наместникам древности приписывали мудрые изречения. Люди из народа простодушно считали, что Кагемне или Птаххотеп получили высокие судейские должности благодаря своей великой мудрости; и они верили, что прекрасные изречения первого из этих мудрецов о «бытии человека» побудили царя Снофру назначить его начальником судей и управляющим городом. Сами начальники судей тоже были очень высокого мнения о своей должности: Ментухотеп, верховный судья при Сенусерте I (иначе звался Усертсен, а также Сесотрис), хвалился тем, что «очаровал сердце царя сильнее, чем любой житель обеих стран, был любим друзьями царя и могуч против его врагов, могучим в обоих царствах и первым в долинах пустыни и в обеих странах. Он был единственным, кого любил царь, не имеющим себе равных, великие люди приходили к нему с поклоном, и весь народ радовался в лучах его света».

В этом нет ничего странного, поскольку обязанностью Ментухотепа было «давать законы, повышать людей в должности, уточнять места межевых знаков и улаживать споры между чиновниками. Он устанавливал мир повсюду, как носитель истины в обеих странах, чье свидетельство верно, как свидетельство бога Тота. Он, глава судей, словами своих уст заставлял братьев мирно возвратиться домой; писания Тота были у него на языке; и по верности он превосходил язычок весов. Он знал тайны каждого, он слушал хорошо и говорил мудро, он заставлял трепетать тех, кто был враждебно настроен по отношению к царю, он сдерживал варваров и устраивал так, чтобы бедуины жили мирно».

Это соответствует тому, что мы узнаем о верховных судьях из других источников. Некий Амони-сенеб, жрец из Абидоса, живший при XIII династии, с гордостью рассказывает нам, как начальник судей послал к нему своего служащего в качестве гонца, чтобы вызвать его к себе, как он пошел к этим служащим, нашел начальника судей в его, начальника, собственном зале и там получил от него поручение. Явно для священнослужителя низкого ранга был великой честью вызов к самому этому великому человеку лично. Даже «великих людей юга» должны были вводить к нему и докладывать о них, даже они должны были простираться ниц перед ним[96]. Почтение к начальнику судей доходило даже до того, что иногда мы видим возле его имени как добавления слова «жизнь, здоровье, счастье», которые обычно прибавлялись только к именам царей и принцев[97].

С этой должностью был связан еще один не имевший себе подобия знак почета: к верховному судье применялись те же церемониальные выражения, что и к царям: например, люди не могли говорить что-либо великому судье, а говорили перед ним, не писали начальнику судей, а клали свое письмо перед ним.

Естественно, люди, занимавшие такое высокое положение, постепенно расширяли сферу своего влияния. В эпоху Древнего царства верховные судьи часто захватывали в свои руки и управление казной: они были управляющими «домами серебра» и складами зерна и даже носили гордый титул «государственный казначей». Они были также верховными жрецами или – в более поздние времена – начальниками главного города. Эти верховные судьи часто сохраняли за собой звание «первый после царя», полученное до вступления на их высокую должность; и точно так же многие из них сохраняли за собой в загробном мире все почетные звания, которые носили на прежних должностях. Таким образом, количество их должностей в итоге становилось огромным; например, есть упоминание о том, что некий Кае имел их больше сорока, но это множество должностей все же не мешало верховным судьям исполнять обязанности их высокого судейского сана, поскольку мы знаем, что они лично вели допросы во время тайных судебных процессов против домочадцев царя.

На этом наскоро сделанном чертеже показаны лишь основные черты государственного устройства Древнего царства. Бюрократическая иерархия в этом государстве была разработана до мельчайших подробностей. Над писцами и начальником писцов  стоял их глава , а между пророками и их управляющим были младшие управляющие  и заместители управляющего[98] . Затем были «первые люди», «главы», «великие люди», «помощники» и другие должностные лица. Тут было много простора для честолюбия египетского чиновника, и он, если жаждал иметь звучные титулы, всегда мог их получить. Например, существовал великолепный титул «глава тайн» – глава тайного совета, как сказали бы мы. Были тайные советники по всем областям управления. Чиновники, состоявшие при дворцовом хозяйстве, стали «тайными советниками по делам почтенного дома», судьи – «тайными советниками по тайным словам в суде», а главы провинций – «тайными советниками по царским поручениям». Тот, кто управлял царскими зданиями, назывался «тайным советником по всем царским работам». Один военачальник был «тайным советником по делам всех варварских стран», а верховный жрец Гелиополя, который исполнял также обязанности астролога, даже назывался «тайный советник по делам небес»[99].

Эти титулы были настолько лишены всякого значения, что египтяне обычно довольствовались только первой половиной – говорили, например, «глава секретов» – так же как мы сократили бы наши титулы «тайный советник королевства» или «тайный советник адмиралтейства» в просто «тайный советник».

Все эти титулы не были придуманы во времена V и VI династии, а имели более давнее происхождение, поскольку мы находим в них такие указания на политическое положение, которые не имели смысла в исторические времена. Например, в списке титулов особую роль играет город Эль-Каб (в древности Нехебт или Нехент): как я уже говорил, в эпоху Древнего царства многие судьи носили титул «судья из города Нехебт», а «главный судья города Нехебт» – обычное обозначение главного царского жреца-чтеца, который помогал царю во время богослужений. Возможно, в еще более древнюю эпоху эта придворная должность была привилегией номархов Нехебта, а позже этот титул сохранили за собой те князья и придворные, которые читали священные тексты перед царем.

Из того, что было сказано, становится видно, что структура древнего Египетского царства была не совсем четкой. Пока царская власть была сильна, правители провинций – так называемые номархи – были всего лишь чиновниками и осуществляли свою власть под руководством двора, центра системы правления. Как только центральная власть слабела, номархи начинали чувствовать себя независимыми правителями и смотреть на свою провинцию как на маленькое государство, которое принадлежит их семейству. Показателем того, считали себя номархи из какого-либо рода чиновниками или князьями-государями, служат внешние признаки – а именно места, которые они выбирали для своих гробниц.

При IV и V династиях «великих людей юга» всех без исключения хоронили на столичном кладбище – возле царя, как и других придворных чиновников. Но при VI династии княжеские семейства Среднего Египта предпочитали покоиться в своей родной земле, и в Шейх-Саиде, Завиет-эль-Мейтине и Каср-Сайяде правители соответствующих номов вырубили для себя великолепные усыпальницы-гроты в скалах своей родины, словно мемфисское кладбище больше не было для них подходящим местом. В последовавшие за этим годы безвластия этот обычай среди номархов укоренился, и при могущественных царях XII династии каждый князь-правитель провинции в Среднем Египте обретал вечный покой на земле своей провинции.

Аменемхет I, основатель XII династии, пытался реорганизовать разделенное царство, но для выполнения этой трудной задачи нужно было не только смирить независимых князей и превратить их в послушных вассалов, но и забрать у многих из них часть их имущества.

На старые границы округов давно уже не обращали внимания; могущественные правители городов и провинций захватывали территорию своих более слабых соседей и таким образом создавали для своих семей маленькие царства. В таких случаях царь действовал энергично: он «прошел через всю страну, сияя, как бог Атум, чтобы наказать зло и восстановить то, что было разрушено. Он отделил один город от другого и определил границы каждого города. Он заменил межевые камни и сделал их прочными, как небеса». Аменемхет I также определил, какая часть Нила и различных каналов принадлежит каждой из провинций; и, «поскольку он горячо любил истину», при этом делении страны взял за основу «то, что было написано в книгах и что он нашел в старых записях».

Но хотя царь, возможно с помощью военной силы, успешно наказал зло и восстановил порядок, он так и не смог полностью подчинить себе номархов, которые приобрели такую огромную власть. По гробницам и надписям в Бени-Хасане мы совершенно ясно видим, что похороненные там номархи считали себя в первую очередь князьями своих провинций и лишь во вторую – слугами царя. Все свои дела, которыми хвалятся номархи, они – это говорится явным образом – совершили для своей провинции; они не давали возникнуть в ней голоду и во главе ее войск сражались за царя. Их предки хвалились тем, что были любимы царем больше, чем все его другие слуги; они же в своих усыпальницах хвалятся в надписях тем, что «любимы своим городом». По сути дела, со своим народом они были связаны теснее, чем с царем, и две трети жителей провинции составляли люди, названные в честь правящей семьи. Даже время в государстве отсчитывали по годам правления царя, а в номах времен Среднего царства – по годам правления номарха.

Номархи эпохи Среднего царства, как вассалы Средних веков, хотя и были верны фараону как своему сеньору, но уже не были его слугами. Хотя бюрократическое государство эпохи Древнего царства стало государством феодальным, это все же не привело к большим переменам в стране, и все зависело от царя, который отдавал провинции верным и преданным людям. Выбор этих людей царю облегчало то, что наследниками были не только сыновья[100], но и сыновья дочерей[101], и поэтому у фараона было достаточно кандидатов.

Как номы переходили от одной семьи к другой, мы можем увидеть в текстах, которые часто упоминаются в этой работе, – в надписях из гробницы номарха Хнемхотепа в Бени-Хасане. Две провинции – Газели и Шакала – находились на левом берегу Нила, где-то ниже Сиута (Асьюта) – там, где Нил, делая петлю, приближается к западным возвышенностям и оставляет свободной равнину примерно в 22 км шириной и 144 км длиной. Маленький участок пахотной земли на правом берегу, носивший звучное имя Горизонт Гора, был слишком незначительным, чтобы стать отдельной провинцией, и потому был присоединен к восточной пустыне. Его главный город носил странное имя Менат-Хуфу, что значит «кормилица Хуфу».

Этот город не мог находиться далеко от столицы нома Газели, поскольку гробницы жителей обоих городов находились в одном и том же месте, посвященном Бастет (Пашт) – богине любви и плодородия с головой кошки, возле современного Бени-Хасана. Аменемхет I, подчинив себе этот округ, отдал «из своих уст» приказы относительно города Менат-Хуфу. Он объявил правителя этого города «наследственным князем, правителем и князем восточных земель в Менат-Хуфу, он определил южную границу и установил северную так же прочно, как прочны небеса». Восточной границей стала пустыня, западной – середина Нила. Должно быть, новый князь доказал, что достоин доверия своего повелителя, потому что, когда намного позже освободилось место правителя соседнего нома Газели, Аменемхет отдал и его князю Менат-Хуфу. Он снова установил границы его территории – на юге с номом Зайца, на севере с номом Шакала, как было указано на новых пограничных камнях. Все внутри этих границ и на другой стороне между серединой реки и пустыней – «вода, поля, рощи и песок» – должно было принадлежать ему. В то же время новый номарх сохранил за собой свое наследство – город Менат-Хуфу и должность правителя восточных земель. Похоже, что после смерти этого номарха на восемнадцатом году правления Сенусерта I этот царь предпочел снова отделить эти два княжества одно от другого: сын покойного, носивший имя Нахт, получил собственность своей семьи – город Менат-Хуфу, а Амони (также, несомненно, сын покойного князя) унаследовал ном Газели[102].

Затем Менат-Хуфу попал в руки другой семьи. Дочь старого князя по имени Бакет, что значит «олива», вышла замуж за Нехера, правителя города Хат-Ра-шетпеб (и, возможно, члена семьи номарха соседнего нома Зайца). Сын этих супругов носил имя Хнемхотеп. На девятнадцатом году правления Аменемхета II место правителя Менат-Хуфу освободилось (возможно, по причине смерти Нахта), и фараон отдал эту должность Хнемхотепу, которого считал наследником семьи. Хнемхотеп, увидевший, как выгодно иметь матерью предполагаемую наследницу, женился на Хети, дочери правителя соседнего нома Шакала. Его расчет оказался верен: при Сенусерте II его старший сын Нахт унаследовал этот ном. Поскольку границы нома Шакала были не вполне ясны, Нахт добился, чтобы царь их пересмотрел, – или, как он выразился в красивом, но туманном стиле, он добился от монарха, чтобы тот разрешил «его великим достоинствам достичь своей воды». Царь удовлетворил его просьбу: он «создал для себя памятник в номе Шакала тем, что восстановил в нем то, что нашел в развалинах. Он отделил один город от другого и определил для каждого города его провинцию, пересмотрев все по старинным книгам». На юге он установил всего один пограничный камень, но на севере, где его земля примыкала к ному Скипетра, отношения с которым были враждебные, он поставил пятнадцать пограничных камней. На востоке ном Шакала должен был достичь середины реки, а на западе протянуться до гор.

В это же время Нахт был назначен на должность «начальника юга». Мы видим, что его карьера была многообещающей, а поскольку один из его братьев, младший Хнемхотеп, был в очень большой чести при дворе, перспективы семьи были блестящими.

Номарх Хнемхотеп (по L. D., ii. 131)

Так, надписи из Бени-Хасана сообщают нам, как номы Среднего Египта передавались по наследству в течение одного века, а еще одна надпись того же времени из Асс (Асьюта) позволяет нам бросить взгляд на обстоятельства, касавшиеся имущества одного из этих номархов[103]. Как можно себе представить, они были очень сложными, поскольку имущество и доходы, которые этот номарх унаследовал от своих предков, то есть «дом его отцов», всегда были отделены от «дома правителя» – то есть от поместий и выплат, которые полагались номарху по должности. Первое из этих двух хозяйств было его собственностью по-настоящему: номарх мог по своему желанию отказаться от нее или дарить ее; вторым же он владел только как держатель, вассал царя, и, даже если он дарил кому-то небольшую частицу «дома правителя», это дарение не имело законной силы, и такие подарки скупой наследник дарителя всегда мог потребовать обратно. Оба хозяйства все целиком, со «слугами, скотом, садами и прочим», что к ним относилось, составляли, разумеется, богатое владение, а кроме них, были еще всевозможные наградные выплаты и налоги. Например, номарх получал одну ногу от каждого быка, принесенного в жертву в некрополе, а также имел долю от быков, принесенных в жертву в храме, а братство «почасовых жрецов» святилища в Эпуате присылало целых коров и коз для «пропитания правителя». Для личного имущества номарха было важно, чтобы его семья участвовала в управлении местным храмом и чтобы по этой причине он был по рождению членом сообщества жрецов: как один из них, он получал определенный доход со «всего хлеба, пива и мяса, которые поступали в храм». Этот доход принадлежал ему по наследству, и он мог делать с ним все, что угодно. Существовал еще и третий источник доходов. Обычно номарх занимал первое место в сообществе жрецов и, как главный пророк, получал некоторые вознаграждения – например, кусок жареного мяса от каждого быка, заколотого в храме, и кувшин пива в дни торжественных шествий. Мы должны добавить, что это имущество, как правило, принадлежало одному и тому же человеку, но так получалось лишь по воле случая, и правитель нома мог вполне свободно располагать только своей наследственной семейной собственностью.

Амони много лет управлял номом Газели, который отдал в его руки Сенусерт I. И вот он рассказывает нам, как хороший номарх должен начальствовать в своей должности. «Я не обидел ни одного младшего сына, не причинил вреда ни одной вдове, не взял под стражу ни одного чернорабочего, не изгнал ни одного пастуха, ни у одного начальника над работниками я не увел рабочих от их дела. В мое время не было бедняков, и никто не был голоден в мои дни. Когда наступил голод, я вспахал все поля нома от южной границы до северной; я сохранил жизнь его жителям и дал им пищу, так что никто не был голоден. Я давал вдове столько же, сколько той, кто имела мужа, и никогда не предпочитал великих малым». По этой причине Амони был «весьма любим, и любовь к нему в народе все время увеличивалась; он был правителем, которого любил его город». Он также был в почете у царя. Все, что «царский дом» приказывал сделать в его номе, проходило через руки Амони, и он показал себя особенно полезным при сборе доходов. В двадцать пятый год своего правления он сумел сберечь для царя три тысячи упряжных быков из имущества храмов своего нома. Поэтому неудивительно, что Амони «каждый год хвалили в царском доме», и хвалили еще больше потому, что он действовал с идеальной честностью, доставлял по назначению все доходы, не оставляя ничего себе. В качестве номарха Амони также командовал войсками своего нома и три раза должен был вести их в поход. В первый раз он участвовал в войне против нубийцев еще до того, как стал номархом: «по желанию дворца он занял место своего старого отца», и в Эфиопии он заслужил себе «похвалу, которая достигла небес». Во втором походе Амони с отрядом в 500 своих воинов сопровождал одного принца до нубийских золотых рудников, а в третьем походе он провел начальника главного города и 600 воинов к каменоломням Хаммамата.

Как ном был государством в миниатюре, так и его правительство было уменьшенной копией правительства страны[104]. Ном тоже имел казну и казначея, который был важной особой, осуществлял верховный надзор за всеми ремесленниками – плотниками, столярами-краснодеревщиками, гончарами и кузнецами – которые работали на номарха. Казначей даже строил гробницу для своего господина, а номарх ценил казначея так высоко, что разрешал ему путешествовать на ладьях с принцами. Существовали также военачальник, который командовал войсками нома, начальник складов зерна, начальник быков, начальник по делам пустыни, несколько начальников в доме и великое множество других писцов и чиновников.

На приведенной здесь иллюстрации мы можем увидеть часть служебных комнат Хнемхотепа. Они расположены во дворе, который, похоже, окружен стеной. Здание слева – казначейство, и мы видим, как в нем взвешивают только что полученные деньги. Казначей Бакте сидит на низком диване и следит за этой работой, а за стенами здания в это время писец Нетернахт отмечает ее ход записями.

Рядом находится здание «управления по надзору за принадлежностью доходов», и в нем писцы особенно сильно заняты работой. Только что закончился сбор урожая, и зерно собирают в амбары; каждый мешок наполняют на глазах смотрителя и отмечают в записях, а когда мешки несут вверх по лестнице на крышу амбара, писец Нутерухотеп принимает их там и записывает количество мешков, из которых зерно было высыпано через отверстие в крыше. Тем самым предотвращалось любое хищение со стороны работников, а служащие проверяли один другого.

Правительственные здания нома Газели (по L. D., ii. 127)

Таким образом, номарх был окружен двором – уменьшенным подобием царского – и так же, как царь, имел «глашатая»  , который приносил ему доклады обо всем.

В эпоху Среднего царства из-за независимого положения номархов порядок в устройстве государства стал менее строгим, но одна отрасль управления страной, которая была централизована еще во времена Древнего царства, осталась без изменений – это было управление казной и имуществом царей. По сути дела, большинство высокопоставленных сановников, которые были похоронены на абидосском кладбище, служили именно в этом ведомстве, которому в те времена оказывали больше почета, чем когда-либо. Оно явно было центром государственной системы. Мы обнаруживаем целый список «домов» с их начальниками;  – это были «отделы» – комнаты писцов и комнаты счетоводов – в составе различных «департаментов» правительства, и обязанностью их начальников было «вести учет работ, записывать их по тысяче и складывать по миллиону». Ведомство, которое раньше подчинялось «начальнику складов зерна», теперь называлось «дом подсчета зерна», и его управляющий занимал высокое положение.

Служба, ведавшая быками, – «дом учета быков» – находилась в подчинении у «начальника быков всей страны», который носил также звание «смотритель рогов, когтей и перьев».

Со второй из названных должностей часто соединялась должность «начальник складов», и, наконец, было еще ведомство финансов – «дом серебра» в эпоху Древнего царства, – которое называлось также «великий дом»[105]. Это последнее ведомство, похоже, было самым главным из всех, остальные даже входили в его состав – например, мы иногда обнаруживаем, что ведомства, которые занимались складами и быками, подчинялись казначейству.

Во главе казначейства стоял высокопоставленный чиновник, звание которого обозначается  и который, дерзко преувеличивая истину, называл себя «управляющий всем, что есть и чего нет». По приказу царя он выдавал из своей казны жертвоприношения для богов и для умерших, и это он «кормил людей», то есть выдавал государственным служащим зарплату хлебом и мясом. Даже в эпоху Древнего царства положение государственного казначея было очень высоким, а в более поздние времена его влияние было еще больше, если это возможно: например, его титулуют «величайший из великих, глава придворных, князь человечества; он дает советы царю, все боятся его, и вся страна отчитывается перед ним». Один из них упомянут как «военачальник всей страны, глава северной страны», другой как «верховный командующий войсками». Но, несмотря на свое высокое звание, они лично исполняли свои должностные обязанности: мы встречаем одного из них в каменоломнях на Синае, другого во время поездки в Аравию, третьего на пути к нубийским золотым рудникам. Им было положено лично подносить в дар одному из крупнейших храмов их родины драгоценности, привезенные из чужих стран.

Второй по рангу чиновник казначейства – «казначей бога», чьим главным делом был надзор за перевозкой ценных грузов, – встречается нам на рудниках, в Нубии и на пути в Аравию.

Он по-прежнему «водитель кораблей» и «управляющий работами», но его титул был изменен так, чтобы соответствовать духу времени, когда бюрократическая иерархия состояла из более пышных званий, чем в дни Древнего царства, и потому он назывался в первую очередь «министр кабинета по делам зала казначея» либо «министр кабинета (или «главный министр кабинета») по делам дома серебра»; вместе с тем он сохраняет и свой прежний титул, но только как титул, а не как обозначение своей должности. «Министр кабинета» тоже занимал высокое место при дворе: один обладатель этой должности хвалится, что «предоставлял истине доступ к своему повелителю и показывал ему нужды обеих стран», а другой рассказывает, что «предоставлял придворным доступ к царю».

Титулы низших чиновников казначейства тоже изменились: вместо своего старого названия  – «казначей» они предпочитали более модное «помощник ( ) начальника казначейства».

Мы уже видели, что многие из верховных казначеев называли себя высшими по титулам чиновниками в египетском государстве. Но высшим среди чиновников мы, как правило, должны считать «наместника и верховного судью»; конечно, он мог быть еще и «главным казначеем». В эпоху Среднего царства этот «вождь вождей, начальник наместников и старший над советниками, наместник Гора при его появлении» часто получал в свои руки управление столицей; а в более поздние времена это стало правилом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.