16. Преступления против евреев
16. Преступления против евреев
Немцы забыли не только свои злодейства в отношении поляков, чехов и русских; немцы – в большинстве своем – забыли и не хотят вспоминать, что они сделали с евреями. Они, если вспомнить название второй книги доктора Рейтлингера, используют «СС как их алиби».
В действительности не только эсэсовцы совершали эти преступления. Многие высшие чиновники, министры, ученые и профессора создавали соответствующую атмосферу, многие генералы одобряли убийства, а профессора и врачи принимали в них активное участие. В предыдущих главах мы уже приводили высказывания гитлеровских ученых и генералов – таких как Рейхенау и Манштейн, гроссадмиралы Дёниц и Редер – об отношении к евреям. Вот что докладывает «арийский» герой, советник Радемахер, о результатах своей поездки в Белград: «Все евреи-мужчины будут расстреляны к концу недели. Остальные (женщины и дети), а также 1500 цыган (не считая расстрелянных мужчин) будут перемещены в цыганский квартал». В 1943 году генерал Йодль направил в министерство иностранных дел телеграмму следующего содержания: «Депортацией евреев будет заниматься Гиммлер». Генерал-полковник Сальмут вызвал зондер-команду СС полковника Олендорфа для уничтожения евреев в Кодыме и послал ему в помощь триста своих солдат. Посол в Белграде Бенцлер телеграфирует Риббентропу 28 сентября 1941 года: «В настоящее время самым важным представляется окончательное решение еврейского вопроса. Генерал Бёме настоятельно требует скорейшей депортации евреев из страны». Польский еврей профессор Граубард сказал в 1959 году: «Я видел, как вермахт вошел в Польшу и что он там делал. Я видел, как солдаты входили в дома и выбрасывали людей на улицу. Такие вещи были бы просто немыслимы в других странах. С 1933 года немецкая нация так и не набралась мужества назвать правящий режим преступным. У нас, евреев, хватило мужества сказать себе, что есть нечто высшее, что есть закон, который важнее, чем желание выжить. Без такого закона не стоит жить. Немцы не выказали мужества, возможно, потому, что не чувствовали себя связанными Божественными законами». Многие офицеры германской армии ходили смотреть на массовые расстрелы евреев как на спектакли. Единственным исключением был генерал Гельмут Штифф. Он ничего не мог сделать против царившего вокруг варварства, но вот что он записал в одном из писем: «Расплата за содеянное падет на наши головы, и это будет справедливо».
Герман Гессе: «То, что немцы сделали с евреями, не имеет параллелей в мировой истории ни в одной другой стране мира».
Католический писатель Михаэль Мюллер-Клаудиус рассказал после войны историю о том, как в старые времена жители Регенсбурга спасли евреев от преследований со стороны аристократа-антисемита Риндфлейша и его «эсэсовцев», и подводит итог: «Жители Регенсбурга, не желавшие уронить чести своего города, запретили всякое преследование и убийства евреев без решения суда». Ничего подобного не случилось ни в одном немецком го роде во времена Третьего рейха. Однако в Голландии и Дании многие евреи были спасены их друзьями-христианами, которые предоставили им убежище и еду в то время, когда гитлеровский гаулейтер Дании доктор Бест приказывал эсэсовцам очистить Германию от евреев и тем самым выкорчевать вредные идеи демократии и либерализма. Группа датчан после того, как нацисты убили некоторых евреев во время празднования еврейского Нового года, организовали спасение датских евреев, начав тайно переправлять их в Швецию.
Доктор Эрнст Майер три года жил со своей семьей в доме «гуманной и мужественной голландской женщины Марии ван Бовен и группы борцов голландского Сопротивления». В этом доме он написал «Диалектику незнания». Отважная голландская женщина госпожа Вайсмюллер спасла тысячи еврейских детей от нацистских преследований; она также помогала евреям тайно уезжать в Испанию. Иерарх Болгарской православной церкви патриарх Кирилл спас во времена нацизма сотни евреев. Когда Кирилл в 1962 году посетил Израиль, его приветствовали сотни евреев и раввин Кахане. Кирилл посетил Яд-Вашем и зажег в мемориале свечу в память шести миллионов безвинно убитых. Французский аббат Фурнье, рискуя жизнью, переправлял евреев и французов из оккупированной Франции в Швейцарию.
Некоторые немцы в Германии и в других странах поступали так же, как эти герои. Например, Оскар Шиндлер в Моравии спас 1100 евреев и потратил на их содержание 95 процентов своего состояния. Католический священник Бернард Лихтенберг говорил своей берлинской пастве: «Не поддавайтесь порыву антихристианских чувств, но поступайте в согласии с заповедями Христа: любите ближнего своего, как самого себя». Лихтенберг погиб в Дахау. Но в целом ни католическая, ни лютеранская церковь никогда не протестовали против преследований евреев нацистами. Такой глубоко верующий писатель, как Рейнгольд Шнайдер, сказал после войны: «В тот день, когда запылали синагоги, Церковь, как добрая сестра, должна была стать рядом с Синагогой. То, что это не было сделано, привело к самым серьезным последствиям».
Так называемые историки придерживаются той версии, что «только очень немногие немцы знали об этих преступлениях». Такие утверждения можно отвергнуть как явную, ничем не прикрытую ложь. Разве нюрнбергские законы, погром 1938 года, приказ носить желтые повязки не показали всем немцам, что власть обходится с евреями как с изгоями? Мы до тех пор будем обманывать молодое поколение, пока будем называть гитлеризм результатом Версальского договора и намеренно искажать причины двух поражений и катастроф Германии. Что-то прогнило в нашем государстве и в нашей нации. Об этом надо говорить, чтобы молодежь не совершила прежнюю ошибку. В этом главная задача наших учебников по истории. Но многие из этих учебников с такой задачей не справились.
После столетней проповеди о коллективной вине евреев, после восторженных приветствий Гитлеру, который проповедовал коллективную вину евреев, после исступленных воплей «Германия, проснись, – умри, Иуда!» и «Трепещи, нация пожирателей мацы, – близится ночь длинных ножей!», в течение пятнадцати лет до прихода Гитлера к власти и в течение двенадцати лет его правления – после всего этого немцы говорят: «Мы ничего не знали». Такое объяснение было отвергнуто судьями, судившими преступных немецких юристов. Судьи обратили внимание на тот факт, что большая часть немецких евреев была депортирована на Восток, что миллионы людей исчезли из Германии и оккупированных ею стран, не оставив никакого следа. Разве не говорил Гитлер в рейхстаге в 1938 году, что истребит европейское еврейство? Немцы не сочли нужным прислушаться к словам Михаэля Мюллер-Клаудиуса, напомнившего им слова Гитлера: «Совесть – это еврейское изобретение», Гитлера, который призывал к «избавлению от евреев» и который, «если бы не его оголтелый антисемитизм, никогда не набрал бы на выборах 1933 года семнадцать миллионов голосов».
Мюллер-Клаудиус спрашивает, почему расовый антисемитизм «мог завоевать такую уникальную власть в нашей стране», и сам же дает ответ: в отличие от западных демократий немцы никогда не порывали с идеей автократического государства, они всегда были сильно привержены к автократическим и милитаристским чувствам, к унаследованной от многих поколений идее рассматривать свое государство как «неизменную расовую субстанцию». Поэтому, когда в 1918 году было учреждено демократическое государство, большинству немцев оно показалось плодом предательства представителей «чуждой расы». Гитлер видел в демократии и парламентаризме инструмент этой расы. Мюллер-Клаудиус говорит немцам, что их убивали и изгоняли на Востоке в 1945 году «только за то, что они были немцы», так же как немцы изгоняли и убивали своих соотечественников-евреев «только за то, что они были евреи».
Они ничего не знали? Вот целый ряд недвусмысленных высказываний их лидеров, прозвучавших с 1929 по 1943 год и доказывающих, что из всей их лжи эта – самая наибольшая.
Штрейхер в 1925 году: «Надо начать сегодня, чтобы истребить евреев».
Штрейхер в 1934 году: «Четырнадцать лет мы кричим во всех германских землях: немецкий народ, распознай своего истинного врага! Нашему движению выпала честь сорвать с евреев маску и обнажить их подлинное лицо – лицо виновников массовых убийств. Евреи – носители болезни, и в интересах всего человечества их надо поголовно уничтожить».
Геринг в 1938 году: «Если рейх в ближайшее время будет вовлечен в конфликт с другими нациями, то само собой понятно, что для начала мы сведем счеты с евреями в Германии».
Гитлер в рейхстаге 30 января 1939 года: «Если международное финансовое еврейство сможет развязать в Европе и за ее пределами новую мировую войну, то результатом станет не большевизация планеты и победа евреев, а истребление еврейской расы в Европе».
В 1943 году Гитлер напомнил немцам о своей речи 30 января 1939 года и добавил: «Приближается час, когда самый злобный враг мира разыграет, наконец, свою последнюю карту в этой тысячелетней игре».
Штрейхер в 1943 году: «Теперь, на четвертом году войны, мировое еврейство начинает понимать, что судьба евреев решена немецким национал-социализмом».
В памфлете, написанном в 1944 году, мы читаем: «Евреи разрушают национальный уклад жизни любого народа. Цель еврейства – завоевание мирового господства. Евреи загрязняют жизнь тех наций, среди которых обитают. Евреи разрушают народный характер всех сообществ с помощью масонства, революций, демократии и парламентаризма. Евреи отравляют национальную культуру любого народа. Еврей подрывает мораль и нравственность. Преступная природа еврея попирает справедливость и закон. Еврей – подлинный поджигатель нынешней войны».
Нюрнбергские судьи заявили, что угрозы Гитлера в адрес евреев не были пустыми словами, и ни у кого, кто слышал речи Гитлера и помнил его насилие по отношению к действительным или мнимым врагам режима, не было никаких оснований полагать, что эти слова были простой риторикой. Эсэсовский генерал Эрих фон дем Бах-Зелевски сказал в Нюрнберге, что взрыв такого рода должен был произойти неизбежно, учитывая, что «много десятилетий проповедовалось, что славяне – это низшая раса, а евреи – вовсе не люди». Гитлер вычитал у своего учителя Х.С. Чемберлена в его «Основаниях XIX века», что евреи – это самое большое несчастье в мировой истории, а немцы – ее величайшее благословение. Полный неподдельного энтузиазма Чемберлен в своих фантазиях с восторгом видел германцев, голыми вступающих в битвы, этих дикарей, подлинных наследников Античности. «Давно пора появиться спасителю. Сегодня мы можем только сожалеть о том, что германец не истребил всех там, куда достала его доблестная рука». Гитлер действовал в полном соответствии с советами своего учителя не только в отношении евреев, но и в отношении чехов, поляков и русских. Когда Эйхман хвастался своему коллеге оберштурмбаннфюреру СС Дитеру Вислицени, что, смеясь, сойдет в могилу, вполне удовлетворенный тем, что на его совести пять миллионов убитых, Вислицени ответил: «Дай бог, чтобы нашим врагам не представилась возможность сделать то же самое с немецкой нацией». Мир знает, что произошло в 1945 году.
«Почему мы ничего не знали? – спрашивал своих соотечественников Гельмут Гольвицер. – Мы не могли или не желали знать?» Он добавил, что немцы не сделали ничего, когда это случилось. «Даже той малости должно было хватить для того, чтобы вся нация возмутилась до такой степени, что режиму пришлось бы либо измениться, либо исчезнуть. Пятнадцать веков христианской проповеди не привели к воздвижению защитной стены вокруг преследуемых евреев верующими христианами». Мало того, этот режим, «самый зверский за всю новую и новейшую историю», приветствовало подавляющее большинство немцев, соблазненных фразами о расе господ и не погнушавшихся строить счастье своей нации на слезах хотя бы одного еврейского ребенка. Этим профессор Гольвицер сказал немцам то, чего они не хотят слышать: они должны помнить 1933 год, думая о событиях сорок пятого. Профессор Ясперс сказал немцам: «Наша вина в том, что мы живы. Мы ответственны перед историей за злодеяния режима, которому сами помогли захватить власть». Он же говорил: «Все, кто когда-то критиковал евреев и не отзывался о них с уважением, каковое они заслужили своим историческим величием, своей трагедией и великим числом благородных евреев, – сегодня могут считать себя виновными».
Пастор Нимёллер сказал: «Оправдание «Я ничего не знал» звучит лживо в устах любого взрослого человека». Он возложил на церковь вину за убийство шести миллионов евреев, ибо она не стала протестовать против антисемитизма гитлеровского режима. Все, что говорили честные, благочестивые немцы, пропало втуне. Писатель Фридрих фон Рек-Маллечевен, убитый нацистами, предвидел это в 1944 году, когда воскликнул: «Ты, жалкая немецкая нация, ты готова отказаться от самоанализа и забыть, что только познание себя дает тебе в руки ключ будущего». В 1942 году он записал в своем тайном дневнике: «О, стыд, о, жизнь без чести, о, тонкая корочка, отделяющая нас от ядра подземного царства, где бушует темное пламя Сатаны! Сатана освобожден, и Господь дал ему власть!» Запись от 1944 года: «Я никогда не видел в Германии такого всеобщего вырождения. Даже правление коммунистов в Мюнхене [в 1919 году] было образцовым по сравнению с тем, что оставит после себя господин Гитлер».
Прелат Герман Маас говорит: «Невозможно никакое человеческое Wiedergutmachung[7] ужасных преступлений национал-социалистской Германии, убийцы шести миллионов человек, против Израиля… Воздаяние возможно только Божьим судом и Божественной милостью».
Известный немецкий поэт Ганс Каросса после войны обратился к евреям с призывом осознать всю тяжесть момента и воздержаться от мести. Никто не знает, стали бы евреи, будь у них такая возможность, мстить немцам, как мстили им чехи, поляки и русские. Но в ходе моих исследований я читал различные высказывания евреев и хочу привести их здесь для воссоздания исторической правды. Анна Франк писала в своем дневнике: «Что за нация эти немцы! Британское радио говорит о газовых камерах, но, наверное, это самый быстрый способ истребления… Никому не будет снисхождения – ни старикам, ни детям, ни беременным женщинам, ни больным. Все должны будут станцевать эту пляску смерти!» О судьбе голландцев Анна Франк пишет 13 января 1943 года: «Многие дети бегают по улицам в тонких кофточках и босиком, без верхней одежды, шапок и рукавиц. В желудках у них пусто, они питаются только морковью. В Голландии дело зашло так далеко, что дети просят на улицах кусок хлеба. Евреи ждут, христиане ждут, все люди ждут… очень многие ждут смерти». Писательница Кейт Вернер сказала: «Немцы всегда говорят о себе в превосходной степени: они лучшие ремесленники, самые трудолюбивые рабочие, самые умные ученые… Было бы намного лучше, если бы они продемонстрировали хоть чуть-чуть человечности». Один из британских евреев Рейбен Айнштейн сказал: «Германия была главным очагом антисемитизма в Средние века, она экспортировала ненависть к евреям в Восточную Европу, она создала современные формы антисемитизма в девятнадцатом и двадцатом веках. Гитлеровский антисемитизм не был случайным, он явился кульминацией деятельности прежних сил зла в германской истории». Когда еврейский актер Фрэнки Воган заявил по телевидению, что настало время простить немцам их преступления против евреев, Маркус Шлоимоиц ответил ему так: «На стене одного барака концентрационного лагеря Дахау написано: «Им нет прощения, ибо ведали, что творили». Были истреблены две трети евреев Европы. В газовые камеры были отправлены мужчины, женщины, дети. Помните об этом, мистер Воган». Один из ведущих немецких лютеранских богословов доктор Гейнц Флюгель сказал: «Меня не перестает удивлять, что многие христиане, пытающиеся откреститься от коллективной вины Третьего рейха, до сих пор смеют возлагать на евреев коллективную вину за распятие Христа две тысячи лет тому назад».
Сидней Силвермен, депутат британского парламента, выступая 10 февраля 1960 года, рассказал парламентариям о том, что видел в Освенциме: «Я видел бараки, печи, крематории, стену смерти, музей, горы обуви, стеклянную комнату, от пола до потолка набитую человеческими волосами, огромное количество очков, потрепанные чемоданы и сумки с именами и инициалами их убитых владельцев. В этом лагере хладнокровно предали смерти четыре миллиона человек. Три миллиона из них были евреи, но мы не считаем себя единственными мучениками, там убили и великое множество других». Другими были цыгане, чехи, поляки, русские. В Нюрнберге было установлено, что немцами были убиты двенадцать миллионов ни в чем не повинных мужчин, женщин и детей.
Раввин Исидор Эпштейн говорит: «Мир до сих пор с содроганием вспоминает о жестокостях и зверствах, совершенных немцами в концентрационных лагерях. Эти злодеяния совершали не варвары, не дикари, а цивилизованные и образованные мужчины и женщины. Но эти цивилизованные мужчины и женщины руководствовались ложной жизненной философией, основанной на доктрине крови, расы и почвы, и это привело их к невиданной нигде и никогда моральной деградации и нравственному падению». Эпштейн напоминает о том, что «тема греха гордыни, как причины всех бедствий, красной нитью проходит через всю Библию». Далее раввин говорит о немцах: «Разгром и падение Германии является не чем иным, как результатом пренебрежения требованиями морали в международных отношениях, каковое было характерно для немецкой политики всего прошедшего столетия. Какое-то время эта политика оправдывала себя и приносила богатые дивиденды: сложилась мощная Пруссия, а затем и объединенная Германия, ставшая ведущей военной державой старого мира. Но суд истории, наконец, исчерпал этот лимит. Немецкая несправедливость и агрессивность Германии переполнили чашу, и Немезида настигла уже в наши дни гитлеровский рейх». Раввин Эпштейн цитирует в связи с этим слова профессора Джона Мак-Марри: «Еврейский рассудок мыслит вселенную как Божественный акт». Цитирует Эпштейн и преподобного Рейнгольда Нибура: «Суд истории наиболее сурово обходится с теми, кто воображает себя богами». Приводит он и слова историка Фруда: «Вечно живут лишь справедливость и истина. Несправедливость и ложь могут существовать долго, но в конце концов для них настает Судный день – в виде Французской революции или какого-то иного ужасного события». И наконец, Эпштейн цитирует декана Инге, который писал в 1940 году: «Евреи по очереди стояли над могилами всех своих угнетателей. Своим последним гонителям они могут сказать: «Стопы тех, кто похоронил ассирийцев, вавилонян, греков, римлян и испанских инквизиторов, уже у твоей двери. Скоро они вынесут вон и тебя». Что же касается Израиля, то здесь Эпштейн повторяет слова сэра Уинстона Черчилля, сказанные им в 1949 году: «Восстановление еврейского государства в Палестине – это событие мировой истории, и смотреть на него надо в перспективе не одного поколения или одного века, а в перспективе одного, двух или даже трех тысячелетий».
В освобожденном Освенциме была найдена фотография пятнадцати раввинов. Некоторые из них были убиты в Освенциме и других лагерях смерти. Остальные погибли в Варшаве вместе с другими пятьюстами тысячами евреев. Многие из них долго и мучительно умирали от голода. Фильм об этом сняли сами нацисты. Мы видим плохо одетых, истощенных, больше похожих на скелеты евреев, лежащих на улицах и ждущих смерти. Кожа этих людей покрыта струпьями и язвами, по волосам ползают вши. Умерших голыми вывозили за город и, словно мусор, сваливали в яму. Трупы становились неразличимы, видны были только безобразно и противоестественно переплетенные конечности. «Я хочу разделить судьбу моих братьев, – сказал один раввин. – Я велю вам не впадать в отчаяние, идя на смерть. Пойте: «Я верую в приход Мессии» – и умрите, как раввин Акива, со словами: Бог един!»
Восстание в Варшавском гетто началось 19 апреля 1943 года. Последними словами еврейских бойцов в пылавшей Варшаве были: «Немцы взрывают дома, в которых укрепились сопротивляющиеся евреи. Гетто горит. Облака дыма закрывают весь город. Сгорающих заживо мужчин, женщин и детей убивают массами». Немецкими героями этой трагедии, как известно, были эсэсовские генералы Юрген Штрооп и Гейнц Рейнфарт. Штрооп гордо докладывал фюреру: «Еврейский квартал Варшавы перестал существовать». Штрооп после войны был повешен поляками.
Может ли быть такое, чтобы некоторые люди обладали «национальной» любовью к разрушению? Германская история дает множество фактов в подтверждение такого мнения. Профессор Тревор-Ропер находит такую же ненависть в жизни испанской инквизиции – в изгнании мавров и евреев, и в ужасной бойне, устроенной в Испании во время гражданской войны.
Католический поэт Ганс Каросса сказал после войны, что в Европе нет ни одной нации, для которой немцы бы не нашли оскорбительной клички или характеристики. Французы – дегенераты и заклятые враги. Итальянцы злобные, англичане – лавочники или бесцельно болтающиеся по миру бездельники, все славяне – низшая раса, евреи ненавистны как таковые. Немцы верили в достоинства только одной расы и были убеждены в неполноценности других. Немцы полагали, что имеют больше прав на жизнь, чем все другие нации. Они славили фюрера, который «самозвано присвоил себе право решать, какие нации достойны жить, а какие – нет. Прошло всего несколько лет, миллионы невинных мужчин, женщин и детей были схвачены, отравлены газом и убиты из автоматов и огнеметов. Но настал день, и жестокая кара пала на голову гордой и сильной нации». В одном стихотворении Каросса говорит: «На всем лежит тень нераскаянной вины».
Поэт Ганс Бранденбург говорит о германском наказании, вспоминая нибелунгов: «Та древняя история – она что, снова становится явью? Старая история о гибели богов превращается в подлинную историю гибели людей?»
Это напоминает о том, что Гитлер, рассуждая о возможном поражении Германии, сказал, что захватит с собой в ад весь мир. Он назвал ад древнегерманским словом Muspili (сожжение мира) и при этом мурлыкал мелодию из оперы «Гибель богов» своего любимого композитора.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.