Глава 7 На чашах весов
Глава 7
На чашах весов
I
Противник не предпринимал воздушных налетов на гавань Ла-Валетты, пока транспорты разгружались, хотя именно на такой случай англичане подготовили детально разработанный план. Для проведения операции «Сериз» предполагалось мобилизовать всех рабочих верфи, а также большинство свободных солдат гарнизона. План был рассчитан на большое количество транспортов, однако на Мальту прибыло всего 5 судов, на которых находились 32000 тонн генерального груза. Это было гораздо меньше, чем все надеялись, но все-таки остров мог перевести дух и продержаться еще 2 месяца.
Не менее важным, чем припасы, продовольствие и снаряды, был груз нефти «Огайо». Без него гарнизон вскоре потерял бы все возможности атаковать и защищаться. Поэтому капитан Мэзон, который упрямо отказывался признать поражение, вполне заслуженно был награжден Крестом Георга за свой выдающийся вклад в успешную проводку судна. Остальные капитаны и экипажи тоже получили награды за проявленные мужество и решительность. Действительно, моряки торгового флота проявили просто выдающуюся отвагу во время самых ужасных атак, которые когда-либо были обрушены на транспорты.
Один из моряков «Огайо» вспоминает трагические события последних часов.
«Во вторник во второй половине дня мы снова остались одни, только эсминец «Пенн» циркулировал вокруг нас по кругу радиусом около 200 ярдов. Другое торговое судно, «Дорсет», получило попадание и было оставлено экипажем. Оно стояло примерно в 6 милях от нас. В 13.00 «Пенн» попытался взять нас на буксир, но наш руль был заклинен в повернутом положении, поэтому мы могли только кружить на месте. Было решено оставить судно и вернуться после наступления темноты, когда придут дополнительные эскортные суда. «Пенн» забрал весь экипаж к себе на борт и продолжал ходить вокруг танкера. Во второй половине дня противник предпринял 3 налета, и 3 самолета были уничтожены истребителями с Мальты. Ни одна бомба в судно не попала.
В 17.00 мы вернулись на борт, в 18.00 два эсминца взяли нас на буксир, но появилась стая Ju-88, и одна бомба попала в машинное отделение. Я видел, как она летит, и успел убежать. Посмотрев вверх, я увидел рушащийся на нас огромный столб воды от близкого разрыва, а также снесенный вентилятор, и мне снова пришлось бежать прятаться. Вентилятор упал на гнездо бофорса, серьезно ранив одного из артиллеристов. Мы снова покинули судно.
Я спустился вниз и забрал личные вещи — фото Дориен, библию, молитвенник и кое-что, лежавшее рядом. Мы отправились на шлюпочную палубу и спустили шлюпки. Раненый артиллерист пока лежал в орудийном гнезде. Я спустил его на палубу и отнес в шлюпку. Затем я отправился к своей шлюпке, но она уже отчалила, оставив меня и капитана. Подошел моторный катер и снял нас, забрав и других людей из шлюпки. Эсминцы «Пенн» и «Брамхэм» пришвартовались по бортам танкера и потащили его. Затем началась очередная воздушная атака, которую мы отбили. Тогда самолеты прикончили «Дорсет». Мы в конце концов прибыли на Мальту в 08.00 в субботу. На причале собралась ликующая толпа, армейский оркестр играл марш. Это было просто потрясающе, мы почувствовали, что не зря проделали это путешествие. Старый танкер отвели на стоянку, и он сел на дно. Корма отломилась, но практически весь груз остался цел.
Спасшиеся на эсминцах проделали большую работу, очищая корабль. Было снято практически все, что можно было снять и что стоило снимать. Я обнаружил, что пропал мой чемодан. Исчезли даже простыни с постели!
Пока мы находились на Мальте, жить пришлось в бомбоубежище в доках. Там нас было около 80 моряков с различных кораблей. Я просто мечтал, чтобы поскорее наступил день, когда нам прикажут подняться на борт. Еда была скромной. За нашим столом сидели 32 человека, но мы получали всего 9 буханок хлеба, 1 фунт масла, полфунта чая, 2 фунта сахара и банку тушенки каждый день. Все постоянно были голодны, как волки».
* * *
Осталось только определить цену. Первый Морской Лорд адмирал флота сэр Дадли Паунд в письме адмиралу Каннингхэму подвел итоги «Пьедестала»: «Мы заплатили дорого, но лично я думаю, что мы легко отделались, учитывая риск, на который были вынуждены пойти и огромную концентрацию сил, с которой нам пришлось столкнуться».
Цена действительно была высокой. Из 14 гордых кораблей, которые совсем недавно покинули Клайд, 9 были потоплены, а 2 повреждены так сильно, что едва держались на воде. Остальные 3 получили повреждения различной тяжести. «Огайо» больше вообще никогда не выходил в море. Через некоторое время после разгрузки танкер отбуксировали на тихое место у брекватера в гавани Ла Валетты, где он разломился-таки пополам. Сначала его использовали в качестве склада и плавучей казармы, а в сентябре 1946 года отбуксировали в море и потопили артогнем. Остальные торговые суда вернулись домой только весной 1943 года. Британия с трудом могла выдержать потерю такого количества современных быстроходных транспортов. Их нехватка в течение всей войны была постоянной головной болью вооруженных сил и правительства. Ближе к концу войны стали чаще проводиться десантные операции, причем их размах все увеличивался, поэтому проблема приобрела особенную остроту.
Точно так же и Королевский Флот не мог закрыть глаза на понесенные потери. Операция «Пьедестал» оказалась самой дорогостоящей из всех средиземноморских конвоев, причем ее проводили в то время, когда каждый корабль шел на вес золота. Гибель «Игла», «Манчестера», «Каира» и «Форсайта» сама по себе была тяжелым ударом. Но вдобавок флот лишился «Индомитебла», «Нигерии», «Кении», «Итюриэла», «Вулверина» и «Пенна». Все они вышли из строя на долгое время.
Но потери не ограничились одними кораблями. Потери в личном составе среди моряков торгового и военного флотов тоже были тяжелыми. Черчилль упоминает цифру 350 офицеров и матросов. Хотя она может быть несколько завышена, все равно она показывает, что «Пьедестал» обошелся дороже, чем несчастный PQ-17, который был уничтожен в июле.
Но потери флота не ограничились кораблями и их экипажами. Воздушные Силы Флота потеряли 13 самолетов в бою, а также 16 «Си Харрикейнов» затонувших на «Игле». Королевские ВВС потеряли 5 самолетов: 1 «Бофайтер» и 4 «Спитфайра». С того момента, как конвой оказался в пределах досягаемости самолетов с Мальты, и до того, как оставшиеся корабли вошли в гавань, — 32 часа светлого времени, истребители КВВС совершили 414 вылетов: 292 вылета «Спитфайров» с малым радиусом, 97 «Спитфайров» с дальним радиусом, 25 «Бофайтеров».
Неудивительно, что, сравнивая свои собственные потери, с тяжелыми английскими, итальянцы торжественно объявили о своей крупной победе. Они потеряли только подводные лодки «Кобальто» и «Дагабур», «Гиада» была тяжело повреждена. Самой серьезной потерей стали 2 крейсера, поврежденные «Анброукеном». Однако итальянцы имели все основания заявить, что корабли только повреждены, а не потоплены.
В действительности картина была несколько иной. Если все корабли Королевского Флота были легко отремонтированы и приняли участие во многих боях, то ни один из итальянских крейсеров больше в море не выходил. Тяжелый крейсер «Больцано» ушел в Специю на ремонт, но ремонт шел очень медленно, и после капитуляции Италии немцы захватили его. Однако и они не сумели отремонтировать крейсер, в июне 1944 года он был затоплен в гавани британскими «чериотами».
«Муцио Аттендоло» повезло не больше. В Неаполе он попал под серию сильных воздушных налетов, и в ночь на 2 декабря 1942 года был потоплен американскими бомбардировщиками. Тем не менее следует признать, что «Битва в середине августа», как ее назвали итальянцы, стала победой для Оси, особенно для легких сил итальянского флота. Италия никогда не считалась крупной морской державой и проиграла все правильные сражения, вне зависимости от соотношения сил. Но операции легких сил развивались совсем иначе. Итальянский флот вполне оправданно может гордиться дерзкими операциями человекоуправляемых торпед, торпедных катеров MAS и других малых кораблей. Среди их достижений числятся потопление тяжелого крейсера «Йорк», повреждение линкоров «Куин Элизабет» и «Вэлиант», уничтожение многих кораблей конвоя «Пьедестал».
Итальянская пресса ни секунды не сомневалась, кто одержал победу. Передаваемые по радио бюллетени кричали о том же. Например, 13 августа они объявили о многочисленных успехах, и по мере развития операции список потопленных судов рос. 13 августа итальянское радио сообщило:
«Наши подводные лодки, торпедные катера, эскадрильи горизонтальных и пикирующих бомбардировщиков, торпедоносцы и множество истребителей провели несколько массированных атак, поразив бомбами и торпедами многие корабли конвоя, несмотря на яростный огонь и сопротивление вражеских истребителей.
В бою были достигнуты следующие результаты:
Наш флот потопил 1 крейсер и 3 парохода;
Наша авиация потопила 1 крейсер, 1 эсминец и 3 парохода;
Германские силы потопили авианосец «Игл» и 4 парохода.
Многие транспорты и военные корабли были повреждены, уничтожены 32 вражеских самолета. Не вернулись 13 наших самолетов».
Бюллетень 809 на следующий день рисовал все в еще более радужных тонах:
«На Средиземном море новые атаки вражеских кораблей, которые уцелели вчера, привели к дополнительным успехам.
Подводные лодки и торпедные катера потопили 1 крейсер, 1 эсминец и 3 парохода;
Торпедоносцы и бомбардировщики потопили 4 парохода и повредили торпедой линкор;
Немецкая авиация потопила 4 парохода.
Корабль, поврежденный 11 августа подводной лодкой «Уаршиек» и вернувшийся в Гибралтар, оказался авианосцем «Фьюриес». Среди потопленных крейсеров был «Манчестер».
15 августа бюллетень 810 сообщил:
«В течение дня продолжались операции против рассеявшихся вражеских кораблей. Торпедный катер взорвал с близкой дистанции вражеский эсминец. Соединение пикировщиков потопило большой военный корабль. Группа торпедоносцев торпедировала крейсера, а другая повредила линкор».
Преувеличения в военное время дело обычное, особенно часто обе стороны объявляли о потоплении тех или иных кораблей своими летчиками. Это вполне понятно. Пилот бомбардировщика — с большой высоты, сквозь облака разрывов зенитных снарядов, на высокой скорости — вряд ли сумеет отличить близкий разрыв от прямого попадания. Снова и снова летчики союзников объявляли о потоплении вражеских кораблей только для того, чтобы, по словам американского историка, обнаружить, что они возродились к следующему бою.
Как правило, летчики обеих сторон не были подготовлены к атакам военных кораблей. Большинство из них было способно нанести удар по огромной неподвижной цели, вроде Гамбурга, Дрездена или Токио, но ведь такую цель легко обнаружить, она не выполняет маневров уклонения, а на следующий день легко поверить результаты налета. Лишь некоторые части, вроде германской LG 1, были обучены действиям против кораблей. В действительности, англичане в своих заявлениях были ничуть не более точны, чем противник. Утверждение, что летчики ВСФ сбили 39 бомбардировщиков, совершенно неправильно, однако оно повторяется раз за разом в различных работах. Вероятно, это стало результатом поздравительной телеграммы Уинстона Черчилля, отправленной во время битвы, еще до того, как стали известны все факты.[25] В то время эта цифра считалась окончательной, однако после войны официальный британский историк сухо отметил: «Наши заявления превысили реальные достижения». Но, несмотря на это, можно встретить и еще более высокие цифры. Также неоднократно утверждалось, что потоплен по крайней мере 1 торпедный катер и вероятно потоплены еще 2, хотя на самом деле не погиб ни один. Немцы признавали, что их катера встретили сильное сопротивление, поэтому они «не могли стоять и ждать, пока затонет атакованный корабль». Вероятно, это объяснило бы и завышенные британские претензии.
Итальянцы успели опубликовать несколько прекрасных книг, детально описав свои военные операции. История ВВС, написанная генералом Джузеппе Санторо, совершенно объективна в части описания боя и подведения итогов, что является резким контрастом с преувеличенными заявлениями, сделанными Реджиа Аэронаутика во время войны. Санторо приписывает неудачу многих итальянских воздушных атак тому, что они были подготовлены наспех, а также элементарному невезению. В качестве примера он приводит попадания в «Викториес», потерю радиоуправляемого самолета с взрывчаткой. Он напоминает, что «Порт Чалмерс» случайно зацепил торпеду своим параваном. Эти случаи является доказательством того, что корабль может избежать гибели или тяжелых повреждений совершенно случайно.
Все это совершенно справедливо в описанных им случаях, но в любой кампании или битве имеется элемент везения. Но не одна только удача позволила конвою выдержать сильнейшие воздушные атаки 12 августа почти без потерь. Авиация Оси потерпела поражения в результате блестящих действий пилотов ВСФ и плотного зенитного огня, который вели британские корабли. Свой вклад внесли стойкость и отвага моряков торговых судов, которые безукоризненно выполняли сложные маневры, несмотря на противодействие врага.
Санторо делает вывод, что отмена атаки итальянской крейсерской эскадры, намеченной на утро 13 августа, означала, что «Британский флот добился стратегического успеха». Прибытие 5 судов в Ла Валетту, особенно поврежденного танкера, «стало значительным вкладом в их победу».
В отношении Люфтваффе историческая секция британского министерства авиации отмечает: «Нельзя не учитывать последствия операции «Пьедестал» для численности и состояния Люфтваффе. Они прямо повлияли на наступление Роммеля под Алам Хальфой, первоначально намеченное на 26 августа». Дж. Ричард Смит в книге «Группа 66» пишет: «Интересно отметить, что количество исправных самолетов в обоих подразделениях (KGr.606 и KGr.806), имевшихся 20 августа, очень мало, примерно половина общей численности на этот день».
Действительные потери Люфтваффе были подсчитаны и перечислены в детальных списках, однако эти списки составлялись много позднее, и не все погибшие самолеты отнесены на тот день, когда они не вернулись. Многие самолеты, погибшие над морем, оказались в графе «погибшие без вести», потому что их судьба не была известна точно. К тому же даже данные Бундесархива не являются полными. Однако на основании имеющихся источников можно подсчитать часть потерь. Например, 10 августа зарегистрирована гибель 2 бомбардировщиков Ju-88А-4, которые участвовали в вечерней атаке конвоя. Это были № 1572 из KGr.806, базирующейся в Катанье (пилот — лейтенант Питч) и № 140066 из 9-й эскадрильи KG 77 (пилот — Гельмут Штройбал). На следующий день погиб со всем экипажем Ju-88А-4, который пилотировал Арно Копишель. Напряженность воздушных боев достигла пика 12 августа, и потери немцев резко возросли. I/LG 1 за один день потеряла 3 самолета: № 140105 (пилот — капитан Вернер Любен), № 0074 (пилот — Вальтер Бастиан), № 5600 (пилот — Вернер Фогт). II/LG 1 тоже потеряла 3 Ju-88: № 2203 (пилот — обер-лейтенант Гельмут Герлих), № 140090 (пилот — лейтенант Ганс Гедрих), № 140197 (пилот — Зигфрид Фиелер). Потеря 6 самолетов для этого отборного соединения, специально подготовленного для борьбы с кораблями, стала тяжелым ударом.
9-я эскадрилья KG 54 под командованием обер-лейтенанта Вольфганга Шульца из Катании атаковала и потопила «Ваймараму». Во время этой атаки самолет самого Шульца получил столько пробоин, что едва держался в воздухе. Еще 2 самолета вернулись только чудом.
До сих пор бытует убеждение, что во время налета, когда был поврежден «Индомитебл», только что взлетевшие «Си Харрикейны» сумели сбить после атаки 5 Ju-87. Но по документам StG 3, она за всю операцию потеряла только 2 «Штуки»!
Хотя документы противника неточны, не приходится сомневаться, что заявления союзников сильно завышены. И уж разумеется, все сбитые «Штуки» были немецкими. В действительности итальянские пикировщики понесли гораздо более серьезные потери, так как они атаковали слишком смело, несмотря на потерю большинства истребителей сопровождения еще до начала атаки. Генерал Б.А. Антонио Кумбат рассказал автору:
«Я потерял обоих своих ведомых, Кремонези и Касаволу, и их стрелков. Никто не видел, где и как они погибли. Я знаю только, что потерял двух молодых и энергичных пилотов из своего маленького подразделения, которые встретили смерть, отважно атакуя врага. 9 самолетов вылетели с Пателлерии, но только 8 прибыли на рандеву над конвоем, потому что Тонелли был вынужден вернуться из-за неполадок с мотором. Несмотря на все усилия наших истребителей прикрытия, только 4 самолета вернулись в Кастельвентрано. Самолеты Рицци и Мелотти были повреждены, и они снова сели на Пантеллерии; Кремонези и Касавола не вернулись, потому что были сбиты зенитным огнем кораблей.
Во время второй атаки утром 13 августа мы снова вылетели девяткой. Через час Гаротти и его стрелок Де Роза были вынуждены сесть на Пантеллерии из-за отказа мотора, а 2 «Штуки» не вернулись из этого вылета: Раймондо со стрелком Таработти и Савини со стрелком Пателла. То, что случилось со второй парой, является одной из самых невероятных историй за всю войну.
Они попали под сильнейший зенитный огонь с кораблей конвоя в тот момент, когда выходили из пике. Зенитки разворотили мотор и водяной радиатор. Снаряд попал в кабину, прошил кран подачи топлива и взорвался на приборной панели. У Савини не было иного выбора, как садиться на воду. Их высота была слишком мала, чтобы прыгать с парашютами. В результате удара о воду, «Штука» подпрыгнула, перевернулась и шлепнулась в воду брюхом вверх с высоты около 20 метров. В этот момент Пателла успел выбросить спасательный плотик, и они вместе с Савини выбрались из кабины. Волны и сильное течение понесли Пателлу прочь. Савини не умел плавать, но к счастью для себя упал рядом с перевернувшейся «Штукой» и сумел взобраться на нее. Самолет постепенно тонул, тяжелый мотор первый утащил под воду нос машины. Савини взобрался на хвост, а когда тот скрылся под водой, обнаружил, что рядом болтается сброшенный Пателлой спасательный плотик. Кое-как Савини сумел взобраться на него. Однако он остался один в бескрайнем море, так как Пателлу нигде не было видно.
Кампари со своим стрелком Гуарино поняли, что произошло. Маневрируя среди множества разрывов зенитных снарядов, они подлетели поближе к своему товарищу и сбросили ему свой собственный плотик. Пателла увидел, как он летит в воду и падает совсем недалеко. Однако он не сумел доплыть до плотика! Он устал. Пателла сбросил башмаки и снял летный комбинезон, но за это время изрядно нахлебался соленой воды. Теперь он лежал на спине, медленно впадая в полузабытье.
Через час или около того, он очнулся, так как услышал над головой рев мотора «Штуки». Не веря самому себе, но посмотрел вверх. Это был командир его эскадрильи Стринга. Он сел в Кастельвентрано на самолете, напоминавшем решето, ствол пулемета в правом крыле болтался на ниточке. Он приказал заправить более или менее исправную «Штуку» и один, без истребительного сопровождения, взлетел и вернулся к месту боя со своим верным стрелком Больоне, чтобы попытаться найти спасшихся летчиков.
Савини на своем спасательном плотике тоже увидел «Штуку» и выпустил 2 ракеты, чтобы привлечь внимание, но напрасно. Зато их увидел Пателла и сумел обнаружить, где находится его пилот. Они были совсем недалеко, но волны мешали им видеть друг друга. Пателла окликнул Савини, который ответил через несколько минут. Ориентируясь на крики, Палетта сумел доплыть до плотика и взобрался на него.
Они снова объединились, но теперь их несло куда-то по воле волн. Прошло довольно много времени, и они увидели плотик, сброшенный им Кампари и Гуарино. Савини и Пателла подгребли к нему, но, увы, плотик оказался разорванным. Они смогли только забрать весла, запас продуктов, ракетницу и ракеты к ней.
Они уже провели на плотике 5 или 6 часов, пытаясь грести в общем направлении на северо-запад, где в 50 милях находилась Пантеллерия. Однако течение упорно относило их на юго-запад. Время шло, солнце уже начало садиться, как вдруг они услышали свист, но при этом не видели рядом никого и ничего! Свист повторился, и теперь итальянцы заметили пляшущую на волнах голову на расстоянии примерно 100 метров. Они подгребли поближе и закричали, чтобы человек назвал себя. Сначала они не получили никакого ответа, и не удивительно, ведь пловец не знал ни слова по-итальянски. Это был штурман «Бофайтера» МакФралейн, который успел выпрыгнуть с парашютом, когда его самолет был сбит итальянскими истребителями. Пилот Джей погиб. Сам МакФарлейн уже долго плавал в полном одиночестве, как вдруг ехидной судьбе захотелось столкнуть вместе троих сбитых летчиков!
Савини и Пателла помогли ему взобраться на плотик. Они обнаружили, что МакФарлейн ранен в колено, но рана была несерьезной. В результате трое смертельно измученных врагов без сил валялись на плотике, не пытаясь убить друг друга. Более того, они дружно стали грести к общей цели, боясь с капризными течениями Средиземного моря».
На следующий день последовал новый вылет, теперь уже был вынужден садиться на воду сам Кумбат со своим стрелком. К счастью, их спасли, но им предстояли еще более невероятные приключения. Увы, у нас просто нет места рассказать всю эту фантастическую историю, в которой оказались замешаны французские и немецкие летчики, несколько невероятных спасений и угон гидросамолета.
Итальянское Верховное командование изучило отчет Супермарины об операции. Итальянцы понимали важность конвоя для союзников, что было видно по неслыханно сильному сопровождению и большому тоннажу драгоценных торговых судов. Но легкие силы итальянского флота, несмотря на сильный эскорт, внесли несомненный вклад в разгром конвоя, потопив 2 крейсера и 4 транспорта, повредив еще 4 или 5 транспортов и 1 эсминец.
Германский адмирал, командовавший на этом театре, был более честен в своем послевоенном отчете:
«Корабли прорывавшегося конвоя 13 августа возле мыса Бон были эффективно атакованы германо-итальянскими ВВС. Для наблюдателей на континенте потери англичан выглядели как крупная победа Оси. В таком ключе они и подавались пропагандой.
Но в действительности все обстояло немного иначе. Несмотря на эти успехи, авиация не смогла помешать английским кораблям, в том числе 5 транспортам, дойти до Ла Валетты. Поэтому противник сумел добиться стратегического успеха, несмотря на то, во что ему это обошлось.
Хотя британская операция не была поражением для Оси, однако она стала очень серьезной неудачей, последствия которой сказались в будущем».
Под этими словами могли бы подписаться английские власти и тогда, и сейчас. Особенно радовался Уинстон Черчилль, и у него имели для этого причины. У него уже было очень неприятное объяснение с маршалом Сталиным, так как на лето русские конвои были задержаны после разгрома PQ-17. В это же время пал Тобрук, что стало страшным ударом для Черчилля. Если бы «Пьедестал» не увенчался стратегическим успехом, как было объявлено, Мальта вполне могла пасть в ближайшие недели, и это было бы очень болезненно для Англии и еще более ощутимо для военного кабинета, который тоже мог пасть после серии столь крупным поражений. Черчилль писал:
«Награда оправдала заплаченную цену. Получив продовольствие, боеприпасы и другое важнейшее снабжение, Мальта восстановила свою силу. Подводные лодки вернулись на остров и вместе с ударными частями Королевских ВВС восстановили свое господство в центре Средиземного моря».
Дело обстояло не совсем так. 10-я флотилия подводных лодок имела ту же численность и до августа. Численность авиации на Мальте достигла максимума лишь несколько недель спустя. Тем не менее, если бы «Пьедестал», а особенно «Огайо», не прорвались, подводные лодки вскоре пришлось бы увести с Мальты. Единственными кораблями на острове, кроме тральщиков, были «Пенн», «Ледбюри» и «Брамхэм». Однако никто даже не собирался оставить эти поврежденные эсминцы в качестве ударного соединения, хотя они и находились в готовности к выходу. Они задержались на Мальте только для того, чтобы пополнить запасы и заправиться, после чего ушли в Гибралтар, куда и прибыли 21 августа.
Бойцы обеих сторон проявили исключительную смелость. То, что сделали англичане, стараясь провести конвой, и то, что сделал противник, пытаясь этому помешать, не нуждается в лишних похвалах. И все-таки британские отчеты об этой битве нельзя назвать объективными.
Кадет Уэйн, находившийся на «Брисбен Стар», передал автору отчет об этих событиях. Впрочем, вряд ли он мог все видеть и все слышать.
«По боевому расписанию я должен был помогать корабельному связисту, команде связистов ВМФ, а также исполнять обязанности посыльного при капитане. В случае необходимости я мог пускать скоростные воздушные мины или неуправляемые ракеты, хотя специально не обучался работе с этими установками.
Я помогал составлять официальный рапорт на основании записей в бортовом журнале «Брисбен Стар», и этот рапорт был положен под сукно. После возвращения в Англию все члены экипажа были вынуждены дать подписку о неразглашении. Все материалы, касающиеся конвоя, были конфискованы, включая даже экземпляры «Таймс оф Мальта», в том числе и знаменитый номер, подготовленный к предполагавшейся капитуляции. Младший механик Парлор попытался спрятать личный дневник, но был разоблачен и получил 10 лет тюрьмы.
Общепринятая история «Брисбен Стар» на самом деле выдумана бойким на язык Таффрэйлом. Однако попытка мятежа и призывы были вычеркнуты, как и содержание радиограмм, отправленных перед прорывом вдоль берега Туниса к Мальте. В одной из газет Буэнос-Айреса появилась статья, в которой капитан Райли обвинял собственный экипаж в трусости. Это очень темная история, так как все люди действовали вместе. Я всегда думал, что мнение капитана Райли слишком жесткое и неоправданное, ведь в конце концов корабль сумел прорваться на Мальту.
Капитан Райли был награжден Орденом за выдающиеся заслуги, как и остальные капитаны торговых судов, исключая капитана Мэзона, который был награжден Крестом Георга. Ордена за выдающиеся заслуги были вручены немедленно. Это был первый случай, когда капитаны торговых судов получили этот орден. Старшие помощники были награждены Крестами за выдающиеся заслуги, что также произошло впервые. Все моряки и солдаты военных команд были награждены медалями, сигнальщики и матросы-артиллеристы получили Медали за выдающиеся заслуги. (Капитан Райли резко протестовал против этого, так как некоторые матросы сбежали со своих постов, когда корабль был торпедирован, и попытались уплыть на шлюпках.)»
Дэвид Ройл описывает чувства моряков «Харибдиса», когда они позднее посмотрели пропагандистский фильм. Особенно их взбесил слащавый голосок комментатора, что было характерно для низкопробной британской пропаганды того времени.
«Старпом прокрутил для экипажа в столовой фильм «Мальтийский конвой». Ужасная картина. Этот корабль был единственным, который прорвался на Мальту без потерь. Из 15 торговых судов только 5 дошли до гавани, и один из них был потоплен бомбами уже там. Съемки были превосходными, но комментатор просто зануден. Он слишком много долдонил про «наших отважных парней». Разумеется, крайне трудно описать мужество и отвагу, но уж точно, это следует делать без таких затрепанных штампов».
Относительно проведения самой операции вице-адмирал Сифрет писал:
«Потери, которые понесло Соединение F, были исключительно тяжелыми, а количество транспортов, достигших Мальты, было разочаровывающе малым. Но я не могу обвинять личный состав флота, находившегося под моим командованием, за то, что не удалось достигнуть лучших результатов. Наоборот, командиры превозносили высокий дух и усердие, показанные экипажами, ведь многие моряки были молоды и не имели никакого боевого опыта. Я могу лишь присоединиться к этим похвалам. Особо мне хотелось бы отметить тех, кто находился в нижних отсеках во время атак подводных лодок, самолетов и торпедных катеров. Задача Соединения Х всегда была трудной и опасной. Увы, на него почти сразу обрушилась серия несчастий, которые склонили чашу весов на сторону противника. Тем не менее, они следовали дальше непоколебимо и решительно, отбивая атаки подводных лодок, торпедных катеров и самолетов. Они провели 5 своих подопечных на Мальту и прорвались обратно в Гибралтар. Совершив это, они показали стойкость и решительность, которыми можно гордиться. Отдельной благодарности заслуживает смелый и решительный командир контр-адмирал Г.М. Барроу. Похвалы заслуживают экипажи военных кораблей, но прежде всего следует отметить смелость и стойкость шкиперов, офицеров и матросов торговых судов. Упорство, с которым эти корабли прорывались к Мальте, несмотря на все атаки, слаженно выполняли все маневры, как хорошо подготовленная эскадра, было просто потрясающим. Многие из этих прекрасных людей и их корабли погибли, но их деяния навсегда сохранятся в памяти тех, кому посчастливилось плыть вместе с ними».
Нельзя более красноречиво воздать хвалу морякам торгового флота. Они провели сотни и тысячи конвоев за 6 бесконечных лет войны на море, и всегда демонстрировали эти качества, которые для британской нации считаются совершенно естественными. Во время Фолклендской войны они снова показали несгибаемую стойкость, но наград не дождались. У политиканов слишком короткая память.
II
Так оправданны были эти потери, как утверждал Черчилль, или нет? Если считать, что без этого конвоя Мальта пала бы, тогда, конечно, да. Уже 28 августа Объединенный комитет начальников штабов решил забрать с Мальты пехотный батальон и пулеметную роту для использования в другом месте — настолько улучшилось положение. Не было никаких признаков того, что противник собирается высадить десант на остров, как это было в мае.
Все немецкие и итальянские парашютные части, имевшиеся на Средиземноморском театре, либо уже находились в Египте, либо направлялись туда. В портах Италии и Сицилии не сосредотачивались транспорты для перевозки десанта. Все 300 немецких транспортных самолетов Ju-52 были полностью задействованы для перевозки войск и снабжения для танковой армии Роммеля, которая рвалась к Каиру и Суэцкому каналу.
Для захвата Мальты требовалась серьезная перегруппировка сил, которая заняла бы по крайней мере месяц. Но это уже считалось маловероятным.
Тем временем на острове лорд Горт смог объявить о том, что продуктовые пайки будут немного увеличены. Это было символическое увеличение, продуктов все равно не хватало, но это было указанием, что самое плохое осталось позади. Теперь островитяне могли с надеждой смотреть в будущее. Горт добавил: «Недавно мы видели, что 4 транспорта и танкер прибыли на Мальту. Это самое большое количество судов, прибывшее в Гранд-Харбор с сентября прошлого года. Ни одно зрелище не может радовать нас так же, как прибытие конвоя после долгих недель тревожного ожидания. Мы все понимаем, что это огромное достижение. И это было сделано, благодаря неустрашимой отваге и решительности Королевского Флота и торгового флота».
Сразу после этого британские торпедоносцы и подводные лодки начали стягивать петлю на морских коммуникациях противника. Командование Оси опять было вынуждено направлять конвои в Северной Африку через Грецию, Коринфский канал и Крит. Это был большой крюк, на несколько дней увеличивающий переход. Противник настолько преувеличивал возможности Мальты, что многие корабли по 3 или 4 раза возвращались в итальянские порты, после того как были замечены нашими самолетами-разведчиками. В августе 35 % всех грузов не попали в Африку. В сентябре, когда Королевские ВВС смогли организовать по 15 вылетов бомбардировщиков в неделю, а флот постоянно держал в море 6 или 7 подводных лодок, 100000 тонн грузов, отчаянно нужных Роммелю, отправились на морское дно. Британский историк Роскилл пишет:
«В октябре давление на коммуникации противника достигло максимума. Все виды оружия, особенно наши подводные лодки и самолеты, атаковали линии снабжения противника, ведущие в Африку. Потери тоннажа круто пошли вверх, Роммель лишился драгоценного топлива и снабжения в самый критический момент».
Именно это позволило генералу Монтгомери 23 октября начать свое сокрушительно наступление под Эль-Аламейном. Его противник жестоко страдал от хронической нехватки снабжения, а в последующие месяцы положение немцев еще более ухудшилось. Быстрое наступление на суше привело к значительному облегчению положения на море. В ноябре осада Мальты была окончательно снята. С востока прошел конвой «Стоунэйдж», противодействовать которому у Оси уже не было сил.
«Мальта была скалой, о которую разбились все наши надежды на Средиземном море».
Это заявление официальных итальянских историков служит лучшей эпитафией морякам, которые погибли в боях во время проводки конвоя WS-5.21 — «Пьедестал».