ГУЮК (1246 – 1248)

Хотя Угэдей назначил своим преемником внука Ширамуна, вдова Угэдея, Торегенэ, два года правила самостоятельно, а затем поставила правителем своего сына Гуюка, вопреки воле Бату и других. Во время своего регентства она сместила с главных постов Елюя Чуцая (вскоре умершего), а также Чинкая и Махмуда и назначила главным советником другого мусульманина, Абд-ар-Рахмана.

Во время ее правления заболевшего Хормагана сменил на посту его сын Байджу, победивший сельджукского султана Килиджа Арслана в битве при Козе-даге и заставивший его сдаться. Правитель Малой Армении Хетнум также поклялся в верности монголам, так что теперь Монгольская империя достигла Средиземного моря у берегов Киликии. На западе Бату, которому подчинились русские князья, устроил свою столицу в стоящем на Волге городе Сарае. Формально Бату подчинялся великому хану, но на самом деле он никогда не присягал на верность Гуюку.

В 1246 г. орхонский курултай окончательно утвердил Гуюка верховным правителем. Карпини описывает, как правителя поднимали вместе с женой на большом ковре из войлока, пронесли между собравшимися представителями знати, военачальниками и послами, а затем посадили на золотой трон. Гуюк отличался от Угэдея тем, что был довольно скуп, жесток и неулыбчив. Он казнил Абд-ар-Рахмана и вновь поставил советниками Чинкая и Махмуда. Для европейцев он представлял интерес прежде всего тем, что вел дипломатические переговоры с папой.

Рис. 22. Серебряная монета, отчеканенная в Тифлисе в 1247 г. с именами Гуюк-хана и Давида Нарина, грузинского царя. Аверс: царь на коне справа монограмма царя Давида. Реверс: «Властью Бога, подданный Куюка Хана – раб Давид».

Папу Иннокентия IV и христианских правителей Европы приводили в ужас методы Бату, но поскольку монголы повели решительное наступление на мусульман, то европейцы надеялись на то, что монголы присоединятся к новому крестовому походу. Некоторые христиане все еще верили в легенду, распространяемую, по всей видимости, несторианами, о великом христианском правителе, пресвитере Иоанне, который готовится напасть на сарацин с востока. В любом случае союз с монголами казался необходимым условием спасения христианства, особенно учитывая вражду между папами и императорами. В июне 1245 г. в Лионе был проведен собор, на котором говорили о единстве христиан и о возможной защите перед нашествием монголов. По своему собственному признанию папа Иннокентий отправил к монголам четыре посольства, из которых два возглавляли францисканцы и два доминиканцы. Плано Карпини возглавлял дипломатическую миссию в 1245 – 1247 гг. Его сообщения дополняют сообщения другого монаха, Бенедикта. Хотя ценные сведения добыли все послы, особый интерес для нас представляет ответ Гуюка и совет, который Карпини дал папе после своего возвращения. Предполагалось, что письмо папы великому хану должен доставить Бату, но Бату настоял на том, чтобы Карпини сам проделал весь путь.

В письме, которое перевозил Карпини, монголов осуждали именем Христа за все их зверства и предупреждали о том, что они навлекут на себя гнев Господа, если не прекратят резню. Кроме того, их спрашивали о причинах такого поведения и о том, что они намерены предпринять в будущем. Гуюку, по всей видимости, было известно и о содержании другого письма, которое перевозил португальский доминиканец Луис. В нем монголов призывали признать Иисуса Христа и почитать его христианским богослужением под руководством святых братьев. Письмо папы пришлось перевести с латинского на персидский и только затем на монгольский. Ответ Гуюка переводили в обратном порядке. Но папа и великий хан не понимали друг друга не только из-за того, что говорили на разных языках. Гуюк решил, что письмо папы пришло от верховного правителя, которому подчиняются все остальные князья и вассалы, и что этот правитель требует подчинения и от него. Здесь стоит привести наиболее примечательные отрывки из его послания:

«Кроме того, ты сказал, что для нас лучше всего будет принять крещение. Ты лично написал мне об этом, высказав требование. И я не могу понять этого требования. Помимо требования, ты написал следующие слова: «Ты напал на земли мадьяр и других христиан, чему я крайне изумлен. Поведай, в чем они провинились?» Эти слова мы также не можем понять. Чингисхан и Угэдей-хан сообщили им Повеление Небес. Но те, о ком ты говоришь, не подчинились Повелению Небес. Те, о ком ты говоришь, задумали злодеяние: они проявили дерзость и казнили наших послов. Поэтому Вечное Небо покарало и погубило этих людей на этих землях. Если не по Повелению Небес, то как может кто-либо покорять и убивать одной лишь своей силой?

И когда ты говоришь: «Я христианин, я молюсь Господу. Я предъявляю обвинение другим и презираю их», то откуда тебе знать, кого Бог прощает и кому Он дает свое благословение? Откуда тебе это известно настолько, что ты говоришь такие слова?

Благодаря милости Вечного Неба нам дарованы все земли от восхода до заката. Разве можно действовать как-либо иначе, чем подчиняясь Повелению Неба? Отныне ты должен объявить от всего сердца: «Мы согласны стать вашими подданными и передать все наши силы в ваше распоряжение». Ты лично как глава всех правителей и все они без исключения должны оказать нам услугу и присягнуть нам на верность; только после этого мы признаем вашу покорность. Но если ты не покоришься Повелению Небес и пойдешь против нас, мы дадим тебе знать о том, что ты стал нашим врагом. Вот что мы тебе сообщаем. Если ты не станешь подчиняться нашим приказаниям, то мы не сможем сказать, что с тобой будет. Об этом знает только Небо».

Вернувшись, Карпини сообщил, что монголы намерены покорить весь мир, и посоветовал всем христианам объединиться и встретить монголов лицом к лицу в битве. Он рассказал о хитростях, какие монголы применяют во время сражений, и предложил спрятать все драгоценности в пещерах.

Приблизительно в то же время были посланы миссии Асцелина (или Эццелино) Ломбардского и Андре де Лонжумо, но они не продвинулись дальше Ближнего Востока.

В 1245 г. Асцелина послали в лагерь Байджу, располагавшийся в Муганской степи. Это путешествие заняло два года, и трудности, вероятнее всего, возникли при прохождении через мусульманскую Сирию. В Тифлисе к посольству присоединился Гишар Кремонский из доминиканского монастыря, основанного там в 1240 г. Асцелин провел два месяца у Байджу, который хотел послать его дальше в Монголию, но разгневался, когда монах ответил отказом. Еще более Байджу разгневался, выслушав упреки папы и требование принять христианство. Он ответил, что монголы никогда не станут собаками, подобно христианам и их папе. Несколько раз он угрожал послам смертной казнью. У себя он удерживал их до тех пор, пока точно не узнал, пересекают ли франки Сирию для очередного крестового похода и прибывает ли из Монголии Элджигидей для похода против мусульман. Наконец Асцелин и его спутники получили приблизительно такое же письмо с ответом, что доставил Карпини. Они отправились домой, и в пути их сопровождали два монгольских посла: Айбек (вероятно, уйгур) и несторианин Саргис. Папа принял этих послов с почестями и вместе с ними отправил очередное письмо с возражениями и сожалениями.

Андре де Лонжумо послали в 1245 г. с приказанием прибыть в Тебриз и не отправляться дальше. Поскольку он знал арабский язык, его хорошо приняли арабские правители Баальбека и Хомса, но для того, чтобы достичь монгольской территории, не выдавая своих замыслов, ему пришлось проделать немалый крюк через Мертвое море и Верхнюю Месопотамию до Мосула. По прибытии в Тебриз он встретился с известным несторианином, монахом Раббаном Ата, но о его переговорах с монголами ничего не известно. Андре привез письмо папы Раббану Ата с просьбой содействовать объединению христиан Европы и Азии. Раббан Ата был уважаемым другом Ван-хана и Чингисхана, спасшим многих восточных христиан от преследований со стороны монголов и фанатиков-мусульман. В своем ответе он посоветовал папе прекратить вражду с императором Фридрихом II, особенно после того, как пало Иерусалимское королевство и многих христиан вырезали.

К этому времени монголы уже были готовы сотрудничать с христианами в походе против мусульман. Элджигидей, которому приказали напасть на Багдад, рассчитывал, что если Людовик IX нападет на Египет, как и было задумано, то это отвлечет султана Айюбидов и его воинов-мамлюков и они не придут на помощь халифу. Поэтому в 1248 г. он отправил из Мосула посольство во главе с двумя несторианами, Давидом и Марком, которые должны были подождать Людовика в Никосии на Кипре. Андре играл роль переводчика. В письме Элджигидея, составленном, по всей видимости, его секретарем-персом, не чувствуется обычной заносчивости. Напротив, Людовика там прославляют и называют «мечом Христа», возлагают большие надежды на его победы в Азии и утверждают, что христиане под правлением Гуюка наслаждаются свободой вероисповедания вне зависимости от конфессии. Людовик, в свою очередь, послал к Элджигидею и Гуюку посольства с письмами и дарами. Оба высокопоставленных монгола должны были получить по частице креста, а Гуюк вдобавок к этому часовню-шатер, украшенную вышивкой со сценами из жизни Христа.

Но пока Андре находился в пути, Гуюк умер. После встречи с Элджигидеем, который уже не исполнял обязанности представителя великого хана, Андре со спутниками направились в орду Огуль-Гаймыш, регентши-вдовы, к востоку от озера Алакуль. Вдова хана приняла их как вассалов, доставивших дань, и потребовала привозить дары ежегодно. При этом она ничего не сказала о возможном обращении в христианство или о военном союзе. Письмо Элджигидея оказалось неискренним, и выяснилось, что Гуюк строил те же планы, что и другие монгольские ханы до него.

На западе прежде всего Гуюк хотел подчинить Бату. В 1248 г. он отправился на запад через улус Бату, где предполагалось пополнить войска. Суркуктени, вдова Толуя и мать Мункэ, предупредила Бату, и тот с большим войском отправился на восток. Но прежде чем два войска встретились, Гуюк, который к тому времени тяжело болел, неожиданно скончался.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.