Глава 8 Бульвар Сен-Жермен, 12 «Война полиций» (1975)

Глава 8

Бульвар Сен-Жермен, 12

«Война полиций» (1975)

На углу бульвара Сен-Жермен и улицы Кардинала Лемуана, в двух шагах от «Серебряной башни», одного из самых роскошных ресторанов Парижа, где еще в конце XVI века пировал Генрих IV, никак не ожидаешь попасть под перекрестный огонь. Тем более в четыре часа дня. Однако именно здесь 28 февраля 1975 года в баре «Телем» разыгралось кровавое и нелепое побоище, участники которого до сих пор тщетно выясняют, кто, черт возьми, виноват и кто выстрелил первым. Впрочем, на войне как на войне, а побоище стало кульминацией сразу двух «войн».

Первая из них — пресловутая «война полиций». За борьбу с разбушевавшимся в 1970-е годы бандитизмом отвечали сразу две службы: Центральная служба подавления бандитизма (OCRB) и Бригада информации и (оперативного) вмешательства (BRI). Каждая из них мечтала, опередив коллег, схватить очередного «врага общества номер один». OCRB, делая ставку на осведомителей, запуталась в связях с двойными агентами, которых покрывала в обмен на информацию: кураторы стукачей превратились в их пособников и укрывателей. Опера BRI считались ковбоями, если не убийцами, не менее опасными для обывателей, чем бандиты. Да и сами «флики», а не только прохожие несли потери от «дружественного огня».

Лицом BRI был заместитель ее шефа, тридцативосьмилетний Робер Бруссар. Фотогеничный, массивный, брутальный бородач не слезал с телеэкрана с августа 1973 года, когда успешно освободил группу заложников в Бресте. Люсьен Эме-Блан, его ровесник и коллега из OCRB, славы не искал. Пройдя отличную школу шантажа и манипуляций в полиции нравов, он был из тех полицейских, что чувствуют себя в своем кругу среди отпетых уголовников.

Вторую войну вели кланы, делившие парижский секс-рынок: братья Земур и «южане» — они же «лионцы» или «сицилийцы». Впрочем, они не были ни теми, ни другими, а коренными сутенерами из южных пригородов.

Пятерых братьев Земуров ни один режиссер не взял бы на роли гангстеров: слишком опереточно выглядели последние ревнители бандитского шика. Набожность «черноногих» — алжирских — евреев из Сетифа, унаследованная от отца, синагогального служки, однажды чуть не стоила им жизни. Глухое подполье, где братья прятались от конкурентов, они покинули, поскольку просто не могли не поехать на Лазурный Берег на бар-мицву двоюродного племянника. Ландскнехт «южан» Жан Пьер Майон-Либод (9), киллер и как раз один из агентов Эме-Блана, обрадовался и собрался накрыть всю мешпуху из минометов, но братья вовремя отменили поездку.

Сутенер Ролан, старший из них, приехал в Париж в 1945-м, через два года его убили. Четверо младшеньких нагрянули в 1955-м. В 1961 году труп убийцы Ролана нашли на обочине шоссе где-то на юге.

Теодор вскоре отошел от криминала. Вильям возглавил клан. Жильбер славился организаторским даром, Эдгар — бешеным характером. Сначала они работали на шестерых «черноногих» братьев Атлан и копили силы. После 1962 года их бригада приросла бойцами: из независимого Алжира в панике бежали в метрополию, которая их не ждала и не желала, восемьсот тысяч «черноногих».

Когда Атланы полегли в спровоцированной Земурами войне с кланом трех братьев Перре во главе с «мамой Лео» (первым к праотцам отправился 2 октября 1965 года Сион Атлан), Земуры в январе 1967 года сами атаковали Перре. Бордели Монмартра и Пигаль пали к их ногам, а в Израиле они зачистили клан Абитболей. Категорически, как дон Корлеоне, отвергая наркотрафик, они наехали было на игорный бизнес, но контролировавшие его корсиканцы оказались им не по зубам. Покорив Париж, Земуры занялись во время «шестидневной войны» 1967 года богоугодным делом — сбором средств для Израиля. Не были чужды и французской политике: перед президентскими выборами в 1965 году стараниями, в частности, «горилл» Земуров на парижских улицах господствовали агитаторы-голлисты.

Семейная банда за рекордный срок выросла в империю с годовым оборотом в шестьдесят миллионов франков и филиалами в Бельгии, Швейцарии, Африке. В одном только Париже у них было двести пятьдесят семь постоянных сотрудников. Вильям приобрел вкус к комфорту, выгодно вкладывал капитал, приоделся — обзавелся ста пятьюдесятью костюмами и полусотней пар обуви. Жильбер завел двух детей и трех пуделей, прикупил ресторан, три клуба, канадское агентство недвижимости. И тут, в марте 1973 года, грянула война, унесшая за три с половиной года более тридцати жизней.

Ее виновник «Маленький» Роже Бакри — рецидивист, в налоговой инспекции зарегистрированный как торговец рубашками, — разошелся с Земурами во взглядах на наркотики и перекинулся к маститым «южанам»: Велла по кличке Лапки, «Корейцу» Барокелю и Готье. Но началась война, как в свое время и Троянская, из-за того, что бандиты не поделили женщину. Бакри украл жену у хозяина борделя Габи «Певца», да еще и застрелил его парламентера, звавшегося Бархатными Глазками. Габи вызвал бойцов из провинции.

Эта романтическая версия изложена в мемуарах Бруссара, незамысловатых, как «Мурка». Историки же считают Бакри непростой пташкой, причастной пресловутой «Службе гражданского действия» (SAC), «параллельной полиции» голлистов (46), внедрившей его как агента-провокатора в гошистские круги. Он работал с таким огоньком, что 15 мая 1971 года его даже арестовали как «активного участника революционного движения». Служба родине облегчала Бакри импорт-экс-порт героина. Именно пропажа партии порошка, которую прикарманил Рафаэль Дадун, советник Земуров, развязала войну. Впрочем, после первого выстрела вопрос о причинах войны обретает чисто академический интерес.

Сначала счет был не в пользу Земуров. Двух видных членов клана изрешетили перед баром на бульваре Итальянцев. 19 мая 1973 года в трех паханов — «каидов» — из Лиона, подоспевших на подмогу братьям и зашедшим пообедать в ресторан, всадил пятнадцать пуль высокий молодой шатен. Пистолет он прятал под гипсом, закрывавшим всю левую руку, а ресторан покинул неторопливо, улыбаясь.

Бакри, пишет Бруссар, в ужасе от того, что наделал, покончил с собой. В подобном контексте самоубийство — дело скользкое, поэтому выразимся осторожнее: 13 июня 1974 года его нашли в собственной ванне с пулей во рту. Но резню, утратившую любую логику, кроме логики провокации, было уже не остановить. Накануне, 12 июня 1974 года, Исхил «Жид-макаронник» Левитес ждал в баре около дворца Трокадеро на еженедельный аперитив Луи, финансиста «южан». Луи не пришел, сославшись на грипп: Исхила расстреляли в дверях. Стреляли «южане», которых Левитес и Луи кинули на двадцать кило героина, — это было секретом Полишинеля, но месть обрушилась на Земуров.

Не была секретом и личность киллера в гипсе: Жан Пьер Майон, который давно уже привел Луи под «крышу» своего куратора Эме-Блана. И комиссар, и киллер, оба ветераны Алжира, не скрывали нелюбви к «черноногим»: отсидеться хотели в стороне, пока мы кровь проливали за французский Алжир, а потом, как крысы, во Францию побежали. В свете этого сражение на Сен-Жермен, где пролилась кровь Земуров и едва не погибла репутация Бруссара, соперника Эме-Блана, кажется плодом не идиотского стечения обстоятельств, а изощренной игры.

28 февраля 1975 года осведомитель BRI донес: в баре «Ж’э дю бон таба», что на бульваре Сен-Жермен, 12, вот-вот встретятся на высшем уровне Земуры с «южанами». Независимо от того, что предстояло — «Ялтинская конференция» (то есть мирный раздел сфер влияния) или бойня, — это был для полиции царский шанс взять обе банды сразу. Вокруг бара рассредоточились восемнадцать инспекторов BRI. Правда, не в лучшей форме: накануне они шесть часов вели переговоры с налетчиками, убившими кассира в банке на площади Республики (40), но были вынуждены позволить им уйти с заложниками.

Первыми на перекрестке появились Вильям и Эдгар Земуры со свитой. «Флики» удивились, что братья расположились в баре «Телем» на другой стороне бульвара. Но вскоре срисовали в «Бон таба» двух лиц североафриканской национальности и явно криминальной наружности в черных очках, следивших за «Телемом»: вот он, авангард «южан», наверное сидящих неподалеку в засаде, невинно припаркованном фургоне, с пулеметами на изготовку.

Поскольку ничего не происходило, Бруссар ускорил события: разделил отряд на три штурмовые группы и назначил захват на 16.10. В «Бон таба» все прошло без запинки: двух безобидных студентов в черных очках скрутили мгновенно. Штурм «Телема» обернулся катастрофой.

По плану, две группы синхронно врывались в кафе через две двери. То, что одна из них заперта, Бруссар обнаружил, лишь врезавшись в нее со всей дури. Тем временем вторая группа вломилась внутрь: «Полиция! Стоять!» Позже Бруссар признал этот крик излишним спецэффектом: Земуры наверняка бы не стали стрелять, а в такой сумятице вполне могли, как они потом и утверждали, принять «ковбоев» в штатском за «южан». Прямиком рванувшись к братьям, сидевшим у стойки, «флики» не заметили оставшегося за столиком за их спиной боевика Жозефа Эльбаза. Выстрелом, почти в упор, он тяжело ранил комиссара Шекса.

И начался ад, скоротечный, но кромешный. Беспорядочная пальба, грохот падающей мебели, звон стекла, вопли нырнувших под столики людей. Когда рассеялся дым, «считать мы стали раны, товарищей считать»: Бруссар ужаснулся. Помимо Шекса, успевшего перед тем, как рухнуть без сознания, застрелить Эльбаза, были ранены еще один «флик» и двое «черноногих». Вильям Земур агонизировал. Четырежды раненный Эдгар плавал в своей крови.

Еще хуже для BRI было то, что разъяренные «флики» жестоко избили двух смуглых клиентов, вскочивших с места вопреки приказу не двигаться. А еще — еще хуже то, что кто-то из «фликов» кричал при этом: «Мочи черножопых!» «Черножопые» оказались известными адвокатами Абдельханом Бенашену и Мурадом Усседиком, чья контора соседствовала с «Телемом», где они были завсегдатаями.

Пытаясь хоть что-то исправить, Бруссар задержал лидеров «южан». Но инкриминировать им было нечего, кроме распития шампанского в честь гибели одних своих врагов и посрамления других.

Короче, BRI три года отмывалась от позора. Усседик, среди клиентов которого числился «международный террорист» Карлос, обвинил полицию в покушении на убийство. Лидер социалистов Франсуа Миттеран поддержал его. Газета «Либерасьон» утверждала: «флики» хотели бессудно ликвидировать Земуров и стреляли им в спину. Земурам хватило наглости подать в суд на полицию. Свое присутствие с оружием в баре они объясняли тем, что якобы собирались отнести в банк двести тысяч франков. Где же деньги? А деньги исчезли: не иначе, украл Бруссар.

Дело дошло до того, что прямо в зале суда, куда братья являлись во всем своем южном великолепии — золотые цепи в руку толщиной, сигары в золотых зубах, — Бруссар едва не сошелся с Жильбером в рукопашной. По Парижу пополз слух: комиссара «заказали». Бруссар занял глухую оборону в своем кабинете на пятом этаже на набережной Ювелиров, 36, — рядом с оружейной комнатой, до потолка набитой взрывчаткой, касками, бронежилетами, гранатами и автоматами, — и посулил, в случае чего, устроить Варфоломеевскую ночь «похуже, чем в „Телеме“». Земуры прислали парламентера, инцидент был исчерпан.

Свет на события отчасти пролил в своих мемуарах Эме-Блан, явно злорадствовавший по поводу злоключений Бруссара. По его версии, Леруж, бывший бухгалтер Луи, обокравший патрона и переметнувшийся к Земурам, якобы раскаялся и попросил Луи о встрече в «Бон таба». Заподозрив ловушку, тот отбыл в Марсель, где в то время служил Эме-Блан. В момент бойни они в теплой компании киллера Майона заканчивали обед на берегу моря: кто посмеет заподозрить их в причастности? Конечно же, они не могли знать, что в ночь на 28 февраля Леружа случайно арестовали по делу о фальшивых чеках, а он, выкупая свободу, рассказал о стрелке двух банд: вот кто был осведомителем, пославшим Бруссара в осиное гнездо. Полицией манипулировал стукач. Но кто манипулировал стукачом?

В тот день закатилась звезда Земуров, хотя их вялотекущие схватки с конкурентами продолжались с переменным успехом еще несколько лет. Эдгар потерял свой бизнес, уехал в США, подозревался в убийстве корсиканца Франсиски, задолжавшего ему миллион. 8 апреля 1983 года на вилле в Майами снайпер с четырехсот метров продырявил ему голову. Жильбера настигли три пули в Париже 28 июля 1983 года, когда он выгуливал четырех своих пудельков на авеню Сегюр.

Но и торжество южан завершилось гекатомбой. Веле застрелил друга своего детства Готье из его же пистолета, прознав, что тот заделался стукачом, но и сам угодил в западню на Корсике. По одной из версий, корсиканцы стояли и за убийством Майона 13 июня 1982 года: освободившись из тюрьмы, куда все-таки загремел (Эме-Бла-на за все его подвиги временно перевели в Лион), он поспешил повидаться с маленькой дочерью, жившей в провинции, и утратил бдительность. По другой версии, ему запоздало отомстили Земуры. Крови Майона жаждали очень многие.

P. S. Клан Земуров — прототип клана Беттунов в фильмах Александра Аркади «Йом Кипур» (1981) и «Йом Кипур 2» (1992), названия которых на русский обычно переводят как «Большое прощение». Вожаков клана сыграли Роже Анен и Ришар Берри, их заклятого врага — Робер Оссейн. Земурам посвящен фильм Анри-Клода де Ла Казиньера «3, как Земур» (2002). Соперничество полицейских служб отразилось в «Войне полиций» (1979) Робина Дави. Комиссара Бруссара играли Мишель Пужад («Месрин» Андре Женовеса, 1983), Аладен Рейбен («Охота на человека» Арно Селиньяка, 2006), Оливье Гурме (дилогия «Месрин» Жан-Франсуа Рише, 2008). Комиссара Эме-Блана — Ришар Берри («Охота на человека») и Лин Тюйе (дилогия «Месрин»).