УНИЧТОЖЕНИЕ ЦЕПИ

УНИЧТОЖЕНИЕ ЦЕПИ

Соглашение о сотрудничестве начало незамедлительно претворяться в жизнь. Зондерфюреру Эрнсту Фогту было поручено допросить майора Нормана и выяснить точное местонахождение тайников с оружием. После войны Фогт вспоминал, что работа оказалась удивительно простой. Он просто записывал все то, что говорил ему Аршамбо.

Норман назвал населенные пункты в Сол они, возле которых располагались площадки для приема грузов, но он не знал их точного расположения и объяснил, что за эту работу отвечал Кулиоли. Он также назвал имя Гилберта – Анри Дерикура, но эсэсовцы не заинтересовались этим сообщением. По словам Фогта, «немцы знали, что Дерикур уже давно является их агентом».

Вероятно, майор Норман полагал, что, раз Кулиоли арестован, его родственники тоже не избежали этой печальной участи, поэтому и упомянул о братьях Датем – Жане и Ги, которые помогали принимать груз. Он даже набросал две небольшие карты приемных площадок в Сол они. Эти откровения привели к аресту братьев Датем и их отца – мэра города Мер, которого немцы до того времени ни в чем не подозревали. Майор Норман не смог или не захотел назвать остальных членов организации в Солони, за которыми немцы давно и безуспешно охотились. Фогт решил, что есть смысл попытаться натравить друг на друга Нормана и Кулиоли. Результат может оказаться очень неплохим.

Майора Нормана уже давно нет в живых, поэтому я имею возможность опираться только на архивную информацию, записи допросов Кулиоли, воспоминания бывших офицеров СД. Имеются также свидетельства нескольких оставшихся в живых участников французского Сопротивления.

1 июля Пьер Кулиоли, как обычно, находился в своей камере парижской тюрьмы Ла-Питье. К нему зашел Лангер и сообщил, что СД известны все подробности деятельности организации Prosper, включая сведения о прибытии во Францию 16 июня Мадлен (Hoop Инаят Кхан), хотя ее саму пока не нашли. Причем он подкрепил свое заявление весьма существенными доказательствами. Первым делом Лангер продемонстрировал карту, на которой были отмечены 16 приемных площадок, и заявил, что их нанес собственноручно майор Норман. Затем он показал внушительную пачку фотокопий различных документов. Все это были отчеты, направленные руководителями Prosper в Лондон за последние четыре или пять месяцев. Они содержали подробные описания диверсий, включая план подрыва двухсот столбов линии высоковольтных передач, который не был претворен в жизнь из-за начавшихся арестов.

В заключение эсэсовец зачитал точный перечень поступивших для Prosper грузов и список прибывших агентов.

«Май, Шомуан – 15 контейнеров, 2 агента военного министерства, Вальер – 10 контейнеров, Курменан – 10 контейнеров, Меннету – 10 контейнеров, Нёви – 4 контейнера, Сент-Эньян – 10 контейнеров, Тейлай – 10 контейнеров. Июнь: Вальер – 10 контейнеров, Ги – 4 контейнера, Монришар – 15 контейнеров, 2 агента…»

На следующий день в камеру Кулиоли ввели майора Нормана. Он был в наручниках, но аккуратно одет и выглядел вполне здоровым. В отличие от него Кулиоли был весь покрыт ссадинами и кровоподтеками, а его раненая нога была кое-как забинтована грязными бинтами.

Норман рассказал Кулиоли о соглашении, подписанном Саттилом и Киффером.

– Они и так все знали о нашей работе в последнее время. Обещали никого не расстреливать, если получат спрятанное оружие. Проспер согласился отдать им наш арсенал, – сказал он.

Пленные вместе честно постарались припомнить местонахождение тайников, где было спрятано оружие. Их было довольно много, и им не всегда это удавалось. Но Лангер был настороже.

– Мы должны получить все, – заявил он, – до последнего пистолета.

Норман попробовал объяснить дотошному немцу, что все до единого револьверы и «стены», скорее всего, обнаружить не удастся, но тот не желал ничего слушать. Стремясь успокоить Лангера, Кулиоли сказал:

– В последнее время я не раздавал оружие, все должно быть на месте. И я могу показать, где спрятано около сотни контейнеров.

Внимательно рассмотрев карты, которые гордо демонстрировал Лангер, Кулиоли понял, что, как минимум, четыре локальные сети, входившие в Prosper, «сгорели». Поэтому он с тяжелым сердцем решился отдать немцам склады с оружием, находившиеся на их территории. Кулиоли считал, что руководители этих организаций все равно уже арестованы, поэтому и назвал Роже Куфрана в Роморантене, у которого хранилось 30 контейнеров, Андре Гатиньона в Нойре-сюр-Шер, имевшего 20 контейнеров; Огюста Корделе в Шомон-сюр-Луар, хранившего 25 контейнеров, и Альбера Ле Мера в Шамборде с 14 контейнерами. При этом он тешил себя слабой надеждой, что фашисты удовлетворятся этой жертвой и не потребуют других.

Штурмфюрер СС Лангер не стал дожидаться, пока у Кулиоли заживет нога, и в начале июня повез его в Солонь. Его везли по городкам и деревням в открытой машине на глазах сотен мужчин и женщин, которые еще совсем недавно храбро сражались рядом с ним. Ему приказали рассказать всем о заключенном договоре. Поэтому в каждом населенном пункте ему приходилось выступать перед молчаливыми людьми и повторять одно и то же: «Арестованные члены движения Сопротивления будут считаться солдатами, их семьи и собственность останутся неприкосновенными».