В кругу семьи

В кругу семьи

Работа в жизни Берии, конечно же, занимала особое место, но он был обычным и, как мы уже раннее отметили, семейным человеком. Несмотря на особую специфику работы, первое место в его жизни занимала семья.

Вся жизнь Берии в памяти людей состоит из секса и насилия, и именно исходя из этого личная жизнь Берии не могла не стать объектом спекуляции.

Биография Берии, а вернее ее описание, представляет собой парадокс, и этот парадокс не обошел вниманием и эту часть его жизни. Как бы ни была неприемлема фигура Берии для его «доброжелателей», ни у одного из них не хватило духа плохим словом отозваться о его семье.

Нино Гегечкори, супруга Лаврентия Берии, пользовалась всеобщим уважением как со стороны членов Политбюро, так и лично со стороны Сталина. Причиной этого уважения в первую очередь было отношение к семье и невмешательство в политику. Не меньшим уважением пользовался среди коллег и друзей сын Лаврентия Серго Берия. Парадокс же заключается в том, что не очень-то и ясно, как смогли историки найти среди них место для Лаврентия Берии.

Личная жизнь Берии не настолько засекречена, как, скажем, его политическая жизнь, но поскольку в глазах «потомков» у Берии не могло быть ничего порядочного, существование рядом с ним положительных «героев» объяснили очень просто – эти люди были слепы и не видели, с каким ужасным человеком они жили.

Биографы Берии знали даже лучше Нино Гегечкори о том, как произошло их знакомство. Лучше нее знали, что он скрывал от нее, а что нет. Знали лучше, чем Нино, что происходило у них дома и на даче. Здесь определенную роль сыграла психология. С сегодняшних позиций мы все уверены, что о жизни Лаврентия Берии мы знаем больше, чем люди, жившие рядом с ним.

Смех у нас вызывает, что Нино Гегечкори любила мужа, мы уверены, что Берия ее обманывал и, может, даже использовал. Мы готовы объяснить Серго Берии, что означает настоящая любовь отца к сыну, и наоборот.

Благодаря нашему психологическому «таланту» мы имеем возможность сделать психологические выводы, что Лаврентий Берия имел какую-то сверхсилу, которой обвораживал окружающих. Но наш талант психолога не идет настолько далеко, чтобы поставить вопрос – может, неверно наше заключение, сделанное по отношению к личности Берии? Может, он был не таким уж монстром, как мы себе представляем? Может, у него не было необходимости скрывать от родных свою сущность?

Создание семьи также не было обойдено вниманием, и этот факт также стал жертвой черной легенды. В этой легенде Лаврентий Берия предстал перед нами как чудовище, а Нино Гегечкори как жертва. Как могла всеми уважаемая женщина выйти замуж по своей воле за вурдалака? Ответ на это нам дает Н. Зенькович, который «исследовал» данный вопрос, наверно, в бульварной прессе. Но не будем обращать внимание на источник и предоставим ему слово:

«Находясь в конце 20-х годов в Абхазии, Берия жил в роскошном специальном поезде, в котором он приехал в Сухуми. Поезд стоял на запасных путях, на некотором расстоянии от здания станции, и состоял из трех пульмановских вагонов: спальни, салон-вагона с баром и вагона-ресторана.

В тот вечер, когда Берия собирался отправиться в Тбилиси, около станции к нему подошла девушка лет шестнадцати, среднего роста, с черными глазами и сдобной комплекции.

Девушка приехала из родной мингрельской деревни, соседствующей с селом Мерхеули, откуда родом был сам Берия. Она попросила его заступиться за ее арестованного брата.

Берия заметил красоту девушки. Якобы желая получить сведения о брате, он пригласил ее в поезд, но не в салон-вагон и не в ресторан.

В спальном купе Лаврентий приказал девушке раздеться. Когда она, испуганная, хотела убежать, Берия запер дверь. Затем он ударил ее по лицу, скрутил руки за спиной, навалился на нее всем телом. Девушка была изнасилована.

Берия продержал ее всю ночь. На следующее утро он приказал ординарцу принести завтрак на двоих. Перед тем как уехать по делам, Лаврентий снова запер свою жертву. Берия был покорен свежестью и очарованием этой девушки, он также понял, что она именно тот тип, который полностью соответствует его чувственности. Она была молода и невинна, но выглядела созревшей. Она была скромна, изящна, но ни в коем случае не худа. У нее были маленькие груди, большие глаза, излучавшие добрый свет, и маленький чувственный рот.

Было бы глупо с его стороны отказаться от такого создания природы. Берия провел еще несколько дней в Сухуми, проверяя выполнение пятилетнего плана 1928–1933 годов в деле строительства местных дорог и шоссе, нового жилья, больниц и школ. Все это время он держал свою пленницу запертой в поезде.

Так маленькая Нина стала его женой».

Очень художественно переданная история. Здесь есть все: и секс, и насилие, и чудовище, и красавица. Материала достаточно, чтобы снять бразильский сериал или дешевый порнофильм. Эта история перекликается даже с Библией и очень напоминает историю изнасилования дочери Якова и Лии Дины. В роли Сихема выступает Берия. Как и библейский персонаж, он также влюбился в красивую девушку после того, как изнасиловал ее, и после этого акта насилия решил жениться на ней. Но, несмотря на художественную красоту истории, она имеет множество недостатков, и если критически прочитать ее, возникнет уйма вопросов, на которые ответить будет просто невозможно.

Нет, я вовсе не собираюсь обсуждать эту галиматью по одной простой причине – в ней нет ни слова правды и основана она лишь на больном воображении автора, соскучившегося по легкому порно.

Он просто не мог знать всего того, что нам пересказал, если, конечно, не держал свечку в первую ночь, но вот исследовать данный факт он действительно мог, и для этого вовсе не требовалось идти за тридевять земель и рыться в архивах. Достаточно было расспросить главного свидетеля этого действа – саму «жертву насилия» Нино Гегечкори, которая во время написания данной статьи была жива и здорова.

Несмотря на это, история, переданная Зеньковичем, оказалась настолько живучей, что правде предпочитают ее.

Будем благосклонны к тем, кто принял историю Зеньковича за чистую монету. В выборе они проявили логику и предпочли скучной правде интересную ложь.

Интервью у Нино Гегечкори взял журналист Теймураз Коридзе в 1990 году, и оно интересно постольку, поскольку передает версию самой «потерпевшей». Ее история, конечно же, не настолько интересна, как история, переданная Зеньковичем, но она передает, как все происходило в реальности.

Перед тем как передать это интервью, обращу внимание на выводы одного из читателей статьи, заслуженного писателя Александра Волошина, как видно, проживающего в Канаде. Он сделал маленький комментарий по поводу интервью, который не менее интересен, чем само интервью:

«Признаюсь: хотя статья грузинского журналиста Теймураза Коридзе – своего рода сенсация, я долго думал, стоит ли ее постить. Поразительно, как – невзирая ни на что – яростно защищает эпоху СТАЛИНА 86-летняя Нино Гегечкори, вдова шефа советской службы безопасности, Лаврентия Берии. Многим не понять, что и сегодня она считает Сталина борцом за счастье Родины, а его коллег – людьми чести и долга. Я ни строки не вычеркнул из интервью. Потому что оно не только любопытный исторический документ, но и еще одно свидетельство того, что это такое – человек той Эпохи».

Автор данного комментария, оказывается, сначала хорошенько подумал, постить или нет эту статью, обличающую тупоумие и близорукость всего поколения. Ведь только новое поколение знает, что такое истина, и смеется над трудом и потом своих родителей. Только Волошину, проживающему в Канаде, известно, что значит любовь к Родине, о которой ничего не знали ни Сталин, ни Берия, ни тем более 86-летняя Нино Гегечкори. Но, думаю, Волошин и ему подобные не очень-то и задумались бы, постить или нет пасквиль Зеньковича. Для поколения, воспитанного на премудростях Фрейда, рассказ пустозвона Зеньковича имеет большую психологическую цену, чем рассказ человека бывшей Эпохи о собственной жизни и жизни близких ему людей.

Оставим в стороне оценку надменных потомков и приведем воспоминания Нино Гегечкори, после чего и решим, кому верить:

«Однажды по дороге в школу меня встретил Лаврентий. После установления Советской власти в Грузии он часто ходил к Саше, и я его уже неплохо знала. Он начал приставать ко мне с разговором и сказал: «Хочешь не хочешь, но мы обязательно должны встретиться и поговорить». Я согласилась, и позже мы встретились в тбилисском парке Надзаладеви. В том районе жили моя сестра и зять, и я хорошо знала парк. Сели мы на скамейку. На Лаврентии были черное пальто и студенческая фуражка. Он сказал, что уже давно наблюдает за мной и что я ему очень нравлюсь. А потом сказал, что любит меня и хочет, чтобы я вышла за него замуж. Тогда мне было шестнадцать с половиной лет, Лаврентию же исполнилось 22 года.

Он объяснил, что новая власть посылает его в Бельгию изучать опыт переработки нефти. Однако было выдвинуто единственное требование – Лаврентий должен был жениться. К тому же он обещал помочь мне в учебе. Я подумала и согласилась – чем жить в чужом доме, пусть даже с родственниками, лучше выйти замуж и создать собственную семью. Так, никому не сказав ни слова, я вышла замуж за Лаврентия. И сразу же после этого по городу поползли слухи, будто Лаврентий похитил меня. Нет, ничего подобного не было. Я вышла за него по собственному желанию».

Не странно, что эта скучная история не могла понравиться Зеньковичу и Волошину. Даже для простого читателя эта история настолько банальна, что не стоит даже внимания. Ну как такое читать: «он попросил моей руки, и я согласилась». Ни поезда, ни изнасилования, ни арестованного брата.

Так или иначе, Лаврентий и Нино создали семью, и в 1924 году у них родился сын. Его назвали Серго в честь крестного отца Серго Орджоникидзе. Несмотря на это, любители драмы не побоялись обвинить Берию в убийстве или как минимум в интригах против Орджоникидзе. Автором данной истории, как и всех остальных, был незабвенный Никита Сергеевич, который «предъявил» данное обвинение Берии. Этой истории с легкостью поверили, она тоже была интересна, исходя из ее фрейдистской сути, а было ли это правдой или нет, в подробности мало кто вдавался.

В действительности отношения в семье были основаны на взаимном уважении и, несмотря на то что Лаврентий, исходя из специфики занимаемой им должности, огромное внимание уделял работе, семья не чувствовала недостатка в тепле. Конечно же, так же как и в других семьях, случались разногласия, но они не выходили за рамки семьи.

О семейных делах, как бы то ни было, больше всех может рассказать сам член семьи, то бишь Серго Берия, но я воздержусь в этом вопросе от того, чтобы уделить внимание, как принято считать, лицу заинтересованному. Поэтому дам слово водителю Лаврентия Павловича Николозу Меликишвили, который не являлся членом семьи и не имел причины лебезить перед Берией более чем через пять десятков лет после смерти последнего.

Интервью 96-летнего респондента опубликовала газета «Совершенно секретно», взял же интервью журналист Михаил Черкезия.

Данное интервью имело такое же предисловие, как и интервью Нино Гегечкори. Журналисты в страхе самим не быть осмеянными спешат осмеять интервьюера и при этом ссылаются на некомпетентность последнего. Вот как это выражается:

«Не стоит удивляться, что своего хозяина он вспоминает с теплотой. Как верный слуга, он видел от него только хорошее, получал зарплату 1200 рублей и, как сам признается, «часто не знал, куда девать такие деньги». А сегодня живет на пенсию 14 лари (около 6 долларов). Что-то в воспоминаниях бывшего бериевского шофера способно вызвать лишь скептическую ухмылку, что-то, вроде рассказа о том, каким верным мужем был Лаврентий Павлович, и громкий смех».

Опять стоим перед той же дилеммой. Водителя Берии представляют не как очевидца событий, а как прислужника, который любил своего «хозяина» только ради зарплаты. Меликишвили для образованного журналиста не представляет собой исторический источник только потому, что он заинтересован, заинтересован лишь зарплатой, которую получал 50 лет назад. Если его воспоминания неприемлемы как источник, то что можно сказать о других источниках, которые и создали образ кровожадного тирана, о таких источниках, каким является Хрущев, Маленков, Молотов и другие открытые враги Берия? Кто из них более заинтересован?

Именно поэтому стараюсь не приводить доводов Серго Берии, который написал книгу о своем отце и которому не верят просто потому, что пишет сын.

Из интервью Меликишвили приведу несколько выдержек, которые характеризуют и то время, и Лаврентия Берия со стороны:

«Каждое утро в 9 часов домой к Берии в крцанисскую резиденцию (там же, где ныне живет Эдуард Шеварднадзе) я привозил парикмахера. Через час хозяин уже был на работе, где оставался до 17 часов. Потом мы возвращались в резиденцию. Перед обедом Берия собирал охранников, дворников, садовников – словом, всех, кто служил в Крцаниси, – и 30–40 минут с азартом играл с ними в волейбол. После обеда часок отдыхал – и опять на работу.

В 9 вечера каждый день по специальной телефонной связи Берия связывался со Сталиным и детально докладывал о событиях в республике. Берия не решал никаких вопросов без согласия вождя. Он был солдатом, у которого был командир – Сталин. И Лаврентий Павлович честно выполнял все его задания.

После работы хозяин начинал осматривать строительные объекты. В Тбилиси их было предостаточно. Одновременно строились десятки многоэтажных жилых зданий, ИМЭЛС (Институт Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина), лечебный комбинат, музей комсомола, лимонадный завод, стадион «Динамо», редакция газеты «Коммунист»… С тех пор в Тбилиси такого размаха городского строительства больше не было.

Берия был сверхпунктуальным и строгим человеком. Злился, когда я подъезжал всего на 5 минут раньше положенного. Я уже не говорю об опоздании…

Мать Лаврентия, госпожа Марта, была глубоко верующей женщиной. Почти ежедневно она посещала православную церковь и молилась за благополучие сына. Супруга – Нина Гегечкори – запомнилась мне как обаятельный, добрый и скромный человек, общаться с ней было легко. Она училась в сельскохозяйственном институте и часто, чтобы меня не беспокоить, домой ездила из института в переполненном трамвае. Однажды я ее повез в одно загородное хозяйство (тогда она работала над дипломом и должна была взять пробы почвы). Увидев жену Берии, директор хозяйства от волнения чуть в обморок не упал. Правда, потом, успокоившись, пригласил ее на обед.

– Коля, прошу тебя, составь нам кампанию, – сказала Нина. И, видя, что я стесняюсь, добавила: – Без тебя я не пойду…

За обедом я в первый раз попробовал восхитительное грузинское вино «Цоликаури». Отпил немного и поставил стакан. Нина заметила и рассмеялась:

– Что ты, Коля-Николай, так крадешься к вину? Пей до дна. Если опьянеешь – я здесь! Сяду за руль.

Так и вышло. До Тбилиси меня везла супруга хозяина. Сестра Лаврентия, Нато, от рождения была глухонемой, но почти со всеми делами семьи управлялась именно она. Ко мне Нато всегда относилась как к брату – искренне любила и заботилась. Бывало, увидев меня, издавала радостные, неестественные звуки и жестами старалась выразить свои чувства. В багажнике своей машины я частенько находил корзиночки с фруктами и продуктами, которые тайком клала мне Нато. За ней тогда ухаживал один железнодорожный инженер, просил выйти за него замуж. Помню, вызвал Берия к себе этого жениха и спросил:

– Интересно, кого ты хочешь в жены, меня или мою сестру? Что тебе понравилось в Нато, слух, речь или внешность? Знай одно: от меня ничего не жди!

Инженер все-таки женился на Нато. К счастью, он оказался человеком добропорядочным и после ареста Берии не бросил ее, как ожидали многие.

У Лаврентия был единственный сын – Сергушка. Каждое утро я его возил в немецкую школу. Учился он отлично, много читал. Особенно любил приключенческую литературу. У Сергушки был личный телохранитель, каратист Коля. Несмотря на мой рост – 192 сантиметра – и осанистость, Коля своими ловкими приемами легко со мной управлялся, а Сергушка при этом смеялся от души. По заданию Берии в саду Муштаиди построили первую в мире детскую железную дорогу, и Сергушка с друзьями работали там машинистами поезда…

– Поезжай к Митрофану Лагидзе, – вызвал меня однажды хозяин. – Скажи, что хочу с ним поговорить. Он хороший, уважаемый человек, и обращайся с ним мягко, чтобы не обидеть.

Получив такое задание, я отправился на лимонадный завод. Митрофан Лагидзе был создателем знаменитых вод, которые и ныне можно отведать на проспекте Руставели.

– Вас хочет видеть Берия, – сказал я с порога. Лагидзе вздрогнул и побледнел. – Когда вам будет угодно, чтобы я заехал за вами?

Он скинул белый халат и ответил, что готов ехать немедля. Всю дорогу молчал. Видно, размышлял, почему он вдруг понадобился первому секретарю. Я-то знал, в чем дело. В последнее время на имя хозяина стали поступать письма – вернее, доносы, – в которых сообщалось, что при производстве своих лимонадов Митрофан использовал какую-то тайную технологию. А любая тайна тогда считалась преступлением. Прибыли на улицу Дзержинского, к дому № 8, где располагался Центральный Комитет партии.

Лагидзе с поникшей головой зашел в здание. А через час появился полностью переменившимся, с озаренным лицом:

– Представляешь, кто-то настучал, будто у меня тайная технология. Да это же вздор, абсурд! Я подробно объяснил Павловичу, как готовлю лимонад. Он выругался в адрес анонимщиков и пожал мне руку. Едем, дорогой, ко мне. Будешь первым дегустатором нового питья, которое я лишь вчера приготовил.

Спустя несколько лет Митрофана Лагидзе (он мне сам впоследствии рассказал эту историю) вызывал к себе и Сталин. Наверно, и его забросали доносами. Знаменитый технолог с дочерью прямо перед вождем, в Кремле, приготовил напиток и попросил Сталина сравнить его с купленным в магазине лимонадом того же Лагидзе. Эксперимент завершился удачно.

– Никакой разницы, – заявил Иосиф Виссарионович и, выдержав паузу, добавил с улыбкой: – И тайны никакой…

В мае 1934 года меня направили к начальнику железнодорожного вокзала. Тот посадил в мою машину двух элегантно одетых молодых мужчин с девятью кожаными чемоданами.

Я отвез их к Лаврентию Павловичу, а чемоданы сдал в комендатуру. На другой день Берия вызвал почти всех секретарей райкомов и председателей колхозов западной Грузии. Мне он велел принести чемоданы.

– Слушайте внимательно, – обратился к собравшимся шеф. – В этих чемоданах – саженцы чая уникального вида. Каждый район возьмет по одному чемодану. Через год осмотрю ваши плантации. У кого высохнет хоть один саженец, тому несдобровать!

Впоследствии я узнал от Лаврентия Павловича, что те саженцы по его приказу были выкрадены нашими разведчиками с Цейлона, где за подобное преступление полагалась смертная казнь…

В 1934 году Берия начал реконструировать главную улицу Тбилиси – проспект Руставели. Обновляли и красили здания, вдоль улицы сажали чинары. Хозяин сам следил за ходом работы, любовался молодыми деревьями, интересовался, как скоро они вырастут и дадут тень.

Однажды утром, проезжая по Руставели, мы увидели, как здоровенный повар выносит из харчевни огромную кастрюлю. Подходит к саженцу и выливает под него грязную воду. Берия, выругавшись (матерился он всегда по-русски), велел остановиться, посадил повара в машину и доставил в милицию. В тот же день его послали на принудительные работы, где он целый месяц ухаживал за саженцами. А как-то раз хозяин увидел, как его соседка, пожилая женщина, колола дрова, тогда как ее 28-летний сын играл поблизости в нарды. Этого молодца на две недели отправили в детдом дровосеком.

Вообще водители – народ информированный. Но за 5 лет работы с Берией я, например, никогда не слышал, чтобы у него была любовница. Знаю точно, что уже в Москве он тайно ухаживал за одной женщиной (не буду называть ее фамилию), но когда об этом узнала Нина Гегечкори, Лаврентий перестал встречаться со своей любовницей. Говорят, перед его расстрелом кто-то сказал – зачем, мол, на него пули тратить, он и так скоро помрет от венерического заболевания. Такие глупости болтали для ущемления его репутации. В конце концов, у Берии была возможность такого выбора, что с больными женщинами он просто не стал бы связываться».

Именно этот последний абзац вызвал гомерический смех редакции. Как – Берия и не был бабником? Но если присмотреться, Меликишвили говорит, что сам не слышал об этом. Это означает, что если Берия и имел внебрачные связи с другими женщинами, то он их не афишировал и, как минимум, тот портрет Берии, с которым знакомы мы, преувеличен. Вопрос о женщинах Берии нас ждет впереди, поскольку оставить его без внимания просто не получится. Здесь же подчеркну одно – смех редакции вызвали слова Меликишвили, но у них не вызвал смех пункт обвинения, состряпанный Хрущевым и компанией: Берия имел множество сексуальных связей, при этом перечислены: гр-ка «М», гр-ка «С» и так до гр-ки «Я».

Особое внимание Лаврентий и Нино уделяли единственному сыну и его воспитанию. Как вспоминает сам Серго, несмотря на то что его не баловали, с отцом он имел очень теплые отношения. Можно сказать, что талантами он пошел в отца, и это особо обнаружилось в его тяге к техническим наукам. Собственный опыт ему передавал и отец. Кроме того, исходя из своей должности и сферы деятельности, особенно работая над атомным проектом, Лаврентий имел каждодневное соприкосновение с корифеями науки. В вопросе учебы Серго действительно был избалован и, исходя из таких отношений, он мог полноценно реализовать свой талант.

По настоянию отца в 1938 году Серго Берия окончил Немецкую музыкальную семилетку, после переезда же в Москву по окончании 175-й средней школы был зачислен в центральную радиотехническую лабораторию при НКВД.

Во время войны Серго не укрывался за должностью отца и вместе с одноклассниками записался добровольцем. Ни отец, ни мать не сопротивлялись этому, и Серго был зачислен в школу разведки. Во время войны он выезжал на Кавказский фронт и принимал участие в Тегеранской конференции.

В то же время он зачислился в военную академию связи, которую с отличием закончил в 1947 году. Под руководством профессора П.Н. Куксенко он разрабатывает дипломный проект по ракетной управляемой системе класса «воздух-море». В будущем его жизнь будет связана с ракетной промышленностью.

В целях повышения эффективности действий бомбардировочной авиации 8 сентября 1947 года выходит Постановление Совета Министров СССР по организации специального бюро – «СБ № 1 МВ». В этом Постановлении начальником и главным конструктором назначался П.Н. Куксенко, а его заместителем – С. Берия. Когда в 1950 году для создания зенитно-ракетной системы ПВО Москвы на основе СБ-1 было образовано КБ-1, С. Берия становится одним из двух его главных конструкторов (второй – П.Н. Куксенко). За успешное выполнение правительственного задания по созданию новых образцов вооружения (ракетная система «Комета») награжден орденом Ленина и удостоен Сталинской премии. Работая в СБ-1 и КБ-1, Серго Берия в 1948 году защитил кандидатскую, а в 1952-м – докторскую диссертации.

Первое, что придет в голову читателю, это мысль, что во всем этом заслуга не Серго, а его отца. И не потому, что он способствовал получению сыном образования, а потому, что он лоббировал его и звания Серго давали из страха перед отцом.

Точно такая мысль пришла в голову ликвидаторам Лаврентия Берии. После известных июльских явлений Серго Берию лишили всех званий, заявив, что диссертация была написана не им.

Причиной этого было лишь то, что Серго Берия не сдал своего отца и не пошел против него. Был ли Серго автором тех работ и достоин ли тех званий, которые получил, покажет будущее, мы же не будем забегать вперед. Скажу только, что Сталинскую премию не раздавали направо и налево.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.