На столе у Молотова перед войной

На столе у Молотова перед войной

Представленная здесь подборка из вопросов, поступивших на имя Председателя Совнаркома В. М. Молотова в январе – мае 1941 г. (РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 413. Л. 32 – 165), показалась мне заслуживающей внимательного рассмотрения, ибо помогает лучше понять предвоенную обстановку в стране.

По тематике эти вопросы распределились так:

1. Четыре вопроса об экономии горючего (№ 3 и № 7 в январе, № 9 в апреле и № 8 в мае; а также четыре вопроса о мерах по увеличению его производства и качества (№ 1 в январе; № 2.1, 2.2 и 2.3 в апреле), из чего видно, что это было в то время очень важной задачей, ибо помимо накопления собственных стратегических запасов горючего Советский Союз должен был ежемесячно поставлять его в Германию в обмен на новейшую военную технику, станки, оборудование и пр. (Есть сведения, что увеличение советских поставок нефтепродуктов, ставшее одним из результатов берлинского визита Молотова в ноябре 1940 г., осуществлялось целиком за счет внутренней экономии внутри страны.)

2. Пять вопросов, которые могли иметь непосредственное отношение к Великой транспортной операции в 1941 году:

а) о 100 млн руб. денежной компенсации «за неиспользованный в 1940 г. очередной отпуск тем военнослужащим, которые этим отпуском не смогут воспользоваться и в 1941 г.». Стало быть, уже были запланированы действия, из-за которых большинство командиров не смогут получить положенный отпуск. Если учесть, что в то время оклад командира взвода составлял 650 руб., роты – 800, батальона – 975, полка – 1 425, дивизии – 2 050 руб., то получается, что в 1941 г. планировалось отпуска большинству командиров отменить;

б) о переводе летно-технического состава ВВС на казарменное положение и выселении их семей из авиагарнизонов[72] (это должно было сохранить секретность и оперативность колоссальных авиаперебросок во время Великой транспортной операции);

в) о создании 20-местных десантных планеров;

г) об изготовлении железнодорожных подъемных кранов для погрузки тяжелых танков;

д) о выделении дополнительно 520 т троса для наркомата речного флота (при диаметре троса 25 мм это 2 500 м), что, на мой взгляд, было необходимо для буксировки барж с танками по каналам и рекам Польши и Германии к Северному морю и Ла-Маншу, а также по советским каналам и рекам к Черному морю;

е) о заказе на изготовление 42 электростанций для полевых автохлебозаводов и походных механических прачечных.

3. Пять вопросов по сотрудничеству с Германией: 1) о закупке учебного судна, 2) о командировании советских моряков в Германию и немецких в СССР для обучения советской команды купленного в Германии крейсера «Петропавловск» (бывший «Лютцев»), 3) об участии наших командиров в заводских испытаниях крейсера в Германии, 4) о закупке лицензии и оборудования для производства искусственной шерсти, 5) о заказе пусковых часов для радиомаяков ВМФ.

4. Три вопроса, связанные со стратегическим оборонным строительством – бомбоубежищ в крупных городах, в том числе в Москве с использованием метро.

5. Два вопроса по строительству в 1941 г. трех линкоров, четырех сторожевых кораблей и шести подводных лодок XV серии (типа «Малютка»).

Из этой выборки видно, что в последние предвоенные месяцы перед Председателем Совнаркома не поднимаются вопросы об усилении оборонительных рубежей на западной границе, хотя уже более полугода на ней сосредоточиваются немецкие войска. Напротив, с 30.1.40 г. действует постановление СНК, запрещающее полеты нашей авиации в приграничной зоне (7,5 км) без предварительного оповещения погранвластей. И Жуков в своем вопросе от 7 апреля просит изменить это постановление, потому что оно затрудняет борьбу с самолетами-нарушителями.

Единственный в этом перечне вопрос о по-настоящему оборонительном мероприятии – строительстве бомбоубежищ – вполне мог подниматься как мера предосторожности и на случай войны с Англией.

Характерно сообщение наркома госконтроля Мехлиса о бывшем командующем ПрибОВО Локтионове. Не исключено, что это просто навет, но вполне возможно, что это часть «легенды» для прикрытия истинной работы Локтионова в то время – подготовки переброски советских войск (в том числе авиации) через Польшу и Германию к берегам Северного моря и Ла-Манша как части Великой транспортной операции. Мною обнаружен подлинник приказа наркома обороны от 29 ноября 1940 г. об освобождении Локтионова от должности командующего ПрибОВО, согласованный с Политбюро (см. с. 453). В нем говорится, что Локтионов освобожден по болезни по его личной просьбе и зачислен в распоряжение наркома обороны с предоставлением длительного отпуска для лечения. Интересно, что за четыре дня до начала войны (18 июня 1941 г.) нарком Тимошенко представит в Политбюро для согласования последний приказ о перестановках в высшем военном руководстве, где первым пунктом будет назначение «больного» и «проштрафившегося» Локтионова на очень высокую должность – генерал-инспектора пехоты Красной Армии. Но почему-то якобы именно в этот день он был арестован.