29. ОТРАВЛЕНИЕ НИКОТИНОМ
29. ОТРАВЛЕНИЕ НИКОТИНОМ
Ицхак Рабин очень много курил. В Израиле это не было ни для кого секретом. Здесь вообще обо всех все знают, а уж о сколько-нибудь видном государственном муже все знают наверняка. Спорным лишь было количество выкуриваемых будущим нобелевским лауреатом пачек сигарет: то ли две, то ли три... В 1967 г. это стало едва ли не государственной тайной. Но не курение оказалось опасным для него.
Что можно сегодня узнать о Рабине в любом справочнике? Что этот боевой генерал, блестящий стратег и мудрый военачальник, став премьер-министром, пришел вместе с «отцом израильской оборонной промышленности» Шимоном Пересом к выводу, что воевать – это плохо, что у соотечественников развился «комплекс окруженца», что надобно замиряться с соседями, дружить с ними и что-то там еще... Вы не читали ничего похожего в 50-е годы прошлого века в рубрике «В защиту мира»? А еще была близкая по мотиву пьеса Питера Устинова; он хоть и англичанин, но по крови почти что русский.
Академик Лихачев в одной из телевизионных передач как-то обмолвился, что русское художественное мышление очень падко на мелодраму. Может быть, я не вполне правильно передаю мысль академика или даже искажаю ее. Но вот еврейское историческое мышление в Израиле не просто падко на мелодраму, но кажется просто мелодраматичным. И мифологичным. В самом деле, у нас что ни генерал – так Навин, а что ни премьер – так Соломон или, на худой конец, Давид... Не многовато ли за шестьдесят лет?
Похоже, евреи забыли важнейшую заповедь. Творение кумиров и кумирчиков превратилось в национальный вид спорта.
Среди политических и военных деятелей Израиля много было людей достойных и одаренных.
И ничуть не меньше посредственностей.
Ицхак Рабин погиб страшной смертью. Но он сам избрал поприще, какое лишает память о нем права на почтительное молчание. Тем более, что посмертным восхвалениям нет числа и конца. В чем же заслуги Рабина перед «градом и миром»?
Давайте начнем с военных заслуг.
В 1967 г. Израиль одержал величайшую победу в своей истории, и Ицхак Рабин был тогда начальником Генштаба. Победа принесла ему славу великого полководца. Поскольку он занимал свой пост с 1964 г., считалось, что Рабин показал себя стратегом на всех возможных уровнях: от долгосрочного планирования до командования войсками во время войны. На этом общепринятом мнении построен весь политический и военный авторитет Рабина. Без него генерал, выйдя в отставку, получил бы кресло директора какой-нибудь гистадрутовской фирмы, но никогда не стал бы главой правительства Израиля.
Так начинает исследование о Шестидневной войне Ури Мильштейн.
О Шестидневной войне написано много: толстые и тонкие книги, диссертации и исследования, монографии и воспоминания, но внимательный читатель без труда может заметить из предыдущей главы, что сама фабула войны занимает не более половины страницы.
Война началась ударом авиации по аэродромам Египта, Иордании, Сирии и Ирака. Самолеты Израиля уничтожили около 300 (согласно иным данным, 400) арабских самолетов, по большей части на аэродромах. Фактически этим была обеспечена не только военная победа, но и относительно малая ее цена. За действиями самолетов последовало общее наступление. На рассвете 5 июня танковые силы Израиля взломали оборону египетской армии в северном Синае и 8 июня, продвигаясь по трем главным дорогам, вышли к Суэцкому каналу.
В Иерусалиме иорданские войска заняли часть нейтральной территории. В ответ израильские силы атаковали 5 июня Иерусалим и Латрун. Иорданская артиллерия открыла огонь по городам Израиля, тогда израильские войска начали общее наступление. Сначала на Восточном фронте действовали относительно небольшие силы, однако затем туда были переброшены подкрепления с севера и юга. К 8 июня была завоевана вся территория Самарии и Иудеи, включая Восточный Иерусалим.
Уже 7 июня начали перебрасывать войска на Северный фронт, но только к 9 июня были накоплены достаточные силы. За два дня боев (9 – 10 июня) была завоевана территория Голанских высот.
К 10 июня Израиль занял весь Синай, Иерусалим, Иудею, Самарию и Голаны, потеряв убитыми 700 солдат и офицеров. Шестидневная война завершилась.
Войне предшествовал «инкубационный период». Израиль исходил в своих стратегических прогнозах из отсутствия единства в арабском мире. Но главные соперники в борьбе за гегемонию в нем внезапно для израильских политических аналитиков заключили между собой военные союзы. По требованию Египта силы ООН покинули Синай. Затем был закрыт Тиранский пролив. Наконец, Насер заявил, что цель арабов состоит в восстановлении положения до 1948 года – т. е. в уничтожении Государства Израиль. 20 мая стало ясно, что война неминуема. Израиль начал мобилизацию резервов, генштаб представил правительству план действий в Северном Синае и в секторе Газа. Но правительство оттягивало принятия решения о фактическом начале войны.
23 мая начальник Генштаба захворал… Эзер Вейцман (начальник оперативного отдела Генштаба) и полковник д-р Гилон (командующий медслужбой Цахаля) согласовали официальную информацию: у Рабина случилось отравление никотином, после короткого отдыха он оправится и вернется к исполнению своих обязанностей. Эту версию и преподнесли стране. Вейцман и Моше Даян (министр обороны) совместно временно исполняли функции Рабина. На деле это «временно» продолжалось до конца войны. Конфиденциально Гилон сообщил Вейцману подлинный диагноз: тревожно-депрессивное состояние. Рабин перестал функционировать. Но и до этого бросалось в глаза, что Рабин распространял вокруг себя атмосферу неуверенности – и на заседаниях правительства, и в Генштабе. Даян вспоминал: «Ицхак был растерян, нервничал и отнюдь не рвался в бой».
Человек, подверженный депрессии, вряд ли пригоден для ответственных постов в армии или правительстве. Вейцман, Даян и Гилон должны были открыть правду – по крайней мере, немедленно после победы в войне. Они не сделали этого. Таков стиль политической жизни Израиля, основанной на партийных комбинациях и сделках, на охране корпоративных интересов в ущерб интересам государства. Через десять лет после войны, когда Даян и Вейцман все-таки опубликовали намеки на истинное положение дел, Рабин был премьер-министром. Миф о великом полководце уже сложился, стал фактором «коллективной памяти» и открыл Рабину путь к вершине власти: человек, блиставший на военном поприще, должен был и на мирном добиться успеха.
Победа и в самом деле казалась блистательной. Но при всем том война развивалась в полном противоречии с заранее разработанными планами. Только атака арабских аэродромов проходила по плану. Израильские самолеты атаковали «волна за волной» и уничтожили массу арабских самолетов, не дав им даже подняться в воздух. Арабские ВВС были столь многочисленны, что эта атака не уничтожила их, но моральный эффект был неоценим. Атака израильской авиации повергла арабское командование в состояние шока. За несколько дней шокового паралича и была достигнута победа.
Но паралич прошел быстро. Уже через месяц после разгрома египетская армия начала артиллерийские обстрелы израильских войск на Суэцком канале, которые переросли в Войну на истощение. Этим была открыта серия войн, в которых Израиль начал терпеть поражения: сначала политические, а затем и военные. Дата начала Войны на истощение существенна для понимания Шестидневной войны. В Израиле «отодвигают» эту дату почти на год с тем, чтобы продолжать гордиться итогами Шестидневной войны.
Гордиться есть чем. Но только не штабной мудростью.
Ход войны, как считает Мильштейн, определили не планы Генштаба, а экспромты командиров дивизий, бригад и даже батальонов. В Генштабе и правительстве предполагали воздержаться против военных действий, хотели только «прорубить коридор» к горе Скопус, чтобы спасти этот израильский анклав от капитуляции. После кровопролитного боя в Гиватха-Тахмошет командование не сумело сдержать порыв парашютистов и бойцов иерусалимской бригады. Они по собственной инициативе освободили Старый город и Храмовую гору. Затем война распространилась на всю Иудею и Самарию. Не случайно никто не знал, что делать с захваченными (или освобожденными) арабскими городами. К их захвату (освобождению) правительство оказалось не готово.
Голанские высоты тоже не входили в планы войны. По политическим соображениям Даян не хотел атаковать Сирию, но у северных кибуцев и мошавов были свои интересы: они жаждали использовать историческую возможность, чтобы раз и навсегда прекратить артиллерийские и пулеметные обстрелы. Делегация северных поселений «переубедила» Даяна. Через голову Рабина (сейчас понятно, почему) он отдал приказ командующему Северным фронтом Давиду Эльазару, и Голаны были взяты. Даян поставил Рабина перед свершившимся фактом. Рабин не принимал участия ни в планировании операции, ни в ее проведении. Его репутация «освободителя Голан» основана на домыслах и легендах. И в целом Генштаб Цахаля не вел эффективный контроль над действиями наземных войск, события развивались стихийно. Анализ имеющихся документов доказывает, что и тот минимум оперативного командования, который имел место в 1967 г., осуществляли другие. Чтобы компенсировать функциональный паралич Рабина, из Франции был срочно отозван генерал Бар-Лев. В качестве заместителя Рабина он исполнял всю текущую работу. А Даян с Вейцманом занимались оперативным командованием. Рабин оставался «свадебным генералом».
Генштаб не извлек уроки из войны 1967 г. Моше Даян даже утверждал, что Цахаль лучше всего действует именно в атмосфере «балагана». Цену этого безмятежного невежества народ Израиля заплатил в 1973 г. в кровавой неразберихе Войны Судного дня. Анализ войны в Ливане (1982 г.) показывает, что и десять лет спустя Генштаб был не в состоянии контролировать действия Цахаля и получать от командиров достоверную информацию. Традиция «балагана» продолжается. Можно, конечно, утверждать, что в 1967 г. стихия действовала в пользу Израиля, но это не обязано повторяться постоянно.
Как говорил Суворов: «Сегодня счастье, завтра счастье. Помилуй Бог! Когда же и уменье?»
Почти сорок лет спустя, в 2006-м (во время Второй ливанской войны) мы еще встретимся с бездарным, а стало быть, преступным поведением верхушки правительства и армии, и с горечью увидим, что «никотиновое отравление» стало рецедивной болезнью израильского истеблишмента. Но не будем забегать вперед.
Ури Мильштейн напоминает, что с начала кризиса (14 мая) и до первой победы (5 июня) Израиль был в полной изоляции. Его покинули – быстро и дружно – все друзья, и в первую очередь Америка. Дело дошло до анекдота. В свое время Америка дала Израилю гарантии свободы судоходства в Тиранском проливе. Когда Египет закрыл пролив для израильских судов, Госдепартамент заявил, что, к сожалению, не может найти в архиве точный текст американских обязательств. Причина такого поведения Америки будет вполне очевидной, если вспомнить 1948-й год. Тогда президент США Трумэн тоже изменил свою позицию в вопросе создания еврейского государства, и причиной тому была слабость еврейских вооруженных сил. Не лучше было положение Израиля и в 1967-м. Американские эксперты хорошо знали данные о вооружении и личном составе, уровне боевой подготовки и все прочие факторы. Они вынесли оценку деятельности Генерального штаба Израиля с 1964 по 1967 гг., и оценка эта гласила: Израиль обречен.
Америка не ставит на битую карту...
Впрочем, о том, какую позицию заняла Америка в Шестидневной войне, мы расскажем ниже.
На то, что американцы ошиблись, были свои причины. Прежде всего, эксперты рассуждали в согласии с привычными канонами. По обычным стандартам Израиль действительно не мог провести упреждающий удар: авиация была слишком малочисленна. Выход был найден в сверхбыстром обслуживании самолетов. Они в бешеном темпе заправлялись, снаряжались боекомплектом и немедленно вылетали на следующую бомбежку. Летчики не покидали кабин. Это был новый прием, не предусмотренный экспертами. Еще менее того можно было предусмотреть шок арабского командования. Вся операция продолжалась три часа. Израиль потерял 19 самолетов, т. е. десятую часть атакующих сил. Это можно было бы считать катастрофой, самоубийством израильских ВВС, если бы не феноменальные результаты воздушной атаки, которые оправдали потери.
Изоляция страны, а в особенности нейтралитет США, разрушили всю военно-политическую доктрину Израиля. Она, в сущности, не изменилась со времен британского мандата. Оборона поселений в подмандатной Палестине строилась по простой схеме: еврейские силы сдерживают атаку арабов, пока не появляется английская армия или полиция. В 1948 г. роль англичан предполагалось возложить на Пальмах, затем – на Америку и ООН. В любом случае никак не предполагалось, что Цахаль должен будет один на один разгромить все арабские армии… Упования на международное сообщество, дядю Сэма и спонсоров мирного процесса и по сей день связывают военно-стратегическое планирование и политическую активность Израиля. В этом особо преуспел премьер-министр Рабин. Но речь пока не о том.
Перед 1967 г. ответственным за планирование в Цахале был Ахарон Ярив. Он пришел к выводу, что, по крайней мере, до 1968 – 1970 гг. нет реальной опасности военного столкновения. Ярив был приближенным и личным другом Рабина, его оценка вполне укладывалась в общепринятую стратегию и идеологию, она была удобна Генштабу. Рабин полностью принял мнение Ярива и строил планы Цахаля в соответствии с ним.
Читатели моего поколения помнят заключенный в 1964 г. союз между Египтом и СССР. Хрущев одарил Насера званием Героя Советского Союза и начал переправлять в Египет массу оружия. ЦК КПСС принял решение о стратегической линии на уничтожение Израиля. Обеспокоенное правительство Израиля обратилось к США и получило заверения: американский флот с вами. Правительство успокоилось; Насер продолжал вооружаться. В критический момент стало ясно, что на американцев рассчитывать не приходится. Израиль пытался убедить советского посла, что не является «слугой империализма»; посол «не убедился».
В мае 1967-го Израиль оказался в стратегической ловушке. Границы 1949 г. можно было оборонять только при условии полной мобилизации резервов, но и тогда успех обороны отнюдь не был обеспечен. С другой стороны, Израиль не мог держать под ружьем все мужское население страны значительное время. Атаковать арабов первыми значило окончательно лишиться даже символической поддержки США и прочего «цивилизованного» мира.
В 1967 г. во главе правительства стоял Леви Эшколь, слабый и серый партийный функционер, как характеризует его Мильштейн. Эшколь был занят преимущественно экономикой, которая находилась в состоянии хронического кризиса. В военных вопросах он почти не разбирался, и с началом военной напряженности вся ответственность легла на Генштаб.
Тем более интересно, как Эшколь отреагировал на доклад Ярива. Премьер заметил «пробел» в рассуждениях штабистов: в случае победы Израиль может – самое большее – уничтожить арабские армии. Но у арабов не будет проблем восстановить личный состав и вооружение. В то же время для Израиля поражение равносильно уничтожению. Таким образом, для арабских режимов риск является минимальным и оправдывается даже самой малой вероятностью победы. Эта «асимметрия» по сей день сохраняется из-за того, что Израиль сознательно ограничивает цели своих войн. Впрочем, Эшколь не сделал практических выводов из своего правильного рассуждения.
20 мая Рабин представил планы, заранее разработанные в Генштабе. Они предусматривали возможность блокады Тиранского пролива. Ответом должна была стать оккупация северного Синая и сектора Газа. Предполагалось, что в обмен на эти территории Египет снимет блокаду. Этот план был ориентирован на локальный конфликт. Однако в тот момент, когда арабы приготовились к тотальной войне, план потерял всякий смысл. Генералы, командовавшие войсками на решающем (Южном) фронте, высмеяли его как «минималистский». Они предложили альтернативный план: решительным и быстрым ударом «переломить хребет» египетской армии.
Правительство не знало, что решить. Министры обвиняли во всем Рабина. И не без основания.
Отношения между Рабином и Эшколем были натянутыми после операции 13 ноября 1966 г. в горах Хеврона. Эшколь хотел ограниченную операцию, направленную против вылазок террористов Фатха, но генштаб во главе с Рабином устроил настоящее сражение с иорданской армией, названное впоследствии Однодневной войной. Израильские силы, поддержанные танками и бронемашинами, пересекли иорданскую границу и атаковали Самуа (Саму), деревню с четырьмя тысячами жителей. Согласно отчету У Тана, израильтяне разрушили сто двадцать пять зданий, школу и больницу. В военном отношении операция оказалась малоэффективной, а политические последствия для Израиля были крайне негативными. Доверие к Рабину было подорвано. Однако Эшколь не решился выступить против Генштаба и его главы: соображения внутриполитической конъюнктуры опять возобладали над государственными интересами.
При всем том Рабин, наверное, все же понял, что война – это не его стихия, и был напуган ответственностью за те решения, которые ему предстояло принять.
Теперь же генералы атаковали Рабина за пассивность, соратники-социалисты – за активность. Министр внутренних дел Шапира кричал на Рабина на заседании правительства 22 мая: «Как ты посмел? Бен-Гурион не посмел. Окапываться надо, окапываться. Война поставит под угрозу существование Израиля». Он имел в виду, что в 1956 г. Бен-Гурион начал войну, только заручившись поддержкой Англии и Франции. Идея, конечно, была гениальной, но, к сожалению, никак не осуществимой: Израиль оказался одинок, и не потому, что хотел того, а по той причине, что все оставили его на произвол судьбы.
В условиях угрозы самому существованию государства продолжение функционирования «узкого» правительства Эшколя было безумием. Эшколь уступил закономерному и, надо заметить, едва ли не впервые в истории страны поистине всенародному требованию создать правительство национального единства. Самым кардинальным изменением было присоединение к правительству ревизионистской партии Херут во главе с Менахемом Бегином, которая до этого подвергалась принципиальному бойкоту. Вошла в правительство и партия Рафи, которая откололась от партии Мапай. Список Рафи возглавлял Бен-Гурион, в него входили также Моше Даян и Шимон Перес. Военный авторитет Даяна был неизмеримо выше, чем у Рабина, и он был известен как «ястреб». Включение Рафи в коалицию возвращало Даяна в верхушку военного руководства и могло привести к самым серьезным последствиям для Рабина.
Бен-Гурион успел состариться, он жил воспоминаниями о прошлых свершениях. Как и Шапира, Бен-Гурион требовал пассивности и союза с «западными гарантами» по образцу 1956 г. 22 мая он сказал Рабину в частной беседе: «Так не действуют в напряженные моменты… Вы довели страну до тяжелого состояния… вы несете за это ответственность». Рабин оказался под перекрестным огнем «активных генералов» и «пассивных политиков», он не знал, на что решиться.
И 23 мая начальник Генштаба по болезни «выбыл из строя». У него, как мы уже знаем, случилось «отравление никотином».
Это было большой удачей для Израиля: бездействуя, Рабин не мог мешать наступлению Цахаля.
Такова версия Ури Мильштейна. Излишне говорить, что книги Мильштейна вызывают бешеное возмущение «придворных» военных историков, единственная специальность которых – еще и еще раз доказать, что Партия и Вожди Партии всегда и всюду правы. Орудия этой пропаганды просты и безотказны: ложь, секретность и полное отсутствие стыда. Миф Рабина – это создание многих людей, это заговор клики, боящейся разоблачения в глазах собственного народа, то есть заговор бездарной политической элиты против нации.
Но и израильское общество было готово и даже желало принять преподносимые ему мифы. Рабины возникают и благоденствуют там, где ценность человека определяется его преданностью корпорации при условии недостаточной политической зрелости общества.
А пока «подростковое» национальное сознание отравляется никотином мифов, мелодраматических легенд и ожиданием очередных харизматических «спасителей отечества» и «миротворцев».
Политические изменения, при всей их важности, не могли решить военные проблемы. В лучшем случае они только создавали условия для военного решения. Ключевым моментом войны был превентивный удар по арабским аэродромам. На предварительных обсуждениях в Генштабе Рабин пытался возражать против этого плана, но после 23 мая с его мнением уже никто не считался.
По всем законам слава должна была достаться Вейцману и Даяну. Но для этого пришлось бы рассказать правду. А правда коснулась бы всего военно-политического руководства. Вместо этого были созданы мифы, которые поделили почести между членами клана. Так даже Рабин попал в герои. Тем не менее, кое-кто знал и помнил реальный ход событий. В конце 1967 г. Вейцман в гневе бросил Рабину: «Ты только нарядился в плащ Маккавеев, ты – самый большой блеф государства».
Каковы были дальнейшие политические «успехи» Рабина и к чему они привели Израиль – об этом в следующих главах.
Я не верю, что пословица «Нет ничего тайного, что не станет явным» правильна. Но кое-что кое-когда, особенно в эпохи перемен, приоткрывается. Недавно два исследователя, Изабелла Гинор и Гидон Ремез, выпустили книгу «Летучие мыши над Димоной: советская ядерная авантюра в Шестидневную войну», где достаточно убедительно доказывают, что именно СССР спровоцировал кризис, намереваясь вступить в войну с Израилем на стороне арабов с целью уничтожения израильского ядерного центра в Димоне. Изабелла Гинор (научный сотрудник Трумэновского института при Еврейском университете в Иерусалиме) рассказала, что, просматривая прессу стран СНГ, натолкнулась в одной из украинских газет на поразительный материал: бывший офицер советской морской пехоты Юрий Хрипунков писал, что в первый день Шестидневной войны, находясь на борту фрегата в восточной части Средиземного моря, он получил приказ сформировать группу «добровольцев» в составе тридцати человек и подготовиться к десантированию на побережье Израиля. Операция несколько раз откладывалась и в конце концов была отменена, когда корабль находился всего в двадцати милях от Хайфы – запланированного места высадки.
Гинор и Ремез не поверили своим глазам. Ни в одном официальном источнике не было и намека на прямое советское военное вмешательство в ближневосточный конфликт. Более того, все специалисты в один голос утверждали, что такое вмешательство было немыслимо и шло вразрез с принципами советской внешней политики.
Однако вскоре выяснилось, что сенсационное откровение Хрипункова – лишь верхушка айсберга. Исследователи нашли в самых разных источниках, независимых друг от друга, подтверждения его рассказа, включая сходные сообщения моряков с других кораблей мощной советской Средиземноморской эскадры.
В операции были также задействованы атомные подлодки, стратегические бомбардировщики, пилотам которых выдали карты целей на территории Израиля, истребительные соединения, получившие приказ прикрывать бомбардировщики и поддерживать арабские ВВС и т. д. В частности, авторы книги приводят показания летчика Юрия Настенко о том, что вечером 5 июня 1967 г. его часть, дислоцированная на Украине, была приведена в состояние полной боевой готовности, и у него не было сомнений, что ему предстоит участвовать в боевых действиях.
Изабелла Гинор и Гидон Ремез подчеркивают, что, вопреки распространенному мнению, даже при Ельцине, не говоря уже о нынешних глухих временах, основные официальные советские источники информации – архивы Политбюро, Генштаба и КГБ – были наглухо закрыты для историков. Тем не менее, исследователям удалось найти немало доказательств своей теории – кое-что в советских архивах, кое-что в архивах стран Варшавского пакта, кое-что в открытых источниках. Они сопоставили собранные ими данные с материалами из архивов Израиля, США и ряда других стран и не нашли ничего, что противоречило бы постепенно складывавшейся картине. Более того, их версия позволяла объяснить ряд загадочных намеков в известных источниках.
Но зачем Москве понадобилось пускаться на авантюру, чреватую прямым военным столкновением с Соединенными Штатами? Авторы книги нашли ответ на этот вопрос в меморандуме, который был включен (по счастливому недоразумению?) в опубликованный в 2003 г. под редакцией Виталия Наумкина сборник документов МИД СССР.
В меморандуме, датированном 23 февраля 1966 г., сообщается, что 13 декабря 1965 г. «один из лидеров израильской компартии товарищ Снэ поставил советского посла в Телль-Авиве в известность о своем разговоре с советником премьер-министра Израиля, Гариэлем [бывший глава легендарной израильской разведслужбы “Моссад” Исер Харель], в которой последний объявил о намерении Израиля создать свою собственную атомную бомбу».
К этому времени существование в Израиле ядерной программы не было тайной для советской разведки. А вот чего в Москве не знали, так это того, на какой стадии находились работы, которые велись в Димоне. Сообщение Хареля было истолковано советским руководством в том смысле, что ядерного оружия у Израиля пока нет, и поэтому еще есть возможность не допустить его появления у еврейского государства, но действовать надо без промедления.
Последовала бурная вспышка советской дипломатической активности с целью напугать Израиль и заставить его заморозить свою ядерную программу. Ничего не добившись, Москва переключилась на подготовку силового решения проблемы. Судя по всему, среди советского руководства не было полного единодушия в отношении того, что следует предпринять. Но известно, что особенно жесткую позицию заняли председатель КГБ Юрий Андропов и замминистра обороны Андрей Гречко. В 1966 г., выступая в Черновцах, маршал Гречко пообещал, что «полувековой юбилей Великой Октябрьской революции будет последним днем существования еврейского государства» и что «с империализмом и сионизмом будет покончено». Был разработан хитроумный план с целью спровоцировать Израиль на упреждающий удар.
«Советское руководство, – пишут авторы книги, – стремилось в максимальной степени снизить вероятность ответных действий со стороны Соединенных Штатов. Для этого необходимо было заставить Израиль первым нанести удар, что навлекло бы на него международное осуждение и вызвало бы недовольство США. Наконец, предлогом к войне должна была послужить израильская ядерная программа, из-за которой у Тель-Авива были серьезные разногласия с Вашингтоном, причем как раз в тот момент, когда перспектива появления у Израиля ядерного оружия тревожила Вашингтон почти в такой же степени, как и Москву».
Изабелла Гинор и Гидон Ремез откопали также так называемый «финский документ», из которого явствовало, что еще до начала Шестидневной войны Советский Союз заготовил ноту с поручением Финляндии представлять свои интересы в Израиле. Из этого неопровержимо следует, что советский план предусматривал разрыв дипломатических отношений с Израилем после того, как он будет спровоцирован на упреждающий удар по Египту.
Историк Майкл Орен пишет, что решающим фактором, вызвавшим войну, был «страх Израиля за свой реактор, а не страх Египта перед ним». Известно, что 17 и 26 мая 1967 г. два самолета совершили пролеты над ядерным комплексом в Димоне. Предполагалось, что это были египетские «МиГ-21». Но Изабелла Гинор и Гидон Ремез доказывают, что разведывательные полеты над израильским ядерным центром оба раза совершил в то время еще экспериментальный и сверхсекретный «МиГ-25», который официально пошел в серийное производство лишь в 1972 г. В то время на Западе не было аналога этой машине, которая получила в классификации НАТО обозначение Foxbat («Летучая мышь»).
Израильские летчики, знавшие «МиГ-21» как свои пять пальцев, сразу поняли, что имеют дело с совершенно другой машиной: самолет, летевший над Димоной, шел на такой высоте и с такой скоростью, что у поднявшихся на перехват истребителей не было никаких шансов его догнать. Пролеты вызвали панику среди командования Армии обороны Израиля, которое (как оказалось, с полным основанием) усмотрело в них признак грядущего нападения на драгоценный ядерный комплекс. Тогда-то и было окончательно решено нанести упреждающий удар по Египту.
Версия Гинор-Ремеза вызвала недоверие среди историков. Но израильская чета нашла подтверждение своей версии – упоминание в советской авиационной литературе о том, что «в конце 60-х гг.» «МиГ-25» проходил эксплуатационные испытания в ближневосточном регионе. А вскоре обнаружился и прямой свидетель – бывший советский летчик в генеральском звании, который засвидетельствовал, что в 1967 г. он совершил полтора десятка полетов в воздушном пространстве Израиля, в том числе два полета на «МиГ-25», настолько секретные, что визу на них дал лично министр обороны СССР. Уже когда книга была в наборе, авторы получили решающее доказательство своей правоты. На сайте российского министерства обороны появилась статья за подписью официального его представителя, где подтверждалось, что оба полета над израильским ядерным центром в мае 1967 г. были совершены «Летучей мышью».
Однако вернемся к основной теме. Насер с энтузиазмом поддержал затею советских друзей. 20 февраля 1966 г. в интервью группе иракских журналистов он объявил: «Если Израиль создаст атомную бомбу, единственной ответной мерой с нашей стороны должна быть превентивная война. Арабские государства должны будут безотлагательно принять ответные меры и полностью лишить Израиль возможности производить атомные бомбы».
В Средиземное море была направлена мощная советская эскадра в составе трех десятков кораблей, включая оснащенные ядерными ракетами подводные лодки: Египет был поставлен под защиту советского ядерного зонтика.
Опираясь на советские ядерные гарантии, Египет разработал план «Операции Фаджр (“Рассвет”)», которая должна была начаться на рассвете 27 мая 1967 г. Другой план, разработанный в ноябре 1966 г. совместно вторым лицом в египетском руководстве фельдмаршалом Абдель Хакимом Амером и маршалом Гречко, назывался «Покоритель» и был основан на советских стратегических концепциях.
Израильские войска захватили в Синае и на Голанских высотах трофейные документы (в том числе и на русском языке) с детальным описанием советско-египетского плана.
Советские генштабисты оценивали шансы израильских и арабских вооруженных сил как приблизительно равные. По их выкладкам ни та, ни другая сторона не должна была добиться решающего превосходства. Это позволило бы Советскому Союзу в нужный момент бросить на чашу весов малую толику своей военной мощи и без особых усилий переломить ход войны в пользу арабских союзников. При этом советская стратегическая авиация должна была разбомбить Димону. Советское руководство все точно рассчитало. В соответствии с планом Израиль удалось спровоцировать на упреждающий удар. Соединенные Штаты, как и предсказывали советские политологи, выразили недовольство по поводу «агрессивных действий» союзника, объявили нейтралитет и вывели свой Шестой флот из восточной части Средиземного моря.
Но планы планами, а действительность обязательно вносит свои коррективы. Известно, что генералы обычно представляют себе следующую войну как точную копию предыдущей. Вот и советские военачальники оказались в плену своих замшелых оперативных представлений, сложившихся во время Второй мировой войны. Они рассчитывали, что в Синае развернется нечто вроде сражения на Курской дуге – лобовое столкновение массированных пехотных и бронетанковых соединений, действующих на широком фронте.
Но Израиль смешал карты советских специалистов, отказавшись следовать их логике.
Советское руководство в течение пяти дней колебалось, не зная, что делать. Израильская авиация перепахала взлетно-посадочные полосы всех арабских аэродромов, приведя их в негодность, а без превосходства в воздухе пытаться реализовать первоначальный план было слишком рискованно. На шестой день войны, когда бригада «Голани» пошла на штурм Голанских высот, Москва все же решила действовать. Но речь уже не шла о разгроме Израиля: нужно было срочно спасать Сирию. Корабли средиземноморской эскадры получили приказ двигаться к местам высадки десантов, но к великому облегчению советских руководителей, военного вмешательства так и не понадобилось – Израиль согласился на прекращение огня.
По окончании войны Москва стала лихорадочно заметать следы. Огромное количество советской военной техники было уничтожено или оказалось в руках израильтян, которые, словно издеваясь над Москвой, устроили открытую распродажу советских трофеев – танков, грузовиков, артиллерийских орудий. Миллиардные дотации арабским друзьям были пущены на ветер, не принеся дивидендов. Особенно унизительным был провал советской разведки, которая столь неверно оценила обстановку на Ближнем Востоке и перспективы арабо-израильского конфликта. Советский престиж стремительно падал, особенно в арабских странах, которые возложили вину за свой провал на своих московских друзей и покровителей. ЦРУ докладывало президенту Джонсону, что «Советы не в состоянии скрыть свое замешательство».
В такой обстановке необходимо было по возможности затушевать факты причастности Советского Союза к столь позорной катастрофе. По своим собственным соображениям в том же были заинтересованы Соединенные Штаты и Израиль. Соответствующая документация во всех трех странах была засекречена, архивы закрыты, советские «советники», захваченные в плен на Голанских высотах, без лишнего шума отправлены домой.
Благодаря всем этим мерам в мировой историографии сложилось совершенно превратное представление о роли Советского Союза в истории Шестидневной войны, укладывающееся в благожелательную концепцию западных историков, согласно которой советское руководство, обжегшись на кубинском ракетном кризисе, решило строить свои отношения с Западом на принципах разрядки напряженности.
Изабелла Гинор и Гидон Ремез сорвали покров с этой уютной, но фальшивой версии, вскрыв опасное прекраснодушие ее авторов – западных историков и политологов, которые на протяжении десятков лет убаюкивали себя сладкими фантазиями о том, что-де советские руководители – трезвые и здравомыслящие люди, которые никогда не станут понапрасну рисковать и подвергать опасности дело мира. Книга израильских исследователей воочию показывает, как опасно предаваться подобным иллюзиям и как близко подошел мир к краю пропасти по милости преемников и верных последователей тирана-авантюриста Сталина, которого западные либералы умильно величали «дядюшкой Джо».
Но, несмотря на то, что мы отвели столько места этой главе, наш рассказ о Шестидневной войне был бы неполным, если бы мы не пригласили еще одного свидетеля – американского русскоязычного писателя Наума Сагаловского. Он рассказывает, что за несколько недель до начала войны израильское посольство в Вашингтоне информировало ЦРУ и Белый Дом о своих действиях по предупреждению арабского вторжения. Каждый аспект израильской стратегии был доведен до сведения США, включая и удар по Сирии. Под давлением США Израиль согласился не воевать с Иорданией и не посылать свои войска на западный берег Иордана. Не только израильская дипломатия, но и агент ЦРУ в Аммане передали королю Хусейну, что, если он не будет участвовать в войне с Израилем, он может сохранить за Иорданией Иудею, Самарию и восточную часть Иерусалима. Король Хусейн, как знает читатель, должен был участвовать в войне и помочь Египту и Сирии уничтожить Израиль. Обещав Соединенным Штатам, что Иордания не будет атаковать Израиль с востока, Хусейн направил иорданские войска под египетское командование в Сирию для нападения с севера. ЦРУ же поспешило сообщить Израилю, что угрозы ему со стороны Иордании не будет. Израильская разведка, однако, быстро узнала о сговоре ЦРУ с Хусейном. Но разведка обнаружила еще более поразительный факт – о сговоре ЦРУ с Египтом, все нити от которого вели выше – к Белому Дому.
АРАМКО и другие крупные нефтяные компании были озабочены тем, что американская помощь Израилю приведет в бешенство арабских нефтедобытчиков. Недостаточно было просто прекратить всякую помощь Израилю – необходимо было оказать секретную помощь арабам. Нефтяные компании обратились к президенту Джонсону с тем, чтобы он «бросил кость» арабам – самую малость, но так, чтобы никто в Штатах об этом не знал. Арабские же лидеры были бы за это благодарны американцам. Белый Дом утвердил план, по которому арабы должны были получить некоторые сведения об Армии обороны Израиля, чтобы, с одной стороны, не нарушить военный баланс, а с другой – дать понять арабам, что Америка на их стороне. Об этом плане знал ограниченный круг людей из Белого Дома, ЦРУ и Агентства национальной безопасности (NSA). К сожалению, «самая малость» вылилась в предательство большого масштаба.
4 июня 1967 г. агент ЦРУ в Египте сообщил президенту Насеру, что Америка готова предоставить ему секретную информацию об Израиле. Насер встретил это сообщение смехом. Его воздушный флот мог бы облететь весь Израиль и собрать нужную информацию без помощи американцев. В конце концов, скоро уже и самого Израиля не будет. Тем же вечером король Хусейн позвонил Насеру и передал ему полученное от ЦРУ сообщение о том, что Израиль атакует Египет на рассвете 5-го июня. Насер посмеялся и над этим сообщением. Он перестал смеяться тогда, когда утром 5-го июня Израиль уничтожил весь его воздушный флот, а затем уничтожил и воздушный флот Сирии. В течение сорока восьми часов Израиль отбросил египетские войска на юг Синайского полуострова, захватил Газу и западный берег Иордана и впервые за 2000 лет возвратил себе восточный Иерусалим.
Король Хусейн был вне себя: ЦРУ обещало ему, что Израиль с ним воевать не будет! Он, очевидно, забыл, что его войска были посланы под египетское командование в Сирии для военных действий с севера. Египетские генералы были в растерянности, им срочно нужна была помощь ЦРУ для ответного удара по Израилю.
И такая помощь была им оказана.
В начале июня 1967 г. американский корабль «Либерти» был выведен из-под контроля военно-морского ведомства и передан в распоряжение Агентства национальной безопасности. Кораблю было дано распоряжение подобрать в Испании двух переводчиков с иврита (сотрудников агентства, неевреев), а затем идти в восточное Средиземноморье. 8-го июня «Либерти» появился у израильских берегов.
«Либерти» был плавающим радиоприемником. Корабль был оборудован новейшими радиокоммуникационными установками. Его задача состояла в том, чтобы составить карту расположения израильских войск. Все военные радиопереговоры израильтян принимались и фиксировались корабельной аппаратурой, затем передавались на британскую станцию на Кипре. Были определены переговорные частоты и местонахождение израильских штабов, полковых и батальонных, вплоть до самых мелких соединений. Спектрографический анализ голосов позволял компьютеру определять каждого израильского командира, как только он начинал говорить по радио или телефону. На основании этих данных британские разведчики должны были составлять карты расположения всех израильских войск и передавать их египтянам, чтобы те могли нанести удар или отрезать израильские войска от линий снабжения. Таков был предательский американо-британский план помощи арабам.
С помощью «Либерти» арабы имели бы возможность знать все то, что знали израильские командиры о движении войск, знать любой маневр с самого начала. Как только Израиль начал перебрасывать свои подвижные резервы с Синайского полуострова для наступления на Голанские высоты на севере, египтяне стали получать от «Либерти» данные о местонахождении каждого открывающегося участка фронта. Это давало им возможность атаковать израильские позиции с юга. Несмотря на бравурные сводки арабских радиостанций о триумфальных победах, к утру 8-го июня уже ничто не могло остановить израильскую армию от наступления на Каир, Амман и Дамаск. Но с предательской помощью американо-британской разведки арабы могли получить если не военную, то политическую победу.
После того, как обе стороны пролили бы достаточно крови, США и Великобритания собирались выступить в роли миротворцев. Конечно, обе стороны будут за это им благодарны, особенно арабы, так что поток арабской нефти не остановится. К счастью, израильская разведка уже знала о шпионской миссии американского корабля: об этом было известно еще до того, как «Либерти» подошел к израильскому побережью. Стоило «Либерти» появиться на горизонте в 6 часов утра 8-го июня, как израильский истребитель засек положение корабля. Через некоторое время другой самолет, начиненный электронным оборудованием, пролетая над кораблем, зафиксировал передачу информации с корабля на британскую базу на Кипре.
Израильские войска должны были начать наступление на Голаны в 11.30 утра. Получив кассеты с записью передачи, которая велась с «Либерти», израильский кабинет собрался для экстренного совещания. Стало ясно, что США предают своего союзника на Ближнем Востоке.
Кабинет отложил наступление на 24 часа и рассмотрел свои возможности. Дипломатический протест ничего не даст. Американцы будут все отрицать, потребуют доказательств, Израиль никаких доказательств предоставить не сможет из опасения раскрыть своих агентов на Западе и в арабских странах, а тем временем будут гибнуть израильские солдаты. Решено было вывести корабль из строя, но с минимальными потерями для американских военнослужащих. Разведка получила копию плана корабля и предложила такой вариант. С первым заходом израильские самолеты обстреляют ракетами и пулеметным огнем верхнюю палубу корабля и наружные антенны. При этом команда корабля скроется во внутренних отсеках. Во время второго захода самолеты сбросят напалмовые бомбы и сожгут антенны и прочее коммуникационное оборудование, не повредив при этом внутренние отсеки, где укроется команда. Дело осложнялось тем, что в одном из отсеков находился электронный центр управления. Решено было вывести его из строя одной точно направленной торпедой – корабль бы не затонул, но при этом могли пострадать находящиеся там моряки. Такой вариант обеспечивал минимальные потери среди американцев. Было подсчитано, что от 80 до 90 процентов команды останутся в живых.
Израильский кабинет одобрил этот план. Оставалось только найти добровольцев для его выполнения. В ближайшую эскадрилью был послан специальный курьер, так как правительство перестало доверять даже своим собственным телефонам. Половина эскадрильи отказалась бомбить американцев, потому что у летчиков были родственники в Америке. Те пилоты, которые согласились на это, а среди них были двое, рожденные в Штатах, делали это с тяжелым сердцем. Был составлен подробный план операции с учетом координации действий самолетов и торпедных катеров. Операция началась в два часа дня.
В начале операции один из высших чинов израильской разведки нанес неожиданный визит своему коллеге из ЦРУ и информировал его о том, что происходит с «Либерти» и почему. Узнав о нападении израильтян на американский корабль, военные хотели немедленно нанести огневой удар по израильской военной базе, откуда осуществлялась операция, но эта идея была тут же похоронена. Перед вторым заходом израильских истребителей на корабль ЦРУ отдало приказ флоту не оказывать «Либерти» никакой помощи.
Почему американские истребители, которые уже взлетели с авианосцев и направлялись к «Либерти», были возвращены обратно? Потому, что Израиль обладал доказательством того, что правительство США совершило враждебный акт по отношению к нему, выдав секреты врагу Израиля в разгар войны, когда решалась судьба еврейского государства.
Белый Дом, разумеется, не был от этого в восторге, но необходимо было придумать подходящую случаю легенду. Американская разведка умоляла израильтян объявить нападение на корабль трагической ошибкой. При этом было заявлено, что все расходы Израиля по выплате компенсаций семьям погибших моряков будут возмещены американской стороной. К четырем часам дня все было договорено.
Интересно отметить такой факт. Аба Эвен, представитель Израиля в ООН во время Шестидневной войны, вспоминал, что до атаки израильтян на «Либерти» в два часа дня 8-го июня египетские дипломаты категорически отвергали любую резолюцию о прекращении огня и были согласны только на полное отступление израильских войск. Египтяне надеялись, что с помощью «Либерти» они добьются перелома в войне. Но уже через несколько часов, когда новость о том, что Израиль вывел «Либерти» из строя, докатилась до Нью-Йорка, египетский посол получил из Каира приказ соглашаться на перемирие с Израилем как можно скорее.
Эта история предательства Соединенными Штатами своего единственного союзника на Ближнем Востоке скрывается до сих пор. Нефть и Израиль – вот две составляющих американских интересов на Ближнем Востоке, и именно в таком порядке. Нефть является постоянной составляющей, а Израиль – переменной: его продают, предают и умиротворяют во имя бесперебойного снабжения арабской нефтью.
Эти факты были взяты Н. Сагаловским из книги «Тайная война против евреев». У книги два автора – Джон Лофтус и Марк Ааронс. Дж. Лофтус – американский юрист, католик, работал в Департаменте юстиции, написал несколько книг, касающихся нераскрытых секретов ЦРУ. М. Ааронс – австралиец, репортер и журналист. Книга довольно солидная, в ней более шестисот пятидесяти страниц. Вся она – о том, как Великобритания и Соединенные Штаты в угоду нефтяным монополиям шли на сговор с нацистами и арабами, предавая при этом еврейские жизни и еврейское государство…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.