Дядя

Дядя

В анонимной брошюре «Школа мудрости» (1783) напечатана следующая история.

«Мистер Джозеф Клу, оружейник, делавший рукояти для шпаг, много лет проживал со своей женой преклонных лет и еще одной женщиной, снимавшей у них комнаты, в доме за арочным проходом к Медвежьему двору, близ часовни в Линкольнс-Инн-Филдс. И ради компании он пригласил племянника по линии жены приехать и поселиться в его доме. И вот в начале января 1739–1740 года племянник перебрался к дяде и стал проводить с ним и его женой каждый вечер, читая им вслух и развлекая другим манером.

Числа 25-го того же месяца племянник, прочитав своим дядюшке и тетушке, пребывавшими тогда в полном здравии, некоторые размышления доктора Томаса Коуни из книги „Благочестивая душа“, еще до десяти часов удалился к себе в спальню, большую заднюю комнату на втором этаже, запер дверь и улегся спать. Незадолго до того как часы пробили полночь, он проснулся из-за того, что кто-то отодвигал полог его кровати, и, приподнявшись, увидел в тусклом свете, напоминавшем свет луны, тень своего дяди в колпаке и ночной рубахе, в которых он был, когда они расстались. Тот стоял у изголовья кровати, левой рукой отодвигая полог, а правой собираясь то ли его ударить, то ли погладить по голове. Племянник поверил последнему, так как лицо у дядюшки было приветливым и они жили душа в душу.

В этот момент миссис Кук, старушка, снимавшая комнаты на втором этаже и прежде служившая в труппе комедиантов мистера Рича, вышла в коридор, чтобы посветить вдове комика Джеймса Спиллера, бывшей у нее в тот вечер в гостях. Племянник услышал, как в комнатах дядюшки внизу бьют часы, и попытался окликнуть двух женщин, проходивших мимо его двери, но потерял дар речи. Призрак стоял на месте, а племянник, не отрывая от него глаз, слышал, как две женщины отворили входную дверь, подозвали ночного сторожа, объявившего, что наступила полночь, и тот согласился за несколько пенни проводить миссис Спиллер до дома, стоявшего неподалеку. Та ушла, а миссис Кук опять заперла дверь на ключ и стала подниматься по лестнице.

В этот миг, как предположил племянник, он ненадолго лишился чувств, так как, очнувшись, увидел, что наполовину свесился с постели и покрылся нездоровым холодным потом. Оправившись от страха, он услышал, как часы пробили час. Он завернулся в одеяло и больше не смыкал глаз.

Около восьми утра, как только он услышал, что тетушка отворила дверь своей комнаты, он спрыгнул с кровати, оделся со всем проворством, на какое был способен, бросился в ее комнату и в ответ на вопрос, как она поживает, услышал, что хорошо. Затем он рассказал ей, что он видел, упомянул о времени и сопутствующих обстоятельствах, однако тетушка сочла это невероятным. Они позвали миссис Кук, которая только что встала, и та подтвердила слова племянника про миссис Спиллер и ночного сторожа, тем самым подтвердив, что он был в своем уме и не спал.

Тетушка попросила его не говорить об этом дяде, и он обещал, но при этом сказал, что больше никогда не сможет ночевать в этой комнате, и ушел по своим делам.

В тот же день, еще до часа дня, племянник, находясь на Флит-стрит, получил записку от тетушки, в которой она просила его поспешить вернуться домой. Явившись туда, он узнал, что его дядя мертв; ему сказали, что тот упал в его комнате и скоропостижно скончался за три минуты до полудня, то есть ровно через двенадцать часов после того, как его призрак явился племяннику.

Исходя из этих обстоятельств, юноша решил, что его дядя, возможно, что-то хотел ему сообщить, и пожелал провести у гроба ночь накануне похорон, на что тетушка дала свое согласие. Он укрепил свой дух и приготовил себе в товарищи благочестивую книгу, с которой часов в шесть вечера затворился в комнате с покойником в надежде увидеть дух своего дяди, если тот пожелает что-нибудь ему сказать или открыть. Но за четырнадцать часов, в продолжение которых он находился с телом покойного, ничего не произошло…»