«Ввиду малочисленности боевого состава…»
«Ввиду малочисленности боевого состава…»
Итак, 19 февраля из окружения вышли оперативная группа штаба армии, отдельные соединения и части южной группы 29-й армии, в последующие дни выходили остатки других дивизий и подразделений. Уже 21 февраля эти войска перешли к обороне в линии фронта 39-й армии.
Работники штаба 29-й армии по мере выхода организовывали вышедших, налаживали лечение, питание, подсчитывали их численность. Части и подразделения дивизий, командиры которых еще не вышли из окружения, подчинялись тем соединениям, где командиры были. Поскольку лучше всего обстояли дела в дивизиях первого эшелона – 185-й и 381-й, именно в них и включались подразделения и отдельные воины из других дивизий. Имеющиеся документы свидетельствуют о своеобразном «двоевластии» в этот период в управлении вышедшими из окружения войсками. Какое-то время на документах стоят подписи как генерал-майора Поленова, так и генерал-майора Швецова. Так, 21 и 22 февраля ряд документов, написанных от руки на половинках тетрадных листов, подписаны заместителем командующего 29-й армии генерал-майором Поленовыми и членом Военсовета бригадным комиссаром Истоминым: «Командиру 369 сд. … До выхода командования дивизий части 369 сд подчинить командиру 381 сд»; «Командиру 185 сд. … Занять рубеж Верховцы, Макарово…183 обороняет Ключи..365 обороняет Зуйки. Указанные дивизии подчиняются Вам до выхода командования дивизий»; «Командиру 510 гап, командиру 381 сд. 510 гап сосредоточить в Волосатики и поступить в распоряжение командира 381 сд…»; «Командиру 185 сд, командиру 183 сд. … Боевой состав 183 сд сосредоточить вост. окр. д. Высокое…». Другой приказ, изданный 22 февраля, подписан Швецовым и Савковым: «Командиру батальона 365 сд ст. лейтенанту Куликовскому. С получением сего немедленно все части 365 сд сосредоточить в д. Волосатики и поступить в расположение командира 381 сд. Об исполнении донести». В тот же день по войскам 29-й армии был издан приказ, подписи на выявленном экземпляре документа нет: «Приказ войскам 29-й армии 22 февраля 1942 г. № 0018. Приказываю:
1. Из частей 183 сд создать один стрелковый полк и подчинить его командиру 185 сд.
2. Из частей 246, 365 и 369 сд создать стрелковые батальоны и подчинить их командиру 381 сд.
3. Обозы и тыловые учреждения указанных дивизий соответственно подчинить командирам 185 и 381 сд».
Командный пункт вышедшего из окружения штаба располагался в деревне Зуйки, в связи с чем 22 февраля появился приказ Швецова: «Всем командирам и начальникам отделов и служб, расположенных в д. Зуйки, приказываю: к 6.00 23.2.42 всем учреждениям, отделам, службам соединений 29-й и 39-й армий освободить д. Зуйки. Пункты новой дислокации по своему усмотрению».
В частях и соединениях восстанавливалось делопроизводство: датировка документов в делах дивизий, хранящихся в фонде 29-й армии, позволяет говорить о почти трехнедельном перерыве: после документов конца января – начала февраля идут документы, датированные 20-ми числами февраля. Так, 22 февраля датирована оперативная сводка № 1 штадива 185, подписанная начштаба дивизии майором Даниловым. В ней говорится о том, что дивизия находится в обороне, связь с частями осуществляется через делегатов связи, телефонной и радиосвязи нет: «Части дивизии в течение 21.2.42 приводили себя в порядок, произвели чистку ручного оружия. Имеющимися средствами проводят санобработку личному составу». Боевое донесении штадива 381 от 19 февраля также обозначено «№ 1».
Справка красноармейца Борисова С. А.
23 февраля по войскам 29-й армии был издан приказ в честь 24-й годовщины Рабоче-Крестьянской Красной Армии. В этот же день частям армии были указаны пути подвоза и эвакуации по тылу 39-й армии и установлены нормы выдачи продовольствия: составу частей и соединений – «полсуточной дачи», всему остальному составу – «четверть суточной дачи». Вышедшие из окружения части совсем не имели продуктов. Так, в боевом донесении № 1 штадива 381 вечером 19 февраля сообщалось: «Дивизия продуктов питания не имеет. Приняты меры к заготовке продуктов, которые результатов не дают».
Всем вышедшим из окружения требовалась медицинская помощь. На участках фронта, где выходили окруженцы, для оказания им помощи были размещены медсанбаты. По воспоминаниям А. Н. Захаровой, бывшей медсестры 449-го медсанбата 365-й стрелковой дивизии, большинство поступили с обморожениями и ранениями, «здоровых – ни одного», у большинства были те же болезни, что и у С. А. Борисова, также бывшего в окружении зимой 1942 г.
23 февраля в «Журнале боевых действий» 29-й армии записано: «Ввиду малочисленности боевого состава вышедших из окружения дивизий, личный состав был объединен в 185 и 381 сд. Одновременно в состав 29 А вошли часть сил 178 сд. Правофланговая группа в составе [указано выше. – C.Г.] по приказу № 012 от 23.2 перешла к активной обороне на рубеже Мантровские, Нахратовка, Селешня, Мал. Полденка, имея задачу выдвинуться на северо-запад позиции ранее подготовленного укрепленного района. КП – Зуйки. На левом фланге 220 сд с 910 сп (243 сд) удерживает занимаемый рубеж».
24 февраля из частей и соединений правофланговой группы войск была образована оперативная группа под командованием генерал-майора Поленова в составе 185-й, 381-й и остатков сил 178-й стрелковых дивизий. Ей был передан рядовой и младший начальствующий состав других стрелковых дивизий южной группы армии. Опергруппа была подчинена командующему 39-й армии и продолжала выполнение задач по обороне названных выше рубежей.
В этот же день Военный совет 29-й армии и весь состав оперативной группы штарма, вышедшие из окружения, выехали в район расположения штаба армии в район д. Мячино северо-западнее Ржева, куда прибыли 28 февраля. Туда же стал прибывать средний и старший начальствующий состав 183, 246, 365, 369-й дивизий для укомплектования своих дивизий. О восстановлении, кроме 185-й и 381-й, также и 246, 183 и 369-й стрелковых дивизий Военный совет армии просил у Военного совета фронта, мотивируя просьбу тем, что «основа для восстановления имеется», а также возможно использование опыта 33-дневных боев в тяжелых условиях.
Военным советом армии после выхода из окружения была издана листовка, к сожалению, без указания даты, но скорее всего, еще до отъезда в район д. Мячино: «Боевые товарищи! Разорвано фашистское кольцо! Пробита брешь во вражеском окружении. Мы вышли к родным частям Красной Армии, соединились с ними, опрокинув все расчеты и планы фашистов. Они хотели задушить нас в мертвой петле. Не вышло! Они пытались расчленить наши части и истребить поодиночке. Просчитались! Они думали запугать нас танками, самолетами. Не на таких нарвались!
Держитесь мужественно, держитесь стойко – гласил нам Сталинский наказ. И каждый день суровых, незабываемых битв был днем достойного исполнения наказа. Мы держались геройски, бились отважно и, несмотря на численное и техническое превосходство противника, сумели так его потрепать, нанести ему такие потери, что долго будут помнить вшивые фрицы эти февральские дни 1942 года.
За время боев во вражеском окружении мы уничтожили 8000 фашистских солдат и офицеров. Мы подбили 17 немецких танков. Мы прекратили полет и обрушили на землю 9 вражеских самолетов.
В летопись Великой Отечественной войны вписаны страницы, которые надолго останутся в памяти народной как свидетельство великой отваги и беззаветной преданности Родине советских воинов. Разве можно забыть подвиг 12 храбрецов, принявших бой с батальоном немецкой пехоты и отразивших яростные атаки озверелого врага? Разве много найдется сравнений с тем, как 7 бесстрашных наших товарищей во главе с командиром Власовым сдерживали натиск одиннадцати танков противника и батальона его пехоты.
Каждый из Вас может рассказать о собственном подвиге, о личной отваге, о мужественном перенесении тяжелых испытаний. Немало наших товарищей пало смертью героев в этой борьбе. Образы геройски погибших зовут нас к мести, зовут к новым подвигам, к новым победам.
Тяжелые испытания обогатили нас новым боевым опытом, научили еще лучше разгадывать вражеские замыслы и срывать их. Прошедшие бои еще раз убедили нас, что враг не так уж страшен, не так уж силен и боится Красной Армии, ее ударов, ее напора. Так с новыми силами, с богатым опытом – в ружье, товарищи!
Нас ждут новые сражения, новые битвы за честь, за славу, за любимую Родину. Будем в этих грядущих сражениях такими же стойкими, такими же храбрыми и отважными, как в недавних памятных боях. Будем гордо и смело истреблять фашистскую гадину, гнать ее прочь с родной советской земли. Будем с твердой верою глядеть в то недалекое будущее, когда оккупированная часть нашей родины будет освобождена от ига немчуры и снова расцветится всеми красками счастливой созидательной жизни советских людей. Будем идти на врага без страха, уверенно все вперед и вперед, зная, что нами руководит любимый вождь, бесстрашный полководец, родной отец, наш Сталин! Сталин с нами, значит, победа за нами. Командование и политотдел». Типичный пропагандистский текст, в котором говорилось о подвигах воинов, о потерях врага и ни слова о потерях и состоянии собственной армии [текст других листовок см. в Приложениях].
Приехавшее в район Мячино командование армии составляло отчеты и подписывало наградные листы. Последним днем февраля датированы «Доклад о боевой деятельности Южной группы 29-й армии с 16.1.42 г. по 17.2.1942 г.», подписанный в четырех экземплярах командующим 29-й армией генерал-майором Швецовым и членом Военного совета армии бригадным комиссаром Савковым, «Краткий отчет о боевых действиях 29-й армии с 20 января по 18 февраля 1942 г.», подписанный заместителем командующего Калининским фронтом по артиллерии генерал-майором Матвеевым. Если «Доклад…» адресован командующему Калининским фронтом генерал-полковнику И. С. Коневу и члену Военного совета фронта корпусному комиссару «т. Леонову», то адресат «Краткого отчета…» не указан. Есть еще один документ, появившийся, вероятно, в эти же дни, но без указания адресата и без подписей: «Описание боевой деятельности 29-й армии в период с 22.1 по 20.2.42 г.». Исходя из того, что описания проведенных армией операций готовились в оперативных отделах, то, возможно, последний документ также составлен операторами армии. Его конкретным автором мог быть начальник оперативного отдела армии полковник Вишневский, который был в окружении, ситуацию знал хорошо, но это лишь предположение.
Названные документы – в основном описательного характера, без серьезного анализа действий армии и причин ее неудач. Наиболее основательные выводы о методах ведения боевых действий как противника, так и советских войск сделаны генералом Матвеевым в его «Кратком отчете…». К отчету приложены карта обстановки к 24.00 17.2 42 г. и таблицы, представленные в Приложениях к этой книге. Выводы генерала Матвеева приводим полностью, поскольку в них можно найти объяснение причин отдельных неудач соединений и частей 29-й армии:
«1. Противник с особым упорством обороняет подготовленные к круговой обороне населенные пункты. Оборона переднего края всегда при атаках наших частей поддерживалась ударами резервов из глубины и полном взаимодействии с действиями танков и сильной авиации.
2. Как правило, ночных действий противник не вел, избегая, кроме действий отдельных групп автоматчиков, лесных боев.
3. Широко применял маневр в использовании пехоты и танков как с севера, так и с юга.
4. Беспрерывной боевой разведкой быстро обнаруживал слабые места в обороне и открытые фланги наших частей, с немедленными попытками прорваться в этих направлениях.
5. В особенности в последнее время авиация беспрерывно действовала с наземными войсками на поле боя, сосредоточивая массированные удары по артиллерии.
6. Наша пехота, кроме частей 365 сд, показала высокое упорство в обороне и одновременно показала свою слабую выучку по закреплению захваченной местности при наступлении и созданию круговой прочной обороны захваченных населенных пунктов.
7. Одновременно наша пехота не прижимается к фронту разрывов нашей артиллерии, что дает возможность противнику в своей массе при ведении артиллерийского огня отсиживаться в щелях и блиндажах и в дальнейшем поражать нашу пехоту на коротких расстояниях, так как наша артиллерия вынуждена переносить огонь на последующие объекты обороны противника в целях избежания поражения своих войск.
8. Все рода войск плохо ведут разведку противника, в результате чего часто атаки противника являются внезапными и приводят к частному поражению наших войск.
9. Кроме 10 и 14 февраля, армия фактической помощи от своей авиации не имела. Истребительная авиация появлялась над полем боя на короткие сроки, в ряде случаев не вступая в бой с авиацией противника. В целях коренного улучшения дела взаимодействия авиации с наземными с войсками было бы целесообразно армиям, в зависимости от решаемых ими задач, на определенные сроки придавать авиационные группы.
10. Все рода войск не приучены огнем отделений и взводов поражать самолеты противника, действующих на малых высотах.
11. Инженерные войска имеют невысокую выучку в деле создания естественных и искусственных противопехотных и противотанковых препятствий применительно к зимним условиям. В частности, как ни странно, многие общевойсковые начальники рассматривают противотанковую оборону как оборону системой противотанковых орудий, без системы огня пехоты и инженерных препятствий.
12. До сих пор пехота слабо использует огонь винтовок, пулеметов и ротных минометов.
13. Взаимная информация о противнике и положении своих войск, внимание и обеспечение стыков практически разрешаются слабо.
14. Значительная часть командиров рот и батальонов, подчас под всяким видом угроз требует от орудий ПТО стрельбы по мелким группам противника, что быстро используется авиацией и танками противника для разгрома противотанковой обороны. Маневр огнем и колесами в нашей артиллерии в условиях зимы в значительной степени практически на поле боя не доработан.
15. Учет времени, необходимого на подготовку войск к боевым действиям, и вопросы планирования операции по этапам – слабое место в боевых действиях войск».
Анализ действий войск противника и недостатков в действиях собственных войск, проведенный генералом Матвеевым, вполне мог быть использован командованием и других армий Калининского фронта.
После выхода из окружения подготовил докладную записку «О состоянии частей 29-й армии во время боев в окружении» и начальник ОО НКВД 29-й армии майор государственной безопасности В. М. Хачанов, который на себе испытал все тяжести окружения. Датирована «Записка» 5 марта 1942 г. и адресована начальнику ОО НКВД Калининского фронта старшему майору государственной безопасности Н. Г. Ханникову. Если генерал-майор Матвеев основное внимание уделял недостаткам в тактике ведения боев, то в документе В. М. Хачанова перечислялись просчеты в действиях командования фронта, которые, по его мнению, привели к неудачам и бедам армии. Так, среди причин, помешавших овладению Ржевом, он называл передачу 18 января 252-й стрелковой дивизии в 39-ю армию, направление резервной 365-й стрелковой дивизии 22 января на юг и возвращение через трое суток, когда противник уже перехватил инициативу, осуществил соединение своих ржевской и оленинской группировок. К тому же, по мнению В. М. Хачанова, оборонявшие место прорыва 174-я и 246-я стрелковые дивизии после предыдущих наступательных тяжелых боев были настолько малочисленны, что не смогли дать соответствующего отпора противнику, и это «хорошо было известно штабу фронта».
Писал начальник ОО НКВД армии о недооценке командованием фронта действительных сил противника. По его словам, 18 января «данные разведки штаба армии и фронта говорили о том, что противник вводит в бой новую силу… Намерение противника своевременно не было разгадано, так как по указанию Командующего фронтом, силы противника характеризовались как остатки разгромленных частей, не способных не только к контратакам, но к сопротивлению вообще. Лично ком. фронта характеризовал противника, как вшивый взвод саперов и всяких небоеспособных тыловиков».
Неудачи наступления на север оперативной группы генерал-майора Поленова автор «Записки» объяснял тем, что для этого «требовались резервы, которых командование армии выделить не могло, так как ставилось под угрозу оголение всего правого фланга и тыла, а наступление на север влекло бы за собой потерю всей материальной части». В. М. Хачанов также отмечал противоречивость приказов фронта на выход из окружения сначала на север, затем на юг – на соединение с 39-й армией: «После этого был получен не приказ, а совет Командования фронта “что обстановка диктует – пробиваться на соединение с Масленниковым…”. По мнению, автора «Записки», эти два совершенно разноречивых приказа командования фронта привели к бессмысленной переброске частей армии и противник, почувствовав слабость наших войск, перешел в наступление…»
Главной причиной окружения южной группы войск 29-й армии В. М. Хачанов считал отвод 39-й армией «без воздействия противника» 262-й стрелковой дивизии, неудачи 30-й армии – отсутствием времени для сосредоточения и соответствующей подготовки наступления, неудачным выбором района прорыва: укрепленной полосы противника в населенных пунктах Кокошкино, Ножкино.
Значительное место в записке уделено констатации недостаточной поддержки окруженных войск авиацией, помощи боеприпасами, продовольствием, солью. Причем В. М. Хачанов подчеркивал, что все телеграммы о проблемах армии «штармом немедленно докладывались командующему фронтом. Однако существенного изменения в сложившейся обстановке не произошло».
При всех трудностях положения окруженных войск майор госбезопасности В. М. Хачанов фиксировал исключительный героизм бойцов: «Бойцы и командиры сражались исключительно мужественно, защищая родину до последнего. 1227 сп 369 сд, отражая в течение 13 суток атаки противника, уничтожив свыше 400 фашистов, героически погиб полностью… 1213 сп 365 сд, несмотря на бегство с поля боя командира полка капитана… погиб полностью, не отступив ни на шаг назад…»
Таким образом, если командование фронта в неудачных действиях армии обвиняло ее командующего, о чем говорилось выше, то В. М. Хачанов видел в этом результат иногда ошибочной, иногда недостаточно активной и адекватной реакции на события самого командования фронта.
Тем временем оперативная группа, сформированная из вышедших частей и подразделений 29-й армии и называемая в оперативных сводках Генерального штаба то «группой генерал-майора Швецова», то «группой Поленова», успешно воевала юго-восточнее Оленино в полосе действий 39-й армии. В информации о 29-й армии речь шла лишь о боях 220-й стрелковой дивизии с 910-м стрелковым полком 243-й стрелковой дивизии севернее Волги в районе Ново-Семеновское, то есть там, где их застало окружение правофланговой группы. В других дивизиях шло доукомплектование. В «Журнале боевых действий» армии говорится, что 25 февраля – 1 марта 1942 г. 29-я армия «в составе 220 сд (без одного сп) и 910 сп (243 сд), имея численность в полках по 1000–1200 чел., продолжает обороняться на фронте протяженностью 20 км от Новосеменовское до ж. д. у Емцово». С 1 по 4 марта «на основании решения Военного совета Калининского фронта 183, 246, 369 сд доукомплектовались до 70 % состава штатной численности на базе кадра комначсостава этих же дивизий, вышедших из окружения…». Процесс доукомплектования продолжался весь март. 20 марта «часть пополнения 2000 чел. отправлено» в 39-ю армию. 27 марта в армию «прибыло пополнение три маршевых роты…».
На 1 апреля 1942 г. в 29-й армии числились 183, 243, 246, 369-я стрелковые дивизии. В армии остались также 510-й, 432-й гаубичные, 644-й артиллерийские полки. Соединения и части армии занимали фронт северо-западнее того места, откуда в январе 1942 г. начали движение в прорыв вслед за 39-й армией, и продолжали бои за Ржев. В оперативной сводке Генерального штаба за 7 апреля записано: «29-я армия, продолжая оборонять занимаемый рубеж, частью сил наступала с севера в направлении Ржев и овладела Дешевкой, но в результате контратаки противника вынуждена была оставить Дешевка. Бои за Дешевка продолжаются. 369 сд двумя полками выдвигалась в район Радюкино (18 км сев. Ржев) и одним полком вышла в район Харламово, Ерши. Положение остальных частей армии без изменений».
185-я и 381-я стрелковые дивизии остались воевать в составе 39-й армии, опять в полуокружении. В мае 1942 г. остатки 185-й стрелковой дивизии были переданы в 22-ю армию, а 381-я стрелковая дивизия в составе 39-й армии в июле 1942 г. вновь испытала трагедию окружения. 220-я стрелковая дивизия была передана 30-й армии.
365-я стрелковая дивизия 25 марта 1942 г. была расформирована. Тылы дивизии были обращены на доукомплектование 183, 246, 369-й стрелковых дивизий. Приказом НКО № 00100 от 22 мая 1942 г. дивизия была исключена из состава Красной Армии.
Командующий 29-й армией генерал-майор В. И. Швецов оставался на своем посту до сентября 1942 г., когда был назначен исполняющим обязанности заместителя командующего 3-й ударной армией Калининского фронта, в сентябре – декабре 1943 г. командовал 4-й ударной армией, с 16 октября в звании генерал-лейтенанта. Генерал-майор В. С. Поленов с 15 апреля 1942 г. был назначен командующим 31-й армией.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.