Глава 10. Липовая телеграмма
Глава 10. Липовая телеграмма
Разоблачая «культ личности» на XX съезде КПСС, среди прочего Никита Сергеевич упомянул и о таком возмутительном факте:
«Когда волна массовых репрессий в 1939 году начала ослабевать, когда руководители местных партийных организаций начал ставить в вину работникам НКВД применение физического воздействия к арестованным, – Сталин направил 10 января 1939 года шифрованную телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам Управлений НКВД. В этой телеграмме говорилось:
“ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)… Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод”.
Таким образом, самые грубые нарушения социалистической законности, пытки и истязания, приводившие, как это было показано выше, к оговорам и самооговорам невинных людей, были санкционированы Сталиным от имени ЦК ВКП(б)»[225].
В отличие от делегатов XX съезда, сегодня мы знаем, что верить на слово Хрущёву нельзя – многие из его «разоблачений» на поверку оказались откровенным враньём и клеветой. Однако в данном случае, на первый взгляд, факт подтвердился – телеграмма опубликована со ссылкой на Архив Президента РФ:
«10.01.1939
26/ш
Шифром ЦК ВКП(б)
Секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартий, наркомам внутренних дел, начальникам УНКВД
ЦК ВКП стало известно, что секретари обкомов – крайкомов, проверяя работников УНКВД, ставят им в вину применение физического воздействия к арестованным как нечто преступное. ЦК ВКП разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП. При этом было указано, что физическое воздействие допускается как исключение, и притом в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, – следовательно, продолжают борьбу с Советской властью также и в тюрьме. Опыт показал, что такая установка дала свои результаты, намного ускорив дело разоблачения врагов народа. Правда, впоследствии на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается сам метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманной в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных и неразоружающихся врагов народа, как совершенно правильный и целесообразный метод. ЦК ВКП требует от секретарей обкомов, крайкомов, ЦК нацкомпартии, чтобы они при проверке работников НКВД руководствовались настоящим разъяснением.
Секретарь ЦК ВКП(б) И.СТАЛИН»[226].
Однако прежде чем каяться в очередном «преступлении сталинского режима», имеет смысл обратить внимание на целый ряд странностей и несообразностей.
Вначале замечания по форме. «Телеграмма» напечатана не на бланке, а на обычных листках бумаги. На ней нет подписи – ни сталинской, ни чьей бы то ни было. Впрочем, публикаторы «документа» утверждают, будто слова «заядлых» и «заклятых» вписаны сталинской рукой[227], однако не приводят этому никаких доказательств.
Также совершенно непонятно, на каком основании делопроизводитель 1956 года оставил пометки на секретном архивном документе 1939 года.
Ещё более существенны замечания по содержанию. В тексте «телеграммы» упомянуты фамилии трёх «мерзавцев», «загадивших» метод физического воздействия и понёсших за это «должную кару» – Заковский, Литвин и Успенский. И действительно, комиссар госбезопасности 1– го ранга Л.М. Заковский был арестован 30 апреля 1938 года и расстрелян 29 августа того же года[228].
Однако комиссар госбезопасности 3-го ранга М.И. Литвин репрессиям не подвергался – 12 ноября 1938 года он покончил жизнь самоубийством:
«После дневного телефонного разговора с Ежовым Литвин вечером должен был выехать в Москву. За час до отхода поезда застрелился у себя на квартире. Этот факт в НКВД пытались скрыть: Литвин был похоронен тайно»[229].
Л.М. Заковский,
М.И. Литвин,
А.И. Успенский
Считать самоубийство «должной карой» будет явной натяжкой. Тут скорее просится на язык формулировка «ушёл от справедливого возмездия».
Но это ещё «цветочки». Куда интересней ситуация с третьим персонажем. Нарком внутренних дел УССР комиссар госбезопасности 3-го ранга А.И. Успенский 14 ноября 1938 года бежал из Киева и скрылся, оставив в служебном кабинете записку: «Труп ищите в Днепре». Был объявлен во всесоюзный розыск. Ориентировка для его задержания была направлена в территориальные, транспортные органы и пограничные отряды НКВД.
«Должную кару» Успенский в конце концов всё-таки получил: 15 апреля 1939 года он был задержан в г. Миассе Челябинской области, 27 января 1940 года приговорён Военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания и на следующий день расстрелян[230]. Однако на 10 января 1939 года – дату «телеграммы» – бывший чекист всё ещё находился в бегах.
Будь «телеграмма» подлинной, Сталину не составило бы труда указать в её тексте фамилии именно тех высокопоставленных сотрудников НКВД, которые действительно были осуждёны и расстреляны за перегибы в следственной работе. А то несолидно получается. Если самоубийство Литвина с большой натяжкой ещё можно трактовать как «должную кару», то Успенский всё ещё на свободе. И вполне может удрать за кордон, как это сделал семь месяцев назад начальник УНКВД Дальневосточного края комиссар госбезопасности 3-го ранга Г.С. Люшков, бежавший 13 июня 1938 года в оккупированную японцами Маньчжурию[231]. Вот будет позорище!
Зато если «телеграмма» состряпана в 1956 году, всё встает на свои места. Какая разница, был Литвин расстрелян или покончил самоубийством? Какая разница, когда именно был пойман Успенский? Двадцать лет прошло, кто помнит подробности? На таких вот «мелочах» и проваливаются те, кто фабрикует фальшивые документы.
Ещё пара замечаний. В «телеграмме» говорится, что «применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП». Увы, такое «разрешение» нигде не найдено.
Опять же, если применение физического воздействия к подследственным санкционировано ЦК ВКП(б), то и отменить это разрешение может только ЦК. Однако никаких постановлений ЦК об отмене пыток нам не известно.
Защитники версии о подлинности «телеграммы» указывают на ряд документов, опубликованных в том же сборнике «Лубянка. Сталин и НКВД – НКГБ – ГУКР “Смерш”», в которых эта телеграмма упомянута. Однако давайте посмотрим эти документы:
«26 января 1939 г.
№ 58лсс
Совершенно секретно
ЦК ВКП(б) – товарищу СТАЛИНУ И.В.
Прошу разрешить ознакомить работников центрального аппарата Прокуратуры СССР, осуществляющих надзор за следствием по делам НКВД, с содержанием шифртелеграммы ЦК ВКП(б) от 10 января с.г., адресованной секретарям Крайкомов и Обкомов ВКП(б), ЦК нацкомпартий, НКВД Союзных и автономных республик и УНКВД краёв и областей.
Одновременно прошу разрешить секретарям Крайкомов, Обкомов ВКП(б) и ЦК нацкомпартий ознакомить с содержанием названной шифртелеграммы местных прокурорских работников, осуществляющих надзор за следствием в органах НКВД.
А. ВЫШИНСКИЙ»[232]
Ни слова о содержании самой шифртелеграммы.
«27 января 1939 г.
Сов. секретно
Шифром
Копия
Секретарям Обкомов, Крайкомов, ЦК нацкомпартий
Ознакомьте местных прокурорских работников, осуществляющих надзор за следствием в органах НКВД, с содержанием шифртелеграммы ЦК ВКП(б) от 10 января с.г. за № 26/ш о методах следствия. № 83/ш
Секретарь ЦК И. СТАЛИН»[233].
И опять о содержании шифртелеграммы ни слова. Как и в аналогичной записке Сталина от 14 февраля 1939 года, где предписывается ознакомить с её содержанием председателей областных, краевых и республиканских судов[234].
То есть, достаточно всего лишь заменить исходный текст шифртелеграммы поддельным, вписав туда пассажи о допустимости физического воздействия, и всё в порядке.
Более весомым аргументом в пользу подлинности шифротелеграммы является письмо В.С. Абакумова И.В. Сталину от 17 июля 1947 года, в котором, в частности, сказано:
«8. В отношении изобличённых следствием шпионов, диверсантов, террористов и других активных врагов советского народа, которые нагло отказываются выдать своих сообщников и не дают показаний о своей преступной деятельности, органы МГБ, в соответствии с указанием ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 года, применяют меры физического воздействия.
В центре – с санкции руководства МГБ СССР.
«Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата и притом применяют его в самых безобразных формах».
На местах – с санкции министров государственной безопасности республик и начальников краевых и областных Управлений МГБ»[235].
Однако шифротелеграмма от 10 января 1939 года (если считать её подлинной), всего лишь подтверждает разрешение ЦК ВКП(б) от 1937 года. А значит, Абакумов должен был сослаться на документ 1937 года, или на оба документа сразу. Поневоле возникает мысль, что письмо Абакумова частично или полностью сфальсифицировано.
Наконец, непонятен сам смысл пресловутой шифротелеграммы. Упомянутые в её тексте «буржуазные разведки» действительно нередко применяют в своей практике физическое воздействие. Однако никаких официальных письменных разрешений на подобные меры, да ещё и подписанных первыми лицами государства, при этом не требуют. Зато скомпрометировать такая вот телеграмма, разосланная по всем обкомам, может запросто. Создаётся впечатление, будто Сталин решил заранее облегчить жизнь будущим десталинизаторам, дав им повод вдоволь позавывать о зверствах «кровавого тоталитарного режима».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.