Уединение

Уединение

– Я здесь уже двадцать пять лет, но так и не могу освоиться, почувствовать себя своей, – говорит мне Эйприл. – Когда еду в автобусе, такое впечатление, что еду одна, хотя вокруг полно пассажиров. Но никто ни с кем не разговаривает, даже короткими репликами обмениваются полушепотом. В ресторане, на какой-нибудь корпоративной вечеринке, я тоже не чувствую себя свободной. Я не могу себе позволить громко смеяться, как мне хотелось бы, эмоционально реагировать на какую-то новость. Не могу помогать себе жестами, даже просто всплеснуть руками. Когда я веду себя таким образом, то есть более раскованно, я вижу, как по молчаливому согласию все смотрят на меня… не то чтобы с осуждением, но с недоумением: я же должна знать, что так вести себя не принято.

Эйприл – американка. Она замужем за отличным парнем, удачливым предпринимателем Бо Карлстромом. У нее трое замечательных детей, она любит свою работу. И все-таки чего-то ей не хватает. Чего?

– Я не могу себе позволить быть самой собой, – коротко подытоживает она.

Профессор Хью Бич из Упсальского университета тоже американец. С Эйприл, которая живет в Гётеборге, он не знаком, но выражает свои впечатления почти теми же словами:

– Я в Швеции уже тридцать лет, но никак не могу привыкнуть к тому, что соседи по подъезду не общаются друг с другом. Поднимаюсь в лифте вместе с соседом, кланяюсь ему, он отвечает односложно. Стоит мне заговорить с ним, например, о погоде, он посмотрит с недоумением: если вы не знакомы, разговаривать не принято.

Позже я с этим тоже столкнулась.

…Я живу в пригороде, в богатом частном доме. Мои хозяева уезжают на неделю и оставляют меня одну. Я спрашиваю, как зовут соседей и их телефон – на случай, если придется обратиться. Они говорят, что о соседях справа не знают ничего, кроме того, что у них синяя машина и двое детей. А вот соседку слева они знают: когда уезжают, она обычно следит за их домом. Пару раз они вместе с ней даже ходили в ресторан поужинать. Но в гостях друг у друга не были никогда, хотя живут бок о бок пятнадцать лет.

– Это что – какая-то особенная замкнутость? – спрашиваю я Доуна.

– Скорее особенная привычка к уединению. Шведы любят одиночество, это факт.

Он приводит несколько подтверждений этой мысли. Американские студенты, поселяясь в университетском общежитии, живут по два, а иногда и по три человека вместе. Шведы – только по одному.

– Но, может быть, просто разные условия там и здесь?

– Нет, не в этом дело. Мы с американскими социологами провели исследование, задавали вопрос студентам: «В каком составе вы предпочли бы жить, если бы у вас была возможность выбирать?» Большинство американцев ответили: «с другом» или «с друзьями». Большинство шведов: «один, без соседей».

Знакомый мне риелтор объяснял, почему ему трудно сдавать загородные дачи в обжитых поселках:

– Понимаете, там дома построены довольно близко друг к другу, а мои клиенты предпочитают удаленность от соседей – чем дальше, тем лучше. Самые дорогие дачи – те, из окон которых вообще не видно ни одного здания.

А вот что говорит социология. Среди взрослого населения страны почти 20 процентов живут отдельно. Из всех семей около 40 процентов состоят из одного человека. Чем крупнее город, тем это число выше. В Стокгольме количество семей-одиночек составляет уже почти половину.

– И чем вы это объясняете? – спрашиваю я Оке.

– Традицией. Издавна укоренившейся привычкой. Ведь Швеция была страной сельской, состояла по преимуществу из хуторов, самостоятельных хозяйств, отстоявших друг от друга на большие расстояния. Изолированность порождала замкнутость, потребности в общении не было. Да и негде было общаться. Вот в Дании, там тоже были хутора. Но между ними где-то посредине, на площади, обязательно стоял трактир. Там люди сходились по вечерам или в праздники, выпивали, болтали, обменивались новостями. Шведские же хуторяне привыкли выпивать в своих домах. Трактиров у них не было.

– Так сколько уж времени с тех пор прошло!

– Конечно. И современные шведы сильно изменились. Особенно молодежь. Она много ездит за границу, перенимает привычки других народов. Сегодня моим сыновьям ничего не стоит завести себе новых знакомых, обрести друзей. Они посещают кафе, ходят в клубы, на дискотеки. А когда я впервые приехал в Стокгольм из небольшого городка, я долго жил в полном одиночестве. Хотя людей вокруг было много, но они меня вроде бы и не замечали. У них не было желания познакомиться со мной, а у меня – навыка заводить знакомства. Впрочем, и сегодня у людей постарше эта склонность к уединению сохранилась.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.