СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ КИНГСЛИ ЭМИСА

СКРОМНОЕ ОБАЯНИЕ КИНГСЛИ ЭМИСА

Шарж Керри Вэгхорна

«Девушка лет двадцати» (1972)388?– одиннадцатый по счету роман английского писателя Уильяма Кингсли Эмиса (1922–1995). Международную известность Эмис завоевал своим дебютным романом «Счастливчик Джим» (1954; рус. пер. 1958). Главный герой этого квазисатирического опуса, тридцатилетний лоботряс Джим Диксон (ненавидящий избранную стезю университетского преподавателя, безуспешно подлаживающийся под кафедральное начальство, а?посему активно закладывающий за воротник и в пьяном виде откалывающий всевозможные «номера») по недоразумению был принят за бунтаря, ниспровергателя основ консервативного британского истеблишмента. В?результате неразборчивые журналисты причислили Эмиса к так называемой «литературе рассерженных молодых людей». Бог им судья. Очевидно, в?послевоенной Британии проблема отцов и детей стояла так остро, что потребность в английском Базарове вынудила читателей вложить в пустоватый эмисовский роман то содержание, какое им требовалось. Сам Эмис, уже будучи пожилым, маститым беллетристом, увенчанным лаврами Букеровской премии (в?1986?году за роман «Old Devils») и для полного счастья пожалованным дворянским титулом, напрочь отрицал свою принадлежность к «рассерженным молодым людям», а?заодно оспаривал и факт существования подобного литературного течения. (В этом, похоже, он был прав, и?усердные советские литературоведы, одно время усиленно раздувавшие антибуржуазный пафос «рассерженных», имели дело всего лишь с очередным журналистским мифом.)

Как бы там ни было, для российских читателей Эмис ассоциируется с его первым романом. Всерьез относиться к «Счастливчику Джиму» сейчас уже невозможно. Нам остается только догадываться, что находили читатели пятидесятых в этом плохо скроенном фарсе с неимоверно затянутыми диалогами, бесконечным и бессодержательным коктейльно-вечериночным трепом и вереницей непритязательных несуразностей, которые то и дело случались с главным героем.

По сравнению с этим музейным экспонатом «Девушка лет двадцати» выглядит, конечно же, посвежее. Тем более что перевод выполнен Оксаной Кириченко, которая обладает удивительной способностью вытягивать любого безнадежного автора и из самой посредственной прозы делать конфетку. Языковая фактура романа (как и обычно у Эмиса, на?две трети состоящего из пересыпанных просторечиями и слэнгом диалогов), речевые характеристики героев?– все это передано с высочайшим профессионализмом и художественным тактом. В?тексте нет ни малейшего следа искусственности и натужности. По прочтении не остается впечатления, что ты имел дело с переводом; кажется, что прочел вещь, изначально написанную по-русски.

Особенно удался переводчице «зашизованный базар» хипповатой Сильвии Мирз, семнадцатилетней «чувихи», вскружившей голову любвеобильному «папику»?– прославленному на всю Англию дирижеру и композитору сэру Рою Вандервейну. Собственно, вокруг этой парочки и разворачивается основное действие романа. Воспылав страстью к девушке, годящейся ему в дочери, почтенный джентльмен безоглядно жертвует репутацией доброкачественного английского обывателя. Он бросает семью, оставляет свой загородный особняк и, не?боясь нанести ущерб святая святых?– профессиональной карьере, подставляется под удары всесильного газетного магната Гаролда Мирза (папаша Вандервейновой пассии всеми правдами и неправдами пытается удержать взбалмошную дочку от мезальянса).

Но это еще полбеды. Подлаживаясь под вкусы юной подружки и ее окружения, Вандервейн не по дням, а?по часам левеет, причем не только в политических воззрениях, но?и в музыкальных пристрастиях?– к ужасу своего верного друга, музыкального критика Дугласа Йенделла, от лица которого и ведется повествование. Прощая Вандервейну «пошлое фрондерство»?– ламентации по поводу нищенской жизни народа в Британском Гондурасе или письмо в «Таймс», требовавшее «от режима Смита в Родезии передать черным лидерам в двадцать четыре часа всю полноту власти», – Йенделл болезненно реагирует на его измену идеалам классической музыки: следуя модным поветриям, тот сочиняет экстравагантный концерт «Элевации № 9» для скрипки, ситара, бас-гитары и барабанчиков бонго, каковой собирается самолично исполнить в сопровождении рок-группы «Свиньи на улице».

К радости язвительного повествователя, исполнение «Элеваций» с треском проваливается: тусовочная публика оказалась не подготовленной к синтезу забойного рока с классической сонатной формой. Да и к тому же в самый ответственный момент, когда «Свиньи» с грохотом и скрежетом выдали вступительные аккорды, выяснилось, что смычок Вандервейна смазан какой-то гадостью (проделки папаши Мирза!)?– свою сольную партию композитору пришлось исполнять, взяв в качестве замены смычок от контрабаса. В?довершение несчастий после провального концерта на злополучного рокера нападают явно кем-то науськанные подонки… Нет, не?бойтесь?– герой вышел из передряги живым и относительно здоровым (по крайней мере, не?потерявшим былого оптимизма и присутствия духа). Раны пустяковые. В?больнице Вандервейна навещает его семнадцатилетняя зазноба, с?которой он должен сочетаться законным браком. Если бы не сломанная скрипка работы Страдивари да то обстоятельство, что от повествователя в финале романа уходит любовница, вообще бы был полный хеппи-энд.

Впрочем, «Девушка лет двадцати» интересна не столько сюжетом (несколько малокровным, лишенным драматического накала), сколько яркими типажами (чего стоит хотя бы всем нам знакомый тип «чумовой фрилавщицы», представленный отвязной Сильвией Мирз), меткими социально-бытовыми зарисовками и прекрасно переданной атмосферой Лондона конца шестидесятых?– начала семидесятых годов. Молодежное движение и трескучая леворадикальная риторика (ироничный повествователь ее высмеивает, а?сэр Вандервейн принимает всерьез), патлатые «дети цветов», самозабвенно предающиеся радостям «свободной любви», угарный быт лондонской тусовки, рок-концерты культовых групп, устраиваемые в бывшем трамвайном депо,?– эти реалии, казалось бы, столь близкой, еще недавно столь сладостно манившей эпохи отбрасывают на описываемые события волшебный свет и придают банальной истории о нелепо молодящемся, по уши влюбленном пожилом чудаке трогательное обаяние.

Столпотворение. 2001. № 6/7. С.?204–206.

Шарж Николя Дженнингс

Данный текст является ознакомительным фрагментом.