Глава 6 Боги бриттов

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 6

Боги бриттов

Наше знание о богах бриттов, что касается Уэльса, получено, кроме надписей, из «Мабиногиона», который, хотя и обнаружен в манускрипте XIV века, был составлен намного раньше и содержит элементы далекого прошлого. Помимо этого отзвук древней мифологии сохраняют «Триады», вероятно от XII века, «Талиесин» и другие поэмы, хотя неясные и искусственные, многие «путаные бардовские бредни» (говоря словами одного из самих бардов). Некоторые из богов могут скрываться за персонажами «Historia Britonum» Джеффри Монмаута и артуровского цикла, хотя здесь нужна большая осторожность. Божества стали героями и героинями, царями и принцессами, и, хотя некоторые из эпизодов основаны на древних мифах, они трактуются в романтическом духе. Другие эпизоды – это просто сказочные сюжеты. Подобно обломкам какого-нибудь богатого галеона, развалины старой мифологии использовались для того, чтобы создать новую ткань, и старые божества имеют еще меньше богоподобных черт в персонажах ирландских текстов.

Некоторые из персонажей имеют имена, подобные ирландским божествам, а в ряде случаев есть некоторое сходство событий с событиями ирландских историй[12]. Являются ли в таком случае боги, смутно показанные в уэльской литературе, такими же гойделскими, как и бриттскими? Анализируя события в «Мабиногионе», профессор Энвил доказал, что они имеют полностью местный характер и связаны главным образом с районами Дифед, Гвент, Англси и Гвинед, из которых Придери, Бранвен и Гвидион имеют героический характер. Это те районы, где преобладал выраженный гойделский элемент, независимо от того, были ли эти гойделы первоначальными жителями Британии, управляемой бриттами, или были племенами, которые пришли туда из Ирландии, или же это было и то и другое. В любом случае они были побеждены бриттами и начиная с V столетия стали говорить на языке бриттов. Из-за этого гойделского элемента персонажи «Мабиногиона» стали вполне гойделскими. Но исследование показывает, что имена лишь немногих персонажей аналогичны именам ирландских божеств, и, хотя здесь есть фундаментальные подобия, ирландские параллели могли возникнуть в процессе поверхностных заимствований, из-за обмена сказочными и мифическими сюжетами, который происходил повсюду. Многие события не имеют никаких ирландских параллелей, и большинство персонажей полностью отличаются именами от ирландских божеств. Поэтому любая теория, которая объяснила бы эти подобия, должна также объяснить различия и должна показать, почему, если «Мабиногион» во многом обязан ирландским гойделам, так мало или вовсе нет заимствований в уэльской литературе из популярных саг о Кухулине и Оссиане, и почему в то время, когда бриттские элементы были преобладающими, должны приниматься такие меры предосторожности, чтобы сохранить гойделские мифы. Если эти истории исходили от аборигенных уэльских гойделов, то объяснить это можно было бы тем, что они, колено ирландских гойделов, имели некоторую общность с ними в божественных именах и мифах, в то время как другие их боги, более местные по характеру, отличаются именами. Или если они бриттские, то подобия могли бы быть объяснимы древней общностью мифов и культов среди общих предков бриттов и гойделов. Но поскольку дата составления «Мабиногиона» сравнительно поздняя, то в то время, когда бритты наводнили гойделские районы, более вероятно, что эти истории содержат в себе смесь гойделских (ирландских или уэльских) и бриттских божеств, хотя некоторые из них, возможно, остались от общекельтского наследия. Кельтские божества имели главным образом местный, племенной характер. Следовательно, одни были местными гойделскими божествами, другие, классифицируемые вместе с ними, были местными бриттскими божествами. Это объяснило бы отсутствие божеств и героев других локальных бриттских групп, например Артура в «Мабиногионе». Но с возрастанием их значения они привлекли к своей легенде персонажей «Мабиногиона» и другие истории. Они связаны с Артуром в «Кулвих» (Kulhwych), а группа Дон (Don) смешивается с группой Талиесин в поэмах «Талиесин». Поэтому уэльскую литературу, насколько она связана со старой религией, можно рассматривать как включающую в себя и местных гойделских, и бриттских божеств, из которых чисто бриттскими являются Артур, Гвинн, Талиесин и т. д.[13] Они считаются королями и королевами, или феями, или же обладают магическими силами. Они смертны и умирают, и указывается место их захоронения, или же с ними связаны существующие могильные холмы. Все это аналогично истории Туата Де Дананн и показывает, как один и тот же процесс деградации действовал как в Уэльсе, так и в Ирландии.

В «Мабиногионе» рассказывается о Бранвен и Манавиддане (история группы Ллира). Они связаны с группой Пвилла и, очевидно, противостоят группе Дона. Бранвен была замужем за Матолвихом, королем Ирландии, но он плохо обращался с нею из-за того, что его оскорбил вредный Эфниссен, несмотря на то что Бран искупил это оскорбление многими дарами, включая волшебный котел восстановления. Теперь он пошел с войском на Ирландию, где Эфниссен бросает ребенка Бранвен, которому отдано царство, в огонь. После этого происходит битва; мертвые ирландские воины возрождаются в котле, но Эфниссен ценой своей жизни уничтожает его. Бран убит, и по его приказу его голову отсекают и относят сначала к Харлеху, а затем к Гвалесу, где в течение восемьдесяти лет она развлекает ее носителей. В конце этого периода времени голова должна быть отправлена в Лондон и похоронена. Бранвен, отбывшая с ее носителями, умирает с разбитым сердцем в Англси, а тем временем Касваллан, сын Бели, захватывает королевство. Двое из носителей головы – это Манавиддан и Придери, о судьбе которых мы узнаем в начале «Мабиногиона». Придери отдает свою мать Рианнон в жены Манавиддану вместе с какой-то землей, которая посредством магического искусства была сделана бесплодной. После изучения различных ремесел они следуют за кабаном в странный замок, где Рианнон и Придери исчезают вместе с сооружением. Манавиддан, вместе с женой Придери Кисфой, становятся сапожниками, но вынуждены отказаться от этого ремесла из-за зависти ремесленников. Наконец мы узнаем, как Манавиддан одолел чародея Ллвита, который из-за оскорбления, нанесенного отцом Придери его другу Гвавлу, сделал так, что Рианнон и Придери исчезли. Теперь их вернули, и Ллвит больше не мстит.

История Бранвен подобна истории, у которой есть варианты в тевтонских и скандинавских сагах, но она ближе к последним. Возможно, подобная история с соответствующими божествами или героями существовала и среди кельтов и тевтонцев, но более вероятно, что она была заимствована у скандинавов, которые завладели обеими сторонами Ирландского моря в IX–X веках и затем натурализовались, оставив этому месту кельтских персонажей. Но в рамки этой истории включено множество местных элементов, и поэтому мы можем тщательно исследовать историю кельтских мифов, использованных ее редактором, который, вероятно, не лишил кельтских персонажей их божественных атрибутов. В двух мабиноги этими персонажами являются Ллир, его сыновья Бран и Манавиддан, его дочь Бранвен, их единокровные братья Ниссен и Эфниссен, сыновья жены Ллира Пенардим, дочь Бели от предыдущего брака с Эвросвидом.

Ллир – это эквивалент ирландского Лера, морского божества, но двое остальных Ллиров, возможно, дублируют сами себя, ставши известными в уэльской истории, —

Ллир Марини и Ллир, отец Корделии, – от летописцев. Его постоянно путают с Ллуд Ллаверейнт, например, оба описываются как один из трех известных заключенных Британии, и оба названы отцами Корделии, или Крейдилад. Возможно, эти двое некогда были тождественны, так как в ирландских текстах Мананнана иногда называют сыном Аллойда (Ллуда), а также сыном Лера. Но возможно, эта путаница случайная, и неясно, Ноденс или Ллуд был морским божеством. Темница Ллира была темницей Эвросвида, жену которого он, возможно, похитил и поэтому был посажен в тюрьму. В «Черной книге Каэрмартен» Бран назван сыном И Веридда, или «Океана», согласно интерпретации этого имени М. Лотом, что указывало бы на статус Ллира как морского божества. Но это оспаривается профессором Рисом, который считает Иверит женой Ллира, поскольку это имя, согласно его точке зрения, является формой уэльского слова, означающего Ирландию. У Джеффри и летописцев Ллир становится королем Британии, чья история и история его дочерей были увековечены Шекспиром. Джеффри также упоминает о похоронах Ллира в хранилище, построенном в честь Януса. На этом профессор Рис строит теорию, согласно которой Ллир был формой кельтского Диса (Dis) с двумя лицами и правителем мира тьмы, но нет никаких свидетельств того, что кельтский Диспатер был владыкой мрачного подземного мира, и это больше соответствует Ллиру как морскому божеству.

В этих историях Манавиддан не богоподобен в том смысле, в каком богоподобен величественный Мананнан ирландской истории, хотя в других местах мы узнаем, что «глубоким был его совет». Хотя он и не маг, он сбивает с толку одного из великих магов уэльской истории, и он был также мастером ремесел, который наставляет Придери в искусстве сапожного дела и в шорном ремесле. В этом он родственен Мананнану, учителю Диармайда. События его жизни отражены в «Триадах», а его союз с Рианнон, возможно, указывает на старый миф, в котором они были детьми от первой божественной пары, родителей Придери. Это придало бы значение избавлению Придери и Рианнон от враждебного мага. Рианнон похожа на ирландских богинь Элизиума, а Манавиддан, подобно Мананнану, является владыкой Элизиума в поэме «Талиесин». Он является ремесленником и занимается сельским хозяйством, что, возможно, является реминисценцией старой веры в то, что плодородие и культура происходят из земли этого бога. Манавиддан, подобно другим божествам, был вовлечен в артуровский цикл и является одним из тех, кто поймал знаменитого кабана, Тврх Трвит.

Бран, или Бендигейт Вран («Бран Блаженный»), – это, вероятно, старый языческий титул, который обозначает того, кто позже фигурировал в христианской ангиологии и является настолько огромным, что никакой дом или судно не может вместить его. Поэтому он переходит море вброд, и по мере того как он приближается к Ирландии, о нем думают, что это – гора. Возможно, был древний метод выражения его божественности – в виде гигантского искусственного человека, подобного некоторым из Туата Дea и оссиановских героев. Но Бран встречается также как Урдавл Бен, или «Благородная Голова», который заставляет время течь как во сне и, когда его похоронили, защищает землю от вторжения. И как гигант, сидящий на корточках на скале, и как голова Бран приравнивается профессором Рисом к Цернунну, сидящему на корточках богу, который также изображается в виде головы, а также – к уэльскому Уриену, ипостасью которого был ворон (предполагаемое значение имени Брана). Кроме того, его приравнивают к Утхру Бену, «Удивительной Голове», превосходному барду, арфисту и игроку на дудочке из поэмы «Талиесин». Уриен, Бран и Утхр – это три формы бога, которому поклоняются барды, а «темное» божество, которое переходит вброд море по пути к Ирландии, пересекается с Гадесом, подобно Яме, который сначала пересек быстрые воды по пути к стране смерти. Бран – это не «темный» бог в смысле, подразумеваемом здесь. Цернунн является богом счастливого подземного мира, и нет ничего мрачного или злого в нем или в Бране и родственных им существах. «Темные» божества профессора Риса иногда, согласно его точке зрения, являются «светлыми» богами, но они не могут быть теми и другими одновременно. Кельтские владыки мертвых не имели «темного» характера, и, как боги плодородия, они были, если можно так выразиться, в союзе с богом Солнца, убийцей Брана, согласно изобретательной теории профессора Риса. И хотя каким-нибудь безумцам Ирландия и могла показаться Гадесом, его введение в мабиноги указывает просто на историко-мифологическую связь между Уэльсом и Ирландией. Так, если Бран – это Цернунн, то это потому, что он – владыка подземного мира плодородия, двойник которого – далекий Элизиум, которому Бран, скорее всего, принадлежал. Так, в присутствии его головы время проходит как сон, в пире и радости. Это – истинно элизианское восприятие, и табуированная дверь в этой истории также наводит на размышления о табу Элизиума, которые в случае нарушения отнимают у людей счастье. Что касается способности головы защищать землю, то это говорит о действительных верованиях относительно реликвий мертвых, и отражает силу воздействия на верующих божественных изображений или скульптур голов. Бог Бран стал королем и законодателем в «Мабиногионе» и «Триадах», хотя Джеффри Монмаут описывает, как Белинус и Бреннус в уэльской версии о Бели и Бране спорят за корону Британии, мирятся и, наконец, завоевывают Галлию и Рим. Мифического Брана путают с Бреннусом, вождем галлов, против Рима в 390 году до н. э., а Белинус, возможно, был богом Беленосом, так же как Бели – отцом Ллуда и Касваллана. Но Бран фигурирует также как христианский миссионер. Он описан как заложник в Риме за его сына Карадавка, возвратившийся оттуда в Кимры как проповедник христианства, – легенда, возникшая из-за недоразумения по поводу его эпитета «блаженный» и путающая его сына с историческим Карактакусом. Поэтому о семье Брана говорят как об одном из трех святых семейств Придейн, и он является предком многих святых.

Бранвен, «Белое Лоно», дочь морского божества, возможно, была богиней моря, «Венерой Северного моря», если вместе с мистером Нуттом мы не станем соединять ее образ с котлом, описанным в легенде о ней. Она является символом оргиастического культа, и ее чтили как богиню плодородия. Но эта связь неясна в истории, хотя в несколько более раннем мифе котел, возможно, и был ее атрибутом. Как Брангвайне, она вновь появляется в романе, дав микстуру любви Тристраму, что, возможно, является реминисценцией о ее первых функциях как богини любви или, ранее, плодородия. В «Мабиногионе» ее похоронили в Англси в Инис-Бронвене, где пирамида из костей, обнаруженная в 1813 году, поддерживалась как могила и останки Бранвен.

У Дон, являющейся богиней плодородия, эквивалентом Дану и, возможно, подобной ей, были дети: Гвидион, Гилветви, Амэтон, Гованнон и Арианрод, вместе с сыновьями Диланом и Ллеу. Поэтому частично они соответствуют Туата Дea, хотя единственными представителями группы, которую называют подобной ирландским богам, является Гованнон (Гоибниу) и, возможно, еще Ллеу (Луг). Гвидион, как бог культуры, соответствует Огме. В «Триадах» Бели назван отцом Арианрод, и предполагается, что эта Арианрод тождественна дочери Дон, а профессор Рис рассматривает Бели как мужа Дон. Но эта идентификация далека от достоверной, и теория, построенная на том, что Бели идентичен ирландскому Билю и что они оба являются владыками темного подземного мира, уже считается сомнительной. Согласно более поздним религиозным представлениям, Дон была связана со звездами, созвездие Кассиопеи названо ее двором. В поэме «Талиесин» она описана как «мудрая».

Эта группа божеств встречается главным образом в мабиноги – в рассказе о Мэте, о незаконной любви Гилветви к «опоре» Мэта Гоэвин. Чтобы помочь ему в любви, Гвидион при помощи магической уловки достал для Мэта со двора Придери какую-то свинью, посланную ему Аравном, королем Аннвна. В последующем сражении, когда эта уловка была обнаружена, Гвидион убивает Придери при помощи колдовства. Мэт теперь обнаруживает, что Гилветви совратил Гоэвин, и он превращает его и Гвидиона последовательно в оленя, свинью и волков. Восстановив человеческий вид, Гвидион предлагает, чтобы Арианрод стала опорой Мэта, но Мэт магическим испытанием обнаруживает, что она – не дева. У нее уже двое сыновей, Дилан, воспитываемый Мэтом, и другой, кого воспитывал Гвидион и для кого он впоследствии хитростью выпытывает имя у Арианрод, которая поклялась никогда не называть его. Это имя было Ллеу Ллау Гиффес («Лев Твердая Рука»). Посредством магии Мэт и Гвидион создают жену для Ллеу из цветов. Она названа Блодэуведд, и позже, по подстрекательству любовника Гронва, она обнаруживает, как можно убить Ллеу. Гронв нападает на него и ранит его, и тот улетает в виде орла. Гвидион ищет Ллеу, находит его и снова превращает его в человека. Затем он превращает Блодэуведд в сову и убивает Гронва. В основе этой мабиноги лежат некоторые независимые истории, но мы заинтересованы здесь только в том, чтобы по возможности пролить свет на божественных персонажей, которые там фигурируют.

Мэт, или Мэт Хен («Древний»), возможно, является древним божеством Гвиждом, владыкой Гвинеда. Он – король, знаменитый своим магическим искусством, которому он учит Гвидиона, и в «Триаде» он назван одним из великих магов Британии, способным к превращениям. Более важными являются его черты праведности перед лицом страданий, и чувство справедливости без каких-либо поползновений к отмщению обидчику. Трудно сказать, происходят ли эти черты от его характера как бога или от кельтского идеала короля, хотя первое вовсе не является чем-то невероятным. Возможно, его высшие магические силы делают его эквивалентом ирландского бога друидов, но это сомнительно, поскольку все боги были более или менее наделены этими чертами.

В этой истории в изобилии представлено магическое искусство Гвидиона. При дворе Придери он превращает гриб в лошадей и собак; посредством магии он создает целый флот перед замком Арианрод; с помощью Мэта он создает Блодэуведд из цветов; он придает Ллеу его естественный вид, когда находит его, истощенного орла, на дереве, он превращает неверующую Блодэуведд в сову. Некоторые из этих и других поступков упомянуты в поэмах «Талиесин», хотя Талиесин описывает себя как заколдованного Гвидионом. В «Триадах» он – один из трех великих астрологов Придейна, и это подчеркивание его способности к предсказанию важно, если учесть, что его имя, возможно, получено от корня «вет», придающего словам значение «говорящий» или «поэтический», хотя родственными словами являются ирландское «файтх» (faith) («пророк» или «поэт»), немецкое «вутх» (wuth) («ярость»), и имя Один. Это имя предполагает экстаз вдохновения, порождаемый пророческой и поэтической речью. В «Мабиногионе» он был могущественным бардом, и в одной поэме он под именем Гвейра был посажен в тюрьму в потустороннем мире и там стал бардом. Таким образом, получая вдохновение от богов Земли, он был идеалом веры (faith) – предсказателем, пророком и поэтом и, следовательно, богом тех, кто учит этим искусствам. Страбон говорит, что кельтское «ватес» (faith) – это также философ, и этот персонаж приводится в поэме «Сеон» (возможно, Гвидион), в которой людьми искусства были поэты и маги. Но это также бог культуры, который принес людям свинью с земли богов. Ибо, хотя Придери описан как смертный, который сам получил свинью из Аннвна (Элизиума), несомненно, что сам он был владыкой Аннвна, и, возможно, из-за воровства Гвидиона в Аннвне он, как и Гвейр, был посажен там в тюрьму «через посланника Пвилла и Придери». Здесь, непосредственно на земле богов, ради людей был совершен набег, и он оказался безуспешным, но в мабиноги рассказывается о другой версии набега. Возможно, Гвидион также принес свинью из Аннвна, поскольку он назван одним из трех пастухов Британии, хотя сам он, может быть, некогда был божественным животным, затем антропоморфным божеством, связанным с животными. Так, в «Мабиноги», когда Гвидион убегает со свиньей, он каждую ночь отдыхает в месте, одним из слогов в названии которого является «Мох» (Moch) («свинья»). Это этиологический миф, объясняющий, почему так были названы места, которые некогда были местами культа бога-свиньи, а впоследствии почитались как места Гвидиона.

Кроме того, у Гвидиона в мабиноги хитрый, мошеннический характер, и хотя «в его жизни был тайный смысл», однако у него «порочная муза». Также подразумевается, что он был любовником своей сестры Арианрод и отцом Дилана и Ллеу, что является мифическими отражениями того времени, когда такие союзы, возможно, были допустимы только в королевских домах. Подобные примеры встречаются в ирландских историях, и Артур был также любовником своей сестры. В более поздней религии Гвидион был связан со звездами; и Млечный Путь был назван Каэр Гвидион. По Млечному Пути его преследовала неверующая Блодэуведд. Профессор Рис приравнивает его к Одину и считает, что оба они являют черты более древнего кельто-тевтонского героя, хотя это недостаточно очевидно.

Амаэтон благой описан в «Кулхвихе» как единственный домохозяин, который мог возделывать или обрабатывать землю. Амаэтон – от кимрского «амаэт» («работник» или «пахарь»). Он был богом, связанным с сельским хозяйством или тем, кто делал пустынные места плодородными, или, возможно, антропоморфным божеством зерна. Но в других местах то, что он взял самца косули и щенка, а в «Триаде» – чибиса у Аравна, царя Аннвна, привело к сражению Годеу, в котором он сразился с Аравном, которому, в свою очередь, помогал Гвидион, победивший одного из воинов Аравна, Брана, открыв его имя. Амаэтон, который приводил полезных животных с земли богов, играл ту же роль, что и Гвидион, доставший свинью. Собака и олень часто выступают как духи зерна и, возможно, вместе с чибисом были раньше боготворимыми животными, связанными с Амаэтоном как его символы.

Божественные функции Ллеу Ллау Гифеса очень неявно проявляются в мабиноги. Неверность Блодэуведд является просто версией сказочного сюжета неверной жены, которая открывает тайну жизни своего мужа и таким образом отдает его на милость своего любовника. Но поскольку Ллеу не был убит, но превратился в орла, это может подразумевать, что некогда он был божеством-птицей, орлом, позже ставшим его символом. Должно быть, в каком-то мифе рассказывается о его смерти, или он впоследствии рассматривается как смертный, который умер, поскольку в поэме упоминается о его могиле и добавляется: «Он был человеком, который никогда не чинил ни над кем правосудие». Доктор Скин предполагает, что здесь подразумевается истина, а не правосудие, и считает это ссылкой на изменение облика. Профессор Рис, на основаниях, которые М. Лот не считает убедительными, утверждает, что Ллеу (Lleu) – это не Ллев (Llew), «лев». Ллеу он интерпретирует как «свет». Это значение он придает также Лугу, приравнивая Луга к Ллеу, и считает обоих богами Солнца. Он также приравнивает Ллау Гиффеса («Твердая рука» или «Сильная рука») к эпитету Луга Lаm fada, («Долгорукий»), предполагая, что «гиффес», возможно, означает «длинный», хотя, именно из-за силы, а не длины руки Ллеу и заслужил свой титул. Кроме того, быстрый рост Ллеу не мог служить основанием для отождествления его с Солнцем, поскольку это качество – рост – было привилегией многих героев, которые никак не были связаны с Солнцем. Несчастливое супружество Ллеу также рассматривается как миф о Солнце. Блодэуведд – это богиня рассвета, разделяющая свою любовь между богом Солнца и правителем Тьмы. Ллеу, подобно Солнцу, был побежден своим врагом, но восстановлен героем Гвидионом, который убивает «темного» соперника. Превращение Блодэуведд в сову означает, что Рассвет стал Сумраком. Как мы уже видели, все это – сказочные сюжеты без мифического значения. Такое истолкование подобно истолкованию истории жены Куроя Блатнат, любовник которой Кухулин убил Куроя. Здесь предполагаемый бог Солнца – неверный злодей, который убивает «темное» божество, мужа богини рассвета.

Если Ллеу – это бог Солнца, эквивалент Луга, то любопытно, почему он никогда не отождествляется с августовским праздником в Уэльсе, который соответствует Лугназаду в Ирландии. Некоторое подтверждение теории, которая делает его богом Солнца, может быть в «Триаде», где он является одним из трех руддвоавков, которые порождают бесплодие года всюду, где ступает их нога, хотя в этом Артур превосходит их, поскольку он порождает бесплодие на целых семь лет! Указывает ли на это опаляющий растительность зной летнего солнца? Однако в целом доказательство в пользу Ллеу как бога Солнца неубедительно. Самое сильное основание для отождествления его с Лугом состоит в том, что у обоих есть дяди, которые были кузнецами и имеют похожие имена – Гованнон и Гавида (Гоибниу). Подобно Амаэтона, Гованнон, ремесленник или кузнец (gof, «кузнец»), упоминается в «Кулвихе» как тот, чья помощь должна быть получена в конце борозды, чтобы очистить железо плуга. Здесь его соединяют с плугом, но миф, к которому относятся эти слова, потерян. В поэме «Талиесин» его связывают с Мэтом: «Я был с ремесленниками, со старым Мэтом и Гованноном» – и упоминают о его Каэре или замке.

У Арианрод («Серебряное колесо») двойной характер. Она притворяется девой и отказывается от всякого знания о своем сыне Ллеу, тем не менее она – госпожа Гвидиона. В «Триадах» она появляется как одна из трех блаженных (или белых) леди Британии. Возможно, эти два аспекта ее характера могут указывать на расхождение между религией и мифологией, поскольку о девственной богине в мифе рассказываются компрометирующие вещи. Более вероятно, она была древней богиней Земли, одновременно и девой, и плодовитой матерью, подобной Артемиде, девственной богине, однако не целомудренной и не справедливой, или подобно вавилонской богине, к которой обращаются одновременно как и «матери, жене и девице». Арианрод, «красавица, славная после рассвета летом», упоминаемая в поэме «Талиесин», позже ассоциировалась с созвездием Северная Корона. Возможно, ее настоящее имя было забыто, а имя Арианрод происходит от связанного с нею топонима «Каэр Арианрод». Интерпретация, которая делает ее богиней рассвета, матерью света Ллеу и Тьмы Дилана, далека от очевидной. Дилан, после своего крещения, бросился в море, природа которого стала его природой. Ни одна волна никогда не обрушивалась под ним; он плыл как рыба и поэтому был назван Дилан Эйл Тон, или «сын волны». Гованнон, его дядя, убил его, – событие, интерпретируемое как поражение тьмы, которая «поспешила скрыться в море». Однако Дилан не имеет никаких «темных» черт, и даже внешне он блондин. Волны оплакивают его смерть, бросаются на берег, будто стремясь отомстить за это. Его могила – там, «где волна издает угрюмые звуки», но народная вера отождествляет его с волнами и их шумом, а когда они обрушиваются на Конвэй, – слышится его предсмертный стон. Он является не только Эйл Тоном, «сыном волны», но и Эйл Мором, «сыном моря». Таким образом, он является местным морским божеством, и, подобно Мананнану, отождествляется с волнами, и тем не менее обособляется от них, поскольку они оплакивают его смерть. В мабиноги приводятся осколки мифов, объясняющих, как антропоморфное морское божество было связано с богиней Арианрод и было убито богом Гованноном.

Другой группой в «Мабиногионе» является группа Пвилла, правителя Дивед, его жены Рианнон и их сына Придери. Пвилл соглашается по просьбе Аравна, короля Аннвна (Элизиума), править его королевством в течение года. В конце этого времени он убивает соперника Аравна Хавгана. Аравн посылает ему дары, и Пвилл теперь известен как Пен или Голова Аннвна – титул, показывающий, что некогда он был богом, принадлежащим земле богов, позже отождествляемым с христианским Гадесом. Теперь Пвилл соглашается с Рианнон[14], которая загадочным образом появляется на магическом пригорке и которую он забират себе, чтобы избавить ее от неприятного поклонника Гвавла. Силой магии он отправляет его в заточение, и Рианнон выходит замуж за Пвилла. Таким образом, эта история с Рианнон похожа на сюжет «Волшебной Невесты», но это приводит к тому, что друг Гвавла Ллвит стал мстить Придери и Рианнон. У Рианнон был сын, который был отнят у нее, как только родился. Ее обвинили в его убийстве, и она была лишена сана, но Тейрнон возвращает ребенка, отняв его у грабителя, и называет его Гври (Gwri). По мере того как он растет, Тейрнон замечает его похожесть на Пвилла и отводит его ко двору. Честь Рианнон восстановлена, и поэтому она объявляет, что ее страдания (pryderi) прошли. Теперь мальчик был назван Придери. Здесь мы снова имеем сказочные события, которые видны также в саге о Фионне[15].

Хотя здесь мало того, что является мифологическим, очевидно, что Пвилл был богом, а Рианнон – богиней; древнее значение ее имени – через искаженное «Ригантона», – «великая королева». В другом месте мы слышим о ее магических птицах, песня которых заколдовывают собратьев Брана на семь лет, а ее брак с Манавидданом – старый миф, в котором Манавиддан, скорее, Придери, хотя, возможно, в каком-нибудь другом мифе Придери, возможно, был ребенком Ригантоны и Тейрнона (Тигерноноса, «короля»). Мы можем теоретически принять старую сагу о Рианнон, фрагменты которой можно найти в мабиноги, и, по-видимому, было больше одной богини с именем Ригантона, позже соединенных в одном персонаже. Но в историях она является просто царицей старого романа.

У Придери, как уже было замечено, Гвидионом были украдены его свиньи. Они были даром Аравна, но в «Триадах» они, по-видимому, были приведены Пвиллом из Аннвна, в то время как Придери вел себя как свинопас. И Пвилл, и Придери связаны, таким образом, с теми мифами, в которых рассказывается о приведении домашних животных из земли богов. Но поскольку это, несомненно, боги, связанные с землей богов, то, возможно, это – следствие какого-то недоразумения. Поэма говорит о магическом котле Пен Аннвна, то есть Пвилла, и это указывает на миф, объясняющий его связь с Аннвном иначе, чем описано в мабиноги. Поэма также говорит о том, как Гвейр был заключен в тюрьму в Кэр-Сиди (Аннвн) «через посланника Пвилла и Придери». Таким образом, они являются владыками Аннвна, чьих свиней пытается украсть Гвейр (Гвидион). В другом месте Кэр-Сиди связан с Манавидданом и Придери – возможно, это ссылка на их связь как отца и сына. Таким образом, Придери и Пвилл принадлежат сияющему Элизиуму и, может быть, некогда были богами плодородия, связанными с областью «подземелья», которая ни в коем случае не была миром тьмы. Какое бы значение мы ни придавали факту смерти Придери от рук Гвидиона, это связано с более поздними упоминаниями о его могиле.

Четвертая группа – это группа Бели и его сыновей, упомянутых в мабиноги, где один из них, Касваллан, узурпирует престол и таким образом делает Манавиддана, подобно Мак Грегору, безземельным. Во «Сне Максена», сыновьями Бели являются Ллуд, Касваллан, Нинниав и Ллефелис. Джеффри упоминает Бели как Хели и говорит о более раннем короле Белинусе, враждовавшем со своим братом Бренниусом. Но возможно, Бели, или Хели, и Белинус – это одно и то же лицо, и оба представляют более раннего бога Беленоса. Касваллан становится Кассивеллаунусом, противником Цезаря, но в мабиноги он враждебен народу Ллира, и это, возможно, связано – судя по описанию Джеффри – с враждебностью Белинуса и Бренниуса (Брана, сына Ллира), подобно вражде народа Дон с Придери, что говорит о борьбе конкурирующих племен, или гойделов и бриттов. Как уже было замечено, свидетельства в пользу того, что Бели, или эквивалент Биль, был супругом Дон, скудны. И если он – Беленос, эквивалент Аполлона, то он ни в каком смысле не является «темным» богом. В поэме «Талиесин» и в «Триадах» он считался победоносным защитником, хранителем своего «медового острова» и стабильности своего царства.

Личность Касваллана теряется в личности исторического Кассивеллаунуса, но в «Триадах», где вместе с Карадавком и Гвейриддом он носит титул «военный король», мы можем усмотреть проблеск его божественного характера, характера бога войны, невидимо ведущего армии на борьбу, воплощенного в великих вождях, которые носили его имя. Нинниав встречается на страницах Джеффри как Ненниус, который умирает от ран, причиненных Цезарем, к великому горю Кассивеллаунуса.

Теория, согласно которой Ллуд Ллауэрейнт, или Лоденс Ламаргентиос, представляет Ноденса (Нуаду) Ламаргентиоса, была оспорена, хотя, если уэльский Ллуд и Нудд были тождественны, то странно, почему они должны были стать разными персонажами. Гвин, сын Нудда, был возлюбленным Крейдилад, дочери Ллуда, причем в несколько более раннем мифе их любовь не была любовью брата и сестры. Ллуда также путают или отождествляют с Ллиром, так же как ирландского Лера – с Аллойдом. Возможно, он был сыном Бели, который в истории о Ллуде и Ллефелис по совету Ллефелис избавляет свою страну от трех напастей. Сначала это были кораниане, которые слышали каждый шепот и которых он уничтожил, бросив их в воду, где кишели какие-то насекомые, данные ему Ллефелис. Второй напастью был пронзительный крик в канун мая, возможно, крик, который делает землю и воду бесплодными, крик дракона, который нападает на дракона земли. Ллуд хватает их и бросает в тюрьму в Динас Эмрейс, где они впоследствии становятся причиной волнений для Фортигерна при строительстве его замка. Третьей напастью было то, что злой маг наслал на людей неурожай и голод, длившийся целый год, но этот маг тоже был схвачен Ллудом. Хотя кораниане проявляют себя в «Триадах» как враждебное племя, возможно, они были злыми волшебниками, поскольку их название, видимо, получено от «кор» («карлик»). Таким образом, они могут быть аналогичны фоморам, подобно дракону и магу, которые порождают неурожай и голод, что может быть основано на более древнем мифе или ритуале, отражающем веру в силы, враждебные плодородию, хотя неясно, почему эти силы должны быть наиболее активными в начале мая. Ссылки в истории на подобные деяния Ллуда могут отражать его функцию как бога роста, но он называется также могущественным воином и, как считается, восстанавливает стены Каэр Ллуда (Лондона), а его имя все еще сохраняется в названии Лудгэйт-Хилл, где он был похоронен. Эта легенда, несомненно, указывает на какой-то древний культ Ллуда в этом месте.

Нудд, который уже обсуждался под именем Ноденс, менее знаменит, чем его сын Гвин, чью борьбу с Гвтуром мы истолковали как мифическое объяснение ритуальных боев ради увеличения плодородия. Он также проявлял себя как охотник и как великий воин, «надежда армий», и поэтому он, возможно, стал богом плодородия, который потом стал богом войны и охоты. Но легенда связала его с Аннвном, и он, подобно Туата Деа, рассматривался как царь волшебной страны. В легенде о святом Коллене этот святой разговаривал с двумя людьми, которые, как он подслушал, говорили о Гвине и волшебниках, что они – демоны. «Ты получишь порицание от Гвина», – сказал один из них, и вскоре после этого Коллен был вызван, чтобы встретиться с царем Аннвна на скалистой вершине Гластонбери. Он поднялся на холм с флягой святой воды и увидел на ее вершине прекрасный замок, с толпами прекрасного и юного народа, в то время как воздух был наполнен музыкой. Его отвели к Гвину, который вежливо предложил ему пищу, но святой воскликнул: «Я не буду есть листьев с дерева»; и, когда его попросили полюбоваться одеждами людей, он сказал, что красный цвет означает горение, а голубой – холод. Затем он окропил их святой водой, и все исчезло, остался лишь пустой склон холма. Хотя двор Гвина на Гластонбери – это местный кельтский Элизиум, который фактически и был там расположен, эта история отмечает враждебность Церкви к культу Гвина, возможно осуществлявшемуся на вершинах холмов, и далее это заметно в том веровании, что Гвин охотится за душами грешников и связан с Аннвном, то есть, в конечном смысле, с адом. Но срединная точка зрения обнаруживается в «Кулвихе», где о нем говорится, что он ограничивает демонов ада, чтобы те не уничтожали людей этого мира. В «Триадах» он, подобно другим богам, является великим магом и астрологом.

Другая группа, неизвестная в «Мабиногионе», кроме того, что Талиесин – это один из носителей головы Брана, обнаруживается в книге «Талиесин» и в последней истории «Талиесин». Они, подобно циклу Артура, часто упоминают о персонажах «Мабиногиона»; отсюда мы заключаем, что местные группы богов, первоначально отличные, позже смешались, и упоминания о них в поэмах отражают это смешивание. В «Ханес Талиесин» или в истории «Талиесин» выражается многое из того, что содержится в сказках, так называемой формуле Marchen[16], это основано на старых мифах о Кэрридвен и Талиесине, которые их компилятор использовал, следуя старой традиции, уже стереотипной, в одной из сказочных поэм о Битве Превращений. Но мифические фрагменты смешаны также с традициями мотивов творчества поэта VI века Талиесина. Старшая сага, возможно, была разработана в районе к югу от устья Дифи. В озере Тегид обитали Тегид Фоэл, Кэрридвен и их дети – прекрасная дева Крейрви, Морвран и уродливый Авагдду. Чтобы дать Авагдду знания, его мать готовит котел вдохновения, который производит три капли вдохновения. Эти капли попадают на палец Гвиона, которого она поставила, чтобы он взбалтывал жидкость. Он засунул палец в рот и таким образом обрел вдохновение. Он сбежал, и его преследовала Кэрридвен. Остальная часть истории была написана в духе Битвы Превращений. Наконец, Кэрридвен в облике курицы глотает Гвиона, который был в облике пшеничного зерна, и носит его как ребенка, которого она бросает в море. Элфин, который спас его, называет его Талиесином и воспитывает его как барда.

Водный мир Тегид – это подводный Элизиум с традиционным котлом вдохновения, восстановления и плодородия, подобно котлу, связанному с водным миром в «Мабиногионе». «Разве мой престол не защищен от котла Кэрридвен?» – гласит строка в поэме «Талиесин», в то время как другая говорит о престоле, который был, вероятно, в Элизиуме подобен престолу самого Талиесина в Кэр-Сиди. Дальнейшие ссылки на связь Кэрридвен с поэзией показывают, что она, возможно, была обожествляема бардами, а ее котел был источником их вдохновения. Ее гнев на Гвиона, возможно, указывает на кельтский миф о воровстве элементов культуры из земли богов. Но котел прежде всего был связан с культом плодородия, и поэтому Кэрридвен, должно быть, некогда была богиней плодородия, которой позже, подобно Бригит, поклонялись барды. Возможно также, она была богиней зерна, поскольку она называется богиней пшеницы, и традиция связывает с нею свинью – распространенное воплощение духа зерна. Если бы эта традиция была истинной, то это был бы случай, подобный случаю с Деметрой и свиньей, животным воплощением духа зерна, связанного позже с антропоморфной богиней зерна.

Возможно, Талиесин был древним богом поэтического вдохновения, которого спутали с поэтом VI века с таким же именем, потому что этот хвастливый поэт отождествлял себя или отождествлялся другими бардами с богами. Он говорит о «прекрасном престоле, о власти вдохновенной, быстрой и настойчивой песни» в Кэр-Сиди, или Элизиуме, и, говоря от имени бога или отождествляясь с ним, описывает свое присутствие с Ллеу, Браном, Гвидионом и другими, а также о своем творчестве до того, как он стал бессмертным[17]. Он жил одновременно с Артуром, когда котел был захвачен из Аннвна, и основывал свои стихи на мифических превращениях и возрождении богов, рассказывал высокопарным языком о своих собственных многочисленных формах и перерождениях. Его утверждения похожи на утверждения шамана, который вошел в загробный мир и мог превращаться по желанию во что угодно. Перерождение Талиесина связано с обретением им вдохновения. Эти события появляются отдельно в истории о Фионне, который обрел свое вдохновение по случайности, а также, как считают, повторно родившись в облике Монгана. Это – мифы, распространенные в кельтском народе и применяемые в различных сочетаниях к выдающимся богам или героям. В поэме «Талиесин» показывается, что, возможно, было два бога или две мифические ипостаси единого Бога, позже объединившихся воедино. Он является сыном богини и живет на божественной земле, но он является также героем культуры. Возможно, эти мифы отражают вторжение культа бога в культ богини. Его верующие рассматривали его как ее сына, тогда как ее верующие отразили свою враждебность к новому богу в мифе о ее вражде к нему. Наконец, легенда о спасении поэта Талиесина от волн стала мифом о божественном брошенном ребенке, которого спас Элфин и который оказался бардом, когда нормальные младенцы еще просто лепетали.

Случайные и неясные упоминания о других членах этой группы проливают мало света на их функции, за исключением того, что Морвран, «морской ворон», описан в «Кулвихе» настолько уродливым и ужасным, что никто не посмел бы сразиться с ним в битве при Камлане. Возможно, это был бог войны, подобный богиням воронам-скальдам в Ирландии. О нем также говорят в «Триадах» как о «преграде резне» или «опоре сражения».

Если поразмыслить над всем этим, можно попытаться доказать, что персонажи из артуровского цикла являются древними богами бриттов, а эпизоды из фрагментов романов отражают события древней мифологии. Хотя некоторые из этих лиц, уже представленные в подлинных уэльских историях и поэмах или в «Истории» Джеффри, напоминают древних богов, романтичное представление о них в цикле настолько живописно, что ничего достоверного невозможно получить из них для понимания древней мифологии и древней религии. События, которые являются обычным руслом реальной жизни, как и романа, интерпретируются мифологически и никогда не бывает полностью очевидным, почему убийство одного героя другим должно означать завоевание «темного» божества солнечным героем, или почему захват героини одним рыцарем, когда она является возлюбленной другого рыцаря, должен обозначать то, что оно является богиней рассвета, разделяющей свое расположение то с богом Солнца, то с «темным» божеством. Или, если даже допустить истинность этого метода, какой свет проливает это на кельтскую религию?

Мы можем исходить из местной саге об Артуре, соединяющей древнего бриттского бога с историческим Артуром VI века. По-видимому, от этого произошел великий романтический цикл. В IX веке Ненний Артур был историческим военачальником, возможно графом Британии, но в упоминании о его охоте на Поркус Тройт (Porcus Troit) (Тврх Трвит) на какое-то мгновение появляются черты мифического Артура. Артур у Джеффри отличается от более позднего Артура из романа, и, возможно, частично он был рационализирован в саге, которая была либо недавнего происхождения, либо локального и неясного, поскольку об Артуре нет упоминания в «Мабиногионе» – факт, который показывает, что «в легендах о Гвидаде и Дифеде он не играл никакой роли», а также то, что Артур, бог или мифический герой, был также чисто локальным персонажем. У Джеффри Артур – это плод любви Игерны с Утером, кому Мерлин дал облик ее мужа. Артур побеждает многих воинов, а также гигантов, и его двор – это прибежище всех доблестных людей. Но наконец он был ранен соблазнителем его жены и был отнесен на остров Аваллон, где исцеляется от ран, и больше о нем ничего никогда не слышно. Некоторые из этих событий происходят также в историях о Фионне и Монгане, а истории таинственного рождения чудесного ребенка и его исчезновения в волшебной стране являются местными формами этой истории, распространенной у всех кельтов. Этот сюжет был приспособлен к истории местного бога или героя Артура, и это положило начало местной саге, к которой впоследствии были добавлены события из жизни исторического Артура. Эта сложная сага, должно быть, приобрела более широкую известность намного раньше романтичного цикла и позже заняла его место, как следует из чисто уэльских историй из «Кулвиха» и «Сна Ронабви». Персонажи (боги) «Мабиногиона» фигурируют в свите Артура, хотя он далек от того, чтобы быть Артуром из романов. Единичные ссылки на Артура встречаются также в уэльской литературе, и более ранней саге принадлежит Артур, который портит Элизиум своего котла в поэме «Талиесин». В «Триадах» наблюдается смешивание характерных черт исторического, из саг и более позднего романа об Артуре, но, возможно, в результате возрастающей популярности саги об Артуре он выглядел во многих «Триадах» как более выдающийся человек, чем те трое, кого они описывают. Артуровские топонимы в бриттском ареале являются скорее результатом популярности саги, чем известности позднего романтичного цикла. Аналогичный случай наблюдается в оссиановских топонимах в гойделской области в результате распространения саги о Фионне.

Артур из романа – цвет рыцарства и великий воин, и смешивание исторического военачальника Артура с мифическим Артуром предполагает, что эта личность была идеальным героем некоторых бриттских групп, как Фионн и Кухулин – некоторых гойделских групп. Возможно, он был объектом культа, какими были эти герои, или же это был герой, который все более и более идеализировался и наконец стал богом. Если более ранняя форма его имени была «Артор» (Artor) («пахарь») и имела эквивалент «Артайус» (Artaius), то есть галльский бог, приравниваемый к Меркурию, – то он, возможно, был богом сельского хозяйства, который стал богом войны. Но он также рассматривается как герой культуры, добывший в земле богов котел и свинью, – последнее событие преобразовалось в историю о неудачном воровстве у Марха, сына Мейрхион, хотя, подобно другим героям культуры, он был бардом. К его истории была легко приспособлена история о чудесном ребенке, который в конце концов исчез в Элизиуме (позже расположенном в Гластонбери), и вновь появится однажды, подобно Фионне, как Спаситель своего народа. Местный Артур наконец достиг известности, далеко превосходящей известность любого бриттского бога или героя.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.