9

9

В Белом доме вновь начала нарастать озабоченность, поскольку разведывательные донесения продолжали утверждать вероятность осуществления угрозы Каддафи убить Рейгана или устроить эффектную террористическую вылазку против США. Для Кейси эти сведения представляли классическую «мозаику», из маленьких кусочков складывалась вроде бы довольно ясная картина.

Досье по этому вопросу стало заполняться в конце августа, когда один из источников ЦРУ в Европе сообщил о встрече высокопоставленного палестинца с представителем ливийского генерального штаба, во время которой была согласована совместная акция против Рейгана. В донесении другого видного палестинца говорилось, что числившаяся фиктивной группа палестинцев «Черный сентябрь» реорганизована, ее действия направлены против США и Израиля.

8 начале сентября родственник ливийского дипломата в Дели направил анонимное письмо в американское посольство в столице Индии, где утверждал, что Ливия планирует покушение на Рейгана. Все это представлялось фрагментарным, непроверенным и неожиданным. Было ли это письмо продиктовано зовом совести, следовало ли его принимать всерьез? Кейси считал, что любой, даже подозрительный источник заслуживал внимания до тех пор, пока его информация не сброшена со счетов. Далее, «случайный информатор с превосходными связями в высоких военных кругах Ливии» передал два сообщения: во-первых, Ливия готовит нападения на американские объекты в Средиземноморье, во-вторых, в Риме ливийцы собираются похитить или убить посла США в Италии Максуэлла Рабба.

9 сентября одна разведслужба в Европе сообщила: итальянцы арестовали и затем выслали из страны нескольких ливийцев, которые, как полагали, имели отношение к акции против Рабба. Неделей позже та же самая служба подтвердила согласие группы палестинцев оказать помощь Ливии в организации покушения на Рейгана и в нападении на американские объекты.

19 сентября поступило донесение, что Ливия намерена устроить самоубийственное нападение на авианосец ВМС США «Нимиц», который находился у ливийских берегов.

9 октября одна из европейских разведслужб сообщила, что во время визита Каддафи в Сирию два месяца тому назад он встретился с представителями четырех террористических групп, чтобы привлечь их на свою сторону при нападении на американские объекты в Европе.

17 октября «информатор с подтвержденным доступом к высокопоставленным кругам ливийской разведки» сообщил, что группа ливийцев выехала в Европу для организации нападений на посольства США в Париже и Риме. Спустя шесть дней тот же источник назвал в качестве возможных объектов нападения посольства в Афинах, Бейруте, Тунисе, Лондоне и Мадриде. В течение недели поступило сообщение от источника ЦРУ, имеющего связи с офицерами ливийской разведки, что пять ливийцев, возможно, члены группы боевиков, прибыли в Рим. 21 октября посол Рабб, во время его поездки в Милан, был срочно отозван в США в интересах его собственной безопасности. Он вылетел самолетом, даже не успев переодеться.

30 октября итальянская разведка СИСМИ сообщила ЦРУ, что группа ливийских боевиков проследовала транзитом через Рим, конечный пункт маршрута неизвестен.

12 ноября в Париже неизвестная личность шесть раз стреляла во временного поверенного в делах США Чэпмана. Он чудом остался в живых. Как предполагалось, это покушение организовала Ливия.

16 ноября в резидентуру одного из посольств США пришел информатор и заявил, что он проходил подготовку в одном из тренировочных лагерей Каддафи. Он дал детальное описание форм и методов подготовки, например, как осуществить нападение на колонну легковых автомашин. Этот информатор добавил, что если окажется слишком трудным организовать покушение на Рейгана, то «потенциальными альтернативными целями» будут вице-президент Буш, государственный секретарь Хейг или министр обороны Уайнбергер.

Кейси получал и другую секретную информацию, указывавшую на активные действия Каддафи. Еще 19 августа, когда произошел инцидент над заливом Сидра, во время которого Каддафи потерял два. самолета, Ливия подписала договор о сотрудничестве с Эфиопией и Южным Йеменом. Тем самым была создана группировка трех наиболее радикальных государств в Африке, в которой, между Ливией на западе и Эфиопией на востоке, оказались зажатыми союзники США Египет и Судан. Южный Йемен, расположенный в самом низу Аравийского полуострова, вызывал сильное раздражение Саудовской Аравии. При Кейси ЦРУ продолжало тайную полувоенную поддержку в этом районе, начатую еще при Картере. Каддафи обещал своим союзникам помощь в размере 855,1 миллиона долларов и сделал уже первый взнос в сумме 150 миллионов долларов — жест, показывающий серьезность его намерений и доставивший беспокойство Кейси и его аналитикам.

Как установило ЦРУ, к договору о сотрудничестве между Ливией, Эфиопией и Южным Йеменом имелось несколько секретных приложений военного характера. Три страны договорились создать резервные вооруженные силы численностью в 60 тысяч человек — 5 тысяч от Ливии, столько же от Южного Йемена и 50 тысяч от Эфиопии. Кроме того, 20 тысяч эфиопов должны были отправиться в Ливию.

Согласно информации ЦРУ, три страны договорились также о координации и поддержке повстанческого движения в Сомали на юго-востоке от Эфиопии. По этим же сведениям, Куба содержала в Эфиопии воинский контингент численностью от 11 до 13 тысяч человек. Около 500 кубинских советников находились в Южном Йемене.

Вообще Каддафи обещал с 1975 по 1980 г. оказать военную и экономическую помощь в размере 3,3 миллиарда долларов. Хотя пока было выплачено в рамках этой помощи значительно меньше половины, всего 1,4 миллиарда долларов, около 70 % своих обязательств по оказанию военной помощи Каддафи уже выполнил.

В связи с упомянутым пактом было проведено разведывательное исследование, которое было закончено 4 ноября. В качестве главного мотива, как следовало из заключения, было стремление «нанести поражение политике США в регионе».

Исходя из всего этого и надо думать о контрмерах против действий Каддафи, считал Кейси. Прежде всего, необходимо любой ценой и немедленно исключить возможность проведения какой-либо авантюрной акции на территории США. Особенно против президента. Белый дом был наводнен разведывательной информацией, она содержалась во всех документах, поступавших туда из ЦРУ. Кейси не хотел оказаться захваченным врасплох. Лучше слитттком много, чем слишком мало.

Помощники Рейгана в Белом доме распорядились о введении мер повышенной безопасности. Так, если Рейган собирался куда-то поехать, то в город сначала отправлялся кортеж лимузинов со всеми признаками присутствия в одном из них президента. Этот подставной кортеж разъезжал по улицам Вашингтона. Сам же Рейган со своим сопровождением отправлялся в обычных, никак не обозначенных автомашинах. Около Белого дома были установлены ракеты класса «земля — воздух».

От такого исключительного внимания к мерам безопасности в Белом доме круги расходились по всем правительственным учреждениям. Никакая мера не считалась чрезмерной. Кейси напоминал своим коллегам в администрации о прежней, чуть ли не удавшейся попытке покушения на Рейгана, о стрельбе в папу римского, об убийстве Садата.

4 декабря «Нью-Йорк тайме» сообщила, что группа из пяти ливийских боевиков въехала в Соединенные Штаты. Через три дня газеты уже писали о группе из десяти боевиков. Иммиграционная служба разослала сверхсекретный меморандум на 7 страницах на основные пункты пересечения границы и во все свои отделения в аэропортах. Словесные портреты пяти предполагаемых боевиков передавались по телевидению.

Поддавшись ажиотажу, главные помощники Рейгана Миз, Бейкер, Дивер решили, что и они могут стать целями покушения. К ним была приставлена охрана. Машина секретной службы сопровождала даже автобус, который ежедневно возил в частную школу и из школы дочь Дивера.

* * *

Хейг поручил Роберту Макфарлейну, бывшему подполковнику морской пехоты, а ныне советнику в госдепартаменте, координацию политики в отношении Ливии. После пяти недель межведомственных совещаний Макфарлейн направил Хейгу совершенно секретную записку на 10 страницах. На девятой странице Хейг своими инициалами утвердил следующий вариант: «Совместно с министерством обороны и ЦРУ разработать в ответ на ливийские провокации контрмеры, предусматривающие осуществление силами США и Египта тайных операций тактической авиации и десантных отрядов. Отказаться от планирования крупных операций сухопутных сил». США не собирались осуществлять вторжение в Ливию, но Хейг хотел изучить варианты, близко подходившие к этому. В связи с этим рекомендовалось увеличить количество разведывательных полетов самолетов СР-71 и У-2 стоимостью 200 тысяч долларов за каждый пятичасовой полет.

На секретном совещании Группы по планированию национальной безопасности 30 ноября президент попросил разработать планы ответных военных действий против Ливии в случае дальнейших попыток с ее стороны совершить покушение на американских официальных лиц или нападение на объекты США. 5 декабря Хейг, Карлуччи (он замещал Уайнбергера) и Кейси составили для Рейгана совершенно секретную пространную записку «О планировании антитеррористических мероприятий против Ливии». Записка содержала все, от плана по обработке конгресса и средств массовой информации до чрезвычайных экономических санкций против Ливии. Наиболее важная часть касалась чрезвычайных военных акций. Госдепартамент, министерство обороны и ЦРУ единогласно рекомендовали президенту «незамедлительно поручить Объединенному комитету начальников штабов подготовить необходимые силы для военной акции против Ливии в порядке самообороны в случае дальнейших провокаций с ее стороны.

В совершенно секретной схеме перечислялись пять категорий «последовательных ответных мер». Первая — прямое нападение на базы по подготовке террористов в Ливии. Фотографии со спутников и данные воздушной разведки позволяли установить 16 таких целей, 13 из них на побережье. Операция могла быть осуществлена бомбардировщиками с авианосцев, ей отводились «средние» шансы на успех. Время начала операции — от 4 до 48 часов после получения соответствующего приказа президента. В качестве второго альтернативного варианта намечались тяжелые бомбардировщики В-52, но им отводились «малые» шансы на успех, поскольку для их применения требовались качественные сигналы радаров, получить которые затруднительно. Время начала этой операции — от 28 до 40 часов после получения приказа. По третьему варианту предусматривалось применение самолетов АС-130 со «средними» шансами на успех. Пентагон не поддерживал такую операцию, не будучи уверенным в возможностях этих самолетов.

Вторая чрезвычайная мера — нанесение ударов по военным аэродромам Каддафи. Третья — нанесение ударов по ливийским базам ВМС. Четвертая — налеты на склады военного оборудования. Пятая — нападение на военно-морские корабли в ливийских портах с использованием специальных диверсионных групп аквалангистов ВМС. Этой операции отводились «средние либо высокие» шансы на успех, но ее допустимое начало — от 48 до 72 часов после 1–2 недель подготовки. Операцию предполагалось осуществить тайно, она была единственной с более чем 50-процентной возможностью успеха.

В воскресенье 6 декабря 1981 г. в прямой передаче телекомпании Эй-би-си Каддафи дал интервью обозревателю этой компании Дэвиду Бринкли. Сидя в своем кабинете в Триполи, Каддафи горячо отрицал, что он посылал какие-либо группы боевиков или специалистов по совершению покушений.

— Мы не хотим покушаться на кого-либо, — сказал ливийский лидер, подперев рукой подбородок и устремив мечтательный взгляд в одну точку. — Так себя ведет Америка, она готовит покушение на меня, пытается отравить мою пищу. Американцы, — сказал Каддафи, — какой же вы глупый народ… Глупа ваша администрация, ваш президент. Америке следует избавиться от этой администрации и свалить ее, как было сделано с Никсоном.

Отвечая на вопросы через переводчика, Каддафи сказал: «Вы увидите, что Рейган — лжец, а его администрация осуществляет терроризм против Ливии в военной, экономической и психологической областях. Мы готовы провести расследование и вынести на обсуждение результаты, мы хотим видеть доказательства. Мы уверены, что не посылали кого-либо с заданием убить Рейгана или кого бы то ни было во всем мире. Мы хотим увидеть, как обнаружится эта грандиозная ложь».

Вице-председатель сенатского комитета по разведке Мойнихэн ответил, что именно Каддафи является лжецом и помешавшимся диктатором.

— У нас есть твердые доказательства, что официальные лица Соединенных Штатов намечались в качестве целей террористических акций.

Под натиском дотошных вопросов Мойнихэн несколько ограничил свое заявление: доказательства верны на 80 %. На следующий день Рейган публично заявил:

— На вашем месте я бы не поверил ни одному слову Каддафи… У нас есть доказательства, и он это знает.

Но стычка лоб в лоб через средства массовой информации показалась администрации недостаточной. В адрес Каддафи пошла прямая угроза. Поскольку США не имели дипломатических отношений с Ливией, послание Рейгана полковнику Каддафи с грифом «Совершенно секретно, только лично» было направлено через Бельгию. В нем говорилось: «Я имею детальную и проверенную информацию о нескольких организованных Ливией попытках и планах покушений на официальных лиц правительства США и нападений на американские объекты как внутри страны, так и за рубежом. Любые акты насилия, осуществляемые Ливией или ее агентами против официальных лиц США в этой стране или за рубежом, будут расцениваться правительством США как вооруженное нападение и встретят отпор с применением всех необходимых средств, чтобы защитить американские интересы в соответствии со статьей 51 Устава Организации Объединенных Наций».

Статья 51 позволяла странам — членам ООН принимать меры самообороны. Информация о предостережении США была передана в прессу без упоминания ссылки на статью 51. Вместо этого представители правительства сообщили корреспондентам о «весьма серьезных последствиях». 20 декабря президент Рейган призвал 1500 американцев, проживающих в Ливии, покинуть эту страну и отдал распоряжение не выдавать больше паспорта для поездки туда гражданам США. Однако не последовало никаких мер по прекращению поставок нефти из Ливии в США на сумму 10 миллиардов долларов.

Предостережение, по-видимому, подействовало. На следующей неделе в США прибыл в качестве посланника старший офицер ливийской разведки и заявил, что Каддафи «отчаянно» ищет путь к нормализации отношений с Соединенными Штатами и что он обязуется не предпринимать никаких террористических акций или попыток покушения.

18 декабря руководство ЦРУ опубликовало свой собственный секретный доклад о предполагаемых планах покушения на руководителей США. В нем отмечалось, что первое сообщение об угрозе покушения на Рейгана, высказанное во время встречи Каддафи с эфиопским лидером, исходило от «первоклассного источника». «Последующие сообщения о планах нападений на главных членов правительства США поступали от источников с ограниченным доступом к соответствующим кругам и материалам, поэтому их сообщения не могут считаться достоверными. Не исключено, что некоторые сообщения вызваны знанием информаторов о нашем интересе к такого рода информации».

В секретном анализе разведывательного отдела госдепартамента, вышедшем позже, говорилось: «Согласно документам ЦРУ, сообщения о планах покушения на американских руководителей позже не подтвердились». В анализе отмечалось также, что «возможной причиной подобных сообщений явилась предполагаемая заинтересованность США в их получении». В общем и целом гипотеза анализа сводилась к тому, что сообщения о группах боевиков являлись дезинформацией.

Значительная часть этой информации, как было установлено, исходила от сомнительной личности по имени Манучер Горбанифар, богатого иранца, торговца оружием, являвшегося секретным сотрудником ЦРУ, Сначала он использовал сообщения о группах боевиков, чтобы просто доставить хлопоты ливийцам, и в течение нескольких месяцев единолично занимался их распространением. Вскоре ЦРУ официально, но секретно объявило его «изготовителем фальшивок».

В ходе интервью президента Рейгана телекомпании Си-би-эс ему был задан вопрос, соответствуют ли действительности сообщения о группах боевиков.

«Да, — ответил Рейган, — у нас было слитттком много информации по этому вопросу из слишком многих источников, а кроме того, мы имели и собственные прямые сведения. Мы старались в них разобраться, не делая при этом большого шума, но наша информация достоверна».

Конгрессмен Майкл Барнс, 38-летний демократ от штата Мэриленд с внешностью старательного поклонника науки, как-то услышал, что этой зимой 1981/82 г. будут разрабатываться планы тайных акций в Центральной Америке. Барнс был председателем подкомитета по делам западного полушария во внешнеполитическом комитете палаты представителей, в его регион входила и Центральная Америка, но поскольку он не был членом комитета палаты по разведке, он никак не мог выяснить, что происходит на самом деле. Однако у Барнса имелись связи в госдепартаменте, в частности с помощником госсекретаря Томом Эндерсом, который занимался как раз этим регионом. Барнс был убежден, что от него нельзя ожидать хорошей работы на посту председателя подкомитета, если он не будет знать об операциях ЦРУ в его регионе.

Барнс позвонил Эндерсу и сказал, что он хотел бы поговорить с ним не по телефону. Они договорились позавтракать в отеле «Хэй-Адамс», где расстояние между столиками позволяло вести сугубо частные разговоры.

После того как завтрак был подан, Барнс сказал:

— Насколько мне известно, ЦРУ закупает наемников, чтобы взрывать мосты в Никарагуа.

— Тебе придется обратиться в комитет по разведке, — ответил Эндерс без обиняков. Они оба знали правила игры. Если Эндерс не ответил отрицательно, то значит, Барнс был не далек от истины.

Барнс разыскал председателя комитета палаты представителей по разведке Эдварда Боланда, 70-летнего конгрессмена из Массачусетса. Боланд не разделял недоверия младшего поколения к разведывательным операциям, но тут он решил, что Барнсу надо знать о положении дел в его регионе. Боланд изложил план использования Аргентины для подготовки 500 «контрас» с задачей перекрыть поток оружия из Никарагуа в Сальвадор.

Барнс был озадачен. Насколько он знал, никто из специалистов по Латинской Америке не мог претендовать на контроль над Аргентиной, руководство которой отличалось своей жестокостью. Уж если выбирать, так чилийский «сильный человек» Аугусто Пиночет имел такие же шансы.

По словам Боланда, никаких террористических акций не будет, никаких поджогов ферм и т. п. Меры ЦРУ носят ограниченный характер и, по-видимому, не выйдут за эти рамки.

Барнс попросил Эндерса еще об одной встрече, на этот раз в «Метрополитен-клуб». Как только они встретились, Барнс пошел в атаку: план выглядит совершенно идиотским, он предусматривает убийство людей.

Эндерс знал, какие кнопки на распределительном щитке Барнса надо нажать, чтобы успокоить его. Сам он согласился на некоторые необходимые тайные акции, что следует сделать и Барнсу, потому что никаких покушений не будет. Операция будет проходить под строгим контролем. Нарушений прав человека не предвидится.

Однако Барнс продолжал сопротивляться. Операция ЦРУ как раз даст сандинистам мотив и повод еще туже закрутить гайки в отношении прессы, рабочего движения и политической оппозиции. Это также станет причиной для увеличения числа кубинцев в Никарагуа.

В ответ Эндерс сказал:

— Верьте мне. Как помощник госсекретаря, я имею непосредственное отношение к операции. Все будет сделано как надо.

Барнс почувствовал, что его руки связаны. Сенат имел подлинную власть во внешнеполитических делах, располагая полномочиями ратифицировать договоры, утверждать назначения в исполнительном аппарате. Комитет по иностранным делам палаты представителей являлся в лучшем случае дискуссионным клубом. Без сведений о секретных операциях комитет потеряет и эту роль.

На открытом слушании в комитете Хейг отказался отменить антиникарагуанскую подрывную акцию, добавив при этом:

— Однако злонамеренные инквизиторы не должны истолковывать это как однозначное формулирование нашей политики.

Барнс в этой связи заметил:

— Основываясь на ваших ответах, я, если бы был никарагуанцем, начал бы строить бомбоубежище.

Сенатор Кристофер Додд из штата Коннектикут также считал себя выключенным из дебатов по Центральной Америке, хотя и состоял членом сенатского внешнеполитического комитета. Додд, 37-летний либеральный демократ, в качестве добровольца корпуса мира провел два года в небольших горных деревушках в Доминиканской Республике и бегло говорил по-испански. До него дошли слухи о планах ЦРУ, но он не мог выяснить, что происходит.

Как полагал Додд, ЦРУ осуществляло политику «большой дубинки», действовало в духе империализма янки прошлых эпох, везде сующего свой нос. Соединенные Штаты делили кров с рабовладельцами. Додд считал, что при некоторых усилиях он мог бы докопаться до сути плана ЦРУ. Но тогда он попал бы в ловушку «официального» молчания, не имея возможности выступить публично.

В этом и было все дело. Либо оставаться в неведении относительно секретных операций и произносить идиотские речи, либо узнать о них все и дать надеть на себя намордник.

Додд присутствовал 10 декабря на закрытом заседании внешнеполитического комитета сената, на котором выступал эксперт ЦРУ по Латинской Америке Константин Менгес. Он знал, что Менгес — человек Кейси и что он может дать разъяснения если не по самой операции, то, по крайней мере, об отношении к ней. Заседание превратилось в политические разглагольствования против Гаваны. Все это звучало как ходульные речи Рейгана — осуждение коммунистов и обвинение Москвы и марксизма во всех несчастьях Центральной Америки.

Додд вместе с двумя коллегами направил Кейси письмо с протестом против поведения Менгеса. В общем, было ясно, в каком направлении развивались события, хотя Додд не мог доказать этого. Но если бы он и мог это сделать, он не располагал возможностью свободно изложить свою точку зрения.

Когда Кейси 14 февраля увидел на первой странице «Вашингтон пост» статью о никарагуанском плане ЦРУ стоимостью 19 миллионов долларов, он с облегчением прочитал: «Оказалось невозможным выяснить, было ли утверждено и осуществлено предложение ЦРУ».

На следующий день с 14 часов 30 минут до 15 часов 45 минут Кейси давал специальный секретный брифинг для президента в Ситуационной комнате. Он доложил, что Клэридж успешно организовал группу антисандинистов в Гондурасе и в скором времени начнутся операции против Никарагуа с переходом через границу на ее территорию. Как ожидается, акция уменьшит склонность никарагуанцев к экспорту беспорядков и революции.

В конце февраля одно должностное лицо, знакомое с разведывательной информацией, поступавшей в правительство, и с начатой операцией, согласилось на беседу (с автором. — Перев.) во время продолжительной прогулки в пригороде Вашингтона. Этот человек сказал, что предметом заботы сегодня являются сообщения о подготовке никарагуанских пилотов для усовершенствованных самолетов МиГ-2. Эти сообщения рассматриваются как «весьма тревожные», поскольку появление этих самолетов предвещает активизацию усилий сандинистов по распространению освободительной войны на другие страны Центральной Америки, в особенности на Сальвадор. Хейг, Кейси и другие много размышляют над этим стратегически важным моментом. По их расчетам, наличие МиГов дает никарагуанцам возможность распространить свое влияние на морские пути в Карибском море и вблизи Панамского канала — обстоятельство, которое США не могут допустить.

— Никарагуа, — было сказано далее, — имеет правительство, управляемое Советским Союзом, точно так же, как мы управляли правительством Южного Вьетнама во время войны. Ключевую позицию в регионе занимает Никарагуа, а не Сальвадор, которому уделяют слишком много внимания. Цепочка падающего домино ведет в Мексику.

— Если МиГ и окажутся в Никарагуа, — сказал чиновник, — то Рейган уберет их путем какой-нибудь тайной акции. Президент не пошлет войска в Центральную Америку, — пояснил он, — но он не хочет заявлять об этом публично. Рейган не намерен также посылать тысячи советников.

— А как обстоят дела с нынешней тайной акцией? Если ставки так высоки, то, конечно, какое-то умеренное тайное мероприятие было бы логичным, особенно учитывая высказывания в пользу тайных акций ЦРУ, сделанные во время президентской кампании.

Он уклонился от ответа.

4 марта 1982 г. Джейм Вилок из правящей сандинистской группировки выступил в Вашингтоне с речью, в которой утверждал, что операция ЦРУ уже осуществляется.

— Слишком много вещей происходит одновременно, чтобы считать это совпадением, — сказал он. — Все эти моменты подводят к одному выводу: только ЦРУ имеет силы и власть, чтобы совершить все одновременно. Трудно получить конкретные доказательства, но следы налицо.

В понедельник 8 марта Брэдли пригласил меня (автора. — Перев.) на завтрак в 9 утра. У нас к этому времени имелись подтверждения из трех источников, что никарагуанская операция утверждена президентом. Брэдли сказал, что он намерен действовать не спеша, и мягко напомнил мне о большой разнице между нынешним политическим климатом и обстановкой 70-х гг. Сейчас у власти правительство Рейгана, сказал он. Нынче не следует полагать, что разглашение секретов ЦРУ автоматически считается хорошим делом. Это может принять плохой оборот.

— Чем может быть оправдана публикация статьи? — спросил Брэдли. — Я хочу знать причину, назови мне точную причину.

— Может ли сработать такая операция или, точнее, такой акт войны? — спросил я. — Может ли она остаться секретной? Должна ли она оставаться секретной?

— У меня нет ответов ни на один из этих вопросов, — сказал Брэдли. — А что, ЦРУ вышло из-под контроля?

Я ответил, что едва ли это так, ведь все подписывал Рейган.

— Тогда есть смысл опубликовать статью, — сказал Брэдли. — Хотя администрация Рейгана ясно заявила, что предпримет шаги по охране секретов, касающихся национальной безопасности. Это может означать судебное преследование или бог знает что еще.

— А если источники хотят, чтобы статью опубликовали? — спросил Брэдли. — Каковы их мотивы? Они уверены, что делают правильный шаг? Почему не выступят и не скажут все официально, не назовут своих имен?

— Они говорят, что не готовы к этому, — ответил я. — Они хотят, чтобы Брэдли сам принял решение о публикации.

— Вот черт, — сказал Брэдли.

Несколько позже он связался с Голдуотером, который по новому закону о надзоре конгресса над ЦРУ должен был все знать. Голдуотер сказал, что он ничего, ни единого слова не слышал о предполагаемой операции. Как сказал Брэдли, у него нет моральных оснований не верить ему.

Через несколько минут Брэдли позвонил мне.

— Только что я разговаривал с Голдуотером, — сказал он, — вроде бы хотел навести кое-какие справки, а потом, представь себе, сообщил, что Кейси ждет меня и наверняка неспроста.

На следующий день, 9 марта, Кейси и Брэдли встретились за обедом в ЦРУ. Брэдли вернулся около половины третьего, перед началом ежедневного информационного совещания редакции «Вашингтон пост». Статья была уже готова, но Брэдли не дал разрешения на выпуск. Он только покачал головой.

— Насчет Кейси так много неясного, — сказал Брэдли. — Он и говорил-то неразборчиво, да еще жевал при этом. В общем, неопределенность и уклончивость.

— А статью он подтвердил или опроверг? — спросил редактор газеты.

— По сути дела, ни то, ни другое, — ответил Брэдли. — Он, однако, говорил, что то ли создана, то ли скоро будет создана вооруженная группировка в 500 человек. В какой-то момент разговора он намекнул, что эта группировка будет расти. Но осталось неясным, кому она принадлежит: Аргентине или ЦРУ. По словам Кейси, задача ЦРУ — остановить поток оружия из Никарагуа в Сальвадор. Указанная группировка не будет взрывать ни электростанций, ни мостов, о чем говорили наши источники.

Как можно было предположить на основании сказанного Кейси, все, что предпримет ЦРУ, было утверждено три-четыре месяца тому назад, еще в ноябре.

— Это что, своего рода подтверждение?

— И да, и нет, — сказал Брэдли. Он явно чувствовал себя не в своей тарелке, глядя в окно своего кабинета и, очевидно, вновь мысленно проигрывая разговор во время обеда. — Они чего-то недоговаривают, а может быть, пытаются попридержать нас, но не запугать, — сказал Брэдли. — Тем не менее, — добавил он, — Кейси не сказал: «Не публикуйте эту статью». Если бы он так сказал, это испугало бы меня, я рад, что мне не надо ехать на красный свет, — сказал Брэдли.

— Привел ли Кейси какие-либо аргументы в пользу соблюдения требований национальной безопасности?

— Нет, — ответил Брэдли.

— Проект статьи готов. Опубликуем ли мы ее?

— Я не знаю, — был ответ.

В тот же день, 9 марта, в одном из залов госдепартамента Инмэм собрал прессу на необычное мероприятие типа «показ-рассказ».

— Меня зовут Боб Инмэн, — зловещим тоном начал он. — Я пришел сюда, потому что я озабочен и потому что сердит.

Его озабоченность объяснялась наращиванием военной мощи в Никарагуа.

— А сержусь я на то, что вот уже в течение нескольких недель наблюдаю, как некоторые должностные лица пытаются преодолеть трудности в распространении информации, стараясь при этом уберечь от разглашения исключительно важные разведывательные источники и методы, наталкиваясь, однако, на стандартный вопрос: «Как мы можем верить вам, если вы не приводите никаких конкретных доказательств?»

Скептицизм зашел слишком далеко, отметил Инмэн. Он хотел бы надеяться на больший нейтралитет и на большее доверие.

Джон Хьюз, заместитель начальника разведывательного управления министерства обороны, который 20 лет тому назад представлял фотодоказательства во время кубинского ракетного кризиса, выступил вперед и ткнул длинной указкой в увеличенные до размеров стены фотографии территории Никарагуа, сделанные с самолетов-шпионов У-2 и СР-71 (совершенно секретные фотографии со спутников не демонстрировались). Они показывали, что сандинисты за последние два года построили 36 новых военных баз. В 1979 г., во время революции, сандинисты представляли собой кучку из 5 тысяч партизан, а сейчас они имеют под ружьем 70 тысяч человек, сказал Хьюз. Тыча указкой в жутковато выглядевшие зернистые фотографии, Хьюз показывал советскую военную технику, включая танки и небольшие полевые орудия, называемые гаубицами. «Это не силы обороны, — сказал он. — К их созданию причастны кубинцы, а территории гарнизонов имеют планировку советского типа, вплоть до полос препятствий».

После этой демонстрации Инмэн ответил на вопросы. Его спросили, соответствует ли действительности появившееся ранее сообщение (то, которое в феврале опубликовала «Вашингтон пост») о секретном плане ЦРУ стоимостью 19 миллионов долларов. Инмэн фактически отверг все утверждения, что план был санкционирован. Со всей искренностью он заявил:

— Я вам скажу, вы сегодня не так уж много купите за 19 или даже 29 миллионов долларов, если вести речь об оружии и вооруженных силах.

Эта пресс-конференция стала большой новостью. Кейси надеялся, что по эффекту она будет приравнена к кубинскому ракетному кризису. Широкими кругами представителей прессы заявление Инмэна истолковывалось как осторожное, но решительное отрицание того, что 19-миллионный секретный план был утвержден.

Нас это обеспокоило. Не похоже, чтобы такой человек, как Инмэн, так, «на авось», публично выстрелил по программе, утвержденной президентом. По тону Инмэна на брифинге можно было судить, что он поддерживает Рейгана и Кейси, а также старания этих «государственных служащих» разъяснить угрожающее положение дел в Центральной Америке. Но мы были убеждены в достоверности нашей статьи. Невероятно, чтобы Инмэн ничего не знал.

Ведущий редактор «Вашингтон пост» Билл Грейдер во вступительной части нашей статьи заменил формулировку «ограниченные тайные военные действия» на «тайные операции». Редактор Тайлер утверждал, что это ослабляет главный пункт статьи. Полувоенная акция любого рода, доказывал Тайлер, является актом войны, он и так выбрал осторожный эвфемизм «ограниченные тайные военные действия».

В вопросе о том, даст ли Брэдли «добро» на публикацию статьи в какой-либо форме, ясности все еще не было. Он вышагивал по своему кабинету, позвякивая кучей мелочи в кармане.

Брэдли вызывал к себе редакторов и других сотрудников газеты в поисках совета. Г рейдер, которого он считал наиболее горячим по характеру, оказался наиболее хладнокровным. Он сказал, что не может согласиться с существованием секретного правительства, секретных планов, секретных войн. Если мы что-то узнаем о них, мы публикуем то, что знаем. В этом случае никаких сюрпризов не будет. Антикоммунистические тайные акции были недвусмысленно обещаны Рейганом и его администрацией после победы на выборах. Люди голосовали именно за это, и никто лучше Рейгана этого не знает. Как сказал Грейдер, возможно, Белый дом даже будет рад, если статья пойдет в газету. Он утверждал, что мы слишком много внимания уделяем ЦРУ, секретным делам, грандиозным стратегическим масштабам, но проходим мимо политического аспекта объявления тайной войны сандинистам.

Грейдер всем напоминал, что говорилось в республиканской предвыборной программе 1980 г.: «Мы сожалеем, что в Никарагуа власть взяли марксистские сандинисты… Мы поддержим усилия никарагуанского народа по созданию свободного и независимого правительства». В программе обещалось также, что ЦРУ будет играть агрессивную роль. Так что брак между республиканской администрацией и ЦРУ логичен. В каком-то смысле, сказал он, мы просто сообщаем о том, что Рейган обещал во время своей кампании.

Кейси не требовал снятия публикации. «Черт, — сказал Грейдер, — может быть, он хочет, чтобы статью опубликовали, и постарается организовать утечку информации, если мы этого не сделаем».

Тут присутствовал подтекст. Уже в течение года правления рейгановской администрации ее отношение к прессе оставалось неясным. Почти год после покушения на него Рейган все еще наслаждался затянувшимся медовым месяцем президентства. Администрация не прибегала к каким-то согласованным мерам преследования средств массовой информации. Практиковалась обычная критика в их адрес, но до масштабов враждебности предыдущих правительств, например Никсона, дело пока не доходило. Ясно, что никто, в том числе и Брэдли, не хотел стрелять первым. Кто знает, может, этот «выстрел» послужит сигналом для начала кампании избиения прессы?

И все же около 6 часов вечера Грейдер сказал, что Брэдли решил напечатать статью на следующий день. Это было честным, непредвзятым решением, добавил он. Но нужно сказать, он колебался.

— Я еще не видел, чтобы ты был так близок к запрету какой-либо публикации, — сказал я Брэдли.

— Да, — ответил он, — пожалуй, это так.

— Почему ты решил все-таки выпустить статью?

— Потому что возражения Кейси были сдержанными.

Статью поместили на первой странице под небольшим заголовком «США одобряют секретный план против Никарагуа». Заголовок шел после вступительной колонки, в которой сообщалось о пресс-конференции Инмэна, где он говорил о наращивании военной силы в Никарагуа. Заинтересованный читатель мог понять, что речь идет о тайной акции, но все это не подавалось так, будто «Вашингтон пост» нашла ключ к сотворению вселенной или разгадку какой-либо «грязной» тайной акции типа организации покушения.

На следующий день в 7 часов утра все радиостанции в своих последних известиях на первое место поставили сообщение о секретном плане. Со стороны администрации взрывной реакции не последовало. Она хранила молчание весь день. Хейг сказал только, что «неуместно комментировать секретную деятельность, независимо от того, существует она или нет». Уайнбергер сказал: «Я не намерен комментировать и никогда этого не делал.

Эти вещи имеют высокую степень секретности, как и весь вопрос». Кейси вообще ничего не сказал.

В тот же вечер все три главные телекомпании много времени отвели материалам, подтверждающим сообщение. Стало очевидным, Белый дом занял такую позицию: да, Рейган проводит жесткую линию в отношении никарагуанцев и хочет, чтобы это было хорошо известно, так как считает акцию политическим плюсом. Грейдер оказался прав.

15 марта журнал «Таймс» процитировал слова Голдуотера: «В статье: «Вашингтон пост» все правда. У них не все есть, но то, что есть, — правда».

В субботу Кейси выступил в президентском исследовательском центре в Вашингтоне. Кейси очень серьезно относился к своим публичным выступлениям. Он много работал над речами, часто сам полностью писал их. Они достаточно полно отражали то, чем занят его рабочий день, его представления о собственных обязанностях перед администрацией и ЦРУ. Тогда не все еще понимали, что в этих речах он заглядывал в самого себя.

Выступая в центре, Кейси начал со слов генерала Джорджа Вашингтона в поддержку секретности разведывательных операций. «От секретности зависит успех большинства предприятий такого рода, а из-за недостатка секретности они, как правило, обречены на неудачу, будучи даже хорошо спланированными и обещающими успех». Затем Кейси перешел к обстановке в мире. Мир сегодня, сказал он, «полон тревог из-за действия разрушительных сил: адской смеси дестабилизации, терроризма и мятежей…». Во всем этом Кейси обвинил Советский Союз, Кубу и Ливию. Он утверждал, что СССР после Вьетнама начал в 1974–1975 гг. проводить более агрессивную стратегическую линию в «третьем мире», будучи хорошо осведомленным о политической ситуации в этих странах. Сторонники Советского Союза в 70-х гт. добились успеха в Анголе, Эфиопии, Камбодже, Никарагуа. И произошло это потому, что значительно дешевле поддерживать мятежи, чем нам и нашим друзьям противостоять им. Требуется сравнительно мало людей и совсем небольшая поддержка, чтобы нарушить внутренний мир и экономическую стабильность какой-либо малой страны.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.