30 ноября

30 ноября

Меня очень порадовало, как вышла книга «Рубашка» в Германии, Австрии и Швейцарии. Переводчица Беата Рауш трудилась над переводом гораздо дольше, чем я писал роман, она задавала мне множество вопросов. Их число и уровень вселяли в меня уверенность, что перевод будет весьма точным. Это очень интересная работа, отвечать на вопросы переводчиков. Открываются дополнительные смыслы. И даже обнаруживаются неточности в собственном тексте. Книга у швейцарских издателей получилась красивая, в твёрдом переплёте и даже с суперобложкой. Напечатана на отличной, стильной, слегка желтоватой бумаге. А ещё книга пахнет – хорошо сделанной книгой. Прессы по этому поводу во всех трёх странах очень много, и она превосходная. Дома ни одну мою книжку так не принимали. А главное, хорошие продажи… Любезные швейцарские издатели подарили мне белоснежную рубашку, которую специально заказали для меня в ателье, и на ней вышита большая буква «Ж». Они узнавали, как по-русски пишется эта заглавная буква моего имени.

Да, вспомнил, какие курьёзы перевода были в Париже. Мне очень понравилось, как Арно (французский переводчик) перевёл некоторые фразы. Например, в «Дредноутах» есть фраза: «Но дредноуты были самыми дорогими, большими и интересными мужскими штуковинами…» Знаете, как он перевёл слово «штуковины» в этом контексте?.. «Аксессуар»! Прекрасно, правда! А знаете, как звучит по-французски слово «общежитие» (в спектакле «Как я съел собаку» я говорю про офицерское общежитие, где над маленьким холодным умывальником бреется лейтенант)? Так вот, общежитие – это у них «фойе». Парус по-французски – «вуаль». Я когда это услышал, остановил спектакль и спросил: «А как же будет по-французски „вуаль“?» Оказывается, тоже «вуаль». Прямо как у Булгакова с котом по-украински.

И ещё Арно во время спектакля запнулся и долго не мог перевести слово «авитаминоз». Он даже не понял его значение. Мне пришлось ему растолковывать прямо во время действия про состояние человека, когда ему не хватает витаминов. Он перевёл это довольно мучительно и очень длинной фразой. А на следующий день пришёл понурый. Он выяснил, что «авитаминоз» – французское слово (в чём я лично не сомневался), но Арно его просто не знал.

Самое забавное, что все переводчики сначала с большим трудом пытаются найти некие эквиваленты проскальзывающему в «Как я съел собаку» намёку на мат, потом неохотно это произносят, но очень скоро входят во вкус. И проговаривают свои бранные слова с каким-то азартом, громче и больше, чем надо. А Штефан Шмидтке в этом просто виртуоз.