Лидка

Лидка

Лидка. 20-е годы

Полина старшая дочь Лидия, моя любимейшая бабушка, танцовщица в Театре оперетты, родившаяся в Саратове в 1903 году и подхватившая местный колорит южной кухни, готовила так, что на ее стряпню потом, уже в 70-х, съезжалась вся Москва. Ее основным кухонным секретом было то, что она всюду добавляла какое-то особое сочетание соли и сахара – в салаты, в супы, везде. Один раз в недоделанный борщ вывалила полбанки клубничного варенья – этот борщ мог бы спокойно получить Нобелевскую премию! Или хотя бы «Оскар». При правильных пропорциях соли и сахара любое блюдо становится правильным и вкусным. Научила ее всему, конечно же, баба Поля.

Лида, а все ее звали Лидка, была удивительно жизнелюбива, она всегда жила сегодняшним днем и в каждой минуте находила себе и другим кусочек счастья и постоянно излучала свет.

«Какое счастье, посмотрите, идет дождик!»

«Мне невероятно повезло, я просидела в очереди у зубного всего два часа!»

«Я так рада, что мне не досталось это мясо на суп, в мясном отделе так ужасно пахло тухлым!»

Всю жизнь Лидка протанцевала. Снялась в эпизоде в фильме «Цирк» с Любовью Орловой. Вышла замуж за критика Бориса Киреева, который при Горьком заведовал Домом литераторов. Родила дочь Аллу, мою маму. Но семейная жизнь как-то не сложилась. Они с Борисом разъехались, и маме пришлось жить на две комнаты в коммуналке: в одной обитала Лидка со своим новым мужем Анатолием-Принцем, в другой – папа со своей новой женой. В 1951-м Борис заболел скоротечной чахоткой, и Алла по глупости, чтобы доказать отцу, что он незаразный, что все пройдет и он скоро поправится, доедала за ним его больничную еду. Слава богу пронесло, не заразилась. Мамин отец умер.

А Лидка все танцевала, ездила на гастроли, чтобы прокормить дочь и оплатить ее обучение в школе Большого театра. Из Аллы она тоже хотела сделать балерину. Но классом выше, конечно, не зря же отдала в Большой! А сама танцевала до последнего. Когда же танцы по возрасту закончились, стала шить на заказ. И оказалась очень неплохой портнихой. Какие платьица она мне шила! Лучшие во всем дворе! Нет, во всей Москве! Даже во всем мире!

Мое утро начиналось с нее, моей любимой Лидки.

«Солнышко, вставай, пора в школу! Я тебе уже завтрак приготовила!»

Я шла на малюсенькую кухню, и там на красивой тарелке с салфеткой лежал бутерброд из белой свежей хрустящей булки с еще той, настоящей докторской мясной колбасой. И какао на молоке. Папа привез из Америки огромную банку какао, на которой был нарисован какой-то мультяшка. Я растянула эту банку, наверное, на все школьные годы. Или бабушка умудрялась тайком капиталистическое какао разбавлять нашим «Золотым ярлыком».

Потом Лидка смотрела с балкона, как я перехожу улицу на обязательно зеленый сигнал светофора, иду мимо витрин Дома игрушек – мы жили как раз напротив – и поворачиваю за угол к школе. Днем так же меня встречала – стоя на балконе, прикрыв глаза от солнца рукой и высматривая меня как добычу среди стайки детей. Я махала, Лидка махала в ответ. Она так же взглядом провожала меня до угла нашего дома.

Борис Киреев с товарищами (сидит слева)

Борис Киреев, мой дедушка

А еще Лидка шикарно шила

Лидка с Аллой, бабушка и мама

Мы с Лидкой. Самое начало 60-х

Однажды, проводив меня за угол, она пошла, как всегда, накрывать на стол. Я зашла в подъезд, вызвала лифт и вот уже хотела закрыть железную дверь, но раздался вежливый мужской голос: «Подождите, пожалуйста!» Зашел мужчина в куртке, и как только я нажала на свой шестой этаж и кабина тронулась, он обернулся, посмотрел на меня странно и стал нервно расстегивать пуговицы на моем пальтишке. Я остолбенела от ужаса, мне было всего-то 8 или 9 лет. Вдруг из меня, откуда-то из глубины, раздался такой крик ужаса, что мужика передернуло. Крик был абсолютно звериный, как мне показалось. Он с силой стал сдирать с меня рывками пальто, я как могла сопротивлялась, колотя его своими маленькими кулачишками. Кабина остановилась на нашем этаже, где уже стояла бабушка, почувствовав неладное. Мужик с силой распахнул дверь, ударив бабушку, и поскакал через три ступеньки вниз по лестнице. Я сидела в лифте на полу. Бабушка бросилась ко мне, подхватила, как раненого воробушка, и понесла домой. Все лицо у меня было почему-то исцарапано и в крови. Что в таких случаях надо делать? Правильно, обмазаться зеленкой и плакать. Так мы и поступили. Сообщили потом в милицию о нападении, но мужика так и не нашли. Мне еще повезло, сказал милиционер. Больше меня одну бабушка никуда не пускала.

Лидка была человеком творческим и с тягой к прекрасному. Обожала цветы, и все дорожки на даче были обсажены кустами гортензий, осенних хризантем, остропахнущей настурции, розами, а календула-бархатцы – так это обязательно, лилейник с лилиями – без этого никак, и прочие монарды, ромашки, колокольчики, тюльпаны и нарциссы всегда цвели в свое время. Когда она за ними ухаживала – одному богу известно, но все зеленое вокруг нее росло и размножалось само собой быстро и качественно. Ее «зеленый палец» я получила в наследство, кстати сказать. Так вот, помимо яркой цветочной красоты, которая летом напирала, окружая дачу со всех сторон, Лидка всячески старалась приспособить цветы и в готовку. Надо сказать, это ей здорово удавалось. Дачные цветы и лепестки придавали любому салату необыкновенную свежесть и красоту, делали его более пряным и необычным. Немного, конечно, шло в пищу, не целые букеты, а так, пара-тройка цветков – для удивления и терпкости.

Бабушкино 75-летие. С художником Саввой Бродским. 1978 г.

Мама с бабушкой, Коктебель. 60-е

С Ксеней

На гастролях

Лидка в саду

Любимым съедобным цветком у Лидки была настурция. У нас ее водилось всегда несколько сортов: какая-то ползла вверх, оплетая старую сосну и украшая ствол круглыми матовыми листьями и ярко-оранжевыми цветами; другая росла кустиками, листочки были меньше, а желтые солнечные цветы поднимались над ними; у третьей были неровные листочные края и рябенькие цветики. Съедобным был не только цветок, но и листья настурции, которые Лидка считала намного полезнее подорожника и в сезон клеила мне такой листок на царапину или ушиб. Проходило быстро.

Два основных блюда из настурции – каперсы, которые мариновались в больших количествах и которых еле хватало до следующего цветения, и замечательный настурочный салат из листьев и цветов.

Каперсы из настурции

Ждем, когда отцветет настурция и появятся круглые, зеленые, твердые незрелые шарики – семена. Собираем, промываем, сушим от воды, кладем в кастрюлю и засыпаем крупной солью на сутки. Иногда перемешиваем, чтобы хорошо просолились. На следующий день высыпаем содержимое кастрюли на полотенце, удаляем лишнюю соль и влагу, а семена настурции засыпаем в маленькие баночки. Заливаем 6 %-ным уксусом и оставляем на 2 недели в холодильнике. А через 2 недели сливаем этот уксус и заливаем свежим. Каперсы готовы! Можно добавлять в соусы для рыбы, рыбные салаты, блюда из мяса и овощей, в солянку – куда угодно!

Салат с настурцией

Картофель нарезать кубиками или ломтиками, лук – кольцами и яйца – кружочками, перемешать и, пока картофель еще теплый, добавить нарезанную соломкой настурцию. Залить приготовленной из трав, специй, уксуса и масла заправкой и посыпать мелко нарезанной зеленью.

Для салата понадобятся:

картофель отварной очищенный и теплый – 4 шт.,

настурция – нарезанные соломкой листья, плоды и лепестки – примерно полстакана,

1 луковица (лучше взять сладкий салатный сорт: красный ялтинский или шалот),

2 сваренных вкрутую яйца.

Для заправки:

масло подсолнечное с запахом или любое растительное для заправки,

пряные травы – кто что любит, я предпочитаю смесь укропа, кинзы, душицы и чабреца – примерно полстакана,

уксус винный или бальзамический – по вкусу,

соль, перец, сахар – по вкусу.

Лепестки бархатцев тоже иногда шли в дело, добавлялись в различные соусы – для цвета и запаха, но для меня этот запах был слишком сильным. Еще Лидка сушила цветки жасмина и акации – смешивала потом с чаем. Из розы делала варенье. Росли у нас какие-то изумительные розы – розовые, с невероятным запахом и тяжеленными, плотными цветами. Во время их цветения запах начинался прямо от калитки и забивал все остальные. Эти розовые лепестки и шли в дело. Собирала их Лидка только днем, около полудня, когда розы сильнее всего пахнут. Мы с ней обрезали с каждого лепестка белый плотный отросточек, которым он крепится к бутону, чтобы варенье не было сильно вяжущим, видимо, в этом месте было что-то ненужное. Варенье получалось почти как духи – дурманящее, восточное, пахнущее, тягучее, но не могу сказать, что очень вкусное. Лидка делала всего несколько баночек, но просто к чаю мы его не брали – ждали ангину. Как только у кого заболевало горло, Лидка доставала заветную баночку и начинала лечить. Три раза в день горячего чая с этим лечебным вареньем – и горло начинало выздоравливать. Только глотать варенье сразу было нельзя, надо подержать во рту, чтобы розовое масло успело добраться до воспаленных миндалин.

Родители очень часто уезжали путешествовать по свету, это были, конечно, деловые командировки: папа выступал, читал стихи, мама с ним всю жизнь рядом, ездили на кинофестивали, на конференции молодых поэтов, везде и много. Я оставалась при Лидке и жила ее жизнью: ходила с ней за мясом и на балет, в гости и парикмахерскую, дружила с ее мудрыми великовозрастными друзьями.

Даже когда Лидка перестала танцевать, она продолжала порхать. Легкая, улыбчивая, добрая, она любила всех. К ней часто приходили ее друзья и подруги, уже совсем немолодые, но хорохорящиеся комические старухи и старики, которых я вспоминаю очень часто как важную часть моего детства – а как же, без них нельзя.

В ожидании родителей

Я, узнали?

Данный текст является ознакомительным фрагментом.