Даня и тухлая акула

Даня и тухлая акула

Бровь выбрита, на руках рисунки – вот такой подросток начала XXI века

Художник

Данька, поздний ребенок из двадцать первого века, не застал ни деда, ни Лидки-прабабушки, а только слушал истории из жизни и рисовал портреты. Деда рисовал, братьев. Рисовал-рисовал, а потом в шесть лет, в одночасье, раз – и все, как отрезало: не хочу, говорит, больше. На следующий день стал заниматься шахматами. Ходил на соревнования, занимался в школе, уставил весь подоконник кубками и призами. Потом снова раз – и квантовая механика. Потом хирургия, именно нейро, чтоб работать с мозгами. Любит со мной про продолговатый мозг поговорить или, в крайнем случае, про гипофиз, ну, или гипоталамус хотя бы. Когда совсем маленький был, на банальный вопрос, к чему готовишься, кем хочешь быть, ответил – святым. Почему? Хочу человечеству помочь. Не людям, а именно человечеству. Когда я сказала, что святым признают человека только после смерти, что надо жизнь особую, показательную, примерную прожить, а просто так святым назваться или устроиться нельзя, расстроился. Хотел сразу начать помогать человечеству и хотя бы учиться на святого. В общем, бросало его в желаниях из крайности в крайность, сейчас вообще жуть – подросток, самый дурной и сложный возраст, а увлечения под стать: увлекся рэпом; Биг Пан, Ol’ Dirty Bastard, Wu-Tang и всякие другие чернокожие в цепях на шее, тимберлендах на толстой подошве и штанах с коленками – наш отныне идеал. Без какого-то речитатива из комнаты не выйдет, хотя и сам писал неплохие стихи. Но то в детстве, сейчас ему уже целых тринадцать… Однажды снимали для какой-то передачи нашу семью, интервью у всех брали. Данька тогда поразил меня. Наша семья, сказал, как солнечная система: есть планеты большие и маленькие, и все они крутятся вокруг солнышка. А солнышко кто, спросили? А солнышко – это мой дед, Роберт. Вот так. Сам осознал, никто ему такое не говорил. Но понял очень точно. Прочувствовал наш внутрисемейный культ отца, пропитался им, принял, хоть родился через семь лет после его ухода. Так что да, солнышко, а мы вокруг. Очень точно.

Много путешествуем с ним, хочу, чтобы увидел мир, прежде чем поймет, кем стать. Недавно были в Исландии. Ведь мечты у меня абсолютно фотографические – не шубу купить или золото-брильянты, а поехать с ним туда, где особенно, где еще не были, где что-то новое для глаз. Одна такая мечта недавно сбылась. Полетела в Исландию. Всегда хотела, с тех самых пор, когда на первом курсе МГИМО дали первым исландский язык. Расстроилась тогда, не хотела быть островитянкой, не желала ограничиваться одним редким языком. Пошла в деканат и попросилась к французам – вот оно, счастье-то! Но про Исландию помнила, и несколько первых уроков помнила, и училку в смешных очках часто вспоминала: «Вам достался один из самых сложных европейских языков. Он почти не меняется, в нем сохранились все древние склонения существительных и спряжений глаголов». И вот когда я это услышала, то подумала: зачем мне это? К древнему языку потомков викингов готова я не была, хотелось чего-то более живого. Но сидела всю жизнь во мне эта Исландия, и все тут. И вот решилась. Взяла Ксеньку и младшего Даньку и полетели. Среди лета.

Макароноед

Мой портрет. Узнали? Художник  Даня Бирюков

Устами младенца

С папой

 Даня с друзьями

Сильно Исландия на нас повлияла, очень. Островная жизнь очень отличается от материковой. Некуда деться. Надо кормиться тем, что дает природа, придумывать, выживать, поддерживая жизнь на уровне, думать о детях и тех, кто придет на смену. Много необычного для нас и непривычного.

Есть и пить, например, исландцы не умеют. Мы в России, например, можем гулять на протяжении многих часов. И даже дней. У них же главное – побыстрей поесть! Поели, убрали со стола и начали пить. Пьют крепкие коктейли и запивают пивом. Дуреют моментально! У многих северян – финнов, эскимосов, исландцев тоже – отсутствует фермент, который расщепляет алкоголь, опьянение наступает очень быстро, раз в 5 быстрее, чем, скажем, у крепких челябинских парней. При этом самые северные эти северяне, напившись, не просто поют песни или бьют друг другу морду, что было бы понятно и естественно, а входят в транс и начинают типа «разговаривать» с духами, эльфами или любыми другими сказочными персонажами. То есть ведут себя стрёмно.

Долгое время в Исландии был сухой закон, поэтому тот, кто хотел быстро накидаться и доехать до дому так, чтобы полицейские его не застукали, запивал водку пивом – отсюда и повелось. У исландцев нет такого, чтобы они красиво и культурно «отдыхали», как мы – с тостами, многодневными загулами, требованием продолжения банкета, для них главное – побыстрей махнуть в углу, озираясь, как школьник, которого вот-вот застукает родитель за постыдным занятием! Гурманство как таковое совершенно не развито.

Еда, тем не менее, очень вкусная, потому что качественная и у продуктов чрезвычайно сильный вкус.

Традиционная исландская еда – рыба (треска, пикша, лосось, зубатка) и баранина. Хлеба долгие столетия не было, вместо него использовали сушеную треску. Представляете исландский гамбургер – треска-котлета-помидорчик-треска! Вместо булочки! Жуть! Данька попробовал и попросил купить с собой побольше сухой трески-хлеба.

Про исландскую селедку мы все всё знаем и любим ее, родненькую, под водочку и с бородинским хлебушком. Исландия тут вроде как и ни при чем.

Еще есть исландский мясной суп, похлебка такая, очень зимняя и согревающая.

Во всех продуктовых продается китовое мясо, жирное, как печень, черно-красное. Его можно быстро, как и печень, обжарить по минутке с каждой стороны или долго-долго тушить до мягкости. А что – обыкновенный гренландский кит: эдакая морская говядина с привкусом рыбы. Самое вкусное мясо – у хвоста. Еще одно традиционное исландское блюдо – тухлая вяленая акула. Готовят ее так: разрезают на куски по 10 кг и кладут под гнет на две недели. За это время выходят мочевина и вся ядовитая жидкость. Потом подвешивают на целых полгода на улице. И, наконец, разрезают на мелкие ломти и едят, накалывая кусочки на зубочистку. Раньше викинги закапывали акулу на берегу, где гуляли приливы и отливы, и делали там отхожее место (по-маленькому только), чтобы придать мясу еще более сильный запах аммиака и, стало быть, характер. Акула всегда считалась у них панацеей от всех болезней. А сдобренная мочой – ммммм…

Акулу едят, запивая тминной водкой. Вполне приличная рыба, ели. Данька, экстремал, вошел во вкус и уплетал вонюченькие кусочки тухлятины за обе щеки не чтобы показать крутизну, а именно ради удовольствия. Подается акула микроскопическими кусочками на зубочистках. Выглядит как сало от бело-розового цвета до светло-коричневого. На вкус как жирная солено-вяленая рыба. Стойко пахнет нашатырем и может привести в чувство. Но когда ешь эту рыбу с пониманием того, что там все витамины мира, кроме нескольких и все Омеги 3–4–5–6-7 и 8, это становится самым лучшим деликатесом мира! К устрицам, думаю, не у всех гурманское отношение, да? Я пыталась несколько раз их есть и с усилием воли не кривилась, заедая гримасу огромным количеством французского багета. А тут и вид пристойный, и вкус вполне, и целая аптека (у них, кстати, полки три в аптеке занимают акульи витамины, но в качестве кушанья она намного полезнее). Так что по пользе устрица с акулой рядом не стояла!

В общем, ездим, учимся, смотрим, пробуем, наслаждаемся. И святым ему становиться совсем не обязательно, понял он, пусть просто будет хорошим человеком.

В Переделкино

Три богатыря

Данный текст является ознакомительным фрагментом.