Глава 6 Персия и Средний Восток
Глава 6
Персия и Средний Восток
Лето и осень 1941 года
Необходимость доставлять советскому правительству вооружение и различного рода материалы, исключительные трудности арктического пути наряду с будущими стратегическими возможностями сделали весьма желательным открытие широчайших коммуникаций с Россией через Персию. Персидские нефтепромыслы являлись важнейшим военным фактором. В Тегеране обосновалась активная и многочисленная германская миссия, и престиж Германии был высок. Подавление мятежа в Ираке и англо-французская оккупация Сирии, осуществленные с большим трудом, сорвали выполнение восточного плана Гитлера. Мы были рады возможности объединиться с русскими и предложили им провести совместную кампанию. Я не без некоторой тревоги решался на персидскую войну, но доводы в ее пользу были неотразимы. Я был очень рад тому, что генерал Уэйвелл находится в Индии и сможет руководить оттуда военными операциями.
11 июля 1941 года кабинет поручил начальникам штабов рассмотреть вопрос о желательности действий в Персии совместно с русскими в случае, если персидское правительство откажется выслать германскую колонию, обосновавшуюся в этой стране. 18 июля они рекомендовали занять твердую позицию по отношению к персидскому правительству. Этой же точки зрения решительно придерживался генерал Уэйвелл.
Начальники штабов считали, что операцию следует ограничить югом и что для захвата нефтепромыслов нам понадобится по меньшей мере одна дивизия, поддержанная небольшой авиационной частью. Эти силы пришлось бы перебросить из Ирака, где у нас и без того не хватало войск даже для поддержания внутренней безопасности. В заключение они указывали, что, если войска придется послать в Персию в ближайшие три месяца, их нужно будет заменить силами со Среднего Востока.
Я не был уверен в том, что этой персидской операции было обеспечено координированное планирование, необходимое для ее конечного успеха. Поэтому 31 июля я распорядился создать для этой цели специальный комитет при лорде – председателе совета.
Этот комитет сообщал мне о результатах своей работы, одобренной военным кабинетом. Из послания комитета от 6 августа явствовало, что персы не пойдут навстречу нашим пожеланиям относительно изгнания из страны германских агентов и резидентов и что нам придется прибегнуть к силе. Следующим этапом должна была стать координация наших дипломатических и военных планов с планами русских. 13 августа Иден принял в министерстве иностранных дел Майского, и был согласован текст наших соответственных нот Тегерану. Этот дипломатический шаг должен был явиться нашим последним словом. Майский заявил министру иностранных дел, что «после представления меморандумов советское правительство будет готово предпринять военные действия, но оно сделает это лишь вместе с нами».
По получении этих известий 19 августа я написал: «Я считаю точку зрения русских разумной, и нам следовало бы выступить вместе с ними, пока еще есть время».
Теперь мы обязались действовать. Если бы сопротивление персов оказалось более сильным, чем предполагалось, мы должны были изучить возможность отправки дополнительных подкреплений в район Среднего Востока.
* * *
Ввиду упорства персидского правительства генерал Куинэн, командовавший силами в Ираке, получил 22 июля приказ быть готовым к занятию Абаданского нефтеочистительного завода и нефтепромыслов, а также промыслов, расположенных в 250 милях к северу, близ Ханакина. На совместную англо-советскую ноту от 17 августа был получен неудовлетворительный ответ, и вступление английских и русских войск в Персию было назначено на 25 июля.
Имперские войска в секторе Абадана под командованием генерала Гарвея состояли из индийской 8-й пехотной дивизии; в секторе Ханакина, где командовал генерал Слим, – из 9-й бронетанковой бригады, одного индийского бронетанкового полка, четырех английских батальонов и одного полка английской артиллерии. В состав поддерживающих авиационных сил входили одна отдельная эскадрилья войсковой авиации, эскадрилья истребителей и эскадрилья бомбардировщиков. Первой целью был захват нефтепромыслов; второй – продвижение в Персию и в сотрудничестве с русскими установление контроля над персидскими коммуникациями и обеспечение сквозного пути к Каспийскому морю. На южном фронте можно было ожидать сопротивления двух персидских дивизий, располагавших 16 легкими танками, а на северном – трех дивизий.
Абаданский нефтеочистительный завод был занят пехотной бригадой, которая погрузилась на суда в Басре и на рассвете 25 августа высадилась в месте своего назначения. Большая часть персидских войск была застигнута врасплох, но сумела бежать на грузовиках. Завязались уличные бои; было захвачено несколько персидских судов. В то же время другие части 8-й дивизии заняли со стороны суши порт Хорремшехр, а одна часть была послана на север, к Ахвазу. Когда наши войска подходили к Ахвазу, стало известно, что шах отдал приказ «прекратить огонь» и персидский генерал приказал своим войскам вернуться в казармы. Нефтепромыслы на севере были захвачены без труда, и войска генерала Слима продвинулись на 30 миль по дороге к Керманшаху. Однако теперь они подошли к грозному проходу Пай-Так, который стойкие войска могли бы превратить в серьезное препятствие. Ввиду этого одна колонна была послана в обход позиции с юга.
Преодолев некоторое сопротивление, эти войска 27 августа достигли Шахабада в тылу персидской линии обороны. Защитники прохода не устояли перед этим маневром и перед бомбардировкой и поспешно покинули свои позиции. Продвижение к Керманшаху возобновилось, и 28 августа было обнаружено, что противник вновь стянул силы на позицию, преграждавшую дорогу. Но перед самым началом атаки появился персидский офицер с белым флагом, и кампания была закончена. Наши потери составили 22 человека убитыми и 42 ранеными.
Так закончилась эта короткая и плодотворная операция превосходящих сил против слабого и древнего государства. Англия и Россия боролись за свою жизнь. Inter arma silent leges[111]. Мы можем радоваться тому, что благодаря нашей победе была сохранена независимость Персии.
Сопротивление персов рухнуло так быстро, что наше сотрудничество с Кремлем снова приобрело почти исключительно политический характер. Предлагая провести совместную англо-русскую кампанию в Персии, мы добивались главным образом открытия коммуникации от Персидского залива до Каспийского моря. Мы надеялись также, что это непосредственное сотрудничество английских и советских сил позволит установить более тесные и дружественные отношения с нашим новым союзником. И мы, и они, конечно, были согласны, что всех немцев необходимо изгнать из Персии или захватить в плен, чтобы положить конец германскому влиянию и интригам в Тегеране и других местах. На втором плане стояли глубокие и щекотливые вопросы о нефти, коммунизме и послевоенном будущем Персии, но мне казалось, что это не должно было служить помехой товариществу и доброжелательности.
Премьер-министр – премьеру Сталину
16 сентября 1941 года
Я очень хотел бы наладить окончательно наш союз с Персией и достичь тесного, эффективного, практического сотрудничества с Вашими вооруженными силами в Персии. В Персии имеются признаки серьезных беспорядков среди племен и резкого падения авторитета персидских властей. Распространение таких беспорядков означало бы, что мы были бы вынуждены тратить наши войска на усмирение этих людей, а это в свою очередь означало бы загрузку автомобильных и железнодорожных путей сообщения переброской тех же самых войск и перевозкой их снабжения, тогда как нам необходимо освободить путь и улучшить его по возможности, с тем чтобы обеспечить провоз снабжения в Вашу страну. Мы должны стремиться к тому, чтобы заставить персов самих поддерживать у себя порядок, пока мы заняты ведением войны. Решительное указание со стороны Вашего Превосходительства в этом смысле ускорит имеющееся уже благоприятное развитие наших дел на этом второстепенном театре войны.
Премьер-министр – премьеру Сталину
12 октября 1941 года
…По вопросу о Персии. Наши интересы там заключаются лишь в следующем: во-первых, создание барьера против германского проникновения на Восток; и, во-вторых, устройство сквозного пути для поставок к Каспийскому бассейну. Если Вам желательно отозвать имеющиеся там пять или шесть русских дивизий с тем, чтобы использовать их на боевом фронте, мы примем на себя полную ответственность по поддержанию порядка и содержанию в исправности и улучшению путей снабжения. Я обещаю именем Британии, что мы не будем стремиться к каким-либо выгодам для себя за счет каких-либо справедливых русских интересов как во время войны, так и по ее окончании. Во всяком случае, подписание трехстороннего договора срочно необходимо во избежание нарастания внутренних беспорядков, что повлекло бы опасность прекращения движения грузов по путям снабжения. Генерал Уэйвелл будет в Тифлисе 16 октября и обсудит с Вашими генералами любые вопросы, которые Вы, может быть, уполномочите их решить с ним.
Словами не выразить наших чувств по поводу Вашей колоссальной героической борьбы – мы надеемся скоро засвидетельствовать это делами.
* * *
Договоренность с русскими по всем вопросам была достигнута легко и быстро. Условия, предъявленные персидскому правительству, заключались в основном в прекращении всякого сопротивления, высылке немцев, сохранении нейтралитета в войне и предоставлении союзникам права пользоваться персидскими коммуникациями для транзитных перевозок военных грузов в Россию. Дальнейшая оккупация Персии была осуществлена мирно. Английские и русские войска встретились дружески, и 17 сентября ими совместно был занят Тегеран. За день до этого шах отрекся в пользу своего 22-летнего сына.
20 сентября новый шах восстановил по совету союзников конституционную монархию, а его отец вскоре после этого отправился в изгнание, где он жил с полным комфортом, и в июле 1944 года умер в Иоганнесбурге. Основная часть наших сил была отозвана из Персии, где остались лишь войска для охраны коммуникаций, а 18 октября как русские, так и английские войска эвакуировались из Тегерана. После этого наши войска под командованием генерала Куинэна были заняты на строительстве оборонительных сооружений для защиты от возможного вторжения германских армий из Турции или с Кавказа и готовились к принятию крупных подкреплений, которые должны были прибыть в случае, если бы такое вторжение оказалось неминуемым.
Нашей главной целью стало создание важнейшего пути снабжения в Россию через Персидский залив. Благодаря наличию в Тегеране дружественного правительства мы смогли расширить порты, улучшить речные коммуникации, построить шоссе и реконструировать железные дороги. Начатые английской армией в сентябре 1941 года, эти мероприятия, которые должны были теперь взять на себя и довести до конца Соединенные Штаты, позволили нам послать в Россию за четыре с половиной года пять миллионов тонн грузов.
* * *
Теперь мы можем вернуться к основному, cредиземноморскому театру.
Обе стороны использовали лето, чтобы укрепить свои армии в Ливийской пустыне. Для нас было крайне важно пополнить силы на Мальте. Потеря Крита лишила флот адмирала Кэннингхэма заправочной базы, расположенной достаточно близко, чтобы ею могли пользоваться наши морские силы для прикрытия Мальты. Возможность высадки на Мальте морского десанта из Италии или Сицилии возросла, хотя, как нам теперь известно, Гитлер и Муссолини одобрили такой план лишь в 1942 году. Авиационные базы противника на Крите и в Киренаике представляли настолько серьезную угрозу для конвоев, следовавших из Александрии на Мальту, что нам приходилось всецело полагаться на доставку грузов с запада. Огромную услугу в выполнении этой задачи оказал адмирал Сомервелл со своим соединением «Н» из Гибралтара. Маршрут, который военно-морское министерство считало самым опасным, стал единственным открытым для нас путем. К счастью, в то время вторжение в Россию вынудило Гитлера отозвать с Сицилии свою авиацию, что обеспечило передышку Мальте и позволило нам вернуть себе господство в воздухе над Мальтийским проливом. Это не только облегчило подход караванам с запада, но и дало нам возможность наносить более сильные удары по транспортам и грузовым судам, доставлявшим подкрепления Роммелю.
Были успешно проведены два довольно больших каравана. Переход каждого из них был трудной морской операцией. В июле на Мальту прибыл конвой из 6 грузовых судов и было выведено 7 порожних судов. Через двое суток итальянцы предприняли свое единственное серьезное нападение на гавань Валлетта, в котором приняли участие около 20 торпедных катеров и 8 подводных лодок-малюток. Части портовой обороны, состоявшие главным образом из мальтийцев, почти полностью уничтожили нападавших, несмотря на всю дерзость их нападения. В сентябре прошел еще один караван из 9 транспортов, потерявший при прохождении всего одно судно. Его сопровождал очень сильный эскорт, состоявший из линкоров «Принс ов Уэлс», «Родней», «Арк Ройал», 5 крейсеров и 18 эсминцев. Кроме этих основных караванов до острова добралось также большое количество других грузовых судов. В общей сложности благополучно прибыло 32 судна из 34. В пути они испытали много опасностей и доблестно проявили себя. Эти поставки позволили крепости не только существовать, но и наносить удары. В течение трех месяцев, по сентябрь включительно, английские самолеты, подводные лодки и эсминцы, действуя с Мальты, потопили 43 направлявшихся в Африку судна держав Оси общим водоизмещением 150 тысяч тонн, а также 64 судна меньшего тоннажа. В октябре было потоплено в пути свыше 60 % грузов, предназначавшихся для Роммеля. Вполне возможно, что это сыграло решающую роль в борьбе в Западной пустыне в 1941 году.
* * *
В сентябре, как мы сейчас знаем, германский адмирал, находившийся при итальянском верховном командовании, сообщал:
«Сейчас, как и всегда, на Средиземном море господствует английский флот… Итальянский флот не смог воспрепятствовать операциям военно-морских сил противника, но во взаимодействии с итальянской авиацией он все же помешал английским конвоям регулярно использовать средиземноморский маршрут… Самым опасным оружием англичан являются подводные лодки, особенно те, которые действуют с Мальты. За освещаемый период отмечено 36 атак подводных лодок, из них 19 успешных… Из-за слабости итальянской авиации на Сицилии за последние несколько недель возросла угроза с Мальты германо-итальянскому морскому пути в Северную Африку… Кроме того, с Мальты почти ежедневно совершаются налеты на Триполи. За последнее время участились налеты английской авиации на итальянские морские порты на Сицилии… Соединения итальянской авиации, размещенные сейчас на Сицилии и в Северной Африке, недостаточны, чтобы воспрепятствовать операциям английских военно-воздушных и морских сил… Я еще раз серьезно предостерегаю против недооценки опасностей, порождаемых положением на Средиземном море».
* * *
Успех описанных выше мер не рассеял моей тревоги по поводу промедления в Пустыне и прибытия подкреплений к Роммелю, и я требовал от военно-морского министерства, чтобы были приложены еще большие усилия. Особенно мне хотелось, чтобы на Мальте базировалось новое соединение надводных кораблей.
Этот курс был принят, хотя для претворения его в жизнь требовалось время. В октябре на Мальте был создан ударный отряд, известный под названием соединения «К», состоявший из крейсеров «Орор» и «Пинелопи» и эсминцев «Лэнс» и «Лайвли». Это соединение оказало важные и своевременные услуги.
* * *
В это время я преследовал более широкие цели. В войне всегда желательно, хотя и не всегда возможно, составлять планы на будущее. Затишье, последовавшее за решением Окинлека отложить наступление, и успешная персидская кампания создали для этого благоприятную обстановку. Со всех точек зрения я считал в то время желательным доставить на Восток максимальные подкрепления, какие только позволял тоннаж наших судов. Я не мог знать, как обернется предстоящая битва в Пустыне или как долго продержится русский фронт на Кавказе. Кроме того, всегда существовала японская угроза со всеми вытекавшими из нее потенциальными опасностями для Австралии и Новой Зеландии. Мне хотелось перебросить на Восток еще две английские дивизии. Если бы они могли обогнуть мыс Доброй Надежды примерно к концу этого года, у нас было бы в наличии кое-что существенное на случай непредвиденных обстоятельств. В сущности, это был бы тот подвижной резерв, тот «маневренный кулак», который один только мог обеспечить свободу выбора в час нужды. Я постиг это в суровой школе, где уроки даются зачастую лишь однажды.
Поэтому я стремился создать двойную гарантию, перебросив еще две дивизии для армии, действующей в Пустыне, а также иметь подвижной резерв для других нужд или непредвиденных событий на Среднем Востоке. Однако для этого у нас не было судов. Все суда, без которых можно было обойтись на Атлантическом океане, были использованы в составе конвоев, совершавших путь вокруг мыса Доброй Надежды, а также из Австралии и Индии. Но растущая сердечность моей переписки с президентом Рузвельтом внушала мне уверенность, что он одолжит мне несколько быстроходных американских транспортов.
Я обратился к президенту Рузвельту.
Бывший военный моряк – президенту Рузвельту
1 сентября 1941 года
1. Благодаря хорошим результатам, так легко достигнутым в Персии, мы оказываемся в соприкосновении с русскими. Мы собираемся проложить вторую колею или по меньшей мере значительно улучшить железную дорогу от Персидского залива до Каспийского моря, открыв, таким образом, надежный путь, по которому можно будет доставлять долгосрочные грузы к тыловым рубежам русских в Волжском бассейне. Кроме этого, крайне важно, чтобы Турция ни в коем случае не пропускала немцев в Сирию и Палестину. Учитывая обе эти важные цели, я хочу укрепить армии на Среднем Востоке еще двумя английскими кадровыми дивизиями общей численностью 40 тысяч бойцов в дополнение к тем 150 тысячам текущих пополнений, которые мы перевезем сами до Рождества. Мы, однако, не сумеем выделить все необходимое для этого количество судов. Не сможете ли Вы ссудить нам на срок с начала октября по февраль 12 американских пароходов и 20 грузовых судов, укомплектованных американскими экипажами? Они доставили бы грузы в порты Соединенного Королевства под любым флагом, который будет найден удобным. Если они смогут прибыть сюда в начале октября, мы пошлем их на Средний Восток в дополнение к нашим октябрьским и ноябрьским караванам.
На это был получен в высшей степени великодушный ответ.
«Я уверен, – писал президент 6 сентября, – что мы можем способствовать Вашему проекту укрепления армии на Среднем Востоке. Во всяком случае я в состоянии сейчас заверить Вас, что мы сможем предоставить транспорт для 20 тысяч человек».
Он указал, что это будут американские военные транспорты, укомплектованные военными моряками, и что американский закон о нейтралитете разрешает кораблям военно-морского флота заходить в любой порт. Помимо этого, морская комиссия Соединенных Штатов распорядится направить в Северную Атлантику дополнительно 10–12 судов, которые будут совершать рейсы между американскими портами и портами Великобритании, так что мы сможем высвободить для Среднего Востока 10–12 английских грузовых судов.
«Я предоставляю вам, – писал он, – наши лучшие транспорты. Кстати, я очень рад, что вы намерены перебросить подкрепления на Средний Восток».
Все наши мысли в то время были обращены к Пустыне. Я могу привести записку о предстоящих операциях в Пустыне, которую я написал в первую неделю августа. Я показал свой проект начальнику имперского генерального штаба и главнокомандующему войсками митрополии генералу Бруку. Оба они выразили свое полное согласие и внесли лишь несколько второстепенных непринципиальных изменений,
7 октября 1941 года я разослал этот документ различным представителям верховного командования. Правило, изложенное в пункте 4, относительно командующих армией и авиацией было введено в силу соответствующими телеграммами на имя генерала Окинлека и маршала авиации Теддера. В этих телеграммах определялись их взаимоотношения и подтверждалось, что командующему сухопутными силами принадлежит верховное право распоряжаться авиацией как во время боя, так и на подготовительной стадии. С тех пор это правило стало господствующим в английских вооруженных силах, а впоследствии было самостоятельно разработано Соединенными Штатами:
«Слава ждет того командира, который первым в этой войне вернет артиллерии ее решающую роль на поле боя, роль, которой она лишилась в результате появления танков с тяжелой броней. Для этой цели необходимо соблюдение трех правил:
а) Каждое полевое орудие или подвижная зенитная пушка должны иметь при себе большой запас бронебойных трассирующих болванок. Таким образом, каждое подвижное орудие станет противотанковым орудием и каждая батарея будет иметь собственную противотанковую защиту.
б) Танковую атаку на пушки следует только приветствовать. Орудия должны вести огонь даже в упор. Пока приближающиеся танки не подойдут на ближнюю дистанцию, батареи должны вести по ним скорострельный огонь бризантными снарядами. На этом этапе самой уязвимой частью танков являются гусеницы. На ближней дистанции нужно открыть стрельбу бронебойными снарядами. Эта стрельба должна продолжаться, пока остаются в живых бойцы хотя бы одного орудийного расчета. Последний залп следует дать с дистанции не свыше 10 ярдов. Быть может, отдельным орудийным расчетам удастся делать вид, будто они выведены из строя, или воздерживаться от обстрела, с тем чтобы получить великолепную возможность открыть огонь бронебойными снарядами с самой ближней дистанции.
в) Вышеуказанная тактика может зачастую привести, особенно когда артиллерия сталкивается с танками, к захвату и потери орудий. При условии, если дело дойдет до стрельбы в упор, такая потеря пушек должна рассматриваться не как катастрофа, а напротив, как величайшая честь для данной батареи. Уничтожение танков более чем компенсирует потерю полевых орудий или подвижных зенитных пушек. Немцы не используют захваченные у нас пушки, так как у них вдоволь орудий собственных типов, которые они предпочитают всем другим. Наши собственные запасы достаточны, чтобы возместить потери.
Английская артиллерия должна установить принцип, что танкам невыгодно атаковать группу правильно размещенных английских батарей и что эти батареи всегда будут ждать их атаки, чтобы уничтожить значительную часть танков. Наши орудия также не должны отступать перед танками, как веллингтоновские каре не отступали под Ватерлоо перед вражеской кавалерией.
2. С начала вторжения во Францию немцы ввели практику, которую они с тех пор неуклонно развивали, – придавать своим передовым отрядам зенитную артиллерию и включать ее во все свои танковые и транспортные колонны. Мы должны делать то же самое. Нужно взять за правило, что всем соединениям, находящимся в колоннах либо развернутым, должно придаваться для защиты определенное количество зенитных пушек. Этот принцип применим к колоннам всех видов, которые должны быть в избытке обеспечены пулеметами и пушками «бофорс», поскольку производство этих видов вооружения возрастает.
3. В настоящий момент генералу Окинлеку посылается 250 пушек «бофорс», которые надлежит использовать наилучшим образом при следовании войск в колоннах и на всех пунктах сбора, а также и на заправочных станциях, столь необходимых во время проведения наступательных операций.
Армия никогда больше не должна полагаться на авиацию как на свое единственное прикрытие от нападения с воздуха. Прежде всего следует отказаться от постоянного авиационного патрулирования над движущимися колоннами. Неразумно «распределять» самолеты подобным образом, и никакое превосходство в воздухе не выдержит сколько-нибудь широкого применения такой порочной практики.
4. Как только главнокомандующий сухопутными силами на Среднем Востоке объявит о предстоящем сражении, военно-воздушные силы предоставят ему всевозможную помощь независимо от наличия других объектов, какими бы соблазнительными они ни были. Победа в таком сражении улучшает все положение в целом и создает новые благоприятные ситуации решающего характера. Главнокомандующий сухопутными силами укажет военно-воздушным силам цели и задачи, выполнения которых он требует как во время предварительной атаки на тыловые сооружения противника, так и в ходе самого сражения. Задача главнокомандующего военно-воздушными силами – использовать в этих целях самым эффективным образом максимум своих средств. Это относится не только к эскадрильям, выделенным для постоянного взаимодействия с армией, но и ко всей авиации, имеющейся на этом театре.
5. В случае необходимости бомбардировщики могут быть использованы для доставки людей и грузов для сильно растянувшихся или дальних колонн, причем единственной целью должен быть успех военной операции. Поскольку интересы обоих главнокомандующих совпадают, не приходится опасаться возникновения каких-либо трудностей. Главнокомандующий военно-воздушными силами, естественно, отложит выполнение всех повседневных задач и сосредоточит свое внимание в подготовительный период на бомбардировке тыловых объектов противника. Он будет делать это не только по ночам, но и посредством дневных атак под прикрытием истребителей. Это даст возможность помериться силами с вражескими истребителями и предоставит наилучшую возможность обеспечить себе местное господство в воздухе. То, что справедливо в отношении подготовительного периода, в еще большей степени относится к боевым операциям. Бомбардировщики, сопровождаемые сильным эскортом истребителей, должны атаковать днем всякое скопление вражеских войск, заправочные станции и колонны на марше, завязывая таким образом воздушные бои, не только имеющие важное значение сами по себе, но и прямо способствующие достижению общего успеха».
Генерала Монтгомери не было в числе тех, кому был послан этот документ, и мне представился случай показать ему копию лишь в 1943 году, спустя полтора года, когда я встретил его в Триполи, после победы 8-й армии при Эль-Аламейне. «Сейчас это так же справедливо, – писал он, – как и тогда, когда это было написано». К этому времени он, несомненно, покрыл себя славой, вернув артиллерии подобающее ей положение на поле боя.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.