2. Любовь и помощь

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

2. Любовь и помощь

Потом началась морока с разрыванием своего ожерелья из маленьких эмалевых незабудок и одариванием ими всех...

Чувство, что я живу, люблю и страдаю, – это и есть почва, которая противостоит страху. В самой жизни есть залог моего неуничтожения, если жизнь эта действительно была прожита, я в нее со всего размаху вошла, ворвалась, впечаталась. Я в нее, а она – в меня. Впечатление от моей жизни, от любовей и встреч, от поступков и решений, от того, что я смогла сделать хорошего, правильного, защищает от тотального переживания уничтожения, защищает от страха.

Ольга Мариничева совершенно не умеет рассказывать о себе «хорошей». Но сквозь скупые строки угадывается жадное, горячее желание жить, отдавая себя другим до последней капли. Не только в коммунарском движении, в газете, в российской педагогике, но и в психиатрических больницах снова и снова она участвует в судьбах тех, кому хуже, чем ей. Сострадание и сорадование, участие полное, всей душой и всем существом, в чужой жизни, – так я вижу то, чем занимается Ольга Мариничева. Такой накал силы и серьезности интереса, который она проявляет ктем, кому помогает: и к трудному подростку, и к непонятому новатору. Желание помогать настолько подлинное, что противиться ему бессмысленно. В этом потенциале спасателя Ольгу Мариничеву отличает встречающийся очень редко удивительный талант всепоглощающего принятия всерьез других людей...

Но и в отношении к себе она хотела бы точно такого же по силе и серьезности интереса. Самые пронзительные строки этой книги – о тоске по любви, которая была бы взаимной. Огромность желания снижает до нуля вероятность встретить такую любовь в этой жизни. Только прекрасный Гарри с его чувственностью, безмерной надежностью и трепетной защитой остается в твоем распоряжении. Эта тоска по второй половинке известна психотерапевтам, всем, кто работает с проблемами партнерских отношений: каким бы счастливым ни был брак, «тоска по Гарри» (или Генриэтте, почему бы нет, у мужчин она не меньше, чем у женщин) продолжает жить в нас. Так хочется, чтобы тебя любили, сильно-сильно. Не как мама или Бог, но этой самой земной любовью, которую ты сам себе не можешь дать. Чтобы тебя кто-то хотел. Этого сам себе дать не можешь. Признание и оценку можешь,тепло и утешение – тоже. Но не чувственное желание. Поэтому Гарри вечен, и образ его, созданный Мариничевой, замечателен в своей общечеловеческой проникновенности и понятности.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.