Иван Никитич Инзов (1768–1845)

Иван Никитич Инзов

(1768–1845)

Трогательнейшая фигура из всего пушкинского окружения. Всю жизнь Пушкин не знал родительской ласки. И вот на два-три года, во время пребывания Пушкина на юге, судьба послала ему отца – заботливого, любящего, без обиды строгого и любовно прощающего, мудро умевшего ладить с озорным, капризным и озлобленным юношей. Еще в Екатеринославе, как только высланный из Петербурга Пушкин попал под начальство генерала Инзова, Инзов поспешил отпустить его с генералом Н. Н. Раевским на Кавказ и по этому поводу писал петербургскому почт-директору К.Я.Булгакову: «Расстроенное здоровье г. Пушкина и столь молодые лета и неприятное положение, в коем он по молодости находится, требовали, с одной стороны, помочи, а с другой – безвредной рассеянности, потому отпустил я его с генералом Раевским, который в проезд свой через Екатеринослав охотно взял его с собою. При оказии прошу сказать об оном графу И. А. Каподистрии (управляющему в то время министерством иностранных дел). Я надеюсь, что за сие меня не побранит и не назовет баловством». В Кишиневе пропадавшего от безденежья Пушкина Инзов поселил в своем доме, поил, кормил, давал взаймы деньги. Когда напроказит, то более для предупреждения неприятных последствий, чем для наказания, сажал его под арест, т. е. несколько дней не выпускал из комнаты. Донесения в Петербург писал в таком роде: «Пушкин, живя в одном со мною доме, ведет себя хорошо и при настоящих смутных обстоятельствах не оказывает никакого участия в сих делах… Он, побуждаясь тем же духом, коим исполнены все парнасские жители к ревностному подражанию некоторым писателям, в разговорах своих со мною обнаруживает иногда пиитические мысли. Но я уверен, что лета и время образумят его в сем случае… В бытность его в столице он пользовался от казны 700 рублями в год; но теперь, не получая сего содержания и не имея пособий от родителя, при всем возможном от меня вспомоществовании терпит, однако ж, иногда некоторый недостаток в приличном одеянии. По сему уважению я долгом считаю покорнейше просить распоряжение вашего к назначению ему отпуска здесь того жалованья, какое он получал в С.-Петербурге». Жалованье было назначено. Через два месяца по приезде Пушкина в Кишинев Инзов отпустил его в Каменку к Давыдовым. Пушкин там загостился. А. Л. Давыдов написал Инзову письмо, что Пушкин, по случаю простуды, не мог приехать вовремя и что приедет немедленно по выздоровлении. Инзов отвечал: «До сего времени я был в опасении о г. Пушкине, боясь, чтобы он, невзирая на жестокость бывших морозов с ветром и метелью, не отправился в путь и где-нибудь при неудобствах степных дорог не получил нещастия. Но, получив почтеннейшее письмо, я спокоен и надеюсь, что ваше превосходительство не позволит ему предпринять путь, поколе не получит укрепления в силах».

Пушкин всю жизнь вспоминал об Инзове с нежностью и благодарностью, писал о нем: «…добрый и почтенный старик; доверяет благородству чувств, потому что сам имеет чувства благородные». Особенно оценил Пушкин Инзова, когда от него попал под начальство графа Воронцова, холодного и высокомерного вельможи, видевшего в Пушкине только «коллежского секретаря».

Внешние факты биографии Инзова: службу начал кадетом, участвовал в ряде войн. В 1818 г. назначен главным попечителем о колонистах южной России, 15 июня 1820 г. – исправляющим должность наместника Бессарабской области в Кишиневе, в июле 1822-го – исправляющим должность новороссийского губернатора (оставаясь в Кишиневе); через год его в этой должности сменил граф Воронцов. Был масоном и мистиком. Любил ботанику. Большая его библиотека состояла из сочинений мистиков Сведенборга, Штиллинга, Беме и им подобных, а также сочинений ботанических. Всеобщая молва называла Инзова побочным сыном императора Павла. Предположение это, по-видимому, основывалось исключительно на большом наружном сходстве Инзова с Павлом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.