ТОСКАНИНИ

Не было ни одного выдающегося дирижера, который бы не почитал за честь играть с Горовицем, но лишь один из них – величайший на музыкальном Олимпе – великий Артуро Тосканини сыграл огромную роль в жизни пианиста, став не только его музыкальным наставником, но и близким родственником.

Они впервые встретились на праздновании юбилея Артуро Тосканини. Горовиц, будучи в обычной жизни крайне застенчив, сидел одиноко у края стола. Великий Маэстро подошел и пригласил прийти завтра к нему поиграть на рояле и поговорить о предстоящей работе.

«Когда я впервые подъехал к дому Маэстро, – вспоминает Горовиц, – колени у меня задрожали, я не мог сделать ни шага вперед и большим усилием воли заставил себя позвонить в дверь». Однако Тосканини моментально, с присущим ему темпераментом, растопил лед неловкости, начав беседу о том, что волновало и было близко им обоим – о бетховенских концертах. «Я хочу играть с этим парнем!» – воскликнул на прощание Тосканини, обращаясь к младшей дочери Ванде, присутствовавшей во время беседы двух музыкантов.

…Ванда, любимица Артуро Тосканини, была очень одаренным музыкантом, однако она не избрала для себя карьеру концертирующего пианиста в силу традиций: в итальянской семье не было принято, чтобы женщины занимались «мужским» делом. С присущим ей безошибочным музыкальным чутьем и вкусом Ванда «с первого звука» влюбилась в Горовица, и эта преданная любовь, претерпевшая огромные трудности, продолжалась до последней минуты жизни.

Тосканини был для Горовица кумиром, его портрет, рядом с портретом Рахманинова, всегда стоял у него на крышке рояля. Однако было очень непросто находиться в родственных отношениях с Маэстро – он не терпел никаких возражений, ни в музыке, ни в жизни. Тосканини был непререкаемым авторитетом во всем. «Папа», как его называли в семье, был центром всего происходящего. Вокруг него вращалась жизнь. Горовицу было нелегко привыкнуть к новой семье, ее правилам и устоям. Однако в музыке у них не было разногласий. Авторитет и слава обоих были очень велики.

«Хоть Италия и доминировала в моей семье, но я не забывал о России и всегда лелеял мечту увидеть своего отца», – говорил Владимир. В конце 36 года эти мечты осуществились, и сын обнял отца, встретив после десятилетней разлуки. Семен был счастлив и горд успехами своего сына. Он был в восторге от всего: роскошного автомобиля, магазинов, вкусной еды, подарков, которыми его буквально засыпали, от концертных триумфов, а главное – Семен увидел только что родившуюся внучку, которую в память о матери Владимира назвали Софией. К величайшему сожалению, эти впечатления оказались для Семена Горовица последними. Как только он вернулся домой, на следующий день его взяли на допрос в НКВД, а оттуда в лагеря, обвинив в шпионаже в пользу американо-японской разведки. «Уже сам факт знания четырех иностранных языков был достаточен, чтобы предъявить любые обвинения», – говорил затем Владимир Горовиц в интервью журналистам. Так он и погиб в лагере, отец великого музыканта.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.