Про анархистку Марусю Никифорову

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Про анархистку Марусю Никифорову

Летом или осенью 1919 года в Крыму была повешена (или расстреляна?) Маруся Никифорова, анархистка, знаменитая своей атаманской удалью, мужским образом в полувоенной одежде, погромами Советов, расстрелами офицеров. Про нее Снесарев записал в своем дневнике в мае восемнадцатого: «…Поезд остановлен Марусей Никифоровой (обычная девка в папахе, но красивая), окруженной матросами, анархистами-коммунистами. У офицеров стали искать оружие, у трех нашли и тут же расстреляли»[260].

Она воевала и под черным знаменем анархии, и на стороне красных, потом ушла в «Крестьянскую республику» к Махно. Рассорившись с большевиками и с батькой, Маруся вместе с революционным мужем (так это можно назвать) Витольдом Бжостеком пробралась в белый Крым – творить там анархию. Вдвоем они были пойманы и казнены. Какое-то странное зеркальное отражение боевой четы – Слащева и Нечволодовой…

Маруся-маузер, Маруся-плеть.

По табуретке, солдатик, вдарь.

Вот Севастополь. Куда теперь?

На шее петля. Морская даль.

На Александровск, на Таганрог

гуляла пьяная матросня.

Глоток свинца офицеру в рот —

простая песенка у меня.

–?Эх, яблочко, куды катисся? —

орал прокуренный эшелон.

Винтовка в правой, в левой «катенька»,

даль краснозвездная над челом.

– Ты баба грубая, не щука с тросточкой,

валяй, указывай, кого в распыл!

На штык Ульянова, жида-Троцкого,

хоть всю Вселенную растопи!

Маруся-камень, Маруся-волк.

Сбледнул полковник, ладони – хруст.

Ты девять пуль вогнала в него.

Братва стащила башкой под куст.

Выл Александровск, чумел Джанкой,

из рук выпрыгивал пулемет.

По теплым трупам в ландо с дружком.

Страх портупея перечеркнет.

На табуреточке, ручки за спину,

на шее – петелька, в глазах – простор.

Цигарку крутит солдатик заспанный,

над бухтой вестник грозит перстом.

Куда катишься, черный висельник,

светило дневное? за Днестр?

Эмигрируешь? А я выстрелю,

я достану тебя с небес!

Маруся-душечка, куда теперь?

В Ревком небесный на разговор?

Он девять грамм пожалел тебе.

Перекладина над головой.

Это скоро кончится. Снег

степью кружится – не для нас.

Мы уйдем по дорожке вверх.

Не особенно и длинна.

Плечо под кожанкой, папаха на ухо,

вихор мальчишеский, зрачки – свинец.

Каталась в саночках, спала под нарами,

советских ставила к стене.

Эх, яблочко – дрожит под курткой,

куда-то катится, вверх и вниз.

Неторопливо солдат докуривает.

Еще затягивается. Вдохни.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.