Утонувшая гейша

Утонувшая гейша

В одной из классических японских пьес гейша, расставшись со своим возлюбленным, бросается в воду. Сюжет не нов: утонула и героиня Карамзина бедная Лиза, и плывущая в белых лилиях шекспировская Офелия, Екатерина из «Грозы» Островского, и Маргарита из «Фауста» Гете.

Подвенечное платье невесты, такое белое и воздушное, напоминает прекрасного лебедя. Образ лебедя неразлучен с водой, очаровывала утопленница Ипполита (Поля) Делароша[1].

– Кто эта девушка? Почему ее связали? – спрашивала я маму.

– Она ведьма, которую бросили в пруд во время водной пробы, – объясняла та. – Подозреваемых в колдовстве связывали, кидали в воду и смотрели, всплывут или нет. Если сразу поднимались на поверхность – виновны. Если нет – их вытаскивали и старались откачать.

Я смотрела на утопленницу. Эта ведь явно не из всплывших. Тогда почему? За что? Вопросы не находили ответов, а образ юной, прекрасной и мертвой девушки завораживал…

Из всех утопленниц мне больше всего нравилась Офелия – героиня, которую удалось сыграть на сцене. Хотя Офелия не рядовая утопленница, красиво плывущая по течению кукла, не связанная ведьма; Офелия плыла и пела, в цветах, венках, в развивающемся длинном платье… Офелия плыла по волнам своего сна, волнам поэзии и красоты. Возможно, последнее, что она видела, были белые лепестки лилий.

Почему лотос или лилия считаются символами чистоты? Дело в том, что лепестки этих цветов снабжены специальным воском, не позволяющим каплям задерживаться на поверхности. Лепестки розового или белоснежного лотоса всегда остаются чистыми.

Но я об утопленнице. Завораживала причина смерти молодой и привлекательной девушки – любовь или, скорее, невозможность жить без любви, простить и принять предательство близкого человека.

Но вот однажды – мне тогда было лет двенадцать – я увидела настоящую утопленницу. Девушку, которая еще совсем недавно казалась идеалом красоты и женственности. Девушку, гуляющую по лесам, прижимая к груди томик стихов и с такой грацией склоняя голову на плечо своему неверному любовнику, что невозможно было отвести взгляда.

Гейша в японской пьесе тоже любила и была вынуждена расстаться со своим возлюбленным, родители которого подыскали ему невесту.

Я читала о прекрасной гейше, чьи рукава плавали по воде подобно огромным крыльям, а пояс развязался сам собой; о ее черных гибких волосах, в которых запутались золотые кувшинки и заблудились рыбы… И тут я увидела ее. Под мостом, испуская жуткое зловоние, зацепившись за прибрежный камень, валялся раздувшийся, полуобглоданный рыбами, покрытый черными наростами ракушек труп, страшнее которого я не видела ничего на свете.

Труп соседской девушки, погибшей ради любви, начитавшись возвышенных стихов. Утонувшая гейша, бедная Лиза, Офелия… господи! Ну неужели нельзя было уйти из жизни как-нибудь по-другому? Не так жутко и страшно. Не заставляя других людей испытывать чувство глубочайшего омерзения, борясь с рвотными спазмами.

Не было ни жалости к погибшей, ни желания хотя бы приблизиться для последнего прощания. Лишь ужас и глубочайшее омерзение.

Уверена, что если бы будущим утопленницам предварительно показывали, во что они превратятся, полежав в воде несколько дней, этот вид самоубийства сделался бы крайне редким, а то и вовсе исчез, оставшись лишь в произведениях литературы и живописи.

* * *

Как лилия из воды

Расту из боли я…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.