Глава 10 Седрик и Швейцария

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Глава 10

Седрик и Швейцария

У Седрика был друг, который работал в Бангкоке. В один из уикендов он два часа потратил на дорогу, чтобы приехать в Паттайю. Через месяц или два после отъезда Седрика, друг сказал ему, что видел меня с другим мужчиной в Паттайе. Седрик тут же позвонил мне из Швейцарии. Я быстро убедила его, что я просто разговаривала с прохожим и что я верна ему. Я сказала ему, что люблю его и никогда не вернусь в гоугоу. Я держала свое обещание. Обещание заботиться о своей семье. Седрик продолжал посылать деньги и верил, что я его не обманываю. Это было его самой большой ошибкой; это было упущением многих фарангов. Они верят, что у нас та же самая система ценностей, что и у них, и что проститутки — верные. Я не могу представить, откуда у них такие мысли. Я сомневаюсь, что они также доверяют проституткам в своих странах.

Пару месяцев мы с Седриком оставались на связи. Сначала он звонил в дневное время, но после того, как он услышал, что я могу ходить «на сторону», он стал звонить ночью, поэтому я должна была быть дома, чтобы отвечать на его телефонные звонки. Просто мне я дожидалась до 11 вечера, затем я шла на работу. Немного погодя, я сказала ему, что его звонки будят мою сестру, которой надо рано вставать в школу. Он поверил и стал звонить пораньше. Это позволило мне пораньше уходить на работу.

Подарок от Седрика. Я назвала его Тим. Лучший друг девушки

18 лет

Через несколько месяцев Седрик вернулся в Паттайю. До его приезда я работала и зарабатывала от 40 000 бат до 50 000 бат ежемесячно, плюс его перечисления давали мне доход в 75 000 бат. Как дополнение к этому — деньги, вырученные от продажи компьютера. Бедные тайские женщины должны копить деньги, чтобы содержать свои семьи. Я создала благоприятную ситуацию для своей семьи, и ничто не могло мне помешать делать так дальше.

Мой швейцарский брак

Мои счастливые дни закончились, когда Седрик вернулся и захотел на мне жениться. Мы поехали в Убон, чтобы заключить буддистский брак. Для меня это было, как контракт с работодателем с первоначальным авансом и месячным гонораром. Он был счастлив и возбужден. На церемонию приехали его друзья из Бангкока. Он заплатил моей матери выкуп в 50 000 бат. Дополнительно, он дал 20 000 бат золотом и потратил 40 000 бат на свадьбу. Для деревенского Таиланда — это очень большая сумма денег. Его сумасбродство позволило моей матери «создать репутацию» в общине. Она не только годами «создавала репутацию» от получения моих денег, но теперь она получила выгоду от моего брака. Ни один тайский мужчина не будет платить столько денег за «бывшую» проститутку. Тайцы знают, что единственная цель выкупа — это покупка невинности. Фаранги не в курсе этого. Тайцы обычно женятся на проститутках, чтобы получить доступ к деньгам, которые они зарабатывают. А тайские проститутки из Исаана выходят замуж за фарангов, чтобы получить доступ к деньгам, которые те успели накопить.

Когда мы были в деревне, я послала Седрика купить пару бутылок кока-колы в магазине на углу. Он заплатил за кока-колу, взял бутылки и пошел обратно. 12-летняя девушка-продавец выскочила из магазина и что-то вслед ему закричала. Он не понял, что она ему кричала, и продолжал идти. Но она продолжала с надрывом: «Вор, вор, белая свинья…». Издалека я услышала ругательства и знала, что только одному человеку в деревне она могла кричать такое. Я пошла разбираться. Седрик не знал, что в таких маленьких магазинах, если покупаешь кока-колу, то переливаешь ее в стакан со льдом, а бутылку оставляешь. Нельзя брать бутылки из магазина. Я быстро вернула бутылки в магазин и уладила непонимание. День за днем соседи приходили поглядеть на Седрика, единственного белого мужчину в деревне.

На свадьбу приехали дюжины родственников с друзьями, большинство из которых, я никогда не видела в глаза. Съехались со всех уголков провинции. Некоторые привезли даже своих дочерей, чтобы познакомить с друзьями Седрика. Как только моя мама сообщила о свадьбе и о бесплатной еде и напитках, родственники появились, как по мановению волшебной палочки. Они праздновали весь день и всю ночь, безмерно пили, пока могли стоять на ногах. На самом деле моя семья праздновала появление нового дохода, который я нашла.

Брак с фарангом означал ежемесячный поток денежных вливаний в семью — навсегда. Моя мама больше никогда не будет работать, даже если она на самом деле это делала. Она не только высоко держала голову, но и была высокомерной. Она недолго была просто матерью девушки, «работающей» в городе. Теперь она была матерью девушки, вышедшей замуж за фаранга. Церемония бракосочетания прошла очень удачно. Седрик стал счастливым женатым мужчиной. По приезду домой он мог похвастаться своим друзьям, что женился на миниатюрной, красивой тайке. Никто из нас даже не мог предполагать, какую шутку сыграет с нами судьба.

Нужно было готовиться к отъезду. Я должна была послать телевизор, видеоплеер, кухонные принадлежности и легкую одежду в Убон, так как я бы не стала носить ее в холодной Швейцарии. Я наняла грузовик, чтобы отправить все это домой: около 10 часов дороги. Стоило это очень не дешево. Конечно, все оплачивал Седрик.

Для меня важнее была ситуация с моей сестрой, которой сейчас предстояло вернуться в провинцию. Это стало серьезной проблемой, так как она не хотела больше жить в бедной деревне. Тем не менее, я уладила все дела, связанные с ее переездом в Убон. Она не могла оставаться в Паттайе сама по себе. Я не могла позволить ей остаться там, где фаранги шатаются день и ночь в поисках девушек ее возраста, как трофеев, торгуя ими, как бейсбольными билетами.

Оформление швейцарской визы не заняло много времени: из швейцарского посольства сразу же пришло письмо о том, что в Бангкоке меня ожидает виза. Все было очень просто. Впервые в жизни я была готова поехать в Европу и была очень возбуждена. Я быстро помчалась в Бангкок, чтобы забрать ее, вернулась в Паттайю, упаковала чемоданы и заказала билет в Цюрих. Меньше, чем через неделю я была на борту самолета в Швейцарию.

Как обычно, я всегда читала молитву за моего отца, когда была на борту самолета в Европу. Я не знаю, насколько далеко могут путешествовать молитвы, но думаю, что Европа слишком далека для молитв. Духи живут не в Европе, а в Таиланде, Камбоджи, Бирме и Лаосе.

По приезду в Швейцарию, я обнаружила, что даже летом здесь холодно и сухо. Я не могла себе представить, какая погода ждет меня зимой. Я и подумать не могла, что никогда этого не узнаю.

Когда самолет приземлился в Цюрихе, я была уставшей и дезориентированной. Все таблички в аэропорту были на немецком, английском, французском и итальянском языках, но не тайском. Швейцария недалеко была от Таиланда по расстоянию, да и по культуре. Седрик встретил меня после прохождения таможни. Первое, что он сделал — это повез меня в мотель, чтобы заняться сексом. Он не спросил меня, устала ли я или хочу поесть. Такое чувство, что вообще не обращал на меня внимания. Секс был единственным делом, интересовавшим его. А для меня это было последним занятием, которым я хотела бы увлечься. Я отказала ему. Он был раздражен, даже чтобы разговаривать со мной. Не очень хорошее начало для брака. Он не хотел представить меня своей матери, пока он не порезвится в постели. Я была тоже очень раздражена; я отказала.

До его дома мы ехали примерно час. Я думала, что его дом должен быть очень милым, и, конечно, для меня маловероятным казалось, что я там буду жить. В Убоне не было ни одного дома, похожего на дом Седрика. На полах были красивые белые ковры, а у его мамы было три кошки. Я вошла в прекрасный новый мир, чистый и комфортабельный. Я знала, что его отец совершил самоубийство после того, как семейный бизнес потерпел банкротство. Я знала, что значит потерять отца. Но к счастью для Седрика, его мать до сих пор его любила и делала все возможное для него… и она следила за ним. Она была совершенной противоположностью моей матери, которая заботилась только о том, что я могла ей перечислить.

Швейцарцы тщательно следят за тем, чтобы все было на своих местах. Тайцы живут в непрекращающемся состоянии хаоса, где все, чем они владеют, выставляется напоказ. Я не знала, сможет ли моя тайская философия приспособиться к их миру; в любом случае, я буду делать попытки.

Я встретила мать Седрика впервые лицом к лицу, хотя мы уже разговаривали по телефону. Она говорила очень хорошо по-английски, в отличие от своего сына. Хотя наше знакомство прошло очень хорошо, даже на этом первом этапе наших взаимоотношений, я могла увидеть, что у меня будут с ней проблемы. Мы разговаривали о моем будущем и о моей привязанности к ее сыну; последнее ее больше заботило. Мы говорили о том, как я буду привыкать к Швейцарии, как я буду учить французский язык, как буду продолжать обучение, чтобы стать полезным членом семьи. Я была не в настроении вести такие разговоры, хотя я делала все усилия, чтобы произвести благоприятное впечатление. Я только что совершила 10-часовой перелет из Таиланда в Швейцарию, я очень устала. Я не могла понять, почему у них и мысли не возникает, что я могла устать от такого длительного перелета. Мне не хотелось разговаривать, мне хотелось только спать. Я чувствовала, что его мать хочет воспользоваться моей уязвимостью, чтобы узнать о мотивах, которые руководили мной, когда я выходила замуж за ее сына. Я была счастлива, когда она перестала говорить, и я смогла пойти поспать.

Каждое утро Седрик уходил на работу, оставляя меня со своей матерью, которая была уже на пенсии. Мы с ней разговаривали о разном, но больше о моих взаимоотношениях с ее сыном. Она искренне беспокоилась, что я ужасная девушка, у которой в намерениях — только ранить ее сына. Это было далеко от правды. Я действительно хотела сделать Седрика счастливым, даже, несмотря на то, что он был маменькиным сынком и похож на молодого неоперившегося птенца. Она мне не верила. Я также хотела быть уверенной, что и дальше смогу помогать своей семье. На этом пункте мы никак не могли прийти к согласию.

Я очень хотела, чтобы его мать работала где-нибудь, вне дома, тогда я смогла бы проводить больше времени одна дома. Я хотела исследовать их многочисленные комнаты и полки, рассматривая все их безделушки. У нас не было столько денег, чтобы покупать такие красивые вещи, пока я росла. У нас были только деньги на еду и на самое основное; денег не было достаточно, чтобы ходить в школу или чтобы покупать такие красивые керамические вещи.

Два раза в неделю я садилась в автобус и ехала по городу. Даже летом там было очень холодно для меня, урожденной тайки, привыкшей к круглогодичному солнцу. Пассажиры пялились на меня; конечно из-за того, что у меня была необычная внешность. Я была невысокого роста с 10-летнюю швейцарку, миниатюрной, смуглой. Я платила за проезд и занимала место в салоне. Иногда никто на меня не смотрел, а иногда я ловила много взглядов на себе. В конечном счете, я всегда думала, что на меня смотрят: тайцы очень подозрительны.

Когда автобус приезжал на место назначения, я сходила с него и бродила по самой чистой стране в мире. Я никогда не могла себе представить, что город может быть таким чистым. Не только улицы были чистые от мусора, но сами здания смотрелись, как будто их только что покрасили, машины блестели и каждый был очень хорошо одет. Мне было интересно, как они этого добивались. Машины и грузовики не делали видимых выбросов в воздух. Я не могла в это поверить. Почему машины, грузовики и мотоциклы в Таиланде выделяли такой черный дым, делая воздух несносным для дыхания, оставляя следы на коже и выжигая глаза. Какие знания могли тайские инженеры получить от этой прохладной и горной страны?

Мне нравилось любоваться высокими, красивыми и покрытыми снегом горами, которые открывались взору в любой точке города. Я хотела показать моей маме и моим сестрам, насколько красива была Швейцария. У нас нет ничего подобного в Убоне. Да и нигде в Таиланде. Воздух был холодный и сухой; как будто вы открываете дверку холодильника. Я фантазировала, что буду очень долго пользоваться благами этой страны.

Швейцария была не только очень холодной, но и очень дорогой. Как они могут зарабатывать здесь достаточно денег, чтобы хватало на все. Я знала, что в Таиланде швейцарцы слывут большими транжирами. Позже я узнала как с помощью ДЕНЕГ! Швейцарцы имеют большие банки, они заботятся о деньгах со всего мира. Так как в моих интересах было только зарабатывание денег, я чувствовала, что есть что-то схожее между мной и этой страной.

После исследования города я возвращалась домой; мама Седрика всегда меня ждала. Она беспокойно слушала, что нового я для себя открыла и задавала мне много вопросов. Я всегда ей говорила правду: я рассказывала о безумно высоких ценах, безупречной чистоте и красивых горах. Я никогда не рассказывала ей одной вещи, что открылась моим глазам: Я не говорила ей о том, что обнаружила ДЕНЬГИ!

Каждый день Седрик приходил домой в 5 вечера. Единственная причина, почему я была «счастлива» его видеть, заключалась в том, что я могла избежать бесчисленных вопросов его матери по поводу моих планов на будущее. Но общение с ним было очень трудным; его английский был очень плохим и он был совсем не заинтересован в продолжении обучения. Взамен, он дал мне книги по изучению французского языка: к нему у меня совсем не было интереса. Я думала, что намного легче для него будет выучить английский, чем мне выучить французский. В континентальной Европе, английский был единственным языком, который пронизывал каждую страну, даже если он не был родным языком для жителей этих стран. Не нужно быть ученым или путешественником, чтобы понять, что английский — это универсальный язык. Я научилась говорить по-английски, и я ожидала, что европейцы прикладывают такие же усилия.

Я спала каждую ночь с Седриком, но наш секс был «антисептическим» и скучным. Он надевал презерватив даже для орального секса. Он был неопытен в постели и ничего не знал о прелюдиях и сексуальном удовольствии, исключая свое собственное. Я была уверена, что он никогда не смотрел порнофильмы. Может быть, мне надо было посоветовать ему какой-нибудь?

Через неделю после моего приезда я начала говорить с ним на тему моего финансового обеспечения. Пока я жила в Паттайе, он очень хорошо заботился обо мне… в финансовом плане. Я также получала деньги от других мужчин, которые возвращались за море, пока я продолжала работать. Я спросила у Седрика про продолжение его выплат мне. Он ответил, что теперь я была в Швейцарии, я была его женой, и он позаботится обо всех моих нуждах и обо мне. Он сказал, что мне недолго нужен был доход, которым он меня обеспечивал. Он поставил себя между мной и деньгами. Он, очевидно, думал, что я спала с ним за комнату и за стол. Для любой девушки моей профессии секс никогда не бывает бесплатным.

Седрик думал, что деньги, которые он мне посылал, были единственным источником дохода для меня. На самом деле его деньги были одной третьей моего общего дохода. Это было даже меньше, чем я посылала своей матери и сестрам в Убон. Я не могла рассказать ему, что живу за счет щедрости других мужчин и что я продолжала работать. В финансовом плане я была очень хорошо обеспечена в Паттайе.

Я чувствовала, что потеряла свободу; я определенно потеряла свой доход. Все это ставило меня в затруднительное положение: мне нужна была легальная работа. Чтобы создать новый источник дохода, я вышла замуж за молодого швейцарца под предлогом улучшить свою жизнь и финансовую ситуацию. Хотя Швейцария была прекрасной страной, и я жила в комфортабельном доме, но я не понимала их языка, и мне было очень скучно. Я была за 5 000 миль от дома, от клейкого риса, пикантной еды, жаркой погоды и ночной жизни, к которой привыкла.

После обсуждения вариантов спонсирования с Седриком, даже на трудном английском языке, я приняла тяжелое для меня решение. Я чувствовала, что у меня нет другого выбора. На мой 10 день пребывания в Швейцарии я в последний раз ему сказала, что мне нужно посылать деньги домой каждый месяц. Он был непоколебим. Он сказал, что посылал деньги каждый месяц, пока он жил в Швейцарии; заплатил выкуп; купил золота моей семье; и ноутбук для меня. Так как это было его последнее решение, я сказала, что мне нужно вернуться домой к моему прошлому занятию, так как он отказал мне в единственном доходе.

Короткий брак

Седрик не только был огорчен, но и был очень зол. Он потерял секс, за который, как он думал, заплатил заранее. Еще хуже и оскорбительнее для него было — это то, что его молодая жена предпочла проституцию новоиспеченному мужу. Его эмоции выплескивались одни за другими: стеснение, подавленность, ярость, глубокая боль. Он сказал, что после того, как он потратил столько денег на меня за последний год, он не позволит мне вернуться в Таиланд. Я останусь его женой и буду жить в Швейцарии. К несчастью, его социальная зрелость была на десять лет моложе его хронологического возраста: он не понимал женщин, в особенности тайских женщин. И, конечно, он не знал женщин, работающих в секс-индустрии. Хотя мы уже были знакомы с ним достаточно времени, он не смог понять меня, а я его. Наши жизненные опыты отличались на 180 градусов. Мы не были частями единого целого, а наши различия, казалось, были врезаны в камень.

Я схватила свой паспорт и начала паковать вещи. Я точно не знала еще, как я буду возвращаться в Таиланд и даже, как я доберусь до аэропорта. Все это меня меньше трогало, чем мой дальнейший доход. Если Седрик не будет посылать денег моей семье, я не смогу долго обслуживать его. Я возвращалась в Таиланд. Он не понимал, что я вышла замуж за него только с тем условием, что он продолжит пересылать деньги моей семье. Было очевидно, что он верил в мою добродетель. Так, у него появился большой опыт жизни с барными девушками.

Я схватила свой паспорт, но Седрик вырвал у меня его из рук. Началась перебранка. Я укусила его руку так сильно, как могла. Когда он закричал, он выпустил мой паспорт, я ослабила зубы и схватила свой документ. Я извинилась. Я сказала ему, что у него не было права лишить меня паспорта — он принадлежал мне. Что касается меня, то он не купил меня, он просто сделал первый взнос, и его выплаты должны были продолжаться.

Его мама услышала нашу ссору и прибежала. Она была в шоке от того, что я так сильно колотила ее сына; она вызвала скорую помощь. Конечно, никто из них не мог понять мое чувство отчаяния. Они никогда не понимали, что будет делать моя семья, оставшись без жизненно-необходимых ей вещей. Я не могла оставить это так, я не могла позволить случиться этому. Я спала с мужчинами с 14 лет, чтобы заботиться о своей семье. Я не позволю, чтобы за это перестали платить.

Сначала мы поехали в больницу в отделение экстренной медицинской помощи, чтобы наложили шов на его неглубокую рану. Все говорили по-французски, я их не понимала. Почему я вышла за человека, который говорит по-французски? Я ждала, пока Седрику не оказали медицинской помощи.

Наконец, мать Седрика вышла; она была в гневе, что я очень хорошо понимала. Я представляла себя на ее месте: если бы мой сын в течение нескольких месяцев поддерживал бы девушку в финансовом плане, а затем взял бы ее к себе в дом как жену, но после приезда, она бы не демонстрировала ничего, кроме неблагодарности, а через 10 дней кинулась на моего сына и захотела бы вернуться к себе домой, то у меня было бы такое же гневное лицо. Я полностью применила ее чувства к себе. Она сказала, что мне нужно обратиться к психологу. Но я была готова сделать что угодно, чтобы ускорить мой отъезд в Паттайю, где я вновь смогу увидеть свою семью и зарабатывать деньги для ее процветания. С неохотой, но я пошла ей навстречу, я пошла к психологу.

Сразу же после лечения руки Седрика, мы втроем сели и поговорили с терапевтом о случившемся. Мама Седрика думала, что я сошла с ума, так как мое поведение было ненормальным. Она не понимала, что кто-то мог не любить ее сына. Она также не понимала, что мое такое поведение связано с неожиданной потерей денежного дохода.

Психолог говорил обстоятельно. Седрик с мамой разговаривали с ним по-французски, а он переводил для меня на английский язык. Я объяснила ему, что я не сумасшедшая; мне попросту нужен был мой паспорт, и я хотела бы вернуться в Таиланд. Он согласился, что это было бы лучшим решением, и поговорил с мамой Седрика. Я взяла свой паспорт, и мы договорились.

Мы вернулись домой из больницы, я запаковала свои вещи. Хотя было уже ясно, что я уезжаю, я готовилась к отъезду без «золотого рукопожатия», даже без «серебряного». В Паттайе есть обычай: если фаранг расходится с барной девушкой, он принимает что-то от нее в подарок, несмотря на то, что она уже от него получила. Седрик и его мать были не в курсе взаимоотношений фарангов и барных девушек, тем более, ничего не знали о стандартных манерах. Я ничего не оставила, за исключением нескольких безделушек, которые были со мной.

Мама Седрика взяла мои сумки, надеясь, что я попытаюсь найти счастье с другим мужчиной, возвратившись в Таиланд. Она вызвала полицию, чтобы отвезти меня в аэропорт. На 4 часа я была задержана и до полета пребывала в маленькой комнатке. После я села на борт самолета, который должен был отвезти меня домой. На швейцарских авиалиниях всегда прекрасно обслуживают. Было приятно, когда тебя обслуживали фаранги, а не ты их. Приземление в аэропорту Бангкока походило на возвращение из длительного и бедственного путешествия. Снова я буду сама себе хозяйкой.

Проработав в Паттайе год или два, я решила пойти на работу официантки. Я знала, что у официанток обычно зарплата и чаевые. Они заслуживают, чтобы им давали хорошие чаевые. Моя карьера официантки не продлилась и дня. Это было не очень трудной работой, обслуживать фарангов, но зарплаты были очень низкие. Мою зарплату можно было бы подправить встречами с мужчинами, с которыми я знакомилась в ресторане, после окончания дневной смены. Туристы платят больше официанткам, думая, что они правильные девушки, нежели барным девушкам. Я могла зарабатывать на 100 процентов больше, работая таким образом. Недостаток в этой профессии заключается в том, что надо заниматься этим скучным и повторяющимся делом 8–9 часов каждый день, 26 дней в месяц.

В Таиланде, как в большинстве бедных стран, люди, удерживающие в руках власть и деньги, эксплуатируют жестоко бедноту. Хозяин ресторана не был исключением. После того, как он однажды накричал на меня, я выругалась на него по-английски и ушла. Все туристы пребывали в шоке, когда увидели, как я ругаюсь на хозяина по-английски. Немногие знали, что я могу заработать намного больше денег, встречаясь просто с мужчинами в дискоклубах, хоть и стоило мне это больших эмоциональных потерь.

Я мечтала о возвращении в Европу, на землю фарангов. Они так хорошо живут, и такие вежливые. Как же это отличалось от моей страны. Мне было интересно, почему народ моей страны не может быть таким же тактичным. Но сейчас мне нужно было вернуться в Паттайю и вновь приступить к работе. Мне было интересно, почему мой народ ведет себя по-другому в разное время и в разных местах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.