РИМСКИЕ КАНИКУЛЫ УАЙЛЕРА

РИМСКИЕ КАНИКУЛЫ УАЙЛЕРА

Политический климат в Голливуде становился все мрачнее, продолжались расследования и доносы. В антиамериканской деятельности обвинялись почти все известные актеры и драматурги. Не щадили никого: авторитеты, заслуги ничего не значили. Чарли Чаплина вызвали специальной повесткой в Комитет по расследованию антиамериканской деятельности. Допрос продолжался довольно продолжительное время. Чаплин давал объяснения по поводу выдвинутых обвинений в антипатриотизме. Это привело к тому, что 63-летний актер был выдворен из Америки. Назад он так никогда и не вернулся: распоряжением генерального прокурора ему был запрещен въезд в страну.

В печально знаменитом «черном списке» находилось также и имя Долтона Трамбо – талантливого сценариста, писателя. С началом «охоты на ведьм» он был отстранен от работы, находился на грани полной нищеты, использовал имена своих друзей Яна МакЛеллан Хантер и Джона Дайтона для написания сценариев.

Его сценарий «Римские каникулы», который был создан в 1948 году, давно привлекал внимание Уайлера своей безыскусственной простотой, некоторой наивностью. Режиссер знал, вернее, чувствовал, что эта сказка о принцессе Анне и американском журналисте тронет сердца зрителей.

Он твердо решил снимать этот фильм, естественной декорацией к которому был бы один из прекраснейших городов мира – Рим. Европеец по рождению, образованию, мировоззрению, Уайлер испытывал ностальгию по европейской культуре. Снимать в Риме было для него настоящим счастьем. «Рим в то время был идеальным местом для съемок. Автомобилей практически не было, ездили, в основном, на мотороллерах. Для каждой сцены я выбирал новое место, и каждое последующее было лучше предыдущего», – рассказывал режиссер. Рим на время съемок стал вторым домом для многих участников группы. Почти все, включая Грегори Пека, приехали в Рим с семьями. Тэлли, которая была на пятом месяце беременности, прилетела в Неаполь с тремя детьми – 13-летней Кэтти, 10-летней Джуди и полуторагодовалой Мелани. Они поселились в просторной квартире в центре Рима, недалеко от виа Венетто. Там же, в Риме, Тэлли родила их пятого ребенка, сына, Дэвида Уильяма.

…То было жаркое итальянское лето 52-го, температура воздуха поднималась до сорока градусов по Цельсию. В съемочной группе, помимо американцев, работало семьдесят итальянцев, которые ни слова не понимали по-английски. Можно было ожидать всевозможных недоразумений, сложностей. Но Уилли удалось создать дружескую атмосферу на съемочной площадке. «Это было удовольствием – работать для Уайлера, – вспоминает один из участников съемок, – было даже неловко получать зарплату». Одри Хепберн тоже вспоминает, как легко и приятно было работать с Уайлером. «Сначала я страшно боялась работать с таким знаменитым режиссером. Но он никогда не вел себя как «великий», не читал нотаций, не поучал. Он просто говорил мне: «делай все как знаешь, будь сама собой». Поэтому мне было легко и естественно.» А Грегори Пек был очарован чувством юмора, присущим Уайлеру.

Во время съемок они часто импровизировали, многое рождалось тут же, на съемочной площадке. Вот так родилась, ставшая уже классической, сцена, в которой Одри и Грегори, гуляя по Риму, подходят к древнему храму. На его паперти находятся знаменитые «Уста Истины» – античный рельефный лик с открытыми устами. Легенда гласит, что, если лжец вложит в них свою руку, уста закроются.

Как-то, закончив съемку, поздно ночью, Грегори Пек и Уильям Уайлер подошли к этому памятнику. Уилли, шутя, засунул руку в отверстые уста древнего лика, а, спустя несколько секунд, выдернул руку с криком, спрятав ладонь в рукав.

Впечатление было сильное. Посмеявшись, оба решили, не предупреждая Одри, сыграть с ней эту шутку. Одри испугалась до слез. От неожиданности она закричала, затем разрыдалась, а, обнаружив шутку, начала бить кулачками Грегори Пека.

Это – один из самых искренних эпизодов фильма. Режиссеру приходилось идти на разные уловки для того, чтоб достичь желаемого результата.

Трогательная прощальная сцена, когда Одри и Грегори сидят в машине, никак не получалась. По замыслу Уайлера, принцесса Анна, которую играла Одри Хепберн, должна была убежать из машины в слезах. Но… снимался дубль за дублем, а нужного эффекта никак не получалось. Тогда Уайлер подошел к машине и начал ругать Одри. «Он устроил мне настоящий ад, – вспоминает она, – я не выдержала и расплакалась. Тогда и прозвучала команда: «Мотор!», а потом – заветное «Снято!» После съемок Уайлер подошел к Одри, поцеловал ее в лоб и сказал: «Прости меня, но это был единственный выход снять то, что нам нужно».

Когда мы смотрим этот удивительно чистый, трогательный фильм, мы чувствуем ауру любви, царившую во время съемок. Огромные сияющие глаза Одри Хепберн, ее манера держаться, двигаться, говорить – все свидетельствует о том, что сильное, чистое чувство поселилось в душах кинопринцессы Анны и американского журналиста.

Был ли между ними роман? Не будем отвечать на этот тривиальный вопрос. Конечно, их объединило сильное чувство, но это было нечто более возвышенное, чем обычное любовное увлечение. Кроме того, во время съемок Грегори по-настоящему влюбился. Французская журналистка Вероник Пассани, кстати, внешне очень похожая на Одри, брала у него интервью для журнала «Пари-матч».

Это была любовь с первого взгляда, которая привела к разладу Пека с семьей. Когда закончились съемки, его жена, забрав троих сыновей, уехала из Рима. Развод был громким, долгим, процедура заняла более трех лет, но как только бумаги были оформлены, на следующий день Грегори Пек и Вероник поженились. Они прожили долгую счастливую жизнь вплоть до смерти великого киноактера в 2003 году.

Снимая фильм «Римские каникулы», участники киногруппы знали, что этот фильм – необычный. Все предрекали ему большое будущее, чувствовали, что Одри Хепберн будет удостоена высшей кинонаграды – Оскара.

Так и случилось. Премьера фильма, состоявшаяся 27 августа 1953 года в огромном зале Радио Сити Мюзик-холла, превратилась в настоящее событие.

О фильме «Римские каникулы» писали критики, им восторгались зрители в Америке и Европе. В Японии Одри Хепберн стала национальной героиней. Ее хрупкая красота, элегантность и грация покорили японцев, ей подражали, ее боготворили. Сценарист Долтон Трамбо был потрясен уснехом фильма. «Я не ожидал ничего подобного, – говорил он. – Когда кто-то берется реализовывать твой замысел, ты должен заранее настроить себя на провал. Но в этом случае все было потрясающе. Одри оказалась настоящим бриллиантом самой высокой пробы. Грегори Пека я всегда любил, ну а Уайлер – это Уайлер, – вот все, что я могу сказать».

В начале 1955 года фильм собрал десять миллионов долларов, что по тем временам было огромной суммой. Как и ожидалось, картина была представлена к Оскару в десяти номинациях, включая лучшую картину, лучшего режиссера, актрису, актеров второго плана.

Пришел фильм «Римские каникулы» и в Москву. В 1960-м году он демонстрировался в московском Дворце спорта. Этот показ был запланирован как составная часть программы американо-советского культурного обмена.

«Тридцать тысяч москвичей пришли смотреть фильм «Римские каникулы», – писала газета New York Times, – отзывы в прессе были потрясающими. Одри Хепберн, Грегори Пек покорили публику, москвички стали причесываться и одеваться в стиле Одри».

В Риме экскурсоводы, показывая туристам Форум, говорили: «Тут похоронен Цезарь. На этих ступенях обращался к народу Марк Антоний, а вот здесь велись съемки фильма «Римские каникулы». Уайлер был страшно доволен, он, смеясь, говорил: «вот в какую кампанию я попал».

Эра Маккарти постепенно уходила в прошлое, но это не означало, что обстановка в Голливуде сразу изменилась. Страшные раны, которые были нанесены атмосферой всеобщих доносов, подозрений, залечивались очень медленно. Тысячи жизней были сломаны, искалечены. Психология людей была изменена, они боялись разговаривать, встречаться, прошли десятилетия прежде чем были восстановлены подлинные имена творцов многих фильмов. То же самое произошло и с Долтоном Трамбо, – лишь спустя сорок лет было названо его имя – имя подлинного автора сценария фильма «Римские каникулы».

…Семья Уайлеров уезжала из Рима после окончания съемок «Римских каникул». Прощание было грустным, – Мэгги даже всплакнула, пакуя чемоданы. «Когда опять мы увидим Рим?», – говорила она с грустью. Даже всезнающий Уайлер не предполагал, что вскоре он опять вернется туда для того, чтобы снять еще один фильм – один из самых гигантских за всю историю игрового кино.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.