Ей угрожал исправительный дом…

Итак, она отвергла сиротство и бедность – это недостойно Шанель. А после приюта? Каким образом девочка, порвавшая с приютом, «поднялась» в Париж, чтобы стать Коко Шанель? Это тайна тех лет, которые она вычеркивала из своей легенды.

Мулен, главный город департамента Аллье, на реке Аллье, 22 тысячи жителей, в 313 км от Парижа, с которым его связывала железная дорога Париж – Лион – Медитеране. Мебельная фабрика, шляпное производство, уксусный завод. Родина Виллара, Ленжанда,

Теодора де Банвилля. В 1566 году Мишель де Лопиталь заставил издать там знаменитый Муленский указ о реформе судопроизводства.

Вот что сказано в «Ларуссе для всех».

Мулен был также местом постоянного расположения кавалерийского гарнизона. Шикарного! Его так и называли: шикарный. Восхитительный старинный город. С триптихом Мэтра де Мулена в соборе. С аллеями и бульварами на месте засыпанных рвов замка Бурбонов. По ним в тени башни, носящей название Малькуаффе, где теперь содержались арестанты, прогуливались обитатели Мулена. На другом берегу Аллье – казарма конских стрелков, шикарный полк.

В 1903 году один из младших лейтенантов, Этьен Бальсан, заканчивал там службу. 25 лет. Брюнет, великолепный наездник. Он приехал из Алжира. Довольно смуглый, с закрученными, как велосипедный руль, усами. Худой как палка. Богатый. Бальсаны не были дворянами, но их имя значилось в светском справочнике «Боттен» вместе с представителями древних династий и немногих именитых, знатных буржуа, таких как Лебоди, Сэ, Эннеси. Промышленники, получившие образование в Центральной или Политехнической школе. Старший в семье, подписывавшийся тогда просто Бальсан, без имени, стал летчиком: Жак Бальсан. Второй брат, Робер, был промышленником.

И поныне, как и всегда, Бальсаны занимают в светском «Боттен» больше места, чем многие дворянские роды; они чувствуют себя там почти так же непринужденно, как Ларошфуко. Сегодняшний глава семьи, подписывающийся просто Бальсан, без имени, исследует в Центральной Азии еще не известную пустыню. «Редкостная жемчужина», – говорит он.

Его дядя Этьен может служить безусловным ориентиром, если хочешь восстановить юность Коко. В 25 лет весной 1903 года он заканчивал военную службу в Мулене. Факт, который не может вызвать сомнений.

Коко шел тогда двадцатый год.

1909 год – Первая успешная атака на столицу моды – Коко открывает салон одежды.

1913 год – Шанель предлагает модницам модель первого пляжного костюма.

1917 год – Опалив волосы и обрезав косы, коко ввела в моду короткую стрижку.

1918 год – Жакет-кардиган – детище Шанель.

1920 год – в отличие от драгоценностей, мадемуазель предлагает с повседневной одеждой носить бижутерию. А итогом закомства с парфюмером Эрнестом Бо стало создание знаменитого аромата «Шанель № 5», ставшего мировой классикой и визитной карточкой Дома моды Шанель.

1921 год – Коко вводит в моду брюки в качестве повседневной одежды.

1923 год – В моду входит загар, после того, как обгоревшая в круизе, Коко появилась в Каннах.

1926 год – журнал «Vogue» приравнял по популярности и универсальности «маленькое чёрное платье» к автомобилю «Форд».

1954 год – вернувшись в мир моды после войны, Коко создала новую коллекцию, костюм «от Шанель» стал символом статуса нового поколоения. Она избавила женщин от воланов, бантов, рюшей и прочей мишуры в одежде. А её сумочки, обувь, ювелирные изделия имели ошеломляющий успех.

Время от времени, два-три раза в столетие, внезапно появляются женские лица, хорошенькие мордочки, низвергающие еще недавно признанных красавиц и вводящие новый канон красоты. В двадцать лет Коко еще не знала, что ей предстоит дать женщинам новое лицо, создать новый тип женщины.

– Я считала, что очень не похожа на других, – говорила она.

Какой же представлялась она себе?

– Говорят, у меня черные глаза.

Она пожимала плечами:

– Какие угодно, только не черные.

Что касается меня, то мне они казались черными с золотыми искорками. Она добавляла – фиалковые, зеленые, не помню, что еще. О своей шее она говорила:

– У меня феноменально длинная шея, особенно на фотографиях. Ни у кого нет такой длинной шеи! Зa едой я всегда высоко держу голову. Мне нужно быть очень осторожной с позвонками. Мой швейцарский врач уверяет, что все зависит от этих двух позвонков (шейных). Я их массирую, делаю гимнастику. Вы сейчас уже ничего не измените, говорит врач. Они очень хрупкие.

Ее силуэт?

– Я вешу столько же, сколько в двадцать лет.

Она сказала Трумену Капоте:

– Отрубите мне голову, и мне будет тринадцать лет.

Сколько же ей было в двадцать?

Так как Этьен Бальсан, привезший ее позднее в Париж, проходил военную службу в Мулене, предполагают, что она жила там со своей тетей Адриенн (старше ее двумя годами, как уже говорилось), которая была в связи с одним кавалерийским офицером.

Говорят, что они были портнихами. Один журналист спросил Коко:

– В Мулене с вашей тетей Адриенн и младшей сестрой Антуанетт…

Она не слышала. Как если бы ее спросили, когда она родилась.

Тогда у неё спросили, когда и как, как говорят южане, она «поднялась» в Париж.

Она смеялась:

– Я не собираюсь рассказывать вам мою жизнь! Журналист настаивал: дa, непременно расскажите.

Нужно, чтобы узнали вашу историю, она необычайно увлекательна. Магнитофонные записи будут храниться у вас. Вы их перепишете начисто, когда и с кем захотите.

Она говорила: «Позднее увидим, мы это сделаем вместе». Почему-то я предчувствовал, что с ней, с ее «объяснениями», никогда не удастся узнать ее. Потому что она сама отказывалась познать себя. Ведь это от себя самой скрывала она правду. Любой другой на ее месте признал бы эту горестную правду, которая только возвышала ее.

Люди увлекаются не модой, а теми немногими, кто её создает.

Женщины, как правило, гораздо тщательнее выбирают для себя ночную рубашку, чем мужа.

Остерегайтесь оригинальности; в женской моде оригинальность может привести к маскараду.

Зачастую амбициозные цели и замыслы рождаются, когда в «карманах пусто», а в «голове густо», ресурсы отсутствуют, но есть надежда, что кардинальные, качественные преобразования выявят новые источники их появления. Не всякая цель получает право называться амбициозной. Добавьте к обычной цели кажущуюся недостижимость, мечту, оторванность от нынешнего текущего состояния, определенную абсурдность, парадоксальность, рискованность, и «портрет» амбициозной цели в общих чертах готов. Амбициозная цель обязана выйти из общего строя заурядных целей и направить своих создателей туда, где они еще не ходили и не бывали. Изначально она даже не предполагает, на какие средства будет жить, идеи, кто ее будет содержать, приходят позже. Коко Шанель заметила: «Если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придётся делать то, что никогда не делали».

Невиданная прежде смелость, с которой Габриель заправляла делом, быстро принесла свои плоды. Прибылей, полученных фирмой «Chanel Modes», оказалось достаточно.

Кстати сказать, волна любопытства, возбужденная изящной модисткой с бульвара Малешерб, не спадала: о ней заговорили на трибунах и в ложах ипподромов. Однажды к ней пожаловала некая гранд-дама и, переступив порог, заявила без обиняков:

– Я приехала, чтобы вас повидать.

Но чем больше ее хотели видеть, тем больше Коко скрывалась от людей. Прожив столько лет вдали от мира – и тем более от светского общества, – она сохранила свой довольно нелюдимый характер. Она не могла выносить взглядов незнакомых ей людей. Она словно впадала в ступор. И стала прятаться… Если ей сообщали, что клиентка упорно настаивает на встрече с нею, она чувствовала панику, будучи не в силах взять себя в руки, закрывалась в стенной шкаф, точно герой водевиля, и кричала своей первой модистке:

– Поди встреть ее, Анжела!

Удивительное дело, эта дочь ярмарочного торговца – вот парадокс! – не умела продавать. Может, она хотела подчеркнуть разницу между собой и родителем? Но она по-прежнему отказывалась от контактов с клиентами:

– Не могу. Если сочтут, что шляпа слишком дорогая, я вынуждена буду уступить себе в убыток.

Связь Коко с англичанином Кэпелом не поставила предел дружеским отношениям, которые и она, и он поддерживали с Бальсаном. Впрочем, через некоторое время после того, как Коко со своим новым приятелем обосновались на авеню Габриэль, Этьен отбыл в Аргентину. Явилось ли тому причиной взыгравшая в нем ревность или отчаяние при виде подлинной страсти, объединявшей двух молодых людей? Едва ли это можно утверждать с уверенностью, хотя Коко настаивала, что все было именно так. Ей явно хотелось приукрасить реальность, примешав к ней романтический оттенок. Однако весьма возможно также, что поездка Этьена была связана с текстильными предприятиями, находившимися в собственности семейства Бальсан, или с коневодством. Но факт, что, вернувшись из Южной Америки, Этьен задал Коко вопрос, по-прежнему ли она любезничает со своим англичанином, а затем добавил с издевкой:

– Я вижу, ты вся в работе. Что, Кейпел не в силах тебя содержать?

Можно только представить себе, в какую ярость привело Коко подобное заявление. Ее девиз – ничем никому не быть обязанной – был целью всей жизни, которой она, наконец, достигла. Этот «любитель кокоток», как она сама его называла, был не способен понять даже то, что у неё есть чувство собственного достоинства.

У Коко были другие амбиции. Она говорила: «Если я хоть слегка анализирую себя, то немедленно прихожу к выводу, что потребность независимости развилась во мне, когда я была совсем маленькой. Я слышала, как служаночки теток постоянно говорили о деньгах: когда у них будут деньги, они уедут».

Теперь, когда знаешь правду о ее юности, легко понять это признание.

В муленском монастыре Коко чувствовала себя униженной. Зa нее не платили, поэтому она находилась в худшем положении, чем другие. Отдельный стол, другая еда. Ей это было поперек горла. Чтобы вырваться из тисков бедности, она придумала отца, создающего состояние в Америке. Образ отца, способного отомстить зa нее, потому что богат, совершенно естественно в ее подсознании уступил место богатому мужчине. Реакция кажется элементарной.

Коко Шанель выпала честь создать образ современной женщины. Она стала реформатором европейской, а затем и мировой моды. Но гораздо важней образ самой Коко – возможно, наиболее выдающееся ее изобретение. Образ хрупкой, но при этом сильной, маленькой, и в то же время беспредельно стойкой, красивой и одновременно деловой женщины. Образ той современной леди, который стал эталоном женственности в середине прошлого столетия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.