37

37

Меня, в отличие от индейцев, страшила не столько Амазонка с притоками, сколько сельва. Гигантский водяной змей был, скорее всего, мифом, а вот бесчисленное ядовитое змеиное и паучье отродье сельвы – реальностью.

Хотя когда-то в юности мне и пришлось служить в Уссурийской тайге, где я лично перебил не один десяток гадюк, это разные вещи. Наша отечественная гадюка по сравнению с местными пресмыкающимися представлялась мне почти голубем мира работы Пикассо.

Ничуть не прибавило мне спокойствия и знакомство с книгой, посвященной амазонским ползучим гадам, из библиотеки Марты. Я ее проштудировал весьма старательно, но запомнил лишь одно: каждая змея в сельве заслуживает смерти. С этим настроением я и вступил в темную гущу деревьев, судорожно сжимая от страха в руках свое мачете.

Порядок «построения колонны» определил знахарь. Он идет первым, как опытный и несуетливый вожак нашего небольшого экспедиционного корпуса, за ним Марта и я – как наиболее слабые звенья цепи, а в арьергарде следует маленький индеец с исковерканной аллигатором рукой. Наши проводники объяснили, что охранять тыл не менее важное дело, чем быть направляющим. Местные хищники нередко нападают со спины. Впрочем, любая дрянь могла свалиться на тебя и сверху, устроившись в засаде на какой-нибудь лиане, так что полной гарантии безопасности нам с Мартой никто не обещал.

Немка, уже привыкшая здесь ко всему, отнеслась к этим разговорам равнодушно, но я с моим мизерным опытом похода в сельву недалеко от деревни, да еще под охраной Боба и Пако, которым я доверял больше, чем себе, начал нервничать еще сильнее и возненавидел всяческих пчел, пауков и змей, как когда-то пуритане ненавидели своих религиозных оппонентов. Я вошел в сельву не с миром, а с войной, готовый прибить (если, конечно, успею) все, что начнет двигаться рядом со мной.

Вскоре такая возможность мне представилась. Рядом в изгибе лиан что-то зашевелилось, и я тут же рубанул по этому месту мачете. Оказалось, я убил какую-то безобидную, хотя и довольно крупную ящерицу. Индейцы комментировать мой поступок не стали, но «зеленая» Марта взглянула на меня с глубоким осуждением: как выяснилось, я был опасен для фауны и флоры. Несмотря на это немое осуждение, мне стало гораздо легче, успокоила собственная стремительная реакция. Черт с ней, с ящерицей, их тут пруд пруди, а если бы это была ядовитая змея, прикажете сначала вести ее к стоматологу и рассматривать пасть под увеличительным стеклом?

К счастью, никаких других приключений в первый день нашего пути не случилось. Проводники шли уверенно, всем своим видом демонстрируя, что дорогу знают хорошо, и это радовало. Единственное, что, конечно, сильно утомляло, это необходимость беспрерывно перелезать через упавшие деревья и периодически прорубаться с помощью мачете через заросли. Проводники предпочитали их не обходить, а идти прямо. Это сильно замедляло наш ход, зато не сбивало с пути. Пару раз мы останавливались на привал, и я понял, почему фляжку с водой взял только я. И индейцы, и Марта, перенявшая у них эту привычку, пили росу, скопившуюся на огромных листах.

В конце концов я начал делать то же самое, пока не проглотил вместе с росой довольно крупного жука неизвестной разновидности. После этого какое-то время я снова пил из фляжки, а потом придумал свой оптимальный способ удовлетворения жажды: просто осторожно сливал росу с листьев во фляжку, а потом уже спокойно пил воду без риска проглотить какое-нибудь насекомое, которых здесь было не счесть.

Индейцев все эти кровососущие почти не трогали – зачем, когда рядом был такой деликатес, как мы с Мартой. Но им приходилось ограничиваться одной немкой. Все дело было в ее упрямстве. Уж очень она хотела походить на индейцев, поэтому отказывалась от мазей, которые мне дал в Икитосе Мигель. Я же шел, благоухая какой-то химией. Это было не очень приятно, зато эффективно.

Лишь когда лицо Марты изрядно опухло, она, к моему глубокому удовлетворению, сдалась. Еще бы! На очередном привале, после того как она посмотрелась в зеркальце, женское начало взяло верх над идеологией «зеленых», и она снизошла до моих мазей. Теперь все кровососущие, если и пытались нас укусить, отлетали от нас, отплевываясь, что доставляло мне почти детскую радость. Словно я выиграл у сельвы первый раунд.

Наступила первая ночь в сельве. К этому времени я уже несколько освоился, успокоился и, утомленный тяжелым днем, спал, забыв о пресмыкающихся, укутавшись с головой в одеяло и положив рядом с собой мачете.

Проводники взялись нас охранять всю ночь по очереди. Из вежливости я, конечно, предложил свои услуги, но заранее был уверен, что такому ненадежному сторожу они свою жизнь не доверят.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.