Бурятские этюды

Бурятские этюды

Глядя на мир, нельзя не удивляться!

(К. П. № 110)

Мне надо ехать в Онохой – маленькую станцию возле столицы Бурятии Улан-Уде. Там мы тоже воздвигаем базу, немного поменьше, чем на Новой. В Онохое надо поставить трубу на котельной, разобраться со сварщиками и помочь в некоторых вопросах по технологии. Иван скрепя сердце отпускает меня. Забираю Дегтяря, отправляюсь в Онохой. Наша стройка там, в прекрасном сосновом лесу, недалеко от станции. На самом въезде стоит памятник «отсутствию памяти» – пятитысячный огромный резервуар, сморщенный как сушеная груша. Сооружал резервуар, по преданиям, Боря Лысенко, будущий главный инженер «десятки». Строили его старым полистовым способом, долго и нудно. Начали испытывать наливом воды: это испытание и плотности, и прочности резервуара, – вода на 20 % тяжелее бензина. Залили, осмотрели – все в порядке. Открыли вентили на слив воды. Пять тысяч кубометров воды сливается долго, поэтому все ушли на длительный обед с последующей сиестой. Часа через три раздался ужасающий грохот, и огромный резервуар сморщился, напомнив наблюдателям, что мы живем на дне воздушного океана, и что воздух не совсем невесомый. При сливе воды забыли всего-навсего открыть дыхательную арматуру, и в резервуаре создался вакуум. Природа, как известно, – не терпит пустоты, и наружный воздух попытался ее заполнить…

Стенки сморщенного резервуара немного растащили тракторами, но его жеваный вид исправить, увы, было невозможно, и он остался назидательным памятником. У Бори пунктик «дыхательная арматура» остался навсегда открытой раной: он теперь по несколько раз напоминает подчиненным об открывании дыхательной арматуры при сливе – заливе резервуаров.

Участком Строймонтажа-11 в Онохое командует гражданский человек средних лет Сазыкин. «Хромой Жора», как за глаза все называют его, – мужик агрессивный, напористый и голосистый. У него в подчинении два офицера и несколько сверхсрочников. Сазыкин сразу набрасывается на меня: сварщики не умеют варить. Мне крыть нечем, да и мои оправдания ему «до лампочки»: нужна работа. Встречаюсь с Кадниковым, моим старшиной на заводе ПТО, где мы готовили сварщиков. Не все так плохо. Вырвались вперед, как у меня Кудра, и пашут в полную силу два наших ученика – киевский радиолюбитель Эдик Граб и бывший новгородский колхозник Миша Пакулев (будущий мичман и воспитатель сварщиков). Почти хорошо получается сварка труб еще у двух матросов.

Совсем потерял лицо и подвергается бесконечным насмешкам моя правая рука на заводе – техник-сварщик Саша Богомолов. У него сварка труб «не пошла». Надежды на него были неоправданно завышены: сразу «целый» техник-сварщик. К сожалению, первый его стык оказался дефектным, и его пришлось вырезать полностью, затем – долго переделывать. На бедного Сашу посыпались насмешки и оскорбления, а «хромой Жора» громогласно «отлучил» его от сварки «навсегда».

Подробно разбираюсь с каждым. Граба и Пакулева хвалю за настойчивость – умение приходит к тем, кто работает. Двум «дозревающим», посмотрев их работу, объясняю ошибки, и они быстро «входят в режим». Хуже всего с Сашей Богомоловым: вежливый и интеллигентный, он в глубокой депрессии от своих неудач, среди прежних товарищей чувствует себя прокаженным, замкнулся, считает дни до «дембеля», который будет очень не скоро…

По рассказам Кадникова, гарнизоны вокруг Улан-Уде потрясают ЧП. Одно из них – в недалеком гарнизоне танкистов. Во время драки танкистов с гражданскими парнями, среди которых много уголовников, был убит солдат. Тогда танкисты завели танк, связав дежурного офицера. На танке прошли по длинной улице селения, «слегка» задевая боком танка бревенчатые избы, которые проседали, рассыпались или поворачивались… На гауптвахте один солдат пришил себе на голый живот все пуговицы от шинели; другой разжевал и проглотил пачку лезвий… Да, Куркову было где набраться впечатлений и науки… У нас пока относительно нормально, особенно на фоне окружающего мира…

Дымовую трубу здесь уже поставили без меня: был большой кран, цоколь был нормальный, а труба – поменьше. У меня освободилось время для решения некоторых других дел: запустил два генератора на САКах, которые просто-напросто размагнитились, научил мотористов запускать холодные двигатели САКов, используя сварочный генератор как стартер, наладил неработающий бензорез и т. д.

Никому не нужные технические подробности (кроме мотористов, и то при морозах). Это была очень необходимая для забайкальской зимы идея: электрический запуск замерзших САКов. В сварочных агрегатах того времени был предусмотрен запуск бензинового двигателя вручную – «кривым стартером», как называли матросы заводную рукоятку. Если на дворе лето, да двигатель новый и отлаженный – особых проблем не возникало. Но при морозах даже 20–30 градусов запуск ставал мукой: надо было раза два заливать горячую воду, которая, прогревая двигатель, сама успевала иногда замерзнуть, опасно нагревать паяльной лампой или факелом масло. И только после этих процедур можно было провернуть рукояткой двигатель. Иногда матросы, сменяя друг друга, крутили его до одурения. Запуск десятка САКов участка при больших морозах ставал большой проблемой. Несмотря на то, что мотористы начинали работу на час раньше, сварщикам часто приходилось ожидать победного рева вращающегося двигателя. Теперь, имея хотя бы один работающий САК, мы запускали остальные, подавая сварочное напряжение на генератор неработающего САКа и заставляя его работать в режиме электродвигателя. Такой могучий «стартер» запускал бензиновый двигатель САКа на любом морозе…

Моя «миссия» в Онохое была окончена, но неожиданно «хромой Жора» прямо– таки воспылал ко мне любовью и попросил остаться еще на пару дней, чтобы «разобраться» еще с десятком вопросов. Георгий Георгиевич лукавил: эти вопросы он решал и без меня. Договариваемся: я остаюсь на один день, с собой забираю Богомолова. Сазыкин отдает Сашу без сожаления, и мы вдвоем уезжаем в Новую. При расставании Сазыкин обещает:

– Засыплю Шапиро телеграммами, чтобы тебя оставили здесь!

Эта фраза надолго становится крылатой, культовой, настолько она многофункциональна. Мои друзья и близкие ее знают: им часто приходилось применять ее, – как угрозу, как похвалу, или как предостережение при моих очередных «заскоках»…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.