ПРЕТЕНЗИЯ

К началу 80-х самая пронырливая часть второго эшелона бывших спортсменов уже освоилась на воротах баров и ресторанов. Они в меру обнаглели, перезнакомились с фартовыми завсегдатаями, приоделись и хорошо усвоили самые примитивные законы торговли дефицитом. Они сами скупали «Мальборо» у мажоров и перепродавали пачку на рабочем месте на 50 копеек дороже. Но разбогатеть по-настоящему на подаяния посетителей, приплату за порядок от бармена и маржей от перепродажи импорта было невозможно. Большие деньги — во всяком случае, так думали воротчики — крутились только среди центровых, на Невском проспекте. Для того чтобы их зарабатывать, необходимы были специальные навыки: от знания языков до умения мгновенно преображаться, быстро входить в роль.

Подавляющее большинство вышибал на это были не способны, да и учиться не стремились. Еще несколько лет назад их учили лишь оставлять здоровье на ринге, часами отрабатывать одно и то же движение и беспрекословно подчиняться тренеру. Риск фарцовщика им был непонятен. Они привыкли к открытому единоборству, а не к уловкам и суете.

И они стихийно начали формулировать для себя оправдание. Спортсмены вспомнили, что, пока они ломали друг другу кости и славили города, спортивные общества и страну, спекулянты по-клоповьи пухли, и решили, что это дает им моральное право притеснять нелегальных торговцев. Воротчики на Невском повадились заниматься даже не вымогательством, а банальным грабежом. Они то и дело норовили заплатить фарцовщику треть цены за кроссовки или пуховик, могли отобрать несколько курток, иногда — избить. Впрочем, центровые пока находились под опекой местной милиции, так что подобные выходки нередко заканчивались задержанием обидчика. Главная же слабость спортсменов состояла в том, что их деятельность была абсолютно хаотичной. Но к середине 80-х на Невском появился человек, сумевший придать спортивному движению системность и слаженность,— Сергей Васильев.

Геннадий Масягин

Мы фарцу всегда щемили. Как-никак, у них всегда были бабки. Мы свои бабки зарабатывали риском, кулаками, по большому счету здоровьем своим. А у них тоже были риски — бабочка — валютная статья восемь-восемь, за продажу шмоток тоже советский закон карал, но они рисковали как-то так вот. Казалось, что им как-то легко. Ты на воротах стоишь, приходит толпа неслабых людей. Может, и не тренированных, но крепких и не перепившись. Сколько у меня там, 81 килограмм, и они: «Да ты че там, пацан». И приходилось выкидывать их всех, иначе зачем ты там нужен? В «Адмиралтейском», где я работал, фарца не приветствовалась, они там крутились ближе к «Гостинке». Ближе к ресторану «Нева». Мы их просто не пускали. Они люди скользкие. Мы люди, не скажешь что грубоватые, мы привыкли зарабатывать потом своим, жесткими тренировками. А они такие изнеженные, как нам казалось, легко зарабатывали. Все же дефицитом было — туфли, носки красивые. И все баснословных денег стоило. Поэтому, конечно, мы их хлопали, попадали в ментовку, выкручивались там. Всяко бывало. Я знаю очень хорошего боксера, он у фарцовщиков отобрал вещи и попал в тюрьму на три года. Все крутились на «Гостинке» же, и тот дал заяву ментам и ткнул пальцем, и парень получил три года. Просто очень хороший боксер. По тем временам смотришь, идет мажор с сумкой, и кроссовки выдернешь или там что-то еще. Они практически все время ментам жаловались, надо было не показываться какое-то время. Выкручивались где-то деньгами, а где-то просто так, мол, не доказано, ничего не видел. Они же тоже в подвешенном состоянии. Подойдешь, попросишь кроссовки померить. Наденешь — ну ладно, я пошел. А денег? А денег в следующий раз получишь, если получишь. Они-то считали, что мы быки, а мы-то считали их слизняками, как правило. Они постоянно стучали ментам, у нас практически никто не стучал.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.