Часть седьмая. ДИВИДЕНДЫ

Часть седьмая. ДИВИДЕНДЫ

Формально победителем с Девяткино вышел Малышев. Правда, дивиденды от этой победы оказались небольшими: рынок в Девяткино перестал быть для его команды источником дохода, сам он оказался вынужден скрываться от милиции, а отсутствие в городе не могло не пошатнуть его лидирующего положения. По-настоящему выигрышной вся эта ситуация оказалась для Владимира Кумарина и Николая Гавриленкова — в первую очередь потому, что утром 18 декабря ни того ни другого в районе тогдашней станции метро «Комсомольская» не было. Их фамилии не фигурировали ни в одном документе, связанном с убийством Гончаренко, и это давало им возможность, ничего не опасаясь, продолжать собирать команду и расширять сферы влияния.

Кумарин и Гавриленков не прекратили крутить наперстки на Некрасовском рынке, который теперь был практически полностью им подконтролен. Игра эволюционировала, и появилась ее европеизированная форма — «три карты». Суть осталась прежней: нижний быстро перекладывал с места на место три карты, из которых нужно было угадать либо пиковую даму, либо бубнового туза. Само собой, в руках у заводилы всегда была четвертая карта, которой он, если человек угадывал, успевал ловко их подменять. Игра не переставала приносить большие доходы, а правоохранительный контроль над жуликами с каждым днем ослабевал. «Тамбовские» наперстки появились и в других людных местах города, на Апрашке и у гостиницы «Октябрьская». А уже чрез год не осталось ни одной станции метро, где прохожий не мог бы проверить себя на удачливость.

Заодно люди Кумарина и Гавриленкова стали систематически получать дань с фарцовщиков в центре города. Если еще полгода назад в центре Ленинграда царил хаос, то теперь за каждым местом скопления туристов стал присматривать кто-то из них. За порядком на площади Диктатуры пролетариата следил Михаил Глущенко. Возле Петропавловской крепости стоял борец Андрей Рыбкин. Рядом с гостиницей «Астория» в ресторанчике «Актер» частенько засиживались Анджей и Алексей Косов — молодые боксеры из Великих Лук, студенты Института железнодорожного транспорта получали с мажоров, промышлявших вокруг Исаакиевского собора. На стрелке Васильевского острова пересчитывали прибыль валютчиков спортсмены из Воркуты. На площади Искусств банковал чемпион мира по дзюдо Юрий Соколов, одним из первых получивший приглашение от «тамбовских» и только сделавший вид, что присоединился к ним, хотя всегда старался быть сам по себе.

Начинающие рэкетиры быстро догадались: чем больше денег фарцовщик заработает, тем больше отдаст им. Так что они стали получать не просто так, за то, что они есть на белом свете, а начали оказывать своим клиентам первые услуги. Они смотрели за тем, чтобы чужие фарцовщики не приезжали на точку, потихоньку стали отжимать карманников. Тут же они наладили отношения с патрульно-постовой службой. Раньше с сержантом мог договариваться каждый спекулянт один на один, теперь же спортсмены небольшую часть собранной со всех дани централизованно откидывали в сторону отделения милиции. Спортсмены были социально близкими, более понятными и менее болтливыми, и милиционеры с радостью пошли на новые условия. Тем более, сборщики дани отчасти выполняли те функции, с которыми сами они уже едва могли справляться: гоняли случайных воров и хулиганов.

Вся эта деятельность требовала от «тамбовских» хорошей организации. Ближайшими к Кумарину людьми были Валерий Ледовских, Михаил Глущенко, Андрей Рыбкин, Александр Баскаков. Первые трое занимались тем, что организовывали работу коллектива и решали те важные вопросы, на которые у их шефа не оставалось времени, а Михаил Глущенко заодно курировал станки с наперстками. Баскаков возглавлял «рязанских», или, как их еще называли за крупное телосложение, «слонов». Он был приятелем Андрея Рыбкина и, благодаря этому, решил, в конце концов, со своим небольшим коллективом примкнуть к Кумарину. «Рязанские» стали при нем чем-то вроде боевой бригады. Помимо физической силы, у них был еще и крутой нрав. К тому же у Владимира Сергеевича всегда была возможность делать вид, что они не имеют к нему прямого отношения.

Сам Владимир Кумарин занимался уже исключительно принятием принципиальных решений и тем, что сегодня называется связями с общественностью. В рестораны «Нева» и «Север», где в гуляньях и драках проводило время его ближайшее окружение, он заглядывал иногда, лишь на 20 минут, чтобы собрать информацию и раздать поручения.

Весной 1989 года для стороннего наблюдателя Кумарин и Гавриленков все еще представляли собой одно целое, хотя это было уже не так. Они, конечно, были связаны исторически: вместе работали в «Таллине» и отбывали срок по одному делу, но все больше и больше отдалялись друг от друга. Фактически они возглавляли две обособленные организации с двумя разными источниками дохода. Николай Гавриленков не мог ничего приказать, скажем, Ледовских, хотя тот и выказывал к нему уважение. Внешне отношения старых товарищей казались доверительными, но как-то Кумарин случайно в разговоре назвал Гавриленкова «тигром на мягких лапах».

Гавриленкову подчинялись «великолукские». Если Кум держал наготове боевую ячейку из Рязани, то у Николая Степановича всегда была возможность вызвать подмогу из тех же Великих Лук. В этом небольшом городе располагалась достаточно известная крышка, и желающих подсобить земляку всегда находилось с избытком.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.