ПРИМЕЧАНИЯ

ПРИМЕЧАНИЯ

БЛАГОНАМЕРЕННЫЕ РЕЧИ

"Благонамеренные речи" посвящены, если иметь в виду их конечную задачу, — "тайному тайных" и "святая святых" современного Салтыкову общества, его "краеугольным камням". Речь идет об основополагающих социальных понятиях ("институтах"), выработанных исторически человечеством.

"Сохранили ли эти понятия тот строгий смысл, ту святость, которые придавало им человечество в то время, когда они слагались; если не сохранили, то представляется ли возможность возвратить им утраченное?" — задавал вопрос Салтыков в статье "Современные призраки", написанной еще в 1863 году.

Статья эта, как и ряд других произведений, свидетельствует, что круг идей, воплощенных в "Благонамеренных речах", волновал Салтыкова давно. Волновал он писателя и позже. Подтверждение тому — известное письмо его к Е. И. Утину от 2 января 1881 года. Оно написано по поводу трактовки последним цикла "Круглый год" и отношения Салтыкова к «идеалам», но имеет непосредственное отношение и к "Благонамеренным речам", является своего рода авторским комментарием к ним. "Мне кажется, что писатель, имеющий в виду не одни интересы минуты, не обязывается выставлять иных идеалов, кроме тех, которые исстари волнуют человечество, — писал Салтыков Утину. — А именно: свобода, равноправность и справедливость <…> Ведь семья, собственность, государство — тоже были в свое время идеалами, однако ж они, видимо, исчерпываются. Устраиваться в этих подробностях, отстаивать одни и разрушать другие — дело публицистов. Читая роман Чернышевского "Что делать?", я пришел к заключению, что ошибка его заключалась именно в том, что он чересчур задался практическими идеалами. Кто знает, будет ли оно так! И можно ли назвать указываемые в романе формы жизни окончательными? Ведь и Фурье был великий мыслитель, а вся прикладная часть его теории оказывается более или менее несостоятельною, и остаются только неумирающие общие положения. Это дало мне повод задаться более скромною миссией, а именно: спасти идеал свободного исследования как неотъемлемого права всякого человека и обратиться к тем современным «основам», во имя которых эта свобода исследования попирается. По мере сил моих и в размерах цензурного произвола это и сделано мною в "Благонамеренных речах".

Несколькими строками ниже Салтыков уточнил, что он понимает под этими современными «основами» российской действительности. В "Благонамеренных речах", по словам сатирика, он "обратился к семье, к собственности, к государству, к тому, что "тоже было в свое время идеалами", и дал понять, что в наличности ничего этого уже нет. Что, стало быть, принципы, во имя которых стесняется свобода, уже не суть принципы даже для тех, которые ими пользуются".

Просветитель Салтыков, свято и искренне веривший в разум как главную руководящую силу прогресса, полагал, что нет ничего более важного, чем ниспровержение несостоятельных «идолов», этих духовных и нравственных «алтарей», являющихся главным препятствием на пути прогресса, ниспровержение силой разума, исследования, анализа, наконец — силой смеха.

В целях защиты интересов имущих классов и оправдания социально-политического status quo представителями официальной науки были выдвинуты различные теории, среди которых видное место принадлежало теории «союзности». Сущность ее излагалась Б. Н. Чичериным в книге "История политических учений" (1869) следующим образом: "Первый союз — семейство. Оно основано на полном внутреннем согласии членов, на взаимной любви, которая составляет жизнь семейства <…> Второй союз, гражданское общество, заключает в себе совокупность всех частных отношений между людьми. Здесь основное начало — свободное лицо с его правами и интересами <…> Третий союз, церковь, воплощает в себе начало нравственно-религиозное; в нем преобладает элемент нравственного закона. Наконец, четвертый союз, государство, господствует над всеми остальными. Он представляет собою преимущественно начало власти, вследствие чего ему принадлежит верховная власть на земле".

"Благонамеренные речи" были посвящены художественному исследованию реальной сути этих «союзов», декларируемых официальной идеологией в качестве "краеугольных камней" русского общества.

В очерках "Отец и сын", "По части женского вопроса", "Семейное счастье", "Еще переписка", "Непочтительный Коронат" исследовался прежде всего "семейный союз" в наиболее типичных и характерных формах его существования в условиях пореформенной действительности.

В очерках «Охранители», «Переписка», "В дружеском кругу", "Тяжелый год", "В погоню за идеалами", «Привет» главное — анализ союза «гражданского» и "государственного".

Третье же направление художественного и социального исследования в "Благонамеренных речах", третья — наиболее значительная по объему и по занимаемому месту группа очерков и рассказов — "В дороге", "Опять в дороге", «Столп», "Кандидат в столпы", «Превращение», "Кузина Машенька" — посвящена теме, едва намеченной в творчестве Салтыкова 60-х годов и вышедшей для него на первый план в 70-х: теме собственности. В этом проявилась закономерность времени: принцип собственности к середине 70-х годов становился одним из главных "краеугольных камней" пореформенной России. Исследование его стало сквозной темой "Благонамеренных речей", которая звучала не только, скажем, в дилогии о Дерунове (очерки «Столп» и "Превращение"), но и в ряде очерков «семейного» цикла ("Отец и сын", например), в очерках, посвященных «гражданскому» и «государственному» союзам ("Охранители", «Переписка» и др.).

"Рассказчик", от лица которого написаны "Благонамеренные речи", всей своей биографией и опытом жизни связан с действительностью, исследуемой в очерках. «Рассказчик» ведет повествование о поездках в родные места по делам своего имения, о впечатлениях, которые он вынес из этих поездок на родину после многолетнего отсутствия, о встречах с людьми давно знакомыми и незнакомыми. Он — здешний помещик и вместе с тем "писатель по сатирической части", известный в тех местах как автор "Благонамеренных речей". Все это заставляло воспринимать "Благонамеренные речи", как достоверный, фактический рассказ о реальных людях и реальных ситуациях, с которыми сталкивался в своих поездках Салтыков.

Однако документальность "Благонамеренных речей" особого рода: ее надо воспринимать с той существенной поправкой, что "писатель по сатирической части", который в очерках выступает как автор "Благонамеренных речей", от лица которого ведется рассказ, — это и Салтыков, и вместе с тем не Салтыков. Это — «рассказчик», то есть вымышленный персонаж, далеко не идентичный по взглядам и позициям самому Салтыкову, своеобразная литературная маска. Взаимоотношения между Салтыковым и его двойником-рассказчиком вполне определенны и вместе с тем сложны. Сложность здесь — в постоянно меняющейся дистанции между ними: от полного отсутствия таковой, когда облик действительного автора "Благонамеренных речей" и его литературного alter ego сливаются, и тогда словами и интонациями «рассказчика» говорит полным голосом сам писатель, — до полного противостояния, когда рассказчик предельно далек и внутренне враждебен, неприемлем для Салтыкова и сам является объектом его иронии и сатиры. Определенность — в том, что под литературной маской «рассказчика» — то безобидного «фрондера», то «простака», то человека "среднего культурного пошиба", — мы всегда, в любом случае, ощущаем, чувствуем самого Салтыкова, его идейную позицию, его отношение к жизни и "рассказчику".

Фигура «рассказчика» — благонамеренного "русского фрондера", органически принадлежащего социальной действительности, являвшейся объектом исследования и обличения писателя, — и позволяла Салтыкову осветить эту действительность «изнутри». Писатель как бы демонстрирует саморазоблачение современного ему общества, краеугольных основ его. Художественный принцип сатиры Салтыкова — и это характерно для всех очерков книги — в обнажении, а точнее — самообнажении разительного противоречия; между видимостью и сущностью, между словом и делом, между внешними формами буржуазно-крепостнической действительности, выдаваемыми за истину, и подлинным содержанием ее.

"Благонамеренные речи", обнажая главенствующие противоречия пореформенного общества в целом, вырабатывали ненависть к ложным «основам» жизни и готовность к "порыву высокому", революционизировали общественное сознание страны, воспитывали борцов, В этом и заключались, в конечном счете, "практические последствия", та немалая польза, которую принесло это произведение Салтыкова — одно из центральных в его творчестве — русскому народу, русскому освободительному движению.

Ф. Ф. Кузнецов

Данный текст является ознакомительным фрагментом.