Конспиративная кличка – Музыкант

Конспиративная кличка – Музыкант

Когда говорят об оперативной информации, то сведущие люди понимают, что речь идет о данных, собранных тайными агентами, внедренными в те или иные структуры. Их еще называют «кротами», или сексотами (секретными агентами), или осведомителями, а иногда «крысами». Считается, что лучшего прикрытия для легального сбора информации, чем журналист, нет. Ведь в этом как раз суть данной профессии. Даже жанр такой есть – «журналистское расследование». Во всяком случае, во времена СССР дипломаты, торговые работники, а также журналисты были наиболее излюбленным прикрытием секретных агентов КГБ, и не только за рубежом, но и на родине. У меня был некоторый опыт общения с КГБ, а потом и с КНБ. Однажды в одном еженедельнике, который всегда любил писать о фактах и аргументах, я уже делал попытки поделиться с читателями своими воспоминаниями об этом. Вышла там тогда первая часть записок, но потом сменился главный редактор, а когда я понес продолжение новому шефу, то, бегло пробежав материал, новый начальник тут же отбросил его от себя, словно держал в руках ядовитую змею. А потом категорически заявил, что печать «это» не будет. «То ли испугался, то ли сам работает «сексотом», – подумал я и уволился из газеты.

А между тем это была своего рода попытка восстановить некоторые события, случившиеся со мной во время работы в еженедельнике «Горизонт». Тогда мне одному из первых удалось взять интервью у корреспондента очень солидного китайского издания «Гуаминь Жибао», издававшегося в Поднебесной миллионными тиражами. Господин Джу (по-моему, его звали именно так) приехал в Алма-Ату освещать первый конкурс красоты, организованный нашими шустрыми комсомольцами. Это сегодня у нас свободно работают представители и корреспонденты таких изданий, как «Уолл Стрит Джорнал», «Нью-Йорк Таймс», «Си-Эн-Эн», «Би-Би-Си» и так далее. А в то время, когда от иностранцев все бегали, как черт от ладана, так как за общение с ними можно было загреметь на пару лет в тюрьму, подобная публикация была целым событием для газеты.

С этого интервью все и началось. Мне «на хвост», выражаясь их специфическим языком, и «сел» тогда майор КГБ по имени Бахыт (имя изменено, сами понимаете, почему). Дело происходило в приемной у главного редактора «Горизонта» Алтынбека Сарсенбаева. Бахыт, вытащив красную книжечку, представился мне по полной программе. А я-то грешным делом думал, что он – очередной графоман. Майор сказал, что у него есть для меня конкретное предложение. Мы вышли в темный гулкий коридор, где он сделал мне комплимент, что, мол, давно следит за моими публикациями. И что вообще у них в «конторе» с удовольствием читают «Горизонт» – мол, свежая струя в затхлой казахстанской журналистике. И что мне уже пора стать их осведомителем, «крысой» значит. Возможно реакция, в виде кислой физиономии, которая последовала с моей стороны, была вполне ожидаемой, и мне была предложена для подслащения пилюля в виде гэбэшной крыши или своего рода карт-бланша на мои последующие действия.

Расшифрую все вышесказанное. Сегодня мы хорошо осведомлены о некоторых методах в работе подобных организаций и знаем, что для сбора информации они позволят своим агентам спокойно нарушать закон, прикрывая их в случае чего. Бахыт предлагал свободный доступ в ночной бар для иностранцев, находившийся в гостинице «Отрар», который был закрытым для простых советских граждан. А также прикрытие в случае моего занятия фарцовкой, то есть, если говорить языком сегодняшним, мелким бизнесом, за который в советские времена могли посадить. Ясно, что многие известные в те годы алма-атинские фарцовщики были осведомителями разных спецслужб. Ты покупаешь у него джинсы, а он не только зарабатывает на тебе, но еще и закладывает со всеми потрохами. Взамен майору нужна была информация обо всех политизированных авторах газеты «Горизонт», а также, чтобы я продолжал поддерживать отношения с китайским журналистом, который оставил мне свои координаты.

Хорошо запомнился момент, когда, взяв в руки визитку этого иностранца, рассматривая ее, и чуть ли не принюхиваясь к мелованной бумаге, как в «Бриллиантовой руке», у Бахыта вспыхнули недобрым огнем глаза, и он произнес следующую примечательную фразу: «Разведчик, точно разведчик!» Там у них в КГБ, наверное, нечем было больше заняться. Вот потому СССР и развалился. Потом он предложил следующую схему встреч. После условного звонка, допустим, в среду в пять часов, я должен был выйти из редакции уже на следующий день, то есть в четверг, и сесть в его машину – горбатый «Запорожец», – которая будет ждать на углу улиц Кирова и Калинина ровно в шесть часов вечера. И там мне необходимо было передать написанный от руки отчет о «проделанной работе». Но особенно рассмешила меня агентурная кличка Музыкант, которую придумал для меня этот майор. Фантазии у него (или у них) явно не хватало. Я раньше действительно играл в разных командах и прошел путь от фолк-роковой группы до банды, игравшей авангардный пост-панк и психоделический ориентальный рок.

Когда Бахыт понял, что и это предложение меня нисколько не вдохновило, последовали угрозы – как бы чего не вышло. Он также перечислил все мои «подвиги» в Советской Армии, рассказал о паре «отсидок» на гауптвахте. Действительно, пара драк у меня случилась – один раз я подрался со старослужащим, еще в начале службы, а второй, будучи уже «дедушкой», послал зеленого сержанта, пытавшегося меня учить службе, куда подальше. Это меня впечатлило – оказывается, досье на мою персону у них в «конторе» имелось.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.