Правительство Российской Федерации

Правительство Российской Федерации

В правительственный пул меня пристроил Алексей Венедиктов. Я на тот момент ездил с военными по учениям, уже успел побывать много где – Севастополь, Волгоград, Саратовская область, Волгоградская, Чечня и горы Северной Осетии. Даже на Новую Землю чуть не улетел, но наш самолет развернули в Москву из-за того, что на островах начался ураган. И вот он говорит мне: с нового года отдаю тебя в правительственный пул, будешь знакомиться с министрами и приводить их к нам в эфиры.

Это выглядело сложной задачей, потому что министры мне всегда представлялись суперохраняемыми персонами, к которым за километр не подойдешь. Не то что депутаты.

Мое первое мероприятие прошло в Кремле, это было совещание у Путина. Тогда я их всех, моих клиентов, увидел вживую. И Екатерининский зал Кремля впервые увидел. Но мне было плохо, я простудился и единственное, что у меня было на уме: не кашлять. Усилием мысли я подгонял этих чиновников поскорее закончить совещание, потому что не кашлять, когда ты болен и хочется кашлять – это ужасно.

Знакомство с Дмитрием Медведевым состоялось несколько позже. Ну, как знакомство, я задавал ему вопрос на итоговом брифинге после встречи с Жозе Мануэлем Баррозу. Тогда еще, если помните, свежо было предание об экономическом кризисе на Кипре, а Баррозу отменил согласованное уже интервью для «Эха», поскольку «Эхо» отказалось снимать эту тему по его просьбе. Мне представилась замечательная возможность ему отомстить, хоть это, может быть, и покажется вам эмоциональным, а не профессиональным. Но я не смог ничего с собой поделать. Я был дипломатичен: просто упомянул о сорвавшемся, видимо из-за Кипра, интервью. Забегая вперед, скажу, что он эту реплику оставил без комментария. Так и сказал: ваши эти замечания я, пожалуй, оставлю без комментария. Обиделся. Но это не вся история. У меня был длинный, составной вопрос, который мы придумывали вместе с ААВ. Ключевой его смысл был в том, боится ли ЕС России. Все-таки тогда еще не было украинской темы и мы настаивали даже на отмене виз взаимной. А в ЕС упирались. К этому вопросу я подводил аргументы. Один из них начинался со слов: «Вот Дмитрий Медведев недавно сказал, что евробюрократия…» Конечно, я волновался. Все-таки впервые мальчик из-за МКАДа стоит в роскошном Доме приемов правительства и задает вопрос сразу двум мировым лидерам. И вместо заготовленной фразы я произнес: «Вот Дмитрий Медведев недавно сказал, что еврокоррупция…» Я стал пунцовым, тут же поправился, зал ржет, Медведев замечает: «У кого что болит, тот о том и говорит», Баррозу недоумевает. Я подумал, что все завалил, но вопрос довел до конца и только тогда понял, что этот формат, наверное, наоборот мне помог. Я адски боялся, что Венедиктов меня раздавит, но выяснилось, что они все ржали там перед телевизорами (пресс-конференция была в прямом эфире).

После этого в коридоре я встретил Владимира Чижова, постпреда России при ЕС, он в шутку предупредил меня, что первым лицам не стоит так вопросы задавать: долго, мол, не протянешь тут. Но я пока держусь.

Венедиктов после этого мне сказал, что в Еврокомиссии наверняка решили, что я оговорился специально. Тогда как раз все обсуждали выходку Познера с его «Госдурой». Но я, честное слово, оговорился по глупости и от волнения.

Работа в пуле – это еще многочисленные командировки. Я впервые столкнулся с тем, то самолет становится своего рода такси: утром ты вылетаешь куда-нибудь в Екатеринбург или Воронеж, вечером возвращаешься домой. Уходишь на работу – куда-нибудь в Самару – а вечером домой. Иногда ты подходишь к министрам в самолете (часть министров летает бортом с журналистами), иногда на точках, по которым пройдет премьер-министр, иногда ловишь их у туалетов. Я помню, мы как-то в Петербурге ловили Алексея Миллера всем пулом (нужен был всем), а поймать не могли. После двух часов мероприятия (это была Конференция Балтийских стран) я решил сходить по малой нужде. Справившись с этим нехитрым заданием, мыл руки. И тут дверь в туалет открывается и в зеркале я вижу, что за мной проходит Миллер. «Здрасьте», – говорю ему. «Здрасьте», – отвечает он. Я в панике: вот сейчас он прошел к писсуарам, он здесь один, конкурентов у меня нет, я мог попытать счастья и получить суперэксклюзив, надо только к нему туда пойти. Слава богу, разум возобладал и я просто вышел из туалета. Конечно, возможно, я упустил эксклюзив, но войдите в мое положение и дайте возможность мне остаться человеком.

Здесь закономерно рассказать вам про очарование первыми лицами. У меня к некоторым чиновникам сложилось приятное человеческое отношение. Ну, то есть они мне симпатичны. Но в этом случае, когда я о них пишу репортаж или что-то говорю, то я имею это в виду, и сознательно выбираю острые проблемы, не закругляю вопросы, не смягчаю их, делаю провокативнее. И еще со школы я научился строго относиться к любезности и приветливости. Это далеко не всегда искреннее качество, и это я тоже всегда имею в виду.

К другим я отношусь с любопытством. Понятие нерукопожатности для меня не существует. Хотя в последнее время стал меньше протягивать руку при знакомстве, но отвечаю всегда. Просто было несколько случаев, когда мне эту руку в ответ демонстративно не пожимали, это дурацкая ситуация, неприятная. Я стал взрослее, злее и никогда не втираюсь кому бы то ни было в доверие. И еще никогда никого не осуждаю за плохое ко мне или к радиостанции отношение, с этим тоже я сталкиваюсь часто. Это их глупый выбор. Могу признаться, что меня в свое время очень сильно разозлил Герман Греф. Я поймал его на выходе из зала, где шла работа секции в рамках Гайдаровского форума, он демонстративно отказался отвечать на мои вопросы (возможно, рассчитывая избежать общения с журналистами вообще), однако позже стоял и раздавал комментарии, а его странная помощница все еще отгоняла меня «от тела». Я написал гневное письмо в его пресс-службу, оставшееся без ответа, и затаил на Грефа личную обиду. Но никогда в жизни не позволю себе ему отомстить в эфире или как еще. Да и слушатели могут судить: с той истории прошло уже несколько лет, я ни разу о ней нигде не рассказывал и всегда разделял личное отношение к этому человеку и профессиональное. Да и в личном качестве я уважаю его позицию, склад ума и читаю с интересом его выступления.