Открытия «Серебряного шара»

Открытия «Серебряного шара»

– Не будем спорить. Давайте поговорим о тех, кто и благодаря Вашей телевизионной программе стал нам известен, как, скажем, Зиновий Пешков, родной брат Якова Свердлова, приемный сын Горького, выдающийся французский дипломат и разведчик. О тех, кто, как Мария Бабанова, Валентина Серова, Екатерина Фурцева, Олег Ефремов, Илья Эренбург, Черчилль, Рузвельт, открылся с новой, неожиданной стороны. Поговорим об открытиях «Серебряного шара». Что для самого автора было открытием?

– Каждый раз, работая над новой программой, я открываю новое для себя.

– Даже когда обращаетесь к тем героям, с которыми дружили и дружите несколько десятилетий, о которых много писали и рассказывали?

– Безусловно. Мне кажется, что очень серьезными были программы об Олеге Ефремове, передача о Татьяне Дорониной… «Возвращение Марины Цветаевой» – за нее я получил телевизионную премию ТЭФИ. По-моему, весьма серьезной была программа «Жена Сталина» – о Надежде Аллилуевой, и о Раисе Максимовне Горбачевой. Не менее серьезными получились, на мой взгляд, портреты Николая Рыбникова и Сергея Филиппова…

– В последние годы вышло немало интересных публикаций из истории Московского художественного театра, но программа «Серебряного шара» о МХАТе и Сталине, на мой взгляд, была настоящим откровением…

– Научно-исследовательская группа при МХАТе, которая делает все работы, не владела Сталинским архивом. А самое интересное, когда вы видите документы. Существует, скажем, такое мнение, что Немирович-Данченко – конформист, а Станиславский – сплошное благородство и самый великий человек. И вот вы читаете документы из архива Сталина и видите письмо Станиславского от 1 января 1936 года, который просит назначить в театр директора-коммуниста и создать партийную организацию. Вы читаете документы и узнаете, что Константин Сергеевич, называя большевиков гениальными, при обсуждении Камерного театра говорит, что театр Александра Таирова и Алисы Коонен – никому не нужная формалистика… Читая все это, вы начинаете относиться к одному из отцов-основателей немножко иначе.

– Помню, когда Вы о своих открытиях рассказывали на «Эхе Москвы», журналистка радио спросила, осуждаете ли Вы за это Станиславского, и Вы ответили, что никогда никого не осуждаете. Это действительно так: никогда и никого?

– Осуждать нельзя. Сегодня, анализируя поступки живших когда-то людей, надо учитывать атмосферу, характер исторического отрезка, в котором они жили. Я сам оказался свидетелем стольких перемен своих современников – многие стали совсем другими. Но кого я имею право осуждать? Однако я обязан, рассказывая о том или ином историческом персонаже, ушедшем или живом, опираться на конкретные факты.

А факты свидетельствуют: Владимир Иванович Немирович-Данченко не принял участия в обсуждении Камерного театра. Хмелев, Москвин, Горчаков, Станиславский – все там есть, а Немировича нет. А в телеграмме 43?го года есть такие его слова: «Посылаю любовный привет Александру Яковлевичу и Алисе». И мне понятно, что у них были свои, личные, отношения, и он в этом обсуждении-осуждении участия не принимал.

– Но ведь, судя по Вашей программе, у обоих создателей МХАТа арестовывали и расстреливали родственников?

– Оба они пострадали. Арестовали племянников Станиславского. Он писал бесконечные письма и Сталину, и Ежову, и Бубнову, и Вышинскому, но их расстреляли. И жену Станиславского, урожденную Рябушинскую, посадили на десять лет, а расстреляли в 37?м. В семье Немировича арестовали родного племянника его жены, барона. И Немирович написал не Сталину – Владимир Иванович был очень умен, – а Ежову. Абсолютно унизительное письмо. Через три недели племянника освободили.