Первым делом были самолеты

Первым делом были самолеты

– Леня, когда заходит речь о человеке успешном, всех интересует технология успеха. В этом ведь есть какой-то фокус.

– Бог его знает. Может быть, случай, который становится закономерностью. У меня было много случаев, которые могли бы повернуть жизнь в другую сторону.

– Могли бы, но не повернули?

– Не повернули. Я ведь испугался сначала поступать в театральный институт, хотя занимался этим с детства. У меня до сих пор хранится вэфовский приемничек «Турист», которым меня наградили еще в школе в художественной самодеятельности за чтение тургеневского стихотворения «Как хороши, как свежи были розы». Мечтал всю жизнь о театре, всю жизнь этим занимался…

– И все-таки струхнул.

– Да. Хотя не был чистым провинциалом. Папа у меня военный, поэтому я вместе с ним по всей стране шатался. Последнее место – закрытый город под Свердловском. Думаю: ну, приедут много таких мальчиков и девочек из провинции… И поехали мы с одноклассниками поступать в летное училище. Поступил, прошел всю теорию в Казахстане, в Актюбинске. Начал летать, налетал одиннадцать часов. При этом организовал художественную самодеятельность, читал, пел, руководил хором, не имея музыкального образования. И мне попался инструктор, молодой лейтенант, он сказал: «Вот как ты любишь свою сцену, так надо любить самолет». Он и помог мне уйти из военного училища.

– По тем временам это сильно.

– Еще бы, 59?й год. Я попробовал поступить во ВГИК. Не приняли. Летчиком стал бы – одна была бы судьба. Во ВГИК поступил – другая.

На третий раз приехал в Ленинград и поступил в наш театральный институт. Не знал ничего и никого в Ленинграде. Кроме картин «Ленфильма», которые были тогда, мне кажется, лучшими в стране, а может быть, и в мире. И не знал, конечно, что попаду к Борису Зону, великому педагогу, который принял систему Станиславского из рук самого Станиславского.

Мы были у Зона, увы, последним курсом. Но курс был, надо сказать, громким: Додин, Тенякова, Костецкий, Антонова…