Обаятельные злодеи

Тем временем лидером кинопроката-83 снова стала комедия. Причем прошлогоднего победителя – Леонида Гайдая – на троне сменил его давний соперник по комедийному цеху Эльдар Рязанов с фильмом «Вокзал для двоих», собравшим 35 миллионов 800 тысяч зрителей. Отметим, что эта цифра была на 20 миллионов (!) меньше, чем собрало прошлогоднее гайдаевское «Спортлото-82». И вообще этот результат оказался своего рода уникальным: он отбрасывал лидера проката почти на сорок лет назад – во вторую половину 40-х, когда фильмы-лидеры по сборам балансировали между 25–40 миллионами зрителей. Короче, такого низкого показателя по сборам давно уже не давал ни один лидер советского кинопроката. (Отмечу, что среди зарубежных картин победила замечательная польская мелодрама Ежи Гофмана «Знахарь», которая собрала зрителей чуть больше рязановского «Вокзала…» – 41 миллион 100 тысяч.)

И все же даже эта «ложка дегтя» не смогла испортить настроение Рязанову: он все равно был победителем. Тем более что в последний раз подобное происходило с ним уже давно – пять лет назад, когда лидером стал его фильм «Служебный роман» (правда, тот собрал более достойную кассу – 58 миллионов 400 тысяч зрителей).

Несмотря на кажущуюся схожесть сюжетов этих двух лирических комедий (в обеих любовь настигает двух взрослых людей, которые поначалу испытывают друг к другу открытую неприязнь), у «Вокзала…» было одно существенное отличие: в него Рязанов, как мы помним, втиснул политическую «фигу». Тот самый эпизод, где главные герои бегут в исправительную колонию. Напомню слова самого Рязанова, который объяснил смысл данного эпизода следующим образом: «У меня в фильме «Вокзал для двоих» герои бегут в тюрьму добровольно, сами. Этот эпизод для меня был очень важен. Это символ! Все мы бежали обратно в этот концлагерь…»

Конечно, подавляющая часть простых зрителей вряд ли сумела расшифровать эту «фигу», расценив эпизод буквально. Однако большинство коллег Рязанова, собравшихся на премьеру фильма в Доме кино, все прекрасно поняли. И откровенно говорили об этом после просмотра. Еще раньше об этом догадались редакторы и приемщики фильма, но предпочли не вырезать крамольный эпизод, поскольку «игра в фигушки» к тому времени приобрела в советском искусстве чуть ли не законное обоснование. Более того, спустя год после выхода фильма на экраны страны Рязанову было присвоено… почетное звание народного артиста СССР.

Между тем второе место в кинопрокате-83 тоже заняла комедия. Это была лента уже знакомого нам производителя прокатных хитов Владимира Рогового «Женатый холостяк» и по жанру представляла собой непритязательную комедию без всяческих «фиг» о том, как некая девушка в поезде призналась новому знакомому, что развелась с мужем и не хочет расстраивать по этому поводу своих родителей. В итоге знакомый соглашается сыграть роль мужа девушки, благо ее родители его ни разу в глаза не видели.

Отметим, что это была четвертая (!) за последние десять лет картина Владимира Рогового, которая вошла в число лидеров советского кинопроката. Среди этих картин значились: «Офицеры» (1971; 1-е место; 53 миллиона 400 тысяч зрителей), «Несовершеннолетние» (1977; 1-е место; 44 миллиона 600 тысяч), «Баламут» (1979; 2-е место; 39 миллионов 300 тысяч). И вот новый успех – «Женатый холостяк» собрал 35 миллионов 600 тысяч зрителей. К сожалению, сам режиссер до этого успеха не дожил – он скончался 20 февраля 1983 года, спустя две недели после своего 60-летия.

Среди других фильмов прокатной пятерки значились следующие: боевик об основателе борьбы самбо Валерии Харлампиеве «Непобедимый» Юрия Борецкого (29 миллионов), приключенческая лента «Баллада о доблестном рыцаре Айвенго» Сергея Тарасова (28 миллионов 400 тысяч), комедия «Влюблен по собственному желанию» Сергея Микаэляна (25 миллионов 600 тысяч).

Общий итог сборов пятерки фаворитов составил 154 миллиона 400 тысяч зрителей, что было меньше прошлогоднего показателя аж на 40 миллионов 200 тысяч человек (отметим, что показатели 1982 года были больше прошлогодних на 13 миллионов).

Между тем лидером среди зарубежных картин стала итальянская комедия «Укрощение строптивого» режиссера Кастеллано-Пиполо с Адриано Челентано и Орнелой Мутти в главных ролях: она собрала почти в два раза больше зрителей, чем советский лидер, – 56 миллионов. Подобного успеха западные фильмы не добивались с 1978 года, когда фаворитом стала индийская мелодрама «Мститель», собравшая 65 миллионов 600 тысяч зрителей. Правда, тогда она сумела обойти советского лидера – комедию Эльдара Рязанова «Служебный роман» – всего на 7 миллионов 200 тысяч зрителей.

Но вернемся к кинопрокату-83.

Чуть меньшую, чем пятерка фаворитов, аудиторию собрали следующие советские ленты: социальная драма «Пацаны» Динары Асановой (24 миллиона 900 тысяч); криминальный боевик «Найти и обезвредить» (24 миллиона 200 тысяч) Георгия Кузнецова; детектив Вениамина Дормана «Возвращение резидента» (23 миллиона 900 тысяч); детектив Хасана Бакаева «Смерть на взлете» (23 миллиона 800 тысяч); комедия «Отцы и деды» Юрия Егорова (22 миллиона 100 тысяч); криминальная драма «Из жизни начальника уголовного розыска» Степана Пучиняна (21 миллион 800 тысяч); еще одна криминальная драма «Грачи» Константина Ершова (21 миллион 300 тысяч); детектив «Таможня» Александра Муратова (20 миллионов 800 тысяч); судебная драма «Средь бела дня» Валерия Гурьянова (20 миллионов 200 тысяч); публицистический кинороман «Надежда и опора» Виталия Кольцова (20 миллионов 200 тысяч).

Лидерство среди киностудий разделили сразу три студии: «Мосфильм», Киностудия имени Горького и «Ленфильм» – у каждой было по четыре фильма из перечисленных. По одному – у киностудий имени Довженко и Свердловской.

Как видим, больше всего в представленном списке было фильмов, созданных в криминальном жанре, – целых пять. В двух из них главные роли играл актер Театра на Таганке Леонид Филатов – один из самых востребованных актеров советского кино первой половины 80-х. В «Грачах» он играл убийцу, в «Из жизни начальника уголовного розыска» – бывшего вора, который пытается устроиться в нормальной жизни и забыть о прошлом.

Между тем больше всего откликов вызвала первая роль Филатова, поскольку там он играл гораздо более интересного с психологической точки зрения героя – этакого обаятельного злодея. По сюжету его герой мнит себя сильной личностью и, пытаясь самоутвердиться в этой роли, не только идет на убийство человека, но и втягивает в это преступление своего младшего брата.

Как уже говорилось выше, мода на обаятельных злодеев в советском кинематографе началась где-то в середине 70-х. Причем на это были как объективные причины, так и субъективные. Ведь нельзя сказать, что советская идеология на начальном этапе этого процесса беспечно взирала на это явление. В тех же 70-х цензура бдительно следила за тем, чтобы злодеи по части обаяния не переигрывали положительных героев. Характерный пример: культовый фильм Станислава Говорухина «Место встречи изменить нельзя» (1979), где бдительные цензоры, ведомые главным консультантом картины – генералом милиции, первым заместителем министра внутренних дел СССР Константином Никитиным, – выбросили в корзину большинство эпизодов с участием бандита Промокашки (актер Иван Бортник).

Однако, даже несмотря на это, Промокашка, как и вся его банда «Черная кошка», стал предметом подражания для многих советских людей, особенно молодых. Я помню, как после премьеры фильма в молодежный сленг навечно вошли фразочки, произносимые с экрана бандитами из «Черной кошки»: «дурилка картонная», «мы тебя не больно зарежем, чик – и ты уже на небесах», «есть у нас подозрение, что ты, мил-человек, стукачок» и т.д. Кстати, эти фразочки до сих пор в ходу у молодежи. Зато ни одной фразы, произнесенной за все пять серий главным положительным персонажем – Шараповым, в нашу речь так и не вошло.

Да что там фразочки! Мало кто знает, но этот сериал в чем-то повторил судьбу французского фильма «Фантомас», который в конце 60-х стал причиной всплеска молодежной преступности в Советском Союзе. Нет, «Место встречи…» большого всплеска криминальной активности не дало, однако стало поводом к совершению одного из самых громких преступлений той поры. Случилось это через три дня после премьеры фильма – 19 ноября 1979 года. В тот день в Усть-Каменогорске вооруженные преступники напали на инкассаторскую машину. И хотя захватить деньги им не удалось, однако налет получился кровавым: двое инкассаторов были убиты, один тяжело ранен. Когда одного из нападавших вскоре задержали, он на первом же допросе признался, что одним из побудительных мотивов этого преступления был просмотр сериала «Место встречи изменить нельзя». Дословно преступник заявил: «Мы хотели быть круче Горбатого!»

Кстати, в советской прессе после выхода сериала не случайно началась дискуссия о том, кто более полезен идеологии: Жеглов или Шарапов. Казалось, что оба эти персонажа несут в себе положительный заряд, однако Жеглов оказался с изъяном: он в своей сыщицкой деятельности иногда позволял себе противозаконные методы (например, подбросил кошелек в карман вора Кирпича). Именно этот эпизод и стал камнем преткновения не только в споре Шарапова и Жеглова, но и той дискуссии, которая разгорелась в советской печати сразу после выхода сериала.

Дискуссия ясно показывала, что тогдашняя советская идеология еще пытается держать ситуацию под контролем, стараясь активно влиять на умонастроения зрителей. Чуть позже ситуация уже изменится. И когда на экраны страны выйдет фильм «Грачи», да и другие фильмы, где ведущую скрипку будут играть «обаятельные злодеи», тогда уже подобных дискуссий никто затевать не станет. К тому времени в интеллигентской среде, а через нее и в обществе уже сложилось мнение, что злодеи такие же люди, как все, и в их падении виноваты не только они сами, но и общество. Даже если в этом тезисе и содержится доля истины, постоянное педалирование его посредством искусства (особенно через кино) серьезно деформировало общественную мораль.

Мода на обаятельных злодеев не могла бы иметь успеха, если бы подобных героев не играли звезды советского кинематографа из разряда секс-символов. К их числу относился тот же Леонид Филатов, а также Олег Янковский («Сержант милиции»), Лев Прыгунов («Без права на ошибку»), Олег Даль («Золотая мина»), Александр Абдулов («Сицилианская защита»), Евгений Герасимов («Любой ценой» из телесериала «Следствие ведут Знатоки»), Андрей Харитонов («Бумеранг» из телесериала «Следствие ведут Знатоки») и т.д.

Не менее обаятельного негодяя Леонид Филатов играл и в другом фильме кинопроката-83 – «Избранные» Сергея Соловьева. Но это было уже кино из разряда «с фигой», чего от такого режиссера, каким был Соловьев, казалось бы, ожидать было трудно. Ведь до этого он на протяжении почти полутора десятков лет снимал либо классику («Семейное счастье» (1970) по А. Чехову, «Станционный смотритель» (1972) по А. Пушкину, «Егор Булычов и другие» (1973) по М. Горькому), либо кино для юношества («Сто дней после детства», 1975; «Спасатель», 1980; «Наследница по прямой», 1982), либо мелодрамы («Мелодии белой ночи», 1977). И вдруг Соловьев снимает кино, где под видом зарубежных реалий явственно проступали язвы родной советской действительности. Случайность? Вряд ли, если учитывать общую радикализацию либеральной интеллигенции на исходе брежневской эпохи, когда даже комедиографы вроде Эльдара Рязанова ударились в политику. Между тем «Избранные» появились на свет при следующих обстоятельствах.

Все началось в конце 70-х, когда президент Колумбии Альфонсо Лопес Микельсен, будучи с официальным визитом в Москве, подарил Леониду Брежневу свой роман «Избранные». Свой подарок автор сопроводил пожеланием: мол, хорошо бы, если генсек не только прочитал бы его роман, но и помог на его основе создать колумбийскую кинематографию, которая находилась в весьма плачевном состоянии. Брежнев роман читать не стал, однако на вторую часть просьбы откликнулся с большим удовольствием. И отдал Госкино распоряжение подумать над этой проблемой.

В итоге в 1981 году на «Мосфильме» был запущен совместный советско-колумбийский кинопроект «Избранные». Спор за право стать режиссером этого лакомого проекта (съездить за государственный счет в Колумбию мечтал каждый) вели сразу несколько именитых режиссеров, однако выиграл это соревнование в итоге Сергей Соловьев. Причем взялся он за этот проект не только в силу меркантильных соображений (съездить в Колумбию), но и в силу идеологических: он разглядел в этом романе возможность рассказать о двуличной жизни советской интеллигенции, о том, как некоторые ее представители вынуждены в угоду власти торговать своей совестью, предавать близких, друзей. Ведь в чем была суть романа?

Речь в нем шла о некоем немецком бароне Б.К., который покидает нацистскую Германию, поскольку не в силах терпеть тамошние порядки. Правда, уехать ему удается только после того, как он подписывает секретный документ о сотрудничестве с нацистской разведкой. После этого он приезжает в Колумбию, где помещен его капитал и где живет его родной брат. Там Б.К. попадает в высшее общество «избранных» и постепенно втягивается в его жизнь: играет на бирже, обзаводится знакомствами, крутит любовь с состоятельной дамой по имени Мерседес. Параллельно влюбляется в скромную женщину Ольгу, у которой растет сын Габриэль от первого брака.

Между тем финал фильма оказывался трагическим. Пытаясь избавиться от шантажа нацистов, которые извлекают на свет расписку Б.К. о сотрудничестве с ними, он идет на предательство Ольги (отдает ее на поругание), после чего убивает своего шантажиста. И в итоге зарабатывает справедливое возмездие: Габриэль расправляется с ним, стреляя в него из его же пистолета. Мораль этого произведения была проста: человек, идущий раз за разом на мелкие сделки со своей совестью, желающий остаться вне борьбы добра со злом, неминуемо приходит к предательству, к внутреннему духовному самоуничтожению.

В интервью журналу «Советский экран» Сергей Соловьев так описал идею, заложенную в его картине: «В фильме рассказывается о постепенном крахе личности, безвольной и политически близорукой, лишенной внутреннего нравственного стержня. Но мы ни в коем случае не хотели показать его элементарным мерзавцем. Наш герой терпит моральное фиаско, потому что его поступки вступили в противоречие с необходимостью выбирать позицию в политической борьбе, ибо быть «над схваткой» в современном мире невозможно. Именно в этом заключена основная мысль фильма. Она-то, на мой взгляд, делает его актуальным…»

Выражение «быть над схваткой» в те годы было весьма популярно в советской интеллигентской среде. Оно обозначало конформизм – то есть соглашательство с советским режимом, который большинством либералов-западников уже воспринимался как откровенное зло. Поэтому, обличая барона Б.К., Соловьев обличал и всех советских интеллигентов, кто вместо борьбы (открытой или тайной) с режимом выбирал позицию «моя хата с краю».

Чуть позже эту идею, заложенную в фильме, гораздо конкретнее обрисовал критик М. Левитин. Цитирую: «В исполнении Филатова Б.К. мягок, аристократичен, замкнут и отрешен, этот потомок древнего германского рода, наглухо затворивший двери своего изящного имения, чтобы не видеть кровавой фашистской оргии на земле своих предков, чтобы забыть о дне нынешнем, не думать о вчерашнем, не мечтать о будущем. Не знать. Не участвовать. Он труслив, сентиментален и жаден до денег, этот брызгающий слюной, заходящийся от ненависти и животного страха, высокомерный и бессильный Б.К. Стремление быть над схваткой, остаться в стороне, спрятаться, закрыть глаза, не слышать, потерять обоняние, чтобы не чувствовать запаха пожарищ и сладковатого дыма крематориев, приводит героя Филатова к гибели – сначала нравственной, а потом и физической. Все верно… Можно ли оставаться человеком, если ты погребен заживо, если нет в тебе силы попросту крикнуть: «Ненавижу!» Если все твои помыслы только об одном – выжить любой ценой, во что бы то ни стало, неизвестно зачем, как угодно… Даже если для этого потребуется предать гибнущую родину, друзей, предков, возлюбленную, ее сына, себя, наконец!..

Пафос этого образа, воплощенного Филатовым сильно, правдиво, с точными подробностями и деталями, с несвойственным ему до этого отрицательным обаянием, удивительно актуален и значим сегодня, несмотря на временную и географическую его отдаленность. Филатов и в этой роли остается художником острым, публицистически страстным, всерьез озабоченным жгучими проблемами сегодняшнего бытия человека, когда душевный конформизм и соглашательство так же – а может быть, и особенно – неприемлемы, как и десять, и сорок, и сто лет назад…»

Отметим, что «Избранные» не слишком заинтересовали широкую публику. И хотя затраты на себя он полностью окупил, однако в итоге собрал в прокате всего лишь 11 миллионов 100 тысяч зрителей. Сам Соловьев был удостоен за свою работу гонорара в 3014 рублей. Правда, он посчитал эту сумму недостаточной и сделал ряд попыток выбить у государства дополнительные деньги. Мотивировал он это тем, что, дескать, вместо одной серии снял целых две. Однако руководство возразило, что лишний метраж он снял по собственной воле и даже вопреки желанию партнеров по съемкам – колумбийцев. Тогда Соловьев пошел иным путем: попросил увеличить ему гонорар за сценарий до 8 тысяч рублей (до этого он получил вдвое меньше). Руководство «Мосфильма» пошло ему навстречу и ходатайствовало перед Госкино об удовлетворении этой просьбы. Но во главе советской кинематографии сидели не дураки. Там понимали, что режиссер явно хочет убить сразу двух зайцев: сняв фильм с «фигой», отхватить за него еще и максимальную ставку. Так тогда поступало большинство деятелей советского искусства, которые считали нечто вроде доблести и «фигу» власти под нос сунуть, и деньги с нее за это поиметь. Но это не всегда удавалось. Вот и Соловьеву не повезло.

Несмотря на ходатайство руководителей «Мосфильма», Госкино отказалось увеличивать Соловьеву гонорар за сценарий в связи с тем, что «подобная оплата установлена только за экранизации произведений, отражающих советскую действительность». Думаете, история на этом закончилась? Как бы не так. Соловьев и «Мосфильм» делают еще один заход – спустя месяц после первого. В новом ходатайстве используется, казалось бы, беспроигрышный аргумент: в нем отмечается, что режиссер заслужил увеличенного гонорара за то, что «сценарий освещает важные политические моменты». Но и эта хитрость не проходит: Госкино стоит на своем решении непоколебимо. В итоге просьба режиссера так и осталась неудовлетворенной: «поиметь» власть в двойном эквиваленте Соловьеву не удалось.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.