ГЛАВА 10. ЛЕГЕНДЫ О КРЫМСКИХ ТАНКАХ

ГЛАВА 10. ЛЕГЕНДЫ О КРЫМСКИХ ТАНКАХ

Все советские историки, рассказывая о вторжении 11-й армии генерал-полковника Манштейна в Крым, о боях за Севастополь и Керченский полуостров, постоянно оперируют огромными цифрами германских танков — в 100, 200 и 300 машин. Соответственно, наши артиллеристы и моряки запросто подбивают за один бой по 10–40 тяжелых немецких танков. Сейчас им вторят и самодеятельные историки, к примеру, авторы той же «Военной летописи». Немцы же утверждают, что у них не было танков вообще.

Командование советских войск в Крыму прекрасно понимало значение танков в обороне полуострова от… германских парашютистов. Еще 14 августа 1941 г. генерал-полковник Кузнецов отправил Сталину записку.

«НКО.Т. Сталину.

В дополнение предназначенных сил и средств в состав 51-й отдельной армии прошу Вашего решения о выделении 25 танков (5 KB и 20 Т-34), 20 бронемашин, 45 тракторов и 150 грузовых автомашин. Эти средства обеспечат формирование мототанкового полка, который необходимо иметь на территории Крымского полуострова для уничтожения авиадесантов врага».

На эту записку была наложена резолюция: «Можно дать: 20 бронемашин, 12 Т-34, 10 Т-38, 20 тракторов, 100 грузовиков. И. Сталин».

Почему вождь отказал в танках KB, неизвестно.

В любом случае танки KB, как и Т-34, не нужны для борьбы с воздушными десантниками, тем более что они как воздух требовались на других фронтах.

Один из наших видных военно-морских историков сказал мне в частной беседе, что наши адмиралы не знали, как перевозить 50-тонные KB морем. Понятно, что через узкий Керченский пролив их можно было перебросить на баржах.

Замечу, что на Каспии, где шторма не уступают черноморским, наскоро переоборудовали шаланды, перевозившие поначалу по 34, а затем по 59 танков за рейс Это были американские танки типа «Грант» и «Шерман» весом от 28 до 32 т. Их доставляли из иранского порта Пехлеви (Энзели) до Астрахани и других советских портов.

Ну а что касается немцев, то их транспорты типа F (MFP) водоизмещением 280 т без труда перевозили трофейные танки КВ.

В июле — августе в Крыму была сформирована 3-я Крымская моторизованная дивизия, переименованная 19 сентября 1941 г. в 172-ю стрелковую дивизию (2-го формирования). В ее составе имелся 5-й танковый полк с 66 танками, из которых 10 средних Т-34 и 56 легких плавающих типа Т-37 и Т-38. Экипажи танков Т-34 были кадровыми, а экипажи плавающих танков укомплектовывались добровольцами с заводов Симферополя.

К сожалению, до сих пор нет данных о том, сколько бронетехники перевезли в Крым в ходе эвакуации Одессы. Так, в отчете «Оборона Одессы», выпущенном Генштабом РККА в 1943 г., говорится, что из Одессы с 1 по 15 октября 1941 г. были эвакуированы 34 танка и бронемашины[95]. В «Отчете о работе отдела автобронетанковых войск в период обороны Одессы с 01 января по 15 октября 1941 г.», составленном начальником автобронетанковых войск Одесского оборонительного района подполковником Максимовым 11 марта 1942 г., на 1 октября 1941 г. в составе Приморской армии имелось 31 бронеавтомобиль (из них 13 пушечных бронемашин БА-10), 13 танков БТ, 4 танка Т-26,9 химических танков ХТ-26 и один танк Т-37.

Несколько слов стоит сказать о применении танков в боях за Перекоп. С рассветом 25 сентября 1941 г. немецкая авиация усиленно бомбардировала передний край нашей обороны, Турецкий вал и глубину обороны до села Ишунь. В 10 часов утра противник силой до четырех пехотных полков при поддержке более 50 танков и под прикрытием сильного артиллерийского и минометного огня перешел в наступление на основную оборонительную линию Перекопских позиций, нанося главный удар вдоль Перекопского залива. После упорных боев наши части оставили город Перекоп и отошли за Турецкий вал, за исключением третьего батальона 417-го стрелкового полка, саперной роты и двух батарей, которые продолжали вести бой севернее Перекопа в районе Кантемировки.

Контратака 14 танков Т-37 и Т-38, приданных 156-й стрелковой дивизии, не удалась. Все 14 машин были уничтожены.

В 7 часов утра 26 сентября две немецкие пехотные дивизии, поддержанные 100 танками, начали наступление на позиции 156-й стрелковой дивизии. К 11 часам утра немцы заняли Турецкий вал и вышли к Армянску. Тем временем генерал Батов, командовавший советскими войсками на перешейке, подтянул свежие силы: 383-й полк из 172-й стрелковой дивизии, 442-й полк из 106-й стрелковой дивизии и 865-й полк из 271-й стрелковой дивизии. Эти три полка контратаковали противника. В течение дня 26 сентября город Армянск 4 раза переходил из рук в руки. Немцы тоже сняли с побережья Сиваша какие-то части 22-й пехотной дивизии и ввели их в дело. К вечеру Армянск остался за немцами.

В воспоминаниях П.И. Батова постоянно фигурируют крупные танковые соединения. То он говорит о 100 танках у Армянска на 6 октября, то «вечером 19 октября 170-я пехотная дивизия немцев, с которой действовало более шестидесяти танков поддержки пехоты, вырвалась к устью Чатырлыка»[96].

Увы, Павел Иванович, везде указывавший номера германских пехотных дивизий, нигде не указал названия танковых частей. Понятно, что такая же картина наблюдается и в других источниках: у Г.И. Ванеева, А.В. Басова, в «Хронике Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре» и тд. То есть немецкие танки, как бизоны, ходят по Крыму сами по себе, без всякой организации, сбиваясь в стада по 50, 100 и более единиц.

Манштейн же утверждает, что танков у него не было. И действительно, к тому времени дивизия «Лейбштандарт Адольф Гитлер» была переброшена на Ростов, а для действий в Крыму Манштейн мог привлечь лишь два корпуса: 30-й в составе 22-й, 72-й и 170-й пехотных дивизий и 54-й в составе 46-й, 73-й и 50-й пехотных дивизий (треть 50-й пехотной дивизии еще была под Одессой).

Первоначально у Манштейна в Крыму был лишь один дивизион штурмовых орудий. В составе 190-го дивизиона имелось восемнадцать 75-мм самоходных установок StuG III, созданных на базе танка Т-Ш. В каждом взводе, состоявшем из двух орудий, имелся один бронированный транспортер боеприпасов Sd.Kfz.253 и одна машина передовых артиллерийских наблюдателей Sd.Kfz.252.

Еще 22 установки StuG III из состава 197-го дивизиона были переданы 11-й армии 3 октября 1941 г. Однако штурмовым установкам пришлось добираться своим ходом, и участие в боях они приняли лишь в декабре 1941 г.

30 октября организованное сопротивление советских войск на севере Крыма прекратилось и началось повальное бегство. Кому мои слова покажутся слишком резкими, я отправлю к «Хронике…»: «По отдельным отрывочным сведениям, поступавшим в течение дня, было известно, что в 11 ч 40 м 45 автомашин с немецкой пехотой подошли к станции Карагут (10 км севернее Саки). Около 13 часов в районе деревни Икар (12 км севернее Евпатории) противник выбросил воздушный десант, и 40 человек этого десанта двигались к железнодорожной станции Евпатория.

В 13 ч 10 м по дороге вдоль западного побережья Крыма между деревнями Ивановка (16 км южнее Саки) и Николаевка было обнаружено движение четырех танкеток, а в 13 ч 30 м по дороге из Евпатории в Симферополь прошли 12 танков противника. В 15 ч 10 м немцы заняли город Саки. В 16 часов из деревни Бурлюк по дороге на восток показались бронемашины противника. В 16 ч 15 м из штаба ПВО донесли, что противник перерезал шоссе между Симферополем и Евпаторией на 37-м км»[97].

Советские мемуаристы и историки уже полвека ссылаются на танки так называемой «группы Циглера». Современный германский историк Пауль Карель так описывает создание пресловутой «Группы Циглера»: «…28 октября в штабе Манштейна в 30 км от Перекопа шло совещание. Начальник штаба 11-й армии полковник Вёлер указал на карту:

— Русские намерены удержать Севастополь, Феодосию и Керчь. Они спасут свои разбитые части, поместив их в эти укрепленные районы, затем пришлют пополнения, переформируют и вновь бросят в бой. Такая возможность будет у них до тех пор, пока в руках у них останется морская крепость Севастополь.

— Вот как раз этому-то мы и должны помешать, — уточнил Манштейн.

Начальник оперативного отдела Буссе кивнул.

— Но как мы превратим нашу пехоту в подвижные войска? Нам бы танков или хотя бы моторизованную дивизию! Тогда бы все получилось гораздо проще.

Полковник Вёлер решил, что настало время объявить:

— Мы соединим воедино все механизированные части из состава пехотных дивизий, начиная от разведывательных подразделений и кончая зенитными и противотанковыми батареями, и пошлем их вперед как мобильную боевую группу!

Буссе всецело поддержал предложенную идею,

— Отлично, — подытожил Манштейн. — Вы, Буссе, проследите за формированием этой боевой группы. Возглавит ее полковник Циглер. Первой целью его станет овладение Симферополем — главным городом и транспортным узлом полуострова. Через него лежит дорога к Севастополю и к южному берегу. Ее необходимо блокировать»[98].

Итак, ни одного танка в «группе Циглера» не было. Фактически это была пехота на грузовых автомобилях с несколькими бронированными разведывательными машинами и артиллерийскими тягачами.

По-человечески можно понять наших историков, всячески пытавшихся доказать наличие танков у супостата в 1941 г. Но, увы, утверждения: «можно предположить использование немцами трофейных советских танков в Крыму» или «нельзя исключить участия в боях румынской бронетехники» и т. д. всерьез принимать нельзя.

Никаких достоверных сведений об участии в боях в Крыму до 1 января 1942 г. трофейных советских или румынских танков не было и нет.

Севастопольский историк В. Савилов писал: «На 22 июня 1941 г. 5, 6 и 8 румынские кавалерийские бригады, входившие в состав румынского кавалерийского корпуса, имели в своих разведэскадронах каждый по 6 легких танков R-1, На 1 октября 1941 г. румынский кавалерийский корпус, подчиненный командованию 11-й немецкой армией, не имел ни одной готовой к бою танкетки R-1. Все 18 были неисправны или повреждены. На середину октября 1941 г. в 5-м эскадроне 8-й кавалерийской бригады имелось 6 исправных R-1»[99].

Добавлю от себя, что даже если бы шесть легких танков типа «Reno» и приняли участие в боях, то проку от них было бы немного, учитывая их низкие тактико-технические характеристики и подготовку румынских экипажей.

Ранним утром 26 декабря 1941 г. началась высадка частей 44-й армии на Керченском полуострове. В составе армии находилось пять стрелковых и горных дивизий, пять горнострелковых полков и 126-й отдельный танковый батальон.

26—31 декабря на Керченский полуостров в районе мысов Зюк и Хрони было высажено девять танков Т-26. К 31 декабря в районе Феодосии высажено 43 танка.

28 января 1942 г. Сталин приказал реорганизовать Кавказский фронт, разделив его на Крымский фронт и Закавказский военный округ.

В состав Крымского фронта были включены войска бывшего Кавказского фронта, расположенные на Керченском и Таманском полуостровах и в районе Краснодара (44-я, 51-я и 47-я армии). Кроме того, командующему Крымским фронтом были подчинены войска Севастопольского оборонительного района, Черноморский флот, Азовская военная флотилия и Керченская военно-морская база. Командующему Крымским фронтом генерал-лейтенанту Д.Т. Козлову был подчинен также Северо-Кавказский военный округ с правом использования его войск и формирований лишь с разрешения Ставки Верховного Главнокомандования.

Наступление советских войск началось 27 февраля. Группировку из четырех дивизий 51-й армии поддерживало всего 170 орудий, а три дивизии 44-й армии — 62 орудия. Главный удар наносили войска 51-й армии в районе селения Кой-Асан.

Для прорыва немецкой обороны были использованы танки 39-й, 40-й и 55-й танковых бригад и 229-го отдельного танкового батальона. Фронт атаки этих соединений не превышал

5 км, то есть плотность достигала 34 танка на 1 км Наши танковые соединения и части двигались тремя эшелонами. Каждой танковой бригаде и отдельному батальону было придано по саперной роте. Личный состав рот предполагалось везти за танками на специальных волокушах, но из-за размокания грунта от этой идеи пришлось отказаться и посадить саперов на танки первого эшелона. В задачу саперов входило разминирование проходов для техники и пехоты. Но, несмотря на все предпринятые меры, все же 7 танков подорвались на минах.

Немецкие пехотные дивизии сражались насмерть, а вот румыны традиционно побежали. Румынскую 18-ю пехотную дивизию поддерживали два германских артдивизиона, расчеты которых бросили орудия и подались вслед за союзниками.

Командование Крымского фронта доложило в Москву, что к 13 часам 28 февраля 1942 г. части 51-й армии захватили до 50 орудий, много минометов и свыше 100 пленных. А вот 44-я армия не продвинулась ни на шаг с начала наступления.

Румыны добежали до Киета, но там советские войска были остановлены германским 213-м пехотным полком, а также собранными «с бору по сосенке» солдатами тыловых резервных подразделений, включая штабы. А румынскую 18-ю пехотную дивизию отправили в тыл на переформирование. Советские источники сообщают о появлении на фронте 73-й германской пехотной дивизии.

2 марта немцам удалось закрепиться по всей линии фронта, а советские войска понесли большие потери в личном составе и потеряли 93 танка Поэтому командарм Козлов приказал: «В связи с плохим состоянием грунта на Керченском полуострове и невозможностью вследствие этого вести наступательные действия… прочно закрепиться на выгодных рубежах и до особого распоряжения наступление прекратить»[100].

Новое советское наступление было назначено на 13 марта. К этому времени Крымский фронт располагал 8 танками KB, 13 танками Т-34, 32 танками Т-60 и 172 танками Т-26.

Л.З. Мехлис вместо того чтобы применить танки массированно на направлении главного удара, распылил их между стрелковыми частями. Так, 229-й отдельный танковый батальон (4 танка KB) был придан 77-й стрелковой дивизии, 39-я танковая бригада (2 KB, 6 Т-34, 11 Т-60) — 236-й стрелковой дивизии, 56-я танковая бригада (90 Т-26) — 12-й стрелковой бригаде, а 40-я танковая бригада (2 KB, 7 Т-34,21 Т-60) — 398-й стрелковой дивизии. Командиры танковых бригад были подчинены командирам стрелковых дивизий и бригад.

На Керченском полуострове в 9 часов утра 13 марта пошел мокрый снег. Командование испугалось потерять последние 8 тяжелых танков на размокшем грунте (из-за поломок коробок передач) и приказало не вводить их в бой. Но сей приказ до 229-го отдельного танкового батальона не дошел, и его четыре танка KB все-таки пошли в атаку.

В ходе многочисленных атак с 13 по 19 марта советские войска понесли большие потери, но прорвать немецкую оборону не смогли. Хотя и силы противника были на исходе.

Манштейн писал: «18 марта штаб 42-го корпуса вынужден был доложить, что корпус не в состоянии выдержать еще одно крупное наступление противника»[101].

Тут же Манштейн пишет, что в течение первых трех дней наступления немцам удалось подбить 136 танков. На самом же деле с 13 по 19 марта 56-я танковая бригада потеряла 88 танков (56 подбито, 26 сгорело и 6 подорвались на минах), 55-я танковая бригада потеряла 8 танков, 39-я танковая бригада потеряла 23 танка, 40-я танковая бригада — 18 танков, 24-й танковый полк — 17 танков, 229-й отдельный танковый батальон — 3 танка. Всего 157 танков.

В итоге Крымский фронт к 25 марта располагал 54 танками. Из них в 39-й танковой бригаде было 4 танка (2 KB и 2 Т-60), в 40-й бригаде —13 танков (все Т-26), в 56-й бригаде — 31 танк (все Т-26), в 24-м танковом полку — 4 танка Т-26 и в 229-м отдельном батальоне — 2 танка КВ.

Зато германская 11-я армия впервые получила танковую дивизию. В конце марта в Крым начали прибывать подразделения 22-й танковой дивизии[102]. В апреле в Крым прибыла 28-я легкая пехотная дивизия, а также 7-й румынский армейский корпус в составе 19-й пехотной дивизии и 8-й кавалерийской бригады.

20 марта немцы предприняли контратаку из района поселка Ново-Михайловка в район поселка Кормечь (Керченский полуостров). Пехоту поддерживали 50 танков 22-й танковой дивизии. Бой шел до вечера. Нашу пехоту поддерживали 39-я и 40-я танковые бригады. По советским данным, немцы потеряли до 35 танков, из которых 17 остались на поле боя. Причем 8 танков после осмотра нашими танкистами оказались в полной исправности.

В апреле 1942 г. Крым посетил маршал Антонеску. Диктатор вел себя очень важно. Как писал Манштейн: «Высшие румынские офицеры, казалось, боялись его как самого Господа Бога»[103]. Антонеску пообещал прислать в Крым еще две румынские дивизии.

Штаб Манштейна составил план операции по уничтожению советских войск на Керченском полуострове, получивший кодовое название «Охота на дроф». Согласно этому плану, войска Севастопольского оборонительного района должны были сдерживать 54-й германский корпус и вновь прибывшая румынская 19-я пехотная дивизия. Весь Южный берег Крыма должна была защищать одна румынская 4-я горная бригада.

На Керченском же перешейке должны были наступать пять германских пехотных дивизий (170,182,186,46 и 50-я), 26-я легкая пехотная дивизия, 22-я танковая дивизия, а также румынские 19-я пехотная дивизия и 8-я кавалерийская бригада. На сей раз у немцев было до двухсот танков и самоходных установок К 20 апреля на Крымском фронте у немцев имелось: 123 миномета, 15 — 7,5-см, 132—10,5-см и 62—15-см орудия, а также 16—21-см мортир.

Советские войска располагались уступом, вытянутым на севере. Численно они превосходили противника в полтора раза. К 8 мая в частях Крымского фронта имелось: 41 танк KB, 7 — Т-34, 111 — Т-26, 79 — Т-60. Итого 238 танков, не считая 79-го учебного танкового батальона, имевшего 5 танков Т-26, один ХТ-133 и один трофейный T-IV.

К 4 мая 1942 г. в составе артиллерии Крымского фронта имелось: минометов 50-мм — 1340, 82-мм — 817, 107-мм — 41 и 120-мм — 168; 45-мм противотанковых пушек — 175; 76-мм полковых пушек — 70; 6-мм дивизионных и корпусных пушек — 330; 122-мм гаубиц — 191; 152-мм гаубиц — 5; 107-мм пушек — 21; 122-мм пушек А-19 — 24; 152-мм гаубиц-пушек МЛ-20 —109; пусковых установок реактивных снарядов М-8 — 24; пусковых установок реактивных снарядов М-13 —29.

В 1987 г. А.В. Басов писал «6 мая Буденный предупредил о возможном переходе противника в наступление против войск Крымского фронта.

Однако требование об усилении обороны оказалось невыполненным. Оборонительной группировки войск для отражения ожидаемого наступления врага не было создано. Все три армии (47-я, 51-я и 44-я, всего 21 дивизия) находились в одном эшелоне фронта. Дивизии и бригады, входившие в состав армий, были вытянуты в одну линию, а их боевые порядки до предела уплотнены. Стрелковые дивизии действовали в чрезвычайно узких полосах (в среднем по 2 км). Небольшие резервы, так же как и пункты управления, располагались близко к переднему краю, что ставило их под угрозу ударов вражеской артиллерии. Главная полоса протяженностью 27 км не имела необходимой глубины (она не превышала 4 км), а вторая была создана лишь на правом фланге. Левый, приморский фланг не обеспечивался со стороны моря. Там не было кораблей, которые поддерживали бы фланг сухопутных войск. Артиллерийские противотанковые резервы во фронте и в армиях не были созданы, противовоздушная оборона войск также не была организована должным образом. Фронтовой тыловой рубеж — позиции Турецкого вала и керченского оборонительного обвода — в инженерном отношении не были завершены и войсками не занимались»[104].

Таким образом, Басов все валит на командование Крымского фронта. Попробуем разложить все по полочкам Директивой № 2/оп от 6 мая 1942 г. Буденный не предупредил, а дезинформировал командование Крымского фронта. Там говорилось:«…неприятель сосредоточил переправочные средства по азовскому побережью на участках Таганрога, Мариуполя и транспортную авиацию в Днепропетровске, Запорожье, Кировограде и Николаеве.

По данным разведки Южного фронта и Азовской военной флотилии, в районе Мариуполя и Таганрога противник имел транспорты, мотоботы и другие мелкие суда, позволявшие ему поднять одновременно до 7000 человек с личным вооружением В порт Мариуполь прибыло до 2000 и ожидается прибытие еще до 300 немецких моряков. На участке Мариуполь — Таганрог было сосредоточено до двух пехотных дивизий немцев и до бригады румын.

По данным опроса пленного офицера германской армии, немцы сосредоточили транспортную авиацию в районах Николаева и Запорожья»[105].

Таким образом, Буденный подыграл немцам. И командование Крымского фронта по приказу маршала сосредоточило свои основные силы на севере, а не на юге, где Манштейн планировал нанести свой главный удар.

А вот командование флота почему-то проигнорировало директиву Буденного и попросту занималось охраной транспортов (от кого?), выставив охранение из кораблей и подводных лодок у кавказских баз, а также занималось иными весьма полезными делами.

Риторический вопрос: как могло командование Крымского фронта ждать вражеские десанты со стороны Черного моря, когда там у немцев еще не было боевых кораблей, а боевая мощь Черноморского флота за счет поступления новых кораблей почти не уменьшилась по сравнению с 22 июня 1941 г.?

А рано утром 8 мая немцы погрузили в Феодосии батальон пехоты на штурмовые лодки и высадили десант у горы Ас-Чалуле в тылу у наших войск. Батальон перешел в наступление и вызвал панику среди наших войск. Представим на секунду, если в Феодосийском заливе дежурили… нет, не крейсера, а хотя бы звено торпедных катеров или пара сторожевых катеров или бронекатеров? (Их-то у нас было с избытком.) Ведь ни одна бы немецкая лодка не ушла бы. Но Манштейн за 1941 г. хорошо изучил манеры наших адмиралов.

Одновременно с десантом 30-й корпус, поддержанный 150 танками и САУ, прорвал позиции 63-й горнострелковой и 276-й стрелковой дивизий на южном участке фронта. На остальных же участках фронта 42-й германский корпус поначалу лишь проводил демонстрацию наступления.

К исходу 8 мая 404-я стрелковая дивизия была разгромлена. Немцы прорвали фронт на южном участке шириной в 5 км и на глубину 8 км. На остальных участках фронта советские войска отбили все атаки и удержали занимаемые позиции.

9 мая Манштейн ввел в дело 22-ю танковую дивизию, атаковавшую 56-ю танковую бригаду и 229-й отдельный танковый батальон (11 танков KB, 15 Т-26 и 11 Т-60). В ходе упорного боя наши части потеряли 5 танков KB и 9 танков Т-26. По советским данным, немцы потеряли 50 танков. Понятно, это преувеличенные данные, хотя, вообще говоря, немецкие танкисты не особенно любили встречаться с танками КВ.

К исходу 9 мая в полосе 44-й армии уже не имелось сплошного фронта. Остатки занимавших оборону стрелковых дивизий мелкими группами отходили на восток. 72-й кавалерийской дивизии была поставлена задача остановить отступление, но безрезультатно.

На левом крыле 51-й армии из-за отступления 236-й стрелковой дивизии с ночи на 10 мая также образовался не занятый нашими войсками прорыв от селения Пять Курганов до города Кайман. Глубина прорыва немцев на некоторых участках Крымского фронта достигала 30 км.

По словам Манштейна: «Начиная с 11 мая операция протекала уже без существенных задержек, 22-я танковая дивизия броском вышла на северное побережье. Примерно восемь дивизий противника оказалось в созданном ею котле. Командование армии могло теперь отдать приказ преследовать противника»[106].

К тому времени в составе Крымского фронта имелся 81 танк, включая 7 танков KB, из которых 4 было неисправно.

Советские войска пытались закрепиться на Турецком валу. Но 13 мая немцы овладели большей честью вала. На правом фланге Крымского фронта противник к исходу дня занял селения Султановка и Аджиели. На левом фланге днем части Крымского фронта отходили на Сараймин.

В 23 ч 30 мин 13 мая с юго-западного направления немцы начали артобстрел Керчи, крепости и Керченской бухты. Немецкая авиация непрерывно бомбила город и порт. 13 мая было сброшено около 1780 бомб. В городе произведены большие разрушения, и начались пожары.

15 мая немцы объявили о падении Керчи. На самом же деле в этот день шли ожесточенные бои на рубеже Тархан — железнодорожная станция Керчь 2-я — Горком Лишь к вечеру немцам удалось ворваться в город

По данным Центрального Военно-морского архива (Ф. 10. Д. 17716):

Таблица 3

^{Перевозки на Керченский полуостров с 29 декабря 1941 г. по 22 мая 1942 г.}

^{* — Включая гражданское население плюс еще 72 789 раненых.}

Согласно изданию «Гриф секретности снят»[107] за 111 суток существования Крымского фронта было убито и умерло на этапах санитарной эвакуации 31 051 человек. Пропало без вести 161 890 человек. Небоевые безвозвратные потери составили 1866 человек Итого 194 807 человек.

В свою очередь Манштейн писал «18 мая сражение на Керченском полуострове было закончено. Только небольшие отряды противника под давлением нескольких фанатичных комиссаров еще несколько недель держались в подземных пещерах в скалах вблизи Керчи. По имеющимся данным, мы захватили около 170 000 пленных, 1133 орудия и 258 танков; 5 немецких пехотных дивизий и 1 танковая дивизия, а также 2 румынские пехотные дивизии и 1 кавалерийская бригада уничтожили две армии, в состав которых входило 26 крупных соединений»[108].

После эвакуации остатков трех советских армий на Таманский полуостров у 11-й германской армии были развязаны руки, и Манштейн смог приступить к решению своей главной задачи — взятию Севастополя, которая получила кодовое название «Лов осетра». Вопрос об использовании танков в третьем и последнем штурме Севастополя является крайне болезненной темой для наших историков, поскольку десятилетиями создавались мифы о сотнях германских тяжелых танков, штурмовавших город. Авторы 1980-х годов писали о 450 германских танках, штурмовавших город-герой.

Что же было на самом деле? Начну с отечественных танков. В первой половине ноября 1941 г. из Степного Крыма в Севастополь удалось войти лишь 10 танкам К 5 декабря в Севастополе имелось всего 9 танков, которые к тому времени состояли в отдельном танковом батальоне (ОТБ). Номера тот батальон не имел В нем было 213 человек, 9 танков, 6 автомобилей и 2 пушки.

22 декабря 1941 г. транспорт «Жан-Жорес» вышел из Новороссийска в Севастополь в охранении эсминца «Бойкий». На его борту находился 81-й отдельный танковый батальон в составе 180 человек и 26 танков Т-26. Уже через 3 дня батальон занял позицию на кордоне Мекензия № 1.

Позже в Севастополь был доставлен 125-й отдельный танковый батальон. На 10 мая 1942 г. 125-й ОТБ располагался в засаде в 4 км западнее хутора Мекензия и в 1,5 км северо-западнее маяка Восточный Инкерманский, а 81-й ОТБ был расположен в селении Голиково.

В начале июня 1942 г., по данным Г.И. Ванеева, «в 81-ми 125-м отдельных танковых батальонах Приморской армии насчитывалось 47 танков разных типов (БТ-7, Т-37, Т-27, Т-26, Т-34) и 7 бронеавтомобилей (БА-10 и БА-20)»[109]. По данным же Мощанского И., Савина А. («Борьба за Крым сентябрь 1941 — июль 1942 г.»), в 81-м ОТБ имелся один танк Т-34, один танк БТ-7 и 12 танков Т-26[110].

Применение легких танков под Севастополем не могло быть эффективным из-за сложного рельефа местности и насыщенности позиций противника противотанковыми средствами. Но, как мы знаем, за всю оборону города у защитников был всего один (!) средний танк Т-34 и ни одного тяжелого танка.

Самое интересное, что свободные KB имелись, но доставить их в Севастополь было не на чем Наши адмиралы и мэтры судостроения не догадались перед войной построить ни одного танкодесантного судна или, по крайней мере, судна двойною назначения, которое в мирное время могло перевозить народнохозяйственные грузы, а в военное — танки.

Это подтверждается и отчаянной просьбой Октябрьского в Ставку от 17 мая 1942 г. о посылке в Севастополь в числе других вооружений 25 танков KB и 50 танков других типов. Причем перебросить их предполагалось на линкоре «Парижская Коммуна».

Сделать это было вполне реально. Но, увы, Ставка отказала. Конечно, тут проще всего все свалить на Сталина. Но он, в отличие от наших последующих вождей от Хрущева до Ельцина, не допускал волюнтаристских решений и в данном случае поступил в соответствии с рекомендациями Кузнецова и К°, который во многом разделяет ответственность за сдачу Севастополя.

Говоря о применении советских танков под Севастополем, нельзя не упомянуть о любопытным эпизоде. 27 февраля 1942 г. наши войска применили под Севастополем телеуправляемые танкетки. Это были старые машины типа Т-27, выведенные к тому времени из состава боевых частей и остававшиеся только в учебных подразделениях. Вооружение с танкеток сняли, а взамен поместили мощный заряд тротила. Управлялись танкетки по проводам. Аппаратура дистанционного управления была создана в Москве на заводе № 627 Наркомата электротехнической промышленности под руководством военного инженера 3-го ранга А.П. Казанцева. Позже Казанцев стал известным писателем-фантастом В Крым было доставлено шесть таких танкеток В ночь на 27 февраля танкетки были доставлены на позиции в 1 км севернее Любимовки. В 6 ч 30 мин танкетки выпустили на немецкие позиции. Две танкетки взорвались на вражеских позициях, еще две взорваны до подхода к цели и две уничтожены артиллерийским огнем немцев.

С началом гласности рассказывать байки о 400–500 германских танках у Севастополя стало уже неудобно, и туда приплели уже упомянутую 22-ю танковую дивизию.

По данным «Борьбы за Крым», к 30 июня 1942 г., то есть к началу штурма Севастополя, в составе 22-й отдельной[111] танковой дивизии имелось:

28 танков Т-2 с 20-мм пушкой;

114 танков 38(t) чехословацкого производства с 37-мм пушкой;

12 танков Т-3 с 37-мм пушкой;

И танков Т-4 с 75-мм пушкой с длиной ствола в 24 калибра;

11 танков Т-4 с 75-мм пушкой с длиной ствола в 40 калибров.

Итого 176 танков[112].

Я не буду говорить, что эти цифры превышены даже для свежей дивизии, а 22-я танковая дивизия понесла существенные потери на Керченском полуострове. Беда для всех наших историков в том, что дивизии этой вообще не было в Крыму. На самом деле 22-я танковая дивизия с 21 по 24 мая 1942 г. прямо из-под Керчи была отправлена в 17-ю армию, которая наступала на Кавказ.

Для наших историков обороны Севастополя это страшный удар. Вот, возьмем для примера книгу А.В. Басова «Крым в Великой Отечественной войне 1941–1945», выпущенную Академией наук СССР под редакцией академика А.М. Самсонова, автора исторических трудов о Великой Отечественной войне. На странице 169 в таблице «Соотношение сил и средств сторон к началу июня 1942 г.» в графе танки видим, что у немцев было 450 танков, и соотношение сил по танкам было 1:12 в пользу немцев. А на странице 319 в таблице «Сухопутные войска немецко-фашистского блока, действовавшие в Крыму в 1941–1944 гг.», составленной на основании секретного «Сборника материалов по составу, группировке и перегруппировке сухопутных войск фашистской Германии и войск бывших ее сателлитов на советско-германском фронте за 1941–1954 гг.» (М., 1955–1956. Вып. 1–4), Басов пишет, что 22-я танковая дивизия отправлена с 21 по 24 мая в 17-ю армию.

Какие же настоящие германские танки были под Севастополем? Манштейн прекрасно понимал, что для штурма Севастополя нужны были тяжелые танки с толстой броней, но к маю 1942 г. такие немецкие танки существовали только в депешах советских командиров, направленных «наверх»: «Подбито 10… 20…. 100 тяжелых танков противника…» Поэтому Манштейн и решил использовать трофейные тяжелые танки. Не менее 8 танков KB, захваченных в исправном состоянии на Керченском полуострове, были отправлены под Севастополь. Туда же из Франции был доставлен 224-й отдельный танковый батальон, оснащенный тяжелыми французскими танками В-2 (всего 17 танков, из них 12 в огнеметном варианте). Вес танка В-2 32 т, вооружение: одна 75-мм и одна 47-мм пушка. Скорость хода 28 км/ч. В огнеметном варианте 75-мм пушка заменялась огнеметом Дальность стрельбы огнемета 40–45 м Главным же достоинством В-2 была толстая броня (лоб и борта корпуса — 60 мм, башня — 56 мм).

Броню танков В-2 и KB (лоб и башня 75 мм) не брали советские 45-мм противотанковые пушки и 76-мм полевые пушки, а 76-мм дивизионные орудия (Ф-22 и УСВ) могли поразить их лишь при удачных попаданиях. Любопытно, что немцы за успешные действия под Севастополем окрестили KB «севастопольским танком».

Кроме того, в боях за Севастополь участвовали два дивизиона (№ 190 и № 197) штурмовых орудий, то есть 75-мм самоходных пушек на шасси танка Т-III.

Несколько слов стоит сказать и о радиоуправляемых германских танках. В апреле 1942 г. под Севастополь была доставлена легкая рота радиоуправляемого оружия из 300-го отдельного танкового батальона. Рота была оснащена танками B-IV (Sd.Kfs.301), управляемыми по радио. Танк весом 5–6 т был прикрыт 10-мм броней. Он мог, двигаясь со скоростью до 38 км/ч, доставить 450-кг подрывной заряд к укреплению противника, а затем вернуться на исходную позицию. Кроме того, в составе роты был 1 танк радиоуправления, созданный на базе танка Т-3. (Танк пушки не имел)

Таким образом, если считать за полноценные боевые танки и штурмовые орудия, и радиоуправляемые танкетки, то у немцев не набралось бы под Севастополем и 100 машин.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.