Юлия Меньшова
Юлия Меньшова
Ю. Меньшова родилась 28 июля 1969 года в Москве в семье артистов. Ее родители: известный режиссер и актер Владимир Меньшов и актриса Вера Алентова (Быкова). В начале 60-х они учились в Школе-студии МХАТ, жили в одном общежитии на одном этаже, там познакомились и вскоре поженились. Однако долгое время им приходилось жить порознь друг от друга: после окончания Школы-студии Меньшов вынужден был по распределению уехать в Ставропольский драмтеатр, а Алентова осталась в Москве, где делала карьеру в кино (в 66-м она сыграла одну из главных ролей в фильме «Дни летные»).
Между тем через год Меньшов вернулся в Москву и поступил во ВГИК. Но раздельное проживание молодых супругов продолжалось: Меньшов жил в общежитии ВГИКа, Алентова – в общежитии театра на проспекте Мира. Встречались они редко – когда соседка Алентовой по комнате оказывала им милость и уходила к своей тетке ночевать, так у них появлялась целая ночь. В итоге у них родилась дочь.
Вспоминает В. Алентова: «Я была сумасшедшей матерью, а Володя – более спокойным. Я помню, был такой случай. Мы положили совсем махонькую Юляшу спать не в кроватку, а на тахту. И вышли из комнаты. Когда позже я вернулась, открыла дверь, то увидела, что она лежит на полу. И мне почудилось, что она разбилась вдребезги, что вокруг головки огромное кровавое пятно! И казалось бы, должен сработать материнский инстинкт – мне надо было броситься к ребенку. Но я побежала не к ней, а с криком «Володя! Она упала!» в панике бросилась вон из квартиры, к лифтам, и забилась там. А Володя помчался к дочери, поднял ее, пришел ко мне и сказал, что все в порядке…»
Однако, даже несмотря на рождение ребенка, решить жилищный вопрос Меньшову с Алентовой все равно долго не удавалось. В течение нескольких лет они продолжали жить на разные дома, вернее, общежития. Денег катастрофически не хватало: например, у Меньшова были всего одни брюки. Несмотря на то что он подрабатывал в булочной, все заработанные деньги уходили на еду, пеленки. Такая жизнь не могла положительно сказаться на взаимоотношениях супругов – вскоре они приняли решение расстаться. Маленькая Юля, естественно, осталась с мамой, а Меньшов превратился в «воскресного папу».
По иронии судьбы Меньшова впервые влюбилась, будучи еще совсем маленькой, и ее рыцарем был не кто иной, как Юрий Николаев. Он в те годы играл в одном театре с Алентовой (театр имени А. С. Пушкина) и делил с ней одно общежитие. Маленькая Юля частенько приходила к нему в гости и тайно мечтала поскорее стать взрослой, чтобы занять пустующее место его супруги (Николаев в те годы был в разводе с первой женой). Однако этим мечтам так и не суждено было осуществиться, зато судьбе было угодно распорядиться так, что Меньшова и Николаев работают теперь в одном месте – в «Останкине».
Вспоминает Ю. Меньшова: «Я помню себя с тех пор, когда еще не умела говорить. Например, я лежу в детской кроватке и смотрю на маму, которая спит на тахте. Я так долго смотрю, что мама просыпается от моего взгляда. Поняв мою просьбу, она перетягивает меня к себе на тахту. Мама говорит, что была масса случаев, когда я, не умея разговаривать, о чем-то ее просила. Молча. Глазами.
Еще помню, когда мне было три года, я сильно заболела. Поднялась высокая температура. Бабушка пичкала меня таблетками. И мне было очень плохо. Но тут пришел папа. Он был с мороза – такой холодный, большой и надежный, что на его руках мне сразу стало лучше.
Еще запомнилась мама – безумно красивая, в шифоновом голубом платье. Был Новый год, они с папой отправлялись в Дом кино. А мы с бабушкой сидели и смотрели «Голубой огонек».
Присутствие папы стало постоянным в жизни Юли, когда ей исполнилось три года, – именно тогда ее родители решили вновь жить вместе. Немалую роль сыграло то, что теперь в их распоряжении была отдельная двухкомнатная квартира, полученная Алентовой от родного театра. Однако получила она ее с боем. Вот как она сама вспоминает об этом: «Сотрудники театра по очереди получали жилье, а мне все не давали и не давали. Наконец пообещали: вот одна из работниц переедет из комнаты в квартиру, и я смогу занять эту комнату. И вдруг я узнаю, что кто-то уже приходил к этой работнице со смотровым ордером. Я бегу в дирекцию: как же так, ведь эту комнату обещали мне?! Меня отправляют в управление культуры: мол, попроси там, вдруг получится. Там меня выслушали и «успокоили»: мол, этот поезд уже ушел, если человек приходил со смотровым ордером… И вообще, моей семье положена двухкомнатная квартира. Я восприняла это как издевательство, говорила, что готова на любое жилье: без окон, без дверей – лишь бы я знала, что оно мое. Но меня попросили написать заявление, уверяя, что мы получим двухкомнатную квартиру. И представьте мое изумление и радость: через год я получила ее!..»
Когда Юле было всего восемь лет, состоялся режиссерский дебют ее отца (Меньшов с успехом окончил режиссерский факультет ВГИКа): на экраны страны вышел его фильм «Розыгрыш», ставший хитом сезона и удостоенный Государственной премии РСФСР в 1978 году. Однако еще больший успех ждал ее родителей два года спустя, когда на экраны вышла картина «Москва слезам не верит», где Меньшов выступил в роли режиссера, а Алентова сыграла одну из главных ролей. Фильм собрал огромную кассу и был удостоен массы престижных призов: взял «Оскар» как лучший иностранный фильм и Государственную премию СССР (1981).
Успех фильма благотворно сказался на благополучии семьи Меньшовых: сразу после выхода «Москвы…» на экран они получили трехкомнатную квартиру в престижном в те годы месте – Олимпийской деревне.
Вспоминает Ю. Меньшова: «Славу, которая обрушилась на моих родителей после выхода «Москвы…», я пережила спокойно. Может, даже не заметила бы, если бы в школе не начали спрашивать: «А ты не дочка Меньшова и Алентовой? А как мама? А как папа?» Меня смущало, почему я должна незнакомым людям рассказывать о своей семье. Однако, если вы помните, фильм тогда тепло приняла только публика, в киношных кругах помалкивали. Соответственно, и меня не очень тянули в «золотую молодежь». Потом начали, но у меня уже выработался иммунитет. Мне это было неинтересно, скучно. Категорически не понимала объединения по принципу знаменитых родителей.
Мои родители вели себя в этой ситуации удивительно мудро. Эта слава их нисколько не изменила. Они слабо реагировали на дифирамбы. Воспитывали же меня очень серьезно и строго. По полной программе…»
О том, как они с мужем воспитывали свою дочь, рассказывает В. Алентова: «Юлю мы воспитывали в строгости, ограничений было много. Ей нельзя было приходить домой поздно. Она всегда скромно одевалась, я никогда не разрешала ей носить туфли на каблуке. И ничего броского. Ничего! Несмотря на то что возможности были – мы уже ездили за границу и привозили хорошие вещи. Но я считала, что это может обидеть ее одноклассниц. Дома – пожалуйста, в школу – нет…»
Вспоминает Ю. Меньшова: «В школу все тогда ходили в форме, но мне не разрешали надевать заграничные вещи даже на дискотеки, чтобы я не выделялась. До десятого класса я ходила в простых чулках в резинку, хотя все мои одноклассницы давно носили капроновые и эластичные колготки. Мама считала, что раз колготки у меня слишком часто рвутся, значит, я не умею их носить. «Походишь в простых чулках, семья не может бесконечно тратиться», – говорила мама. Это было, конечно, из разряда перегибов. Но у меня не осталось никаких обид.
Когда же я училась в десятом классе, мама пришла на школьную вечеринку и поняла, что я в своей одежде выгляжу ужасно отсталой. Она вдруг осознала, что перегибала палку…
Пока я училась в школе, я не разбила ни одного сердца. И лишь потом, после выпускного бала, стала понимать, что были ребята, которые на меня обращали внимание, но редко кто отваживался ко мне подойти, потому что я невольно создавала вокруг себя ореол неприступности. В этом не было ничего специального или нарочитого, тем более что внутренне я очень открытый человек.
Смотрела на себя в зеркало и недоумевала, почему я никому не нравлюсь. Я не считала себя красавицей, но изъянов в своей внешности тоже не находила. А на дискотеках всегда стояла у стеночки, меня никто не приглашал. Я делала вид, что мне это не очень нужно, однако на душе было тяжело. Наверное, этот неприступный вид – некую форму самозащиты – я унаследовала от мамы, которая на самом деле очень романтичный человек…
Незадолго до окончания школы в меня влюбился одноклассник. Проявлял он свои чувства очень робко. Смотрел преданными глазами и носил за мной портфель. Иногда мы гуляли с ним по Москве, целомудренно держась за ручки.
Я вообще поцеловалась впервые, уже учась в институте на первом курсе. Это в моем-то поколении…»
В 1986 году Меньшова окончила школу, и перед нею встала дилемма: куда пойти учиться? Выбирала она между тремя институтами: литературным, журфаком МГУ и театральным. Стоит отметить, что годом ранее она делала попытку пойти по стопам родителей и пыталась поступить в «Табакерку» к Олегу Табакову. Однако экзамен не выдержала. Табаков тогда ей даже посоветовал никогда не заниматься актерской профессией. И вот теперь перед Меньшовой вновь стал вопрос: куда идти? И она, будучи человеком упрямым, выбрала театр. Узнав, что тот же Табаков делает добор на второй курс Школы-студии МХАТ, отправилась туда. И поступила, что называется, «с полпинка» (курс А. Калягина и А. Покровской).
Вспоминает Ю. Меньшова: «Я проходила все туры на общих основаниях, никто не сопоставлял меня с родителями, которые, кстати, в это время уехали отдыхать. Курс набирал Калягин, все педагоги очень за меня болели и хотели, чтобы я поступила. Неужели я могла сделать им ручкой? Тем более я поняла, что Табаков их не предупредил. И когда Олег Павлович, вернувшись из поездки, спросил, перехожу ли я на его курс, я ответила, что остаюсь у Калягина. Потом мне показалось, что этим заявлением могла обидеть Табакова, и перед первым сентября написала ему покаянное письмо с объяснением всех мотивов. И он был очень тронут…»
Меньшова училась с энтузиазмом и была на хорошем счету у преподавателей. Хотя ее родители первое время считали, что актерская профессия ей явно не дается. Однажды, после одного из просмотров, отец даже заявил: «Я не понимаю, как тебя держат на этом курсе. На твоем месте я бы забрал документы. В стенах театрального училища оставаться просто невозможно после того, что мы с мамой увидели сегодня». Думаю, не надо объяснять, что переживала в душе Юля после подобных выводов. Однако она нашла в себе силы не отчаяться, наоборот – с еще большим упорством взялась за учебу. Она верила, что сумеет переломить ситуацию.
Еще будучи студенткой, Меньшова стала сниматься в кино. Фильмы были самые разные: бестолковая эксцентрическая комедия Романа Ершова «Действуй, Маня!» (1991), военная драма Ольгерда Воронцова «Тишина» (1992) и др. Стоит отметить: из-за того, что на «Мосфильме» у ее отца было слишком много завистников, вход на эту киностудию Меньшовой как актрисе был заказан – в основном ее снимали на «Ленфильме».
После окончания Школы-студии Меньшову пригласили во МХАТ. Причем буквально с первых же дней ее нагрузили ролями, в том числе и большими. Достаточно сказать, что за четыре года пребывания во МХАТе Меньшова сыграла 15 (!) спектаклей. Не каждая молодая актриса могла похвастаться такой результативностью. Однако, несмотря на такое многообещающее начало, Меньшова вскоре почувствовала, что театр, так же как и кино, не может стать главным делом ее жизни. Ей хотелось свободы, самостоятельности, а профессия актера – это бесконечная зависимость от режиссера, директора, костюмера и т. д. В итоге весной 94-го Меньшова приняла твердое решение уйти из актеров. Причем она уходила практически в никуда, поскольку плохо представляла себе, в какой области ей предстоит теперь приложить свои силы. Ее давно манила журналистика, в частности, телевизионная, однако каким образом проявить себя на этом поприще, Меньшова еще не знала.
Вспоминает Ю. Меньшова: «Я покупала газету «Из рук в руки» и искала в ней объявления о приеме на курсы секретарей-референтов. Почему бы и нет? Я знала, что неплохо умею гримировать, и думала, что, если никуда не попаду, попрошу папу устроить меня в гримерный цех. Как знать? А вдруг это мое призвание? Но когда я сказала папе, что хочу работать в гримерном цехе, у него волосы встали дыбом: «Как ты можешь так говорить? Ты же была актрисой, а теперь будешь гримировать других актрис?» – «А если это мое?» – возражала я. Я готова была пойти хоть в дворники…
Я ходила на разные телевизионные каналы, в том числе на ОРТ к Листьеву, который смотрел на меня умильно, как, впрочем, и другие руководители, но ничего не предлагал. Обижаться было смешно. Ведь я ничего собой не представляла. За моей спиной, кроме актерского прошлого, ничего не было. И все телевизионные начальники полагали, что я, наверное, была плохой артисткой, которую родители устроили в театр, но не вышло, а теперь рвусь в ведущие. Естественно, особого желания брать на работу такого человека ни у кого не возникало. Все ограничивались вопросом: «Ну и что вы хотите?» – «Все, что вы мне можете дать попробовать, – отвечала я. – Хотите, буду кассеты носить?» Мне обещали перезвонить и вежливо отсылали. Откровенно говоря, если бы сейчас ко мне пришла такая девушка, я поостереглась бы принимать ее на работу.
Но я шла, как Ломоносов в Москву, понимая, что для меня главное – прорваться на эту территорию, пусть кем угодно, хоть дворником, но перемахнуть через забор, называемый телевидением, а дальше я пробьюсь, докажу, что у меня есть силы…»
Меньшовой помог случай. Однажды в их доме зазвонил телефон, к трубке подошла Юля и услышала на другом конце провода голос хорошо знакомого ей сценариста Виктора Мережко. Он как бы между прочим спросил ее, как дела, она ответила: да никак, работу себе найти не могу. Тут он и говорит: «Здорово! Я сейчас как раз запускаю на ТВ-6 программу «Мое кино», и мне нужен редактор. Не хочешь попробовать?» Меньшова, недолго думая, согласилась. Так она попала на телевидение.
Вспоминает Ю. Меньшова: «Я перестала быть актрисой по одной простой причине – данная профессия стала мне неинтересной.
Конечно, это решение вызревало очень долго. Родители отнеслись к моему уходу из профессии довольно сложно и всячески меня отговаривали. По их мнению, это был абсурдный поступок – бросать то дело, которое у тебя получается. Но мне было слишком мало лет, чтобы заставлять себя заниматься тем, чем не хочется. Придя на телевидение, я была готова заниматься чем угодно и очень не хотела работать в кадре. За четыре года работы в театре у меня накопилась такая усталость от собственной невольной публичности, что совершенно не было желания светиться на экране. Я так кайфовала от своей редакторской работы в программе «Мое кино», занимаясь творчеством и оставаясь при этом за кадром…»
В течение примерно полугода Меньшова работала редактором у Мережко, после чего руководство канала предложило ей стать ведущей новой программы – женского ток-шоу «Я сама» (название придумала Меньшова, это был третий большой проект ТВ-6, после передач «Мое кино» и «Акулы пера»). Довольно быстро эта передача стала популярной у зрителей, а Меньшова взошла на новый пьедестал – сам Эдуард Сагалаев назвал ее главной удачей ТВ-6.
Между тем уже через несколько месяцев после премьеры программы (осенью 95-го) в ее недрах разразился крупный скандал. Один из авторов и продюсеров ток-шоу – Татьяна Фонина (кстати, она и пригласила Меньшову на ТВ-6), а также еще несколько участников программы внезапно подняли бунт против Меньшовой и дружно подали заявления об уходе. Что же произошло? Вот как описывала эту ситуацию в «Комсомольской правде» О. Бакушинская: «Много месяцев вся эта команда азартно и влюбленно придумывала сюжеты женско-семейного ток-шоу, искала героинь, писала подробные сценарии – и Юля находила со всеми общий язык. Потом, как рассказывают, она стала давать интервью, из которых следовало, что это она «сама» задумала и делает программу. Заело? Конечно. Всякий телевизионщик знает, что без хорошей съемочной группы даже суперведущему не поздоровится.
Во всяком случае, с некоторых пор Юле перестали прощать ее выговоры гримерам, повышенный тон в разговорах с остальными… Ну что это? Генеральный продюсер ТВ-6 Иван Демидов считает, что дело выеденного яйца не стоит – тут просто бабская склока Фониной и Меньшовой…»
Судя по всему, затевая эту склоку, Фонина с коллегами рассчитывали, что руководство канала встанет на сторону большинства. Но вышло наоборот: руководители отдали предпочтение Меньшовой, и ее недоброжелателям пришлось писать заявления об уходе. В интервью еженедельнику «Собеседник» (номер от 1 ноября 95-го) Меньшова, касаясь этой ситуации, заявила: «Я не хочу оправдываться и доказывать, что у меня замечательный характер. Вопрос «почему?» нужно задавать не мне, а тем, кто ушел. И я не думаю, что зрителям интересны причины нашего профессионального конфликта. Главное, что работа продолжается…»
В 1996 году серьезные изменения произошли в личной жизни Меньшовой: она познакомилась со своим будущим мужем, актером московского ТЮЗа Игорем Гординым (родился 6 мая 1965-го). Их знакомство можно назвать романтичным. Игорь ухаживал за подругой Меньшовой – актрисой МХАТа Еленой Майоровой, но однажды в компании увидел Юлю и все свое внимание переключил на нее. Они стали встречаться, и по выходным их часто можно было увидеть в окрестностях Юлиного дома, поблизости от улицы Горького. Далее послушаем рассказ журналиста С. Прохорова, помещенный в номере «Комсомольской правды» от 14 ноября 1997 года: «Как рассказывают, Юлин возлюбленный «красиво ухаживал» – дарил цветы, встречал, провожал… На прощание нежно целовал Юлю в щечку. Постепенно поцелуи становились все более страстными, и вскоре Юля поняла, что беременна. Когда она, решив все сама, объявила родителям, что собирается стать женой и матерью, они были не в восторге, представляя рядом с Юлей взрослого, сильного, богатого. А тут молодой актер не самого престижного московского театра – ТЮЗа.
Некоторое время Юля скрывала свое «интересное положение» от коллег по ТВ-6. Когда тайное все-таки стало явным, разразился скандал. Дело в том, что выпуск программы придется приостановить. Это невозможно для ТВ-6 по многим причинам. Во-первых, «Я сама» – самая популярная и рейтинговая программа шестого канала, и прекращение ее выхода, равно как и смена ведущей, невозможно. Во-вторых, до конца года в программе «Я сама» продана реклама. И спонсорство. Деньги получены не только ТВ-6, но и самой Юлей, которая на положенный ей процент купила машину, квартиру и сделала евроремонт. Главный спонсор программы – фирма «Tom Klaim», которая не только дарит свои фирменные костюмчики героиням программы, но и одевает Юлю. Фирменный стиль «Tom Klaim» – это обтягивающие костюмчики по фигуре. Вскоре рекламировать такие костюмчики станет невозможно. И тогда ТВ-6 приняло решение: обнародовать беременность Юли и переодеть ее в программе в соответствующие ее положению наряды. Что касается приостановки выхода программы или замены ведущей, этого не произойдет: Юля отснимет передачи «про запас», которые и будут показываться в последние недели ее беременности и после родов…
С осени начал выходить журнал «Я сама», где, как нетрудно догадаться, Юля является главным редактором. В первом номере опубликовано интервью, где Юля рассказывает читателям, что собирается стать мамой, и напечатаны ее фотографии в «интересном положении». От каких бы то ни было других интервью о «себе самой» в этот период Меньшова отказалась. «Не хочу делать шоу из своей беременности, я не голливудская звезда, чтобы позировать фотографам в родильном отделении».
Юле, как рассказывают, предлагали рожать дома в ванной под водой, но «Я сама» отказалась наотрез!
Практически до самого последнего момента – до восьми месяцев – Меньшова бегала на высоком каблуке по крутым лестницам в студии «Останкина» и при этом выполняла еще и функции замдиректора канала ТВ-6. Рожала она в обычном роддоме в Москве. Роды прошли нормально, и в воскресный день 14 декабря 1997 года на свет появился мальчик (вес 3 кг 700 г, рост 55 см), которого родители назвали Андреем. Первое время он вел себя весьма непредсказуемо – мог проснуться за ночь раз десять-пятнадцать, чем изрядно изводил своих родителей. Во всяком случае, молодая мама была тогда чуть ли не на грани нервного срыва. Но затем все нормализовалось, а чуть позже у Андрея появилась и приходящая няня (родители Гордина живут в Питере, а родители Меньшовой хотя и живут в Москве, но очень много работают и не могут уделять внуку много времени).
Тем временем на четвертом году существования программы «Я сама» Меньшовой внезапно стало тесно в роли ведущей, и весной 99-го она приняла предложение руководства канала занять кресло директора собственного производства. Ее первым проектом в этом качестве стал документальный фильм «Хищник» про серийного убийцу Анатолия Оноприенко.
Между тем последние выпуски программы «Я сама» наглядно демонстрируют все больший крен в сторону коммерции, когда отдельные ее выпуски иначе как развернутыми рекламными роликами и назвать-то трудно. На справедливые упреки по этому поводу Меньшова в одном из интервью ответила так: «Каждый журналист может усмотреть в разных программах рекламный смысл. В большинстве случаев это не соответствует правде. Но бывают некие предложения, которые нам интересны. Наш канал частный. Живем на деньги, которые сами зарабатываем. Никаких дотаций сверху нам ждать нельзя. Поэтому на канале существуют, в частности, заказные программы, в том числе и в рамках «Я сама». Но они настолько редки… К тому же наша группа никогда не будет делать передачу, которая «против шерсти».
Это интервью было опубликовано в начале июля 99-го, а спустя каких-то два месяца программу «Я сама» потряс скандал, сходный с тем, что произошел четыре года назад, когда ушла целая группа ее создателей. На этот раз программу покинули сразу два «лица» программы: Мария Арбатова и Ольга Сердобова. Самое удивительное, что поводом к этому шагу послужила… коммерциализация программы. Вот как объяснила причину своего ухода М. Арбатова: «После 17-го августа на ТВ-6 начались финансовые проблемы. Руководство канала выделяет на программу только 10 процентов из того, что на ней зарабатывает. Между тем выбор темы ток-шоу, а уж тем более коммерческие переговоры никогда не касались меня, поскольку я являлась приглашенным экспертом. Наши юридические отношения с ток-шоу описывала юридически неграмотная бумажка. Взаимные обязательства эксперта и канала в этой бумажке были прописаны невнятно, и цензурные ножницы там не оговаривались никак. Недавно прошла передача о наркотиках с врачом Маршаком, до этого – с Натальей Нестеровой, о ней и ее университете. Меня никто не предупреждал, что эти передачи носят рекламный характер. Например, программу об университете мне представили как историю об успешной карьере самой Нестеровой, а в программе о наркотиках я знала, что у нас будет героиня, у которой сын вылечился от них. После этого встает героический врач и начинает рассказывать о методах своего лечения. Только тогда я понимаю, что передача проплачена. У меня есть знакомые, дети которых погибли от наркотиков, и я знаю, что метод этого специалиста очень неэффективен. Но при монтаже мое мнение о враче вырезается, и остается только то, что я говорю о героине. Такая же история происходит и с университетом Натальи Нестеровой. Образование в ее учебных заведениях дается чудовищно низкого уровня, но в передаче вы не услышите, как я об этом говорю. После съемки Нестерова кричала, что подаст на меня в суд. Но, оказывается, редакторы ее успокоили: «Не волнуйтесь, на монтаже это будет вырезано». В результате эти передачи были сплошным повидлом.
Недавно ко мне подошла одна женщина и говорит: «Маша, как же вы могли! Мы продали последние ценные вещи, назанимали денег и отправили сына на лечение к этому наркологу. У нас больше нет сына. Мы пошли туда, потому что верим вам». Я не хочу, чтобы меня использовали для чьего-то бизнеса. Я никогда не обещала каналу, что буду говорить то, что выгодно его финансовым интересам. Канал никогда прежде не ставил меня в положение человека, торгующего совестью.
Для меня ТВ значимо настолько, насколько я могу использовать его как трибуну для транслирования мыслей о правах человека. Когда меня стали использовать для продажи недоброкачественного товара в таких сферах, как медицина и образование, передача потеряла для меня всякий смысл. Кроме того, у меня с ТВ-6 политически разная группа крови. Я буду баллотироваться в Думу от коалиции Союз правых сил и, естественно, политические передачи ТВ-6, которые по большому счету являются черным PR, смотрю с глубоким отвращением. Все эти годы мне удавалось ходить по краю и не ассоциировать себя с шестым каналом…
Мне очень нравится Юля Меньшова. Она давно выросла из программы, и ей пора отправляться в самостоятельное плавание. Она отчетливо чувствует, что хорошо и что плохо. Но она очень молода и еще не всегда умеет сказать «нет» начальству. Надеюсь, мой уход в связи с этой грязной историей станет для нее уроком. Роль телезвезды удается только тогда, когда высокий профессионализм сочетается с высокой нравственной ответственностью».
Несмотря на уход двух ведущих экспертов, программа «Я сама» ни на секунду не сбавила своих оборотов – график выхода в эфир очередных ее выпусков не сломался. Правда, программу пришлось немного изменить, и теперь ситуацию комментировала одна из бывших героинь и психолог. Ведущей программы по-прежнему была Юлия Меньшова.
Из интервью Ю. Меньшовой конца 90-х: «Слово «стиль» мне довольно близко, оно для меня многое определяет. Читая книги, я прежде всего обращаю внимание на то, каким слогом они написаны, а уж потом – на сюжет. Мне кажется, стиль – это индивидуальность, это то, как ты воспринимаешь этот мир, ведь так его не воспринимает больше никто. В этом смысле я свой стиль нашла. Мне кажется, что внутри я неподражаема, у меня есть собственная система ценностей…
Я люблю русскую литературу, а переводную читать не могу. Все время думаю о том, что пропала первоначальная изюминка, нет красоты метафор. Преклоняюсь перед Толстым, Достоевским. Наверное, в этом я не оригинальна. Люблю Гончарова. Эти писатели для меня в большей степени – смысл. А стиль – это Бунин и Набоков. Когда впервые прочитала Набокова, была потрясена его умом, пронзительной жесткостью определений. А потом мне показалось, что он, как хороший математик, очень точно просчитывает, как завлечь читателя сюжетом. Он нами манипулирует. Мне стало не по себе, но все же лишь у Набокова я встречала столь точные образы, почти кинематографичное, яркое повествование…
Из развлекательной литературы я читаю только журналы. Предпочитаю «Матадор». Это единственный журнал, который я могла читать от корки до корки. У них было замечательное свойство: они так писали о людях, даже незнакомых, что хотелось этого человека узнать лично…
Два фильма я могу пересматривать все время – «Зеркало» Тарковского и «Фанни и Александр» Бергмана. Очень люблю «8/2» Феллини. Я считаю, что ни сам Феллини, ни кто-то другой впоследствии ничего лучшего не сделал. Это фильм про любого творческого человека. Но не надо думать, что я такая заумная, смотрю только классику. Комедиями тоже не гнушаюсь…
Я – «сова», люблю подольше поспать, в выходные – аж до часу дня. Ложусь поздно, часа в четыре, потому что все творческие порывы охватывают меня после десяти вечера. С утра я обычно не завтракаю, обедаю и ужинаю где придется. Вечерами или работаю, или встречаюсь с друзьями. А вот светские мероприятия, где скапливается куча незнакомых людей, посещаю только по деловым соображениям…
У нас в семье всегда работает железный принцип: в субботу – воскресенье мы с мужем проводим время с Андрюшей. И если муж вдруг работает – у него репетиции, спектакли, то я – человек более государственный и поэтому в выходные свободна – обязательно с сыном. И все прелести – гулять, кашу варить, играть – мы делаем вместе. Соответственно, в будни, когда заканчивается работа, я еду домой к Андрюше, а не к подружке, к примеру. Если же едем в гости, то с сыном. Вот такая система приоритетов, к сожалению, потому, что моя общественная жизнь стала беднее. Есть дом и работа. Раньше, кроме работы и дома, были гости, театры, выставки, музеи, прогулки по Москве… Сейчас все это на время для меня закрыто…
В редких случаях популярность помогает. Например, с ГАИ: когда что-нибудь нарушу – отпускают. Но иногда в магазине так посмотрят, что никакого желания выходить на улицу нет. Популярность неким образом лишает меня свободы. Я хочу пойти гулять в нормальный парк с мужем, с сыном. Чтобы никто не показывал пальцем. Сейчас еще и Андрюшку жалко…
Мы все пришли на канал почти одновременно. Много лет «терлись» в одной комнате. Это сейчас разошлись по кабинетам – роскошь такая. Поэтому со всеми абсолютно у меня ровные приятельские отношения. А круг моих друзей не связан с телевидением. Я не могу блеснуть тем, что дружу с парой-тройкой телезвезд…
Я очень долго была наивным человеком – мне казалось, что люди делают подлости несознательно, что никто специально не причиняет другому боль. Я думала, что подлость – это несчастливое стечение обстоятельств. В 25 лет я поняла, что это не так, что подлости делают как раз сознательно и еще долго просчитывают, как бы побольнее задеть. Может быть, в 25 лет и поздно совершать такие открытия…»
Между тем в начале нового тысячелетия программа «Я сама» была закрыта, и Меньшова ушла из телеведущих. Но связи с телевидением не прервала: вернувшись в актерскую профессию, она стала сниматься в сериалах. В 2002 году это был «Бальзаковский возраст, или Все мужики сво…», в 2006-м – «Все смешалось в доме» и «Большая любовь».
С 2001 года Меньшова возглавляет продюсерский центр «Студия Юлии Меньшовой».
В эти же годы распался брак Меньшовой с Игорем Гординым. Причем незадолго до этого (в мае 2003-го) у пары родился второй ребенок – дочь Таисия, но это не спасло молодую семью от развода. После развода Игорь ушел на съемную квартиру, а Юлия приобрела себе новую жилплощадь – четырехкомнатные апартаменты (на деньги за телерекламу). Отметим, что молодые расстались без скандала и Игорь активно участвует в воспитании детей: летом 2007-го они вместе ездили отдыхать в Турцию.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.