Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Личная жизнь: любовь, занятия, привычки

Личная жизнь Альфреда Нобеля, его одиночество и то, что он никогда не был женат, стало причиной его пессимизма, а впоследствии и депрессии. Он, по его собственным словам, познал горе и никогда не был счастлив. Боялся ли он брака? Едва ли, хотя понимал, что «супружеская жизнь порождает новые обязательства, и это надо с самого начала ясно себе представлять». Его отношения с женщинами свидетельствуют, что он очень серьезно относился к женитьбе. Он увлекся было графиней Бертой Кински из обедневшего старинного рода. Знакомство их состоялось по объявлению, которое дал Нобель, чтобы подыскать себе секретаршу и домоправительницу.

Готов влюбиться

Берта оказалась истинной красавицей, свободно владела четырьмя языками, увлекалась музыкой и литературой и обладала всеми достоинствами светской женщины. Все это расположило Нобеля к ней. Он и сам свободно владел французским, английским, немецким, русским и, естественно, шведским. У него была обширная библиотека, где были книги, в том числе художественная литература на французском, немецком и русском. Впоследствии Нобель составил богатое собрание скандинавских классиков. Так же как и Берта, он был страстным лошадником. В его конюшне стояли орловские жеребцы, за которых была уплачена немалая сумма — 14 тысяч франков. Сближало Нобеля и Берту умение вести интеллектуальную беседу, любовь к старой Вене. Ей нравился в нем завидный дар делать милые комплименты на нескольких языках и то, что он бывал весьма критичным к дамам. Разговоры парижанок, например, казались ему скучными, но зато, признавался он, приятно бывает встретить умную и не совсем эмансипированную русскую даму. Жаль только, иронизировал он, что они с такой неохотой пользуются мылом, «но нельзя же в конце концов желать слишком многого», — смягчал он свою язвительность.

Вообще он произвел на Берту весьма приятное впечатление. В свои сорок три года оказался, по ее словам, милым господином хрупкого телосложения, ниже среднего роста, с темной бородой, довольно обычными чертами лица и грустью в кротких голубых глазах. В его голосе слышалась печаль, но иногда и ирония.

Виделись они не так уж и часто — не больше двух часов в день — либо за ленчем в летнем саду у него дома, либо на прогулках в Булонском лесу в его изящном экипаже, запряженном чистокровными рысаками. Этого было достаточно, чтобы они хорошо узнали друг друга. Нобеля многое располагало в ней, и он понял, что готов влюбиться. Как вдруг совершенно неожиданно Берта вернулась в Вену.

История Берты

В оставленной записке она объяснила свой поспешный отъезд. Оказалось, что, еще будучи гувернанткой дочерей венского барона фон Зутнера, она тайно обручилась с его сыном, бароном Артуром, который, кстати говоря, был на семь лет моложе ее. Мать молодого человека воспротивилась этой связи из-за разницы в возрасте, а главное, из-за скудного приданого Берты. Вот почему ей и пришлось искать хорошо оплачиваемую работу. И вот, продав кое-что из фамильных драгоценностей, чтобы оплатить билет, Берта разыскала своего возлюбленного в Вене. Он заявил, что не может без нее жить. Они тайно обвенчались в июне 1876 года и отправились в свадебное путешествие на Кавказ. Прощение его родителей они получили лишь спустя девять лет и тогда смогли вернуться в свое родовое имение.

Для Нобеля неожиданный отъезд Берты и то, что он узнал, было самым настоящим ударом. Ему показалось, что он потерял близкого друга. Встретились они вновь лишь через одиннадцать лет, когда она с мужем приехала в Париж навестить его. До этого они переписывались, и он всегда высоко ценил ее дружбу. Говорили, что она занималась миротворчеством и сильно повлияла на учреждение им премии мира.

«Мадам Нобель»

С Софи Хесс, простой австрийской девушкой, он встретился в том же 1876 году, вскоре после того, как Берта вышла замуж. Софи было двадцать лет, и она была очаровательна. Происходила из бедной семьи и подрабатывала в цветочном магазине. Здесь ее заметил Нобель, пораженный ее свежей красотой и обаянием. Выслушав рассказ Софи о том, как нуждается семья, он пообещал ей помочь. Так началась их дружба, вскоре переросшая в нечто большее.

Очарование Софи дополнял веселый, легкий нрав, граничащий с легкомыслием. Образование было самое беспорядочное, но и продолжать его охоты она не испытывала. Даже изучать французский язык, на чем настаивал Нобель, не захотела. Тем, кто знал ее и Нобеля, трудно было понять, как могло столь бесталанное и ленивое существо внушить страсть человеку такого ума и столь высоких устремлений. Ответ видели в том, что Софи поначалу старалась всячески угодить ему. И он, лишенный заботы, истосковавшийся по женской ласке, поддался ее обаянию. То, что она не была ему ровней, поначалу не смущало его. Он решил быть ей опытным другом, помочь получить образование и встать на ноги. В Париже он снял ей квартиру со служанкой и поваром, обеспечил ей щедрое содержание. Вскоре он понял, что не на шутку влюбился в свою юную подругу. Правда, в разговорах со знакомыми подчеркивал, что между ними существуют чисто дружеские отношения.

Она же требовала называть ее «мадам Нобель», стала немыслимо расточительной и безрассудно швырялась его деньгами. До поры он не возражал, и то, что она выдавала себя за мадам Нобель, делалось, можно сказать, при его поощрении: свои письма к ней он адресовал «фрау Софи Нобель». (Сохранилось 216 его писем к Софи и 40 — ее к нему.) Многих его друзей это ввело в заблуждение, и, например, баронесса фон Зутнер, та самая Берта, прислала даже ему поздравления по случаю его «женитьбы».

Сумасбродства «сладкой крошки»

Своей слепой влюбленностью Нобель с самого начала их отношений избаловал Софи. Ему приходилось терпеть и оплачивать ее траты на наряды и безделушки. Мало того, самому бегать по модным лавкам, выполняя ее часто сумасбродные желания. Скоро квартиры в Париже ей уже было недостаточно, она потребовала купить виллу в пятнадцать комнат в Бад Ишле. И Нобель исполнил прихоть своей «милой Соферль», своей «милой сладкой крошки».

Постепенно, однако, если судить по письмам Нобеля, его начинает мучить ревность. Он комплексует по поводу своего возраста и пытается трезво взглянуть на их отношения. Возможно, говорит он, ей только кажется, что она его любит, тогда как это всего лишь признательность, уважение. Но такие чувства неспособны вполне удовлетворить ее потребности любить. Скоро может случиться, что она встретит кого-нибудь еще, ведь вокруг нее так много знакомых мужчин. Что до него, то ему, должно быть, выпало бремя одиночества и найти человека, чье сердце могло бы откликнуться, ему не удастся. И тут у него вырываются слова о том, что таким человеком не может стать двадцатилетняя девушка, не имеющая с ним почти ничего общего. «На небосводе судьбы твоя звезда только восходит, тогда как моя уже клонится к закату».

Он то и дело совершенно искренне признается, что она славная девушка, но вместе с тем доставляет множество хлопот своему «старому ворчуну», особенно непомерным аппетитом к роскоши. Она пользуется его бесхарактерностью, снисходительностью и терпимостью. Эти нотки раздражения начинают звучать все явственнее в его отношении к Софи, хотя если он и выговаривает ей, то делает это, как всегда, тактично и уважительно. Он все отчетливее понимает, что его и ее отношение к жизни, их устремления, потребность в духовной пище, представления о долге хорошо образованного и воспитанного человека столь различны, что они никогда не смогут понять друг друга. Он чувствует, что произошло его интеллектуальное падение, и ему стыдно за это. Из-за нее он лишился всех своих друзей. Все его попытки побудить ее учиться и получить образование окончились ничем. Она не желала прислушиваться к его советам. Неудивительно, что его начинает раздражать даже ее скверный почерк, каракули, которыми она излагает свои бесконечные просьбы к нему о покупках. Не говоря о ее неразвитости, которая постоянно досаждает ему.

Измена Софи

Когда миновала первая пылкая влюбленность, на смену ей пришли горечь и даже резкость. И все явственнее стало чувство одиночества. Он начинает упрекать ее за связь с другими мужчинами. На это у него с некоторых пор были основания. Он узнал о ее близких отношениях с венгерским офицером, дворянином по имени фон Капивар. От него Софи родила дочь. Когда Нобелю стало известно об этом, он написал ей великодушное и сочувственное письмо, которое начиналось такими словами: «Бедная девочка, пожалуй, теперь ты нуждаешься в сочувствии больше, чем в упреках».

И все же Нобель не мог более мириться с ее образом жизни, ее непомерной расточительностью, ее уверенностью в том, что он непременно оплатит ее долги.

За десять месяцев до смерти он написал ей последнее письмо. Нобель поместил в одном из венских банков на имя Софи ценные бумаги, от которых она ежемесячно получала доход в 500 флоринов. Так закончилась эта любовь Нобеля, которая продолжалась ни много ни мало восемнадцать лет.

Шантажистка

В том же году Софи вышла замуж за того самого офицера. И он стал донимать Нобеля слезными письмами с просьбой увеличить содержание Софи. Да и она сама, уже после смерти Нобеля, потребовала часть наследства, ибо считала, что он признавал ее своей женой, хотя они и не состояли в официальном браке. Если же не удовлетворят ее требования, грозила предать огласке его интимные письма к ней.

Чтобы избежать скандала, родственникам Нобеля пришлось заключить с Софи соглашение, по которому, помимо годового содержания, назначенного ей Нобелем, были оплачены ее долги в размере 12 тысяч флоринов. Она же обязалась передать все 216 писем Нобеля к ней, одну его телеграмму и его портрет и под присягой дать письменное обязательство, что не имеет больше никаких претензий.