МАСШТАБЫ ИСТРЕБЛЕНИЯ

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

МАСШТАБЫ ИСТРЕБЛЕНИЯ

Настал, наконец, момент подведения некоторых итогов исследования. Каковы же были численные потери в личном составе РККА в ходе большого террора? Сколько военных по самым чудовищным обвинениям было расстреляно, погибло под стражей, сумело вырваться живыми из застенков НКВД?

Поиски научно аргументированного ответа на эти проклятые вопросы чрезвычайно затруднительны. Ведь расправа над Красной армией осуществлялась в те годы в условиях величайшей секретности. Об арестах, судах и казнях «военных заговорщиков» после расстрела Тухачевского, Уборевича, Якира и других в открытой печати ничего не сообщалось. Об «исчезновении» тех или иных командиров знали лишь близкие люди да сослуживцы. Дальнейшая их судьба была окружена мраком неизвестности. Все было так засекречено и запрятано, что, собственно, и до сих пор мы не знаем абсолютно точных данных. К сожалению, и правопреемники структур, учинивших в те годы уничтожение тысяч безвинных воинов (Наркомат обороны СССР, НКВД, Военная коллегия Верховного суда СССР) не удосужились или не нашли нужным сообщить народу о том, что натворили их предшественники.

Тем более не знали истинной картины современники тех событий. Основная же линия партийного, государственного и военного руководства в этом вопросе состояла в том, чтобы не подвергшиеся аресту люди поверили в его заведомо лживую версию. Мол, действовала всего лишь жалкая кучка отщепенцев, изменников вроде Тухачевского и его сообщников. И их разоблачение и физическое уничтожение только укрепит РККА.

Пожалуй, первым попытался показать «нужный» метод подсчета жертв большого террора сам его главный вдохновитель и организатор. Выступая на совещании пропагандистов Москвы и Ленинграда 1 октября 1938 г., И.В. Сталин, провозгласив, что «Интеллигенция у нас должна быть солью земли», прямо-таки ополчился против дикого, махаевского, по его выражению – хулиганского отношения к интеллигенции. «Вот именно, – продолжал он, – благодаря такому хулиганскому отношению к нашей интеллигенции в армии, в кооперации, в торговле, в промышленности, в сельском хозяйстве, именно благодаря такому хулиганскому отношению мы часть этой интеллигенции забросили, не стали ее политически подковывать и сделали их добычей всех этих разведок – немецкой, японской, французской, каких угодно. Несколько десятков человек загубили из-за нашего невнимательного, неправильного, хулиганского, вредного, пренебрежительного отношения к этой интеллигенции»24. Здесь Сталин пытался одним выстрелом убить сразу двух зайцев. Репрессии, мол, не результат определенного курса Политбюро ЦК ВКП(б), а следствие недостаточной политической закалки кучки интеллигентов. И чтобы пропагандисты не волновались, Сталин сознательно пошел на явную ложь, заявив, что в ходе охоты на «врагов народа» страна потеряла «несколько десятков человек», когда надо бы говорить о многих сотнях тысяч, а то и миллионах.

Не совсем внятным является и утверждение, высказанное вообще-то в очень содержательной в целом официальной справке Комитета партийного контроля при ЦК КПСС, Комитета государственной безопасности СССР, Прокуратуры СССР, Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС «Дело о так называемой «антисоветской троцкистской военной организации в Красной Армии». Здесь утверждается, что в 1937–1938 гг. «было арестовано и осуждено Военной коллегией Верховного суда СССР 408 человек руководящего и начальствующего состава РККА и ВМФ»25.

А совсем недавно уже упоминавшийся профессор В.М. Жухрай с упорством, достойным лучшего применения, предпринял новую попытку убедить читателя в том, что никаких массовых необоснованных репрессий в Советском Союзе в предвоенные годы вообще не было. Доказать недоказуемое – дело не из легких. Но Жухрай человек решительный. Уже упоминавшийся доклад комиссии, возглавлявшейся Н.М. Шверником, он решительно (и абсолютно бездоказательно) объявляет «политическим подлогом». Всемирно известный труд «Архипелаг ГУЛАГ», по мнению члена Союза писателей Российской Федерации Жухрая, всего лишь «шизофренический бред», умело отредактированный талантливыми и опытными редакторами Центрального разведывательного управления США и вышедший «за подписью Солженицына». И вот это напечатано в Москве в 1996 году тиражом 20 тыс. экземпляров. А чтобы окончательно возвестить миру «правду-матку», профессор Жухрай счел возможным вложить в уста Сталина[61] такие оценочные суждения: «В 1937 г. за контрреволюционные преступления судебными органами был осужден 841 человек. Из них расстрелян 121 человек. В 1938 г. по статьям о контрреволюционных преступлениях… осуждены были 2731 человек, из них расстреляно 89 человек…»26.

Как покажет дальнейший конкретный анализ, во всех подобных утверждениях содержится невольная, а скорее всего, «вольная» сознательная попытка преуменьшить размах истребления кадров РККА в предвоенные годы.

С другой стороны, многие авторы называли значительно большие цифры уничтоженных лиц начсостава РККА. Очевидно, одним из первых современников тех событий это сделал Л.Д. Троцкий… 13 марта 1939 г. он писал: «Сталин истребил цвет командного состава, расстрелял, сместил, сослал около 30 000 офицеров»27. Как видим, Троцкий очень осторожен в оценках; в число безвинных жертв он включает и смещенных с должности. Еще более щепетилен в оценках такой известный исследователь, как Исаак Дойчер, считавший, что чистка затронула 25 тыс. офицеров Красной армии28. Некоторые авторы считают, что в ходе этих репрессий было уничтожено от 25 до 30 тысяч кадровых командиров и политработников РККА29. Роберт Конквест считал, что было расстреляно или посажено в тюрьму 35 тысяч командиров30.

Примерно с начала 60-х годов, по существу, официальными стали данные, приведенные в некоторых закрытых в то время изданиях. Считалось общепризнанным, чуть ли не аксиоматичным, что с мая 1937 г. по сентябрь 1938 г. было репрессировано 36 761 человек в Красной армии и свыше 3 тысяч – в Военно-Морском флоте31. С тех пор долгие годы везде и всюду в разных вариантах фигурировала именно эта цифра. Сорок или более сорока тысяч репрессированных в РККА, так считали Д.А. Волкогонов, Алесь Адамович, С.П. Иванов, Ф.Б. Комал, В.М. Кулиш, Н.Г. Павленко, Ф.М. Сергеев и др.

Затем на каком-то этапе между некоторыми авторами началась своеобразная гонка: кто из них назовет более высокую цифру безвинно уничтоженных военных? Л.А. Киршнер поднял эту цифру до 44 тыс.32, а A.И. Козлов пишет, что погибло «вероятно около 45 тысяч армейских командиров»33. Г.А. Куманев неоднократно печатно утверждал, что число безвинно погибших одних лишь военнослужащих командного состава приближается к 50 тысячам34. Есть авторы, которые потери «чистых» командиров оценивают в 50–60 тысяч35. Абсолютный рекорд на сегодня очевидно держит академик РАН А.Н. Яковлев, совсем недавно заявивший в солидной и авторитетной газете: «Более 70 тысяч командиров Красной армии были уничтожены Сталиным еще до войны»36. Читая все это, так и хочется воскликнуть: «Кто больше?»

Органическая слабость всех этих заявлений состоит прежде всего в том, что они публиковались без всякой ссылки на надежные достоверные документы по принципу: «Я так оцениваю…» и поэтому уже изначально никакой научной значимости не имеют. Хуже того. Эти данные полностью опровергаются многочисленными первоначальными, уже опубликованными и архивными документами высшего государственного уровня и, следовательно, свидетельствуют либо об отсутствии должной осведомленности почтенных авторов, либо о невольной или вольной фальсификации истинных размеров трагедии РККА в 1937–1938 гг.

Полагаю, что вся эта неразбериха началась с грубой ошибки, допущенной безымянными Пименами из Главного управления кадров и Генерального штаба, которые заложили в официозные издания данные о 40 тысячах репрессированных. Цифра эта встречается и в документах Управления по начсоставу Красной армии и в выступлениях Ворошилова конца 30-х годов. Но речь-то там везде шла об уволенных из РККА за 1937–1938 гг. И вот в начале 60-х годов под грифом ГУКа и Генштаба было объявлено, что это и есть репрессированные. Так оно и пошло, покатилось. И, насколько мне известно, первым в 1990 г. обратил внимание на определенную некорректность подобного отождествления Д.А. Волкогонов. Приведя эти цифры, он обратил внимание: «Часть из них была, правда, лишь уволена из РККА»37. Несколько позднее (в 1993 г.) и подробнее об этом писали B.И. Ивкин, А.Т. Уколов и автор этих строк38.

В самом широком смысле слова увольнение из армии тоже можно считать репрессией. Но если оно было произведено за пьянство, по болезни, а то и за смертью, то таких уволенных уж никак нельзя считать жертвами тоталитарного режима (а ведь они тоже входят в пресловутые 40 тысяч). Не спасает в данном случае и введение термина «политические репрессии». Исключение (по политическим мотивам) военнослужащего из рядов ВКП(б), увольнение его по этой причине из армии – это, конечно, разновидность политической репрессии. Но это еще не обязательно вело к аресту. Поэтому, на мой взгляд, гораздо корректнее в научном отношении говорить об истреблении военнослужащих по политическим мотивам. Именно оно – истребление – и оформлялось приговором военного трибунала или Военной коллегии Верховного суда СССР. И именно в этом массовом истреблении начсостава прежде всего состояла трагедия РККА в 1937–1938 гг.

Но поскольку всех «военных контрреволюционеров» сначала арестовывали и лишь потом судили, необходимо напомнить, что по приведенным во второй части этой книги (стр. 214) расчетам, за 1937–1939 гг. остались арестованными (по обвинению в заговорщичестве, терроризме, контрреволюции, шпионаже, вредительстве и т. п.) более 11 тысяч лиц комначполитсостава РККА (без учета тех, кои были арестованы органами НКВД уже после увольнения их из армии (флота).

Следовательно, когда мы пытаемся выяснить число осужденных «за политику» лиц начсостава в предвоенные годы, мы должны признать, что оно по определению не может быть больше числа лиц, оставленных под арестом (хотя и может быть несколько меньшим). Опираясь на свои (по-моему, не очень корректные) расчеты, В.И. Ивкин и А.Т. Уколов считают, что в 1936–1940 гг. за контрреволюционные преступления было осуждено судебными и внесудебными органами 9519 военнослужащих командно-начальствующего состава от среднего звена и выше39. Поскольку эта цифра не противоречит приведенным выше данным о количестве содержавшихся под арестом, ее можно принять как ориентировочную, исходную. Непонятно только, как могли Ивкин и Уколов, приведя эту цифру, утверждать далее, что «число политических репрессий в РККА во второй половине 30-х годов примерно в 10 раз меньше, чем приводят современные публицисты и исследователи»40. Что-то явно подкачала оснащенность уважаемых авторов по арифметической части.

Еще более декларативны и бездоказательны нередко публикуемые утверждения о том, что было уничтожено или попало в тюрьму около половины командного состава РККА (Эрнст Генри, Роберт Конквест и др.). Авторы подобных заявлений не знакомы или не желают учитывать реальное положение дел с различными категориями комсостава в РККА перед началом большого террора. Действительно, комсостав пострадал очень тяжело. Например, командармы 2-го ранга производства 1935 года были уничтожены все до единого (100 %). Как мы увидим ниже, в значительной степени были истреблены лица и других звеньев высшего комсостава. Но когда мы начинаем внимательно анализировать количество и результаты истребления старшего и особенно среднего комсостава, то сразу же убеждаемся в полной несостоятельности заявлений о расправе с половиной комсостава. Достаточно напомнить, что в 1936 г. на службе в РККА состояло 14 369 капитанов, 26 082 старших лейтенантов и 58 582 лейтенанта41. Так что же, если верить рассуждениям «о половине», было арестовано (осуждено) более 7 тыс. капитанов, 13 тыс. старших лейтенантов и более 29 тыс. лейтенантов? Конечно же, нет. Это даже гипотетически себе невозможно представить. Это ни в коей мере не подтверждается и документами.

Считаю целесообразным высказать еще одно соображение. Большинство авторов пишут об уничтожении только командного состава, о расстрелянных командирах. Это не совсем точно, ибо командный состав это – лишь часть начальствующего состава (правда, наибольшая по численности, примерно, около половины его). В начсостав же, кроме командного, входили военно-технический, военно-политический, военно-хозяйственный, административный, военно-медицинский, военно-юридический и другие составы. И в эти роковые годы шло истребление начсостава в целом, а не только одного командного.

Наибольшее внимание многих авторов привлекала судьба лиц высшего комначполитсостава. Здесь необходимо прежде всего отметить заслуги генерал-лейтенанта А.И. Тодорского. Пройдя в течение 18 лет круги мучений в «зоне», дожив до освобождения, он весь остаток жизни посвятил оказанию помощи в реабилитации безвинно убиенных его бывших товарищей и, пожалуй, первым составил более-менее подробную (и во многом достоверную) справку о количестве репрессированных по некоторым категориям высшего начсостава РККА. Она долго ходила по рукам в качестве «самиздата», на нее ссылались зарубежные и советские исследователи42. Со временем она стала считаться чуть ли не канонической (хотя некоторые историки и отмечали определенную неполноту этой справки).

Признавая безусловные заслуги А.И. Тодорского в исследовании этой проблемы, должен сказать, что эта справка представляется мне довольно далекой от совершенства. В ней не сказано, на какой именно момент исчислено количество командармов, комкоров, комдивов, служивших в РККА до начала репрессий. Не определено также, за какой период времени учитывается количество репрессированных. Это приводит к серьезным неточностям. Так, по данным Тодорского, было репрессировано два командарма 1-го ранга из четырех. Это верно применительно к 1937 г. Но ведь в последующие годы это звание было присвоено ряду других командиров (Кулик, Тимошенко, Федько, Фриновский), а в 1938–1940 гг. были расстреляны еще три командарма 1-го ранга (Белов, Федько, Фриновский). Такая же неполнота в материалах Тодорского имеется и при определении количества командиров и политработников, вышедших живыми после заключения. Он упоминает трех комкоров к (сейчас выявлено пятеро: Антонюк, Богомягков, Лисовский, Петровский и сам Тодорский), двух корпусных комиссаров (выявлено четыре: Березкин, Волков, Говорухин, Ястребов), об 11 комдивах (выявлено 22) и т. п. Нет в этих материалах и расшифровки понятия «репрессированный». Но самый большой огрех допущен Тодорским в исчислении количества бригадных комиссаров, как служивших, так и репрессированных. У него сказано, что из 36 бригадных комиссаров было репрессировано 34. И эти цифры получили широкое хождение у нас (Р.А. Медведев) и за рубежом. Это совершенно не соответствует действительности (см. табл. 7)[62].

И все же в целом материалы А.И. Тодорского оказали благотворное воздействие на исследование проблемы количества репрессированных лиц высшего комначполитсостава РККА.

Для того чтобы читатель мог более полно и наглядно представить себе истинную картину того небывалого даже в ходе самой катастрофической войны опустошения среди высшего начсостава РККА, учиненного в предвоенные годы, я попытался все имеющиеся об этом данные систематизировать и свести в четыре таблицы, составленные по четырем его категориям: бригадное звено (носили в петлицах по одному ромбу), дивизионное (по два ромба), корпусное (по три ромба), и наконец, высшее звено командования РККА (четыре ромба или даже маршальская звезда). Начнем с бригадного звена (табл. 7).

Таблица 7[63].

Истребление бригадного звена начсостава РККА в 1936–1941 гг.

Персональное военное звание «комбриг РККА» в те годы было весьма престижным, дававшим право на занятие весьма значительных и ответственных постов в армейской структуре. Среди расстрелянных в предвоенные годы комбригов были бывший начальник Оперативного отдела Генерального штаба РККА С.П. Обысов; начальники штабов военных округов (Н.Е. Варфоломеев, Н.И. Подчуфаров); командиры корпусов (Д.А. Вайнерх-Ванярх, И.И. Кальван, А.М. Тарновский-Терлецкий (умер в тюрьме); командиры стрелковых дивизий (Н.И. Андросюк, И.В. Боряев, В.А. Вишнеревский, Г.Д. Волков, Л.М. Гавро, Г.Ф. Гаврюшенко, Д.И. Гудков, Ф.К. Доттоль, А.Е. Зубок, М.О. Зюк, Г.А. Капцевич, Д.М. Ковалев, И.Ф. Куницкий, А.Т. Мешков, И.А. Милюнас, Д.И. Мозгов, В.И. Поляков, Н.А. Полянский, Н.А. Прокопчук, Е.М. Тихомиров – (умер в заключении), З.П. Тищенко, В.В. Хлебников, К.И. Янсон); командиры кавалерийских дивизий (П.И. Антонов, Р.К. Гросберг, П.Г. Кевлишвили, И.Г. Кириченко, Н.И. Мишук, И.Е. Никулин); коменданты укрепленных районов (М.Ф. Киселев, А.А. Кошелев, П.Г. Романовский, А.А. Суслов) и др.

Таблица 8[64].

Истребление дивизионного звена кадров начсостава РККА в 1937–1941 гг.

Попытаюсь кратко прокомментировать табл. 8. «Комдив РККА» – это еще более высокое персональное военное звание, и естественно, что его обладатели занимали весьма ответственные посты в системе военного руководства. И, следовательно, опозорение и уничтожение большинства тогдашних комдивов наносило почти смертельный удар в самую сердцевину управления войсками рабоче-крестьянской Красной армии. Об этом можно судить хотя бы по тому, что среди расстрелянных (и умерших в тюрьме) в эти годы комдивов были начальники Управлений РККА (НКО) С.М. Белицкий, И.Ф. Блажевич, Г.Г. Бокис, А.М. Вольпе, М.Л. Медников, дивинженер С.В. Бордовский; 10 начальников штабов военных округов; заместители либо помощники командующих войсками военных округов (Ю.Ю. Аплок, И.И. Карклин, К.Ф. Квятек, В.Н. Лопатин, В.С. Погребной, К.X. Супрун, Г.А. Тухарели, С.А. Чернобровкин, М.Н. Шалимо); командиры – военные комиссары корпусов (С.О. Белый, В.Э. Гермониус, Я.Л. Давидовский, Е.С. Казанский); командиры корпусов (А.Н. Борисенко, И.И. Василевич, П.П. Григорьев, М.А. Демичев, В.П. Добровольский, Я.И. Зюзь-Яковенко, Г.И. Кассин, Г.Н. Кутателадзе, В.И. Малофеев, А.П. Мелик-Шахназаров, С.В. Никитин, К.К. Пашковский, Ж.Я. Пога, Ф.Ф. Рогалев, Д.Ф. Сердич, В.С. Сидоренко, В.В. Тарасенко, Я.В. Шеко).

Таблица 9[65].

Истребление корпусного звена кадров начсостава РККА в 1937–1941 гг.

** Здесь и в ряде случаев в последующем общее число жертв превышает количество состоявших в РККА в 1936 г. В основном это объясняется тем, что соответствующие военные звания присваивались и после 1936 г., и некоторые военные, получившие эти звания, вскоре становились добычею палачей.

Таблица эта, на мой взгляд, обладает уже довольно высокой степенью достоверности. Я не исключаю, что могут быть выявлены еще один-два репрессированных человека корпусного звена, не учтенных мною. Если читатели подскажут, буду весьма признателен.

Наконец, попытаемся рассмотреть безысходную трагическую судьбу высшего звена командования РККА – тех военачальников, коим в конце 1935 г. были присвоены самые высокие персональные военные звания – от командарма 2-го ранга, флагмана флота 2-го ранга, армейского комиссара 2-го ранга, армвоенюриста до маршала Советского Союза. Всего с такими званиями в РККА в 1936 г. служило 41 человек. Судьбу каждого из них можно проследить персонально и досконально, поскольку все они были на виду всей армии, да и страны. Так что, по моим предположениям, представляемая на суд читателей табл. 10 содержит сведения высшей степени достоверности. Пожалуй, говоря словами поэта, «тут ни убавить, ни прибавить».

Таблица 10[66].

Результаты истребления высшего звена командования РККА в 1937–1940 гг.

При ознакомлении и внимательном изучении этой таблицы невольно наступает какое-то стрессовое состояние. В высшем звене командования РККА в 1936 г. состояло 41 человек и ровно столько же – 41 человек – было расстреляно в преддверии и в первые месяцы большой войны от имени партии и правительства, от имени народа. Успел умереть своей смертью С.С. Каменев. Сумели уцелеть из старого состава только С.М. Буденный, К.Е. Ворошилов, Л.М. Галлер, В.В. Ульрих, Б.М. Шапошников. Зато были расстреляны получившие в 1937–1939 гг. «четырехромбовые» военные звания Я.К. Берзин, М.Д. Великанов, Г.П. Киреев, П.И. Смирнов-Светловский, М.П. Фриновский, Н.С. Розовский – умер под стражей. Все высшее руководство армией и флотом уничтожено начисто. Можно начинать руководить с нуля[67].

В этой таблице обращает на себя внимание и еще одна особенность. Из 46 человек этого звена двое (Я.Б. Гамарник и А.С. Гришин) покончили жизнь самоубийством еще до ареста, а из 44 арестованных 41 были расстреляны, двое скончались в тюрьме. Чудом уцелел только один К.А. Мерецков. Система истребления действовала абсолютно безжалостно и тотально убойно.

Чтобы полнее и глубже представить себе, кого потеряли Вооруженные силы Советского Союза в корпусном звене и в высшем командовании, вспомним, что среди физически уничтоженных военачальников этих категорий были народные комиссары Военно-Морского Флота (П.А. Смирнов, М.П. Фриновский); первые заместители наркома обороны СССР (Я.Б. Гамарник (доведен до самоубийства), А.И. Егоров, М.Н. Тухачевский, И.Ф. Федько); заместители наркома обороны (Я.И. Алкснис, В.М. Орлов, И.И. Проскуров, П.В. Рычагов); заместитель наркома ВМФ (П.И. Смирнов-Светловский); начальники управлений РККА (НКО) (Э.Ф. Аппога, М.И. Баранов, Я.К. Берзин, А.С. Булин, М.В. Викторов, Н.А. Ефимов, А.И. Жильцов, Д.И. Косич, Р.В. Лонгва, Н.Н. Петин, А.И. Седякин, И.Е. Славин, С.П. Урицкий, Б.М. Фельдман, И.А. Халепский, К.А. Чайковский, Г.М. Штерн); командующие войсками военных округов (И.П. Белов, П.А. Брянских, М.Д. Великанов, Я.П. Гайлит, И.И. Гарькавый, Б.С. Горбачев, С.Е. Грибов, И.К. Грязнов, И.Н. Дубовой, П.Е. Дыбенко, Н.Д. Каширин, Н.В. Куйбышев, И.П. Уборевич, И.Э. Якир); командующий войсками Дальневосточного фронта В.К. Блюхер замучен в тюрьме; расстреляны командующие всеми четырьмя военными флотами (К.И. Душенов, Г.П. Киреев, И.И. Кожанов, А.К. Сивков).

Таким образом, на базе предыдущих таблиц 7, 8, 9 и 10, составленных в результате и на основе выявления персонально каждого представителя высшего комначполитсостава РККА, ставшего жертвой политических репрессий накануне и в начале Великой Отечественной войны, можно предложить читателям сводную таблицу 11.

Таблица 11[68].

Сводная таблица результатов истребления лиц высшего комначполитсостава РККА в 1936–1941 гг.

Смотришь на эту таблицу, вспоминаешь давно уже сказанные по другому поводу слова: «Все сметено могучим ураганом…» и с глубокой сердечной болью понимаешь, что буквально накануне вторжения вермахта Красная армия была фактически обезглавлена в самом буквальном смысле этого страшного слова…

Если выявление жертв террора среди лиц высшего начсостава РККА в какой-то мере облегчается их довольно широкой известностью и сравнительно небольшой общей численностью, то определение судьбы жертв кровавой «чистки» из среды старшего, а особенно среднего начсостава весьма затруднительно. Сложности возникают уже при попытке изучить и определить количество старшего начсостава, подвергшегося аресту и осуждению. Как их выявить, хотя бы фамилию, имя, отчество узнать? А ведь их было немало – одних полковников в РККА в 1936 г. служило 1713. Где искать сведения о них? О их судьбе? В результате многолетних поисков мне удалось установить поименно, что в эти годы было арестовано особыми отделами НКВД 319 полковников.

В то время звание «полковник» – было весьма уважаемым. По положению оно присваивалось только тем лицам, кои имели 17-летний стаж военной службы на должностях начсостава. С удовлетворением и гордостью состояли тогда в этом звании ставшие вскоре всемирно известными военачальниками А.М. Василевский, Н.Ф. Ватутин, Р.Я. Малиновский, П.С. Рыбалко и др. Все они тогда служили примерно на уровне командира полка.

А среди расстрелянных и погибших в тюрьмах почти 280 полковников было немало не только командиров полков, начальников штабов дивизий, помощников командиров дивизий, начальников отделов штабов военных округов, но и начальники управлений РККА (Н.Н. Мовчин), врид начальника штаба СКВО (С.П. Цветков); начальники отделений Генштаба РККА (Д.И. Артамонов, А.X. Базаревский, А.В. Бамбулевич, В.А. Дубянский, А.П. Масленников, Н.И. Циферов); командиры дивизий (С.И. Морозов, Н.Я. Суровцев); начальники штабов корпусов (Э.Б. Гросс, М.В. Жарников, И.Н. Корнеев, К.К. Мочалов, С.А. Попов, П.И. Скрастин, А.И. Спринг); военные атташе в Турции (А.В. Емельянов-Сурик), в Финляндии (П.И. Иванов), в Чехословакии (Л.А. Шнитман); командиры механизированных бригад (Н.Н. Андрушкевич-Шепель, М.Б. Залкинд, А.Б. Слуцкий, В.П. Стольник); командиры танковых бригад (П.Н. Мельников, В.В. Фавицкий, М.С. Факторович); командиры авиационных бригад (Д.Д. Зимма, А.Д. Иванов, М.В. Малахов, Н.П. Милешкин, П.М. Монархо, Н.С. Разумов, П.А. Санчук); команир 13-й авиадесантной бригады А.О. Индзер. Среди уничтоженных капитанов 1-го ранга начальник штаба ТОФ О.С. Солонников, командиры соединений подлодок В.С. Воробьев, К.Н. Грибоедов, П.А. Штейнгаузен… Какой же это был готовый, опытный и ближайший резерв для пополнения высшего комсостава РККА!

Всего к настоящему времени мне удалось выяснить судьбу 459 военнослужащих РККА полкового звена (см. табл. 12) и 19 капитанов 1-го ранга, ставших жертвами политического террора в предвоенные годы.

Таблица 12[69].

Истребление полкового звена кадров начсостава РККА (1937 г. – июнь 1941 г.)

Очевидно, данные табл. 12 – это далеко не все, но все же что-то. С выявлением других представителей старшего начсостава дело обстоит еще труднее. Пока мне удалось найти сведения только о таких истребленных в эти годы лицах, как 9 капитанов 2-го ранга, 31 военинженер 2-го ранга, 19 интендантов 2-го ранга, 10 военврачей и 3 военветврача 2-го ранга, 2 военюриста 2-го ранга, 108 майоров, 4 капитана 3-го ранга, 34 батальонных комиссара, 25 военинженеров 3-го ранга, 10 интендантов 3-го ранга, 11 военврачей и 6 военветврачей 3-го ранга. Кроме того, удалось выявить 81 человека из старшего начсостава (без учета полкового звена), сумевших живыми выйти из тюрьмы.

Что касается лиц среднего начсостава, попавших в железные зубья сталинской мясорубки, то их выявление сопряжено с еще большими затруднениями. Утверждение В. Рапопорта и Ю. Геллера о том, что командиры среднего звена были изведены «более чем наполовину»43, не опирается на документы, и мне представляется недостоверным, завышающим истинные потери. Но какими именно они были в действительности? Это надо еще исследовать, и выявить истину здесь очень нелегко. В самом деле, кто из историков, сейчас, 60 лет спустя, может подсказать, где найти фамилии и имена умерщвленных юных лейтенантов, безвинно убиенных в цвете лет, на заре еще нерасцветшей жизни? К настоящему времени мне удалось установить фамилии расстрелянных в эти годы 47 капитанов, 13 старших политруков, 48 старших лейтенантов, 15 политруков, 10 воентехников 1-го ранга, 4 техников-интендантов 1-го ранга, 7 лейтенантов, 3 воентехников 2-го ранга, 9 техников-интендантов 2-го ранга. Я прекрасно понимаю, что это – далеко не полные данные. Предстоит новый, дополнительный поиск. Но даже эти скудные данные дают возможность понять, что, хотя ретивые охотники за «врагами народа» стреляли прежде всего по крупной дичи, попутно не брезговали истреблением и всякой «мелочи», попадавшей «под горячую руку» погромщиков.

И уж совсем худо в нашей исторической науке обстоит дело с выявлением младших командиров, красноармейцев и краснофлотцев, ставших безвинными жертвами кровавой деспотии. Кстати, это не мог не заметить такой внимательный исследователь, как Роберт Конквест. Совершенно справедливо он еще 30 лет тому назад отмечал, что в советских источниках гораздо больше материалов о пострадавших партийцах, чем о судьбе «простого советского человека». Конечно, основной удар человекоубийственной машины «ВКП(б) – НКВД» был направлен против начсостава и прежде всего на высокопоставленных «заговорщиков». Но попадали «в расход» и рядовые. Мне удалось установить, что 4 сентября 1937 г. Военная коллегия Верховного суда СССР по обвинению в участии в военно-фашистском заговоре приговорила к расстрелу трех красноармейцев Московской Пролетарской стрелковой дивизии (Н.Я. Балашов, Г.Е. Лопато, А.И. Польщиков). Их расстреляли, а в мае 1956 г. выяснилось, что несправедливо, приговор отменили, красноармейцев посмертно реабилитировали. Так же обстояло дело и с краснофлотцем М.Ф. Клунко, расстрелянным по приговору Военной коллегии в мае 1938 г.

Конечно, расстрельные приговоры по отношению к красноармейцам применялись гораздо реже, чем к высшему, например, начсоставу. В основном их судили по ст. 58–10 УК РСФСР («антисоветская контрреволюционная пропаганда и агитация»).

Данные о количестве осужденных военными трибуналами РККА красноармейцев и краснофлотцев см. в таблице 13. Данные по начсоставу от среднего и выше показаны без учета осужденных Особым совещанием НКВД СССР и другими несудебными органами.

Таблица 13[70].

Динамика судимости военнослужащих кадрового состава РККА за контрреволюционные преступления 1936–1940 гг.

В заключение хотелось бы отметить очень высокий процент расстрельных приговоров при осуждении начсостава, особенно высшего, в 1937–1938 гг. и их немедленное исполнение. Это было явное «усовершенствование», внесенное «сталинской юстицией» в дело безжалостного скорейшего физического уничтожения своих «неблагонадежных» классовых оппонентов. Для сравнения напомню годы массовых казней в России в 1905–1909 гг. Царизм беспощадно мстил плебеям, осмелившимся замахнуться на помазанника Божьего. Повсюду по стране действовали военно-окружные и военно-полевые суды, которые с 1905 по 1908 г. и за три месяца 1909 г. вынесли революционерам (в том числе и тысячам террористов, особенно эсеровских) 4797 смертных приговоров. Но казнено было меньше половины приговоренных – 2353 человека. Таким образом, процент исполнения смертных приговоров в годы столыпинской реакции, после кровавой революции равен 49,3 %44.

Совершенно по-иному (по крайней мере, что касается военных) обстояло дело с приведением расстрельных приговоров в 1937–1938 гг. – в, казалось бы, идиллически мирные годы 20-летия Октябрьской революции. Как уже говорилось ранее, в 1937–1938 гг. приговоренным к смертной казни официально запрещалось не только обращаться с кассационной жалобой, но даже с просьбой о помиловании. И такой приговор должен был приводиться в исполнение в течение 24 часов с момента его вынесения. И приводился неукоснительно. А чтобы не было какого-либо промедления, Сталин (по некоторым свидетельствам) лично справлялся по телефону, приведен ли в исполнение приговор над двумя родственниками Тухачевского45. По моим данным, все расстрельные приговоры 1937 и 1938 гг. были немедля исполнены.

Так беспощадно и безжалостно гасился светоч жизни многих тысяч безвинных военнослужащих Рабоче-крестьянской Красной армии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.