Винарни Миссури

Винарни Миссури

Мы едем по штату Миссури. Поля, поля, разделенные лесопосадками на ровные прямоугольники и квадраты. Мелькнет городок или заправочная станция. И снова тянутся бескрайние кукурузные поля с искусственным орошением.

Где-нибудь посредине такого поля в тени раскидистых деревьев фермерский дом, большой, основательный. Как правило, одноэтажный с мезонином. Рядом один или два гостевых флигеля, тут же гараж на три-четыре машины. Поодаль силосная башня, огромные сенные сараи и навесы. Почти в каждом фермерском хозяйстве – ангар, где стоит два-три трактора на колесном ходу, зелено-желтые «Джон Дир», прицепные агрегаты, грузовик. Комбайны – штука дорогая, их берут в лизинг или арендуют на время уборочной.

Вся фермерская техника куплена в рассрочку по льготным кредитам, которые можно получить в местном сельскохозяйственном банке. Все чаще можно увидеть ветряной генератор на высокой мачте высотой в двадцать метров. Синее небо, ветер вращает белые лопасти винтов, – выглядит живописно. Еще лет десять назад к этим штукам относились насторожено: фермеры люди практические, они привыкли покупать те вещи, в качестве которых не сомневаются, вообще они консерваторы, не склонные к разным модным нововведениям.

Но ветряные генераторы быстро покорили Америку. Такая штука обойдется примерно в двадцать пять тысяч долларов, но полностью окупит себя года через три-четыре. Ветряк вырабатывает столько электричества, что полностью покрывает потребности большого фермерского хозяйства, и еще остается энергия, которую продают федеральной или местной энергетической компании, это приносит неплохою прибыль. Некоторое снижение цен на свет в больших городах – заслуга таких вот ветряков.

Территория фермерских хозяйств, как правило, огорожена сеткой или примитивным заборчиком: столбики и укрепленные на них продольные доски. Это не для того, чтобы как-то напомнить, что земля – это частная собственность, нет. О том, что земля не бесхозная – всем известно. Заборы ставят, чтобы помешать животным выскакивать на скоростные шоссе, гибнуть под колесами автомобилей и создавать аварийные ситуации.

– Вот, смотри, – Рита показывает пальцем на рекламный щит риэлторсокой фирмы «Римакс», торчащий у дороги. – Продается шестьдесят акров земли. Это сколько?

– Примерно двадцать гектаров.

– Ну, мне-то землю не продадут, – вздыхает Рита, будто всю жизнь мечтала купить двадцать гектаров на Среднем Западе и работать на ней в поте лица. – Я всего-навсего туристка.

– Продадут, если я попрошу.

– Серьезно?

– Абсолютно. Землю здесь может купить кто угодно. Гражданин страны, человек с видом на жительство. Даже турист. Выкладывай деньги – и земля твоя, без вопросов. И цена не слишком высокая.

– А почему тогда всю Америку до сих пор не раскупила иностранцы? Те, которые с деньгами?

– Пусть купят. Что здесь страшного? Иностранец не завернет эти шестьдесят акров в кулек, не положит их в чемодан и не увезет с собой в Европу или в Китай. Земля останется на месте, сколько ее ни продавай. Хоть десять раз ее продай, хоть заложи банку – она все равно никуда не денется.

– Все равно непонятно. Продается большой участок земли в хорошем месте, а очереди нет. Здесь тепло, много солнца, а инвестиции в землю – хорошее капиталовложение.

– Налоги – вот проблема. Купил землю, значит, должен платить за нее налоги. Используешь ты землю или нет, – не важно. Налоги – заплати. Железный закон. Вся частная земля приносит прибыль местному бюджету, и государству кое-что достается. Поэтому заниматься скупкой земли выгодно, если собираешься ее использовать, делать бизнес. Проще всего – выращивать фураж на корм скоту. Ту же самую кукурузу. Корма – недешевые, хозяин всегда будет с прибылью.

Рита смеется. Я думаю о том, что сейчас она выдаст какую-нибудь острогу, разумеется, неудачную. И точно:

– Хорошая идея выращивать кукурузу, – говорит она. – На тебе будем пахать. Чтобы немного сэкономить на покупке трактора «Джон Дир». Я буду сеять, – а прибыль поровну.

– А как же писательское ремесло?

– По боку. Я знаю, что не напишу ничего гениального, не осчастливлю человечество. Впрочем, я его уже осчастливила тем, что родилась.

* * *

Попадаются рекламные щиты, заметные издали, на высоких металлических столбах. Реклама приглашает поужинать и провести незабываемую ночь на кровати с водяным или ортопедическим матрасом в придорожном мотеле, завтрак бесплатный.

Можно посетить одну из самых глубоких пещер в мире, ту самую, где целый год прятался от правосудия всемирно известный Робин Гуд с Дикого Запада – Джесси Джеймс. Следом – реклама фирменного вина с неповторимым вкусом и ароматом, которое производят только здесь, на частных заводах, так называемых «винарнях». Это в десяти милях к западу от хайвея.

– Может быть, свернем? – спрашивает Рита, она заинтригована. – Крюк невелик. А вино, кажется, хорошее.

Я не возражаю. Мы съезжаем со скоростного шоссе, дорога вьется среди кукурузных полей, на горизонте появляются холмы с пологими склонами. Сворачиваем на узкую дорогу, с одной стороны лес, не огороженный забором, с другой стороны кукурузное поле. Пару раз на обочинах мы видим трупы сбитых машинами оленей. Они перебегают дорогу ночью, чтобы полакомиться кукурузой и находят на асфальте свою смерть.

Лес расступается, заканчиваются кукурузные поля, теперь нас окружают виноградники. За ними холмы. Мы останавливаемся у первой придорожной винарни. Заходим в дом. В небольшом зале за столиком у окна сидят мужчина и женщина, пьют красное вино, закусывают копченым мясом домашнего производства, о чем-то болтают.

За прилавком хозяйка, женщина лет шестидесяти. Можно бесплатно попробовать все шесть сортов вина, которые делают здесь. Если понравится, купите бутылку, цена от восьми до двенадцати долларов. Мы дегустируем вино, выходим на воздух и катим дальше.

В следующей винарне, со всех сторон окруженной виноградниками, выбор гораздо шире, более двадцати марок вина, в основном бургундское, полусладкое и сладкое. За прилавком мужчина по имени Курт, этнический сорокапятилетний немец. Его дед с бабкой приехали в Америку в начале прошлого века, купили эту землю и заложили виноградник, бизнес семейный, его унаследуют дети Курта.

Так исторически сложилось, что в этой местности компактно проживают немецкие семьи. Специализируются на выращивании винограда и производстве сухого, десертного, сладкого и полусладкого вина, которое ничем не уступает лучшим сортам французского, немецкого и калифорнийского. Вино охотно покупают американские торговые сети, но за границей, например, в Европе, его мало кто знает.

– Итальянское вино годится только для того, чтобы мариновать мясо, – Курт наливает нам дегустационные рюмки вина. – Кьянти слишком терпкое и кислое. Еще им можно утолять жажду после острой пиццы. Короче говоря, итальянское вино – пустой перевод денег.

– Да, кьянти – это кислятина, – кивает Рита.

– Вот именно, – подхватывает Карл, он нашел единомышленника, поэтому светится от радости. – По правде сказать, и французы недалеко ушли. У них слишком много сортов сухого вина. Знатоки его хвалят, но, на самом деле, пить этот уксус невозможно. А вот вино, приготовленное по старинным немецким рецептам, – это гораздо лучше. И какой выбор. Попробуйте…

Он снимает с полки бутылку розового десертного, наполняет рюмки.

– Класс, – говорит Рита. – В Москве я такого не пила. Сколько стоит бутылка?

– Десять долларов.

Мы покупаем бутылку, домашней колбасы и козьего сыра. Садимся на открытой веранде, под зеленым брезентовым тентом. Дом стоит на холме, до горизонта тянутся виноградники, видны темные налитые гроздья. Воздух пропитан солнцем и запахами выгоревшей травы, заливаются цикады, в вышине голубого неба нарезает круги крупный ястреб. Неподалеку заводик, где гонят вино, подвалы, где его хранят. У грунтовой дороги, разрезающей поле надвое, виноградоуборочный комбайн и трактор.

– Может быть, еще бутылку? – Рита, обычно нетерпимая к пьянству за рулем, вдруг меняет свои убеждения. – Очень легкое вино. Пьется как вода.

– Я знаю людей, которые не сумели рассчитать свои силы и… Теперь они ездят на такси и на метро. Свои машины продали. Зачем нужна машина, если полиция отобрала права. Я не хочу пересаживаться на метро.

– Пожалуйста.

– Хорошо. Но не здесь. Тут есть еще одно местечко, куда можно заглянуть. Не для пьянства, для расширения твоего кругозора. Впрочем, таких местечек довольно много.

* * *

Налетает теплый ветер, он шевелит брезентовый тент и навевает мысли о скорой осени. Впрочем, в этих краях лето постоит, по крайней мере, до конца сентября. А за «бабьем летом», в Америке «индейским летом», придут не дожди, а теплые погожие дни, которые продержатся до ноября. Мы неторопливо съедаем закуску, выбрасываем в урну бумажные тарелки и прощаемся с Куртом. Он предлагает нам отдохнуть в гостевом домике, он готов устроить бесплатную экскурсию на винный завод и в винное хранилище, но Рита слишком нетерпелива, она жаждет новых впечатлений.

Голова почти ясная, однако ноги заметно тяжелеют. Я говорю себе: винная экскурсия плохо кончится, но утешаюсь мыслью, что не я один такой, а полиции на проселочных дорогах немного. Сажусь за руль и стараюсь внимательно следить за дорогой.

Солнце в зените. Дорога серпантином поднимается на высокий холм, здесь большой дегустационный зал, перед ним паркинг на несколько десятков машин, забитый почти до отказа. Мы входим в помещение, здесь несколько высоких прилавков, у которых стоит народ. Служащие наливают вина всем желающим. Если вино понравилось, можно купить хоть целый ящик. Полно туристов, слышна даже русская речь, но мы не успеваем разглядеть соотечественников, – Рита слишком увлечена дегустацией. Она пробует красное и белое вино, останавливает выбор на розовом десертном.

Мы выходим на веранду, где расставлены столики и стулья. Садимся за стол, официант не заставляет нас ждать. Трое парней и девчонка исполняют музыку в стиле кантри. Мы заказываем то самое вино, а на закуску сыр и фрукты.

Вокруг холмы, покрытые низкорослыми деревьями и колючим кустарником. Я осушил один стакан вина, налил второй. Достал кошелек и, поднявшись, бросил пару долларов в гитарный футляр. Настроение повышается, кажется, еще пару бокалов, – и я начну подпевать. В такие минуты человек приходит убеждению, что жизнь прожита не зря. Мало того, она удалась.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.