Планы на будущее

We use cookies. Read the Privacy and Cookie Policy

Планы на будущее

В то же день после обеда мы с Лкетингой и его мамой решили, что нам следует пожениться. Местный шериф сказал, что это нужно уладить в офисе в Маралале, потому что традиционной свадьбы в деревне будет недостаточно. Мы это обсудили, и шериф захотел, чтобы мы отвезли его домой. У Лкетинги это возражений не вызвало, ведь шериф, как-никак, «уважаемый человек». То, что он этим бесстыдно пользуется, я заметила сразу. В машине я случайно взглянула на датчик топлива и с ужасом обнаружила, что бензин исчез, хотя на машине никто не ездил. Как такое могло произойти, было непонятно.

Шериф сел на переднее сиденье, Лкетинга – на заднее. Мне это показалось наглостью, потому что машина все-таки была наша. Лкетингу это, по-видимому, не беспокоило, и я ничего не стала говорить. Когда мы доехали до места, шериф как бы невзначай сообщил, что через два дня ему надо в Маралал и, поскольку нам все равно придется ехать в офис, мы могли бы его захватить. Действительно, срок действия моей визы истекал через месяц.

Вернувшись в маньятту, я поняла, что оставшегося бензина до Маралала не хватит, тем более что я хотела ехать по более длинной, но менее опасной дороге. Я пошла в миссию. Пастор Джулиани открыл дверь и на этот раз немного вежливее спросил: «Да?» Я сказала, что у меня проблемы с бензином. На его вопрос, по какой дороге я ехала, я ответила: «Через лес». Впервые мне показалось, что он посмотрел на меня более внимательно и даже с некоторым уважением. «Эта дорога очень опасна, больше по ней не ездите». Затем сказал, чтобы я привезла машину ему – он осмотрит бак. Оказалось, что бак с одной стороны свисал примерно на пять сантиметров и бензин вытекал. Теперь я поняла, почему цеплялась за камни.

Через несколько дней пастор запаял бак. Я была ему очень благодарна. Он спросил, с каким масаи я живу, и пожелал мне терпения и сил. От него я узнала, что в Маралале всегда проблемы с бензином и что лучше наполнить две канистры по двести литров и оставить их в миссии, потому что он не сможет каждый раз продавать мне свой бензин. Мне его предложение понравилось. К тому же он разрешил мне оставлять «лендровер» возле миссии, которую охраняли и по ночам. Убедить в этом Лкетингу было непросто, потому что он не доверял никому, даже миссионерам.

Следующие дни прошли спокойно, если не считать того, что каждый день появлялись новые люди и спрашивали, когда мы поедем в Маралал. Все хотели поехать с нами. В кои-то веки у самбуру появился автомобиль, и все считали его общим. Снова и снова я объясняла, что по таким дорогам двадцать человек не повезу.

Мы тронулись в путь. Местный шериф не только собрался ехать с нами, но и стал распоряжаться, кому ехать, а кому нет. Конечно, в машину он пустил только мужчин, женщины должны были остаться. Когда в канге одной из женщин я увидела ребенка с сильно загноившимися, слипшимися глазами, я спросила, что ей нужно в Маралале. Смущенно потупив взгляд, она ответила, что хочет попасть в больницу, так как здесь нет лекарств для глаз. Я велела ей сесть в машину.

Заметив, что шериф намеревается снова устроиться на переднем сиденье, я собралась с духом и сказала, глядя ему прямо в глаза: «Нет, это место Лкетинги». Он пересел, но я поняла, что теперь уж точно не вхожу в число его любимчиков. В пути мои пассажиры много разговаривали и пели. Большинство из них ехали в автомобиле в первый раз в жизни.

Мы три раза пересекали реку, и я включала четырехколесный привод. На других участках дороги я ехала без него. Дорога требовала предельной концентрации, потому что впереди меня поджидали бесчисленные ямы и глубокие колеи. Мне казалось, что мы едем бесконечно долго, и количество бензина стремительно сокращалось.

После полудня мы приехали в Маралал. Пассажиры вышли, и мы поспешили на заправку. К моему огромному разочарованию, бензина на ней не было. Видимо, с тех пор, как я купила машину, бензин в Маралал не привозили. Сомалиец заверил меня, что сегодня или завтра бензин будет, но я ему больше не верила. Мы с Лкетингой заселились в гостиницу.

Тем временем в Маралале прошел дождь. Все вокруг зазеленело, как будто мы очутились в другой стране, по ночам стало еще прохладнее. Впервые я поняла, какими невыносимыми могут быть москиты. Чтобы на нас никто не смотрел, мы ужинали в своем холодном номере, и уже там меня безжалостно искусали. Щиколотки и руки опухли. Я постоянно убивала комаров, но под потолком все время появлялись новые. Как ни странно, они отдавали предпочтение белой коже – и моего масаи кусали в два раза меньше. Лкетинга накрылся одеялом с головой и ничего не замечал.

Через некоторое время я, не выдержав, включила свет и разбудила его. «Я не могу спать с этими комарами!» – в отчаянии вскричала я. Он встал и вышел из номера. Через десять минут он вернулся и поставил на пол зеленый покачивающийся предмет в форме улитки, который поджег с одного конца. Вскоре кровопийцы исчезли, зато номер наполнился ужасным запахом. Через какое-то время я все же уснула и проснулась лишь в пять часов утра, когда меня снова начали донимать москиты. Спираль полностью догорела. Наверное, ее хватало только на шесть часов.

Мы ждали уже четыре дня, а бензин все не появлялся. От скуки Лкетинга начал жевать мираа. При этом он тайком от меня пил пиво. Мне это не нравилось, но что я могла ему сказать, ведь это ожидание и мне действовало на нервы. Мы пошли в офис, чтобы сообщить о своем намерении пожениться. Нас отправляли от одного служащего к другому, пока не нашелся тот, кто занимался официальным заключением брака. Здесь такое случалось нечасто, потому что большинство самбуру, женившихся на традиционный манер, могли иметь несколько жен. Денег на официальную свадьбу у них не было, да и никто не хотел так жениться, потому что тогда мужчины лишались права иметь нескольких жен. Это известие нас смутило, но Лкетингу, как выяснилось потом, совсем по другой причине, чем меня.

В тот момент у нас не было времени предаваться размышлениям. Когда служащий попросил Лкетингу предъявить удостоверение личности, а меня – паспорт, чтобы записать наши данные, обнаружилось, что удостоверения личности у Лкетинги нет. Его украли в Момбасе. Служащий сделал озабоченное лицо и сказал, что Лкетинге следует заказать в Найроби новое удостоверение, на что уйдет не меньше двух месяцев. Только когда у него будут все данные, он назначит дату свадьбы и через шесть недель нас распишет, если не возникнет новых препятствий. Это означало, что самое позднее через три недели мне нужно было уехать из Кении, так как истекал срок действия моей продленной визы.

Лкетинга стал снова жевать траву, и я заговорила с ним о многоженстве. Он подтвердил, что его беспокоит тот факт, что после нашей свадьбы он не сможет взять еще одну жену. Эти слова больно ранили меня, но я постаралась сохранить хладнокровие. Для него это было совершенно нормально, а для меня, европейки, немыслимо. Я представила, как он будет жить со мной и еще с одной или двумя женами, и едва не задохнулась от ревности.

Пока я об этом думала, он сказал, что не женится на мне в этой конторе, если я не разрешу ему позднее жениться традиционным образом на женщине самбуру. Мое терпение лопнуло, и я расплакалась. Он испуганно посмотрел на меня и спросил: «Коринна, в чем проблема?» Я попыталась объяснить ему, что у нас, белых, так не принято и что совместную жизнь я представляю себе иначе. Он рассмеялся, обнял меня и даже поцеловал в губы. «Нет проблем, Коринна, ты теперь будешь моя первая жена». Он сказал, что хочет иметь много детей, не меньше восьми. Я усмехнулась и ответила, что хочу не больше двух. В том-то и дело, сказал мой воин, поэтому и будет лучше, если у него появятся дети и от другой жены. И вообще он не знает, могу ли я иметь детей, а без детей мужчина ничего не стоит. Этот аргумент показался мне разумным. Я и сама не знала, смогу ли родить ему ребенка, ведь до приезда в Кению эта тема меня не волновала. Мы поговорили, и я согласилась на следующее: если через два года я не рожу ему ребенка, он может жениться еще раз. В противном случае он должен ждать не менее пяти лет. Он с моим предложением согласился, и я успокоила себя, подумав, что пять лет – очень большой срок.

Мы вышли из номера и пошли гулять по Маралалу. Мы надеялись, что бензин подвезли, но его не было. Зато мы встретили моего вечного спасителя Тома с его юной женой. Совсем еще девочка, она стояла, смущенно потупив взгляд. Счастливой она не выглядела. Мы упомянули о том, что уже четыре дня ждем бензин, и Том посоветовал съездить в Лейк-Баринго. До него всего два часа езды, и бензин там есть всегда.

Мне надоело сидеть без дела, и его идея пришлась мне по душе. Я обещала Тому сафари и поэтому предложила ему и его жене поехать с нами. Он коротко переговорил с ней и сказал, что они не поедут, потому что девочка боится машин. Лкетинга рассмеялся и в конце концов ее убедил. Мы договорились выехать на следующее утро.

Мы стали искать местный гараж, владельцем которого тоже был сомалиец. У него я купила две пустые канистры и разместила их сзади в «лендровере». Мы привязали их веревками, и я почувствовала, что готова к новым приключениям. Счастливые, мы тронулись в путь. Только девочка стала как будто еще меньше и молчаливее. Она ехала, испуганно вцепившись в канистры.

Окруженные облаком пыли, мы продвигались по бесконечной ухабистой дороге. За все время нам не встретился ни один автомобиль. Иногда мимо проплывали стада зебр или жирафов, но мы не увидели ни одного указателя и никакого намека на присутствие людей. Внезапно «лендровер» резко наклонился вперед, и я потеряла над ним контроль. Оказалось, что у нас проколота шина. Менять колеса я не умела, за десять лет вождения мне не пришлось делать этого ни разу. «No problem», – сказал Том. Мы вытащили запасное колесо, крестовый ключ и доисторический домкрат. Чтобы его правильно установить, Том залез под машину. Он стал отвинчивать гайки крестовым ключом, но его края обтесались, и ключ никак не мог захватить гайку. Мы попробовали закрепить ключ с помощью песка, щепок и платков. Три гайки поддались, остальные даже не двигались. Нам пришлось сдаться. Жена Тома расплакалась и убежала в степь.

Том сказал, чтобы мы за нее не переживали, она вернется. Но Лкетинга все же привел ее обратно, потому что мы находились в другом округе, Баринго. Мы были потные, грязные, и нам очень хотелось пить. У нас было полно бензина, зато ни капли воды, потому что на длительное путешествие мы не рассчитывали. Мы сели в тени в надежде на то, что кто-нибудь будет проезжать мимо. В конце концов, эта дорога выглядела более укатанной, чем дорога в Барсалое.

Прошло несколько часов. Лкетинга вернулся из разведки и сообщил, что не нашел ни озера Баринго, ни деревни. Мы решили переночевать в «лендровере». Эта ночь показалась мне бесконечной. От голода, жажды и холода мы не сомкнули глаз. С утра мужчины тщетно попробовали снова отвинтить гайки. Мы решили подождать до полудня – вдруг помощь все же подоспеет? В горле у меня пересохло, губы потрескались. Девочка снова заплакала. Том начинал терять терпение.

Внезапно Лкетинга прислушался и сказал, что кто-то едет. Прошло несколько минут, прежде чем я тоже услышала гул мотора. К нашему огромному облегчению, мы увидели автобус сафари. Африканский водитель остановился и опустил стекло. Итальянские туристы с интересом нас разглядывали. Том рассказал водителю, что с нами произошло, но шофер ответил, что ему очень жаль, но он не имеет права сажать в автобус посторонних. Он протянул нам крестовый ключ, но тот оказался слишком маленьким. Я стала уговаривать водителя и даже предложила ему деньги, но он закрыл окно и уехал. Все это время итальянцы молчали и смотрели на меня довольно холодно. Наверное, я казалась им слишком грязной и одичавшей. Разъяренная, я прокричала вслед автобусу самые грязные ругательства. Мне было стыдно за белых, потому что ни один из туристов даже не попытался переубедить шофера.

Том сказал, что мы, по крайней мере, находимся на верной дороге. Только он хотел тронуться в путь пешком, как мы снова услышали звук мотора. На этот раз я была полна решимости не отпускать машину, не посадив в нее одного из нас. Это оказался такой же автобус сафари, тоже заполненный итальянскими туристами.

Пока Том и Лкетинга договаривались с водителем, который лишь равнодушно качал головой, я открыла заднюю дверь и отчаянно закричала: «Вы говорите по-английски?» «No, solo italiano»[16], – ответили мне. Но один молодой человек сказал: «Да, немного, а что у вас случилось?» Я сказала, что мы находимся здесь со вчерашнего утра, без воды и еды, и нам срочно нужна помощь. Водитель сказал: «Это нельзя» – и начал закрывать двери. Слава богу, молодой итальянец вступился за нас и сказал, что это они оплатили автобус и поэтому вправе решать, кому с ними ехать, а кому нет. Том сел в автобус, а я, облегченно вздохнув, поблагодарила туристов за поддержку.

Нам пришлось продержаться еще три часа, пока мы не увидели вдали облако пыли. Тома подвез владелец «лендровера». К нашей неописуемой радости, он привез хлеб и кока-колу. Я хотела напиться досыта, но Том предупредил меня, чтобы я пила маленькими глотками, иначе мне станет плохо. Сделав несколько глотков, я будто родилась заново – и поклялась себе больше никогда не выезжать на этой машине без питьевой воды.

Лишь с помощью молотка и зубила Тому удалось разрубить последнюю гайку. После этого он ловко поменял колесо, и вскоре мы уже мчались вперед. Через полтора часа мы наконец добрались до Лейк-Баринго. Автозаправочная станция находилась рядом с роскошным рестораном для туристов. Девочка, широко раскрыв глаза, смотрела на этот новый для нее мир, но чувствовала себя при этом явно не в своей тарелке. Мы сели за красивый стол с видом на озеро, вокруг которого собрались тысячи фламинго. Глядя на удивленные лица своих спутников, я радовалась, что кроме нервотрепки и стресса могу предложить им и что-то приятное.

К нашему столику подошли два официанта, но не для того, чтобы принять заказ, а чтобы сообщить, что нас обслуживать не будут, потому что мы не туристы. Я в ужасе ответила: «Я турист и пригласила своих друзей». Черный официант успокоил меня, сказав, что я могу остаться, но масаи должны покинуть помещение. Мы встали и ушли. Я почти физически ощущала, какими униженными чувствовали себя эти гордые люди.

По крайней мере, здесь был бензин. Однако, когда владелец заправки увидел, что я хочу наполнить две бочки, он попросил сначала показать ему деньги. Лкетинга опустил шланг в бочку, а я отошла на несколько метров, чтобы после всей нервотрепки выкурить сигарету. Вдруг он закричал, и я в ужасе увидела, что бензин фонтаном бьет из шланга и заливает все вокруг. В два прыжка я очутилась у машины, подняла брошенный на землю шланг и отключила его. Задвижка заела, и бензин продолжал течь после того, как бочка наполнилась. Несколько литров разлилось по площадке, несколько угодило в автомобиль. Заметив, как плохо Лкетинге, я усилием воли подавила в себе гнев. Том и его жена стояли в стороне и сгорали от стыда. Наполнить вторую бочку нам не позволили, сказав, чтобы мы заплатили и убирались прочь. Мне очень хотелось оказаться дома, в нашей маньятте, без машины. С самого начала от нее были одни неприятности.

В деревне мы молча выпили чаю и тронулись в путь. В машине жутко воняло бензином, и вскоре девочку вырвало. Садиться в автомобиль она больше не хотела и сказала, что пойдет домой пешком. Том пришел в ярость и пригрозил, что в Маралале вернет ее родителям и возьмет себе другую жену. Наверное, это был большой позор, потому что она сразу села в машину. После происшествия на бензоколонке Лкетинга не произнес ни слова. Мне было жаль его, я старалась его утешить. Когда мы приехали в Маралал, было уже темно.

Том и его жена поспешно с нами распрощались, и мы вернулись в отель. Я была такая липкая от пыли и грязи, что, несмотря на ночную прохладу, решила помыться под слабой струей душа. Лкетинга тоже пошел мыться. Потом мы проглотили в номере большую порцию мяса, запивая его пивом. На этот раз даже мне мясо показалось восхитительным. После этого я почувствовала себя гораздо лучше, и мы провели чудесную ночь любви, в течение которой я впервые испытала с ним оргазм. Поскольку это проходило не то чтобы бесшумно, он испуганно зажал мне рот и спросил: «Коринна, в чем проблема?» Переведя дух, я объяснила, что испытала оргазм. Он этого не понял, недоверчиво рассмеялся и пришел к выводу, что такое бывает только у белых. Уставшая и счастливая, я наконец заснула.

Рано утром мы купили рис, картофель, овощи, фрукты и даже ананас. Будто в насмешку над нами, в Маралале появился бензин, и мы наполнили вторую бочку. Загрузив машину и подсадив двоих мужчин самбуру, мы поехали домой.

Лкетинга хотел поехать по короткой дороге через лес. Я сомневалась, но в его присутствии мои сомнения быстро развеялись. Все шло гладко, пока мы не доехали до крутого склона. Из-за полных бочек машина раскачивалась еще сильнее, и я попросила наших спутников вытащить из машины все покупки и выйти самим, потому что боялась, что мы перевернемся. Пока я преодолевала сложнейшие двести метров, все напряженно молчали. У нас это получилось, и машина снова наполнилась беззаботной болтовней. Когда мы доехали до скал, всем пришлось выйти. Лкетинга ловко подталкивал меня, помогая взобраться на крупные камни. Когда мы справились и с этим, я почувствовала облегчение и гордость. До Барсалоя мы доехали без проблем.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.