Raising of Chicago
Raising of Chicago
Это не катастрофа, а наоборот, но она с трудом поддается рациональному осознанию. Raising of Chicago — «комплекс инженерно-технических и строительных работ по постепенному повышению уровня грунта в городе, осуществлявшийся в течение 1850–1860-х гг.». Улицы в центре подняли на 4–5 футов (1,2–1,5 м), кое-где — до 8 футов (2,4 м). Прежние дороги, тротуары, здания и сооружения либо перестроили, либо подняли. Дело финансировали город и домовладельцы.
Смысл мероприятия состоял в том, чтобы сделать в городе систему канализации. Сопоставляя даты: сначала они подняли город, потом он полностью сгорел, затем они его отстроили и провели Всемирную выставку. Всего-то за сорок лет, неплохо.
Гидрологические аспекты ситуации: Чикаго расположен на берегу озера Мичиган, следовательно — низина, болота. Высота берега всего 2 фута (60 см) от поверхности воды, так что почву дренажом не обустроить (для стоков дождевой воды и нечистот). Не то что после весенних паводков, но и после сильных дождей на улицах в жиже вязли даже лошади. Возможно, это и привело к зарождению элегантной чикагской мизантропии: одну из дорог, например, прозвали Slough of Despond — «Трясина отчаяния». При этом «отчаяние» тут как бы даже дважды, потому что и Slough, кроме «трясины» имеет значение «отчаяния», а также «уныния» и «депрессии». В особо унылых местах они ставили знаки: «Кратчайший путь в Китай» («Fastest route to China») или просто, но основательно: «Дна тут нет» («No Bottom Here»). И т. п.
Соответственно, сансостояние города тоже было унылым, а когда в 1854-м пришла холера и умерли чуть ли не 6 % жителей, там задумались. Или как-то устроить канализацию, или вообще закрывать данный городской проект. В 1856-м утвердили план Ellis S. Chesbrough. Это красиво: сначала прямо по улицам, с учетом требуемого уклона, раскладывались канализационные трубы. Из соединяли, засыпали. По новому уровню заново прокладывали дороги и тротуары. Здания либо перевозили на другие участки, либо очень конкретно поднимали.
Первым поднятым каменным зданием стал дом на северо-восточном углу Randolph Street and Dearborn Street (4 этажа, 21 м в длину, 750 тонн, кирпичный). Поднят в январе 1858-го на 6 футов и 2 дюйма (1,88 м) двумястами винтовыми домкратами. Пресса утверждала, что все прошло «без малейшего ущерба для здания». Они там хорошо оцифровывают, в сети лежит чуть ли не вся Chicago Tribune. Вот эта заметка («Tuesday morning, January 26th, 1858, front page, column two»): «THE HOUSE RAISING ON RANDOLPH STREET. The raising of Mr. Newhall’s brick block, on the corner of Randolph and Dearborn streets, has excited the public curiosity for some time past, and crowds of persons were constantly collected about the building to watch the operation». Похоже, задокументировано все. Впрочем, как следует из деятельности фирмы Journatic и истории с коровой О’Лири, иной раз журналисты были склонны пренебрегать личной ответственностью за полную объективность излагаемого.
В том же году подняли еще 50 каменных домов («The contractor was Bostonian engineer James Brown, who went on to partner with longtime Chicago engineer James Hollingswort»). Компания Брауна и Холлингсворта стала первой и, похоже, основной в проекте. На следующий год они уже по мелочам не работали, заключали контракты на подъем сразу кварталов.
К 1860-му они натренировались так, что — оп, и поднята половина квартала на Лейк-стрит — ряд магазинов, офисов, типографий и т. п., «общей длиной 98 м, представлявших собой 4-х и 5-этажные кирпичные и каменные дома с площадью основания почти 4000 м? и весом (с учетом подвесных тротуаров) в 35 000 т». Горожане ко всему этому так привыкли, что все продолжало функционировать: и возле зданий, и внутри. Люди приходили и уходили, делали покупки, работали. За 5 дней 600 рабочих с помощью 600 винтовых домкратов подняли квартал на высоту 1,42 м, после чего в образовавшийся проем вставили новые фундаменты. Стояли себе по периметру и равномерно поднимали, крутя, видимо, ручки. А кто-то, наверное, управлял ритмом: ууух, ууух.
Или дома перевозили, в основном — деревянные каркасные. Привыкли и к этому, относясь к перемещению даже многоэтажных домов в предместья как к обычной грузоперевозке. Дэвид Макрай (некто просто путешественник): «Не было и дня, пока я находился в городе, чтобы мне не попался один, а то и несколько домов, покидавших свои кварталы. Однажды мне встретилось девять таких зданий. Выезжая на конке с Грейт-Мэдисон-стрит, нам пришлось дважды останавливаться, чтобы пропустить дома, пересекавшие улицу». Перемещали и кирпичные здания, причем магазины были открыты, даже когда людям, чтобы попасть в них, приходилось влезать в двери на ходу.
Они уже так не обращали внимания на этот процесс, что его не замечали и приезжие. В 1862-м Ely, Smith and Pullman поднимали The Tremont House Hotel на юго-восточном углу Lake Street и Dearborn Street (тот самый Пульман, который позже спроектирует спальный, «пульмановский» вагон). Здание было кирпичным, 6 этажей, больше квадратного акра по площади основания, 4000 кв. метров. Все функционировало, даже когда здание зависло в воздухе. Некоторые важные постояльцы отеля (в том числе и некий сенатор) не подозревали, что в закрытом с улицы котловане работают 500 человек. Они не замечали вообще ничего, разве что один из клиентов озадачился, обнаружив, что крыльцо, ведущее в гостиницу, с каждым днем становилось все выше, а окна здания, которые ранее находились на уровне его глаз, в день его отъезда оказались на несколько футов выше его головы.
В общем, отель (годом ранее бывший самым высоким зданием Чикаго) подняли на 1,8 м. Конечно, как тут не быть в городе подземельям и тоннелям? Их и не копали, они образовались, когда город подняли. А потом это сгорело, а потом они еще раз все построили заново. Причем, за пожар себе звезду на флаг назначили, а за подъем города — нет. Мизантропы, но элегантные.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.